— Рен планирует нашу свадьбу, — сказала я Джею, когда он налил мне бокал вина. Он не позволил наливать самой. В ту секунду, когда бокал был почти пуст, он был рядом и снова наполнял его. Я не потрудилась прокомментировать, что могу делать это сама. Джей очень хорошо знал это, но хотел делать сам. Один из многих маленьких жестов, которые, да, возможно, говорили о его склонности к контролю, но также говорило о том, как он хотел заботиться обо мне. Маленькие, миленькие жесты.
Например, наполнение моего бокала.
Каждый чертов раз я сходила с ума, когда вдыхала его запах, видела его зеленые глаза, наблюдающие за мной с другого конца комнаты.
— Я не удивлен, — ответил он, когда закончил наливать вино и перешел к своему бокалу.
И еще одно: он всегда заботился обо мне прежде, чем думал о себе. Всегда. И не только в спальне — считалось, что это само по себе было какой-то редкостью.
Я ненавидела широкие обобщения о мужчинах и женщинах, которые существовали по сей день. Женщины в любви, в похоти, в серьезных отношениях, как правило, стараются изо всех сил заботиться о мужчинах. Сотней способов. А мужчины не замечали, как их женщина приносит им пиво, как выбирает их любимую марку йогурта в магазине, как сосали их члены не потому, что им нравилось, а лишь для того, чтобы доставить им удовольствие.
Мужчины, как правило, не особо старались делать такие мелочи, потому что в основном они их не замечали.
Джей замечал во мне все. Даже то, чего я не замечала в себе. И его чувства и преданность становились все более и более очевидным с тех пор, как мы вернулись домой.
— Смотрю, ты не против, что Рен планирует нашу свадьбу, — уточнила я, когда он сел рядом со мной, а затем притянул меня так, что я практически сидела у него на коленях.
Я любила сидеть близко.
Как будто он думал, что я могу убежать и снова проложить океан между нами. Как будто боялся, что может снова оттолкнуть меня.
— Даже если бы был шанс поспорить, я бы не выиграл, — сказал Джей, потягивая вино. В его словах, голосе, во взгляде была легкость, которая согрела меня изнутри. — Но нет, у меня нет возражений против того, чтобы Рен сделала это. А у тебя?
Я покачала головой.
— Конечно нет. У меня тоже нет выбора в этом вопросе. И если у моего супер-могущественного, крутого жениха нет шансов против Рен, то у меня тем более.
Джей протянул руку, чтобы вытащить мои волосы из беспорядочного пучка, в который я их собрала ранее. Он пригладил пряди пальцами.
— Я думаю, ты сомневаешься в своих силах, любимая, — пробормотал он.
Я улыбнулась ему.
— Ты же знаешь, что свадьба от Рен будет подобна фанфарам, — предупредила я, возвращаясь к текущей теме.
Он кивнул.
— Я знаком с Рен, так что да.
— Список гостей будет чудовищным, — продолжила я.
— Опять же, я не удивлен, — Джей говорил непринужденно, без напряжения в челюсти, без прикрытых век. Меня нервировало, видеть его таким.
Расслабленным.
Это было нервирующе, но в то же время чудесно. Я не хотела разрушать этот удобный, легкий момент между нами. Потому что знала, как бы сильно ни казалось, что все изменилось, как бы сильно ни изменился Джей, я знала, что люди, особенно мужчины — особенно Джей, — не менялись в корень.
Мне до боли хотелось удержать его таким, как сейчас, не создавая ни единой проблемки.
Но так же сильно, как не хотела разрывать наши мирные очаги, я хотела убедиться, что между нами ничего не осталось недосказанным. Что отношения не рушатся из-за вещей, сказанных в гневе, слов, использованных в качестве оружия. Конечно, они оставляли следы. Но они не несли непоправимого ущерба.
Ущерб всегда лишь из-за молчания. Из-за мыслей, чувств, страхов, потому что произносить их казалось слишком трудно, слишком неудобно. Эти невысказанные слова зарывались, как термиты, разъедая то, что находится под поверхностью.
— Джей, — сказала я.
— Стелла, — ответил он, все еще играя с моими волосами.
— Не так давно, всего несколько месяцев назад, ты недвусмысленно сказал мне, что никогда не женишься, — я заставила себя говорить небрежным тоном, хотя одно воспоминание об этом разговоре причиняло боль.
Часть легкости покинула его глаза, и я возненавидела себя за это.
Он не ответил. Джей вспомнил этот разговор. Он знал, что это было не все, что я хотела сказать. Поэтому ждал.
— Я знаю, что время, когда мы были в разлуке, многое изменило, — продолжила я. — Знаю, что мы прояснили ситуацию. Но просто хочу убедиться, что ты не делаешь того, чего не хочешь, лишь бы удержать меня. Есть веские причины, по которым ты не хочешь вступать в брак. Более чем обоснованные. И до недавнего времени они были конкретными. И все же теперь ты соглашаешься не только на свадьбу, но и на то, что на этой свадьбе, скорее всего, будет петь давно ушедшая на пенсию поп-группа, и на которой будет присутствовать много-много людей. — Я прикусила губу. — Это… очень странно.
Джей наклонился вперед, чтобы поставить свой бокал с вином на кофейный столик перед нами, затем взял мой и сделал то же самое. Его руки нашли мою шею, сжимая ее, заставляя мое внимание переключиться на него — где оно и было все это время. Он был не единственным, кто все еще чувствовал холодные тени нашей разлуки.
— Стелла, — он произнес мое имя низким хриплым голосом. — Я встану перед толпой людей и поклянусь, что ты будешь моей до самой смерти. Мне наплевать на все эти фанфары. — Его глаза блуждали по моему лицу, как будто это первый и последний раз, когда он меня видит.
Его сила никогда не ослабевала.
— Что касается того, что я сказал о браке, то это было посреди лжи, которую я говорил сам себе. — Его большой палец касается моей челюсти. — Это было до того, как я прожил свою жизнь с твоим призраком. Не говорю, что буду хорошим мужем. Не говорю, что не облажаюсь. Что мое прошлое не будет негативно влиять на периоды нашей жизни, что не будет битвы против самых уродливых частей меня. Но обещаю, что не позволю им победить.
Это были не сердечки и цветы. Определенно не Китс, но для меня слова Джея были поэзией.
***
Мне потребовалась еще неделя, чтобы завести разговор, который я должна была начать в ту ночь, когда Джей попросил меня стать его женой.
Нет, следовало завести этот разговор гораздо раньше. Но раньше такие разговоры были запрещены.
Он готовил.
Это он делал часто. Хотя мои кулинарные навыки теперь были на самом деле хорошими, Джею нравилось кормить меня. Ему нравилось обслуживать меня.
Можно было с уверенностью сказать, что мне это тоже нравилось.
— Знаешь, я согласилась стать твоей женой до того, как узнала, что влечет за собой твоя жизнь, — сказала я ему, потягивая вино. Для этого разговора определенно требовалась жидкая смелость.
— Я сказал тебе, что влечет за собой моя жизнь, — ответил Джей, не притрагиваясь к своему напитку. В разгар серьезных разговоров, меня нервировало, что он был спокоен. Он всегда мужественно смотрел на меня не мигая. А мне всегда что-то было нужно. Теребить ткань штанов. Трогать волосы. Пить алкоголь.
— Ты сказал мне своим расплывчатым, зловещим тоном: «Я тебе не гожусь, я босс мафии», — опровергла я.
— Я не босс мафии, — поправил Джей.
Я наклонила голову.