— Стелла, ты никогда не будешь жестокой или некрасивой, даже со своей худшей правдой. — Он поцеловал меня в макушку, его слова успокаивали меня.
Я сделала глубокий вдох. Глубокий вдох Джея, затхлой воды и гниющей растительной жизни, смешивающейся со всем остальным.
— Теперь я готова, — заявила я, высвобождаясь из его объятий. — Я готова узнать, почему ты не рассказал мне о ней. Почему она была в твоем доме все это время, а ты не сказал. Почему я ела ее еду, почему она стирала мою одежду.
Казалось, что мой гнев ни на йоту не притупился за эту неделю. Во всяком случае, он был заточен до острия, готовый вступить в бой, порезать любого поблизости.
Лицо Джея вытянулось, его челюсть напряглась. Он схватил меня за локоть, чтобы я не отступила слишком далеко. Я не хотела быть рядом с ним во время этого разговора, но и не могла вынести, чтобы он был далеко.
— У меня нет нормального объяснения, — признался Джей, потирая мою руку большим пальцем. — Вот почему я так долго скрывал это от тебя.
Я поджала губы.
— Вместо того чтобы скрывать это от меня, ты мог просто избавиться от нее, — я пыталась говорить ровным голосом, но потерпела неудачу. — И под избавлением от нее я не имею в виду убить ее, — добавила я, находя безумием то, что сказала это, да еще и наполовину серьезно.
— Это хороший вопрос, — признал Джей. — Но на один у меня нет ответа. Просто Фелисити была частью моей жизни в течение многих лет, и я не доверяю многим людям. Мне нужен кто-то на моей службе в моем доме — нашем доме, — кому я могу доверять. Тот, кто не представляет опасности для моего бизнеса и, самое главное, не представляет опасности для тебя.
Я уставилась на него.
— Ты думаешь, что Фелисити не представляет для меня опасность? — Я ненавидела ее имя в своих устах. — Для нас?
— Да, я это знаю, — отрезал Джей. Он был напряжен. Не знаю, из-за того, что я его злила, или он был зол на себя за то, что сделал. Чертовски надеялась, что последнее.
— Почему, Джей? — спросила я, на этот раз мой голос был тихим, вся моя боль каким-то образом была вложена в него.
Он потер затылок, явно напряженный, не то что в самолете.
— Ты… — Я замолчала, прерывисто дыша. — Ты любишь ее?
— Нет, — ответил он сразу и твердо. — Черт возьми, нет, Стелла. Я правда ничего к ней не чувствую.
— Это неправда, — кипела я.
— Ты думаешь, я лгу? — он бросил вызов.
— Я не знаю, — проворчала я в ответ.
Он шагнул вперед, притягивая меня ближе к себе, его глаза были опасны.
— После всего, Стелла, ты думаешь, что я стал бы лгать тебе?
— После всего, Джей, после Фелисити, я, бл*дь, не знаю, — прошипела я ему в лицо.
Я тяжело дышала, пристально глядя на Джея, моя кровь кипела, но не совсем от ярости. Темная, уродливая и больная часть меня хотела его. Хотела его прямо здесь, на гребаной траве, где я в детстве кормила уток.
Его глаза сказали, что он хотел того же самого. Что он сдерживал себя.
Проглотив свое извращенное желание, я слегка откинулась назад, давая понять, что этого не будет, пока не узнаю правду, хотя я была в ужасе. Даже несмотря на то, что я втайне желала лжи, которая утешила бы меня, исцелила то, что он порезал. Но не было никакой лжи, способной сделать это.
Джей прочистил горло.
— У меня нет благородной причины для того, чтобы она была там, в нашем доме. — В его голосе была язвительность, я знала, что он зол на меня за то, что я не верила ему, но я тоже слишком зла, чтобы беспокоиться об этом. — Правда этого не исправит. Это ни черта не исправит, и, честно говоря, если бы я мог придумать ложь, которая оправдала бы то, что я сделал, я бы сказал это, — заявил он.
Я поджала губы. Ожидала ли я чего-то меньшего? Джей стоял напряженно, несмотря на то, что на нем был его «повседневный наряд Джея» из выцветших джинсов, темно-коричневого цвета с V-образным вырезом футболка и дорогие кроссовки. Его грудь была широкой и восхитительной, руки гладкими и мускулистыми и невероятно отвлекали меня.
Он отрастил волосы еще длиннее, потому что заметил, что мне нравится запускать в них руки, чернильно-черный бархат мягко завивался вокруг резких углов его лица. Он был чисто выбрит, как всегда, и его губы были сжаты в тонкую линию.
Он был взбешен тем, что я установила дистанцию между нами. Я знала, что он хотел прикоснуться ко мне, я тоже этого хотела. Но не могла. Не могла слышать этого, пока его руки на мне. Было бы слишком легко простить, забыть.
— Она сильная женщина, — продолжил он. — Очень богатая женщина. Из очень старинной семьи. Она была первой женщиной, с которой у меня был роман… с договоренностью. На самом деле, она была в подобных отношениях задолго до меня.
Мой мозг работал, переваривая его слова. Она была его первой. Кроме того, она была той, кто научил его всему. Она была особенной. Эта мысль была ядом. Мои внутренности таяли, и мне до боли хотелось закричать на него, чтобы он заткнулся на хрен. Никогда больше не упоминал о ней. Но я держала рот на замке, уперев руки в бока.
— Я не любил ее, — продолжал Джей, его голос был жестким и твердым. — Знай это. Мне нужно, чтобы ты прекратила эти ядовитые, разрушительные мысли, которые терзают твою голову. — Его взгляд впился в меня. — Я ценил ее за то, что она дала мне. Но любви не было. По крайней мере, не с моей стороны. — Он сделал паузу, давая мне все переварить.
Нормально, что мой жених говорит о женщине, которая научила его сексуальной жизни, которая была в нашем доме на протяжении всех наших отношений… О, подождите, в этом не было ничего нормального. Но обычно, когда у меня был неприятный, обидный разговор, я нервничала, ходила взад и вперед. Сейчас я стояла неподвижно, принимая удары.
— Она привязалась ко мне. — Он слегка пожал плечами. — До нее я никогда не подпускал другую женщину достаточно близко, чтобы та полюбила меня. Я был намеренно жесток и холоден, думал, что так меня никто не полюбит. Мне это нравилось. Нравилось, что она любила меня, но у меня не было с ней никакой связи. Когда я порвал с ней, она захотела остаться в моей жизни… чтобы служить мне. Конечно, я ей плачу.
— Конечно, — усмехнулась я, не в силах сдержаться.
Челюсть Джея дернулась, но он никак не прокомментировал мою язвительность.
— Это ужасно с моей стороны. После всех этих лет, наслаждаясь тем, как она продолжает хотеть меня, продолжает быть моей гребаной домработницей. Но она облажалась. У нее есть свое собственное дерьмо, которое преследует ее. Меня все устраивало. Не было никаких причин посылать ее, до тебя.
Я скрестила руки на груди.
— До меня, — передразнила я. — Но потом ты заставил ее делать… что она там делает теперь, пока мы вместе?
— Да, — согласился Джей. — Я был так чертовски поглощен тобой, что забыл о ней.
— Она чистила твое нижнее белье и покупала мне миндальное молоко. Ты криминальный авторитет, читаешь людей, как Менталист. И так удобно забыл о ней, — усмехнулась я.
— Менталист?
Я смерила его пристальным взглядом.
— Это офигенный сериал, и сейчас не время говорить о том, что тебе следует начать обращать внимание на популярную культуру, — съязвила я.
Джей кивнул с мрачным выражением лица.
— В это невозможно поверить, и это звучит как ложь, но я говорю правду, Стелла. Она так мало значит для меня, что просто исчезла из моей головы. Ты разрываешь все подряд. Я не могу прожить и минуты в течение дня, не думая о том, как ты пахнешь, как твоя вагина пульсирует вокруг моего члена, как мерцают твои глаза, когда ты счастлива, как находишь способ поговорить о гребаном сериале в середине разговора, который, я знаю, разрывает тебя на части. — Глаза Джея были такими напряженными, что казалось, будто моя кожа тает от костей.
— Это вредно для здоровья, моя любовь к тебе, Стелла. Я же говорил тебе, я злой человек. Люди для меня одноразовые. Если они перестают быть полезными для меня, они перестают существовать. Кроме тебя. Ты так чертовски реальна для меня, что это причиняет боль. Это пугает меня.
Его кулаки были сжаты по бокам. Он хотел прикоснуться ко мне, энергия, излучаемая между нами, была такой густой, что я едва могла дышать.