— Думала, что у тебя в последнюю минуту возникнут какие-нибудь притворные благородные мысли о том, чтобы оставить Стеллу ради ее же блага.
Да, эта сука проницательна.
— Я никуда не уйду, — провозгласил Джей, и его слова прозвучали как клятва.
Зои кивнула.
— Тебе лучше этого не делать. Ты однажды причинил ей боль, бросил ее. Это был твой единственный шанс. Потому что она предана тебе. Она как гребаный пингвин. Спаривается раз и на всю жизнь. Если уйдешь, что бы ты ни думал, больше никого не будет. Можешь думать, что она найдет кого-то другого, кого-то более безопасного и обеспеченного, но Стелла не такая. Больше никого не будет.
— Уверен, что, черт возьми, больше никого не будет, — холодно ответил Джей.
Зои кивнула, не обращая внимания на тон, от которого слабые мужчины наложили бы в штаны.
— Это первая причина, по которой я пришла сюда.
Она сделала глоток своего напитка, медленно, неторопливо, чтобы Джей понял. — Она не боится его и чувствует себя комфортно, контролируя ситуацию.
— Я не знаю подробностей того, чем ты занимаешься, — продолжила она. — Как выглядит твоя «другая» работа. Потому что я не глупая и не склонная к самоубийству. Но я знаю, что именно поэтому по вечеринке разгуливают мужчины в дорогих костюмах, набивающих жару. И мне насрать, почему они здесь, пока они охраняют Стеллу.
Она поставила свой бокал и, прищурившись, посмотрела на него.
— До тех пор, пока ты обеспечиваешь безопасность Стеллы. Будешь делать ее счастливой и оберегать, у нас не будет проблем. Вряд ли мы станем друзьями, потому что я нелегко прощаю и вижу тебя таким, какой ты есть, но у нас не будет проблем. Если с ней что-нибудь случится, тогда будут.
На этой ноте Зои вышла за дверь.
Эта сука знала, как входить и выходить. Она знала, как передать угрозу, потому что Джей никуда не ушел. Не то чтобы он прям планировал.
Но в основном потому, что он любил Стеллу. Любил ее больше, чем ненавидел себя.
Стелла
— Ты готова, милая?
Папа протянул мне руку. Из открытой двери, через которую только что вышли Рен, Зои и Ясмин, доносилась тихая музыка. Были поцелуи, пожатие рук, шепот о том, как сногсшибательно я выгляжу, и разговоры о том, что самолеты для побега заправлены и готовы к полету, если понадобится. Очевидно, это Рен придумала, хотя Зои, вероятно, сама бы управляла самолетом, если бы я хоть намекнула на то, что струсила.
Рен была на третьем месяце беременности и выглядела потрясающе. Платье в пол с косым вырезом облегало ее новые изгибы, а грудь смотрелась просто великолепно. Без маленькой припухлости внизу живота и сияющей кожи, клянусь, эта сучка ослепляла всех в день моей свадьбы, даже не пытаясь.
Но, наверное, я тоже выглядела чертовски хорошо.
— Готова. — Кивнула я, беря отца за руку и улыбаясь. Он крепко обнял меня, его глаза остекленели от слез. Мы медленно вышли из комнаты, в которой я готовилась… единственная комната, которую я смогла увидеть по прибытии.
Рен надела мне повязку на глаза, когда мы подъехали, пошутив про мой первый раз с Джеем и все такое.
Жар подкрался к щекам, и это раззадорило ее еще больше.
— О, боже мой. Невеста краснеет. Джей такой ванильный?
Я приподняла бровь, глядя на нее.
— Поверь мне, он и близко не ванильный.
Само собой разумеется, что мы не собирались венчаться в церкви. Кроме того, мы оба дали Рен полную свободу действий, когда она ясно дала понять, что не хочет, чтобы кто-то из нас участвовал в процессе планирования.
Выйдя вместе с отцом, я ахнула. Буквальный, драматичный, громкий вздох, который, как я думала, люди не делают в реальной жизни, если только Джей их не трахает. Мы вышли из коридора, украшенного вазами с полевыми цветами и отдельно стоящими свечами. Над головой на разных уровнях висели фонари, вокруг которых было много цветов. Играли арфы и скрипки, когда мы приблизились к огромным дверям, через которые дул легкий океанский ветер.
Каким-то образом, волшебница Рен поняла важность, значение простого морского бриза в день моей свадьбы.
Все остальное не было простым.
Там был арфист, черт возьми.
Выйдя на самый большой балкон, который я когда-либо видела, я наступила на лепестки цветов, которые тянулись по проходу и украшали места, с которых все вставали, чтобы посмотреть на мое появление. И, похоже, все цветы были белыми.
Я не видела гостей. Едва видела всю работу, которую проделала моя невероятная, добрая и талантливая подруга. Я видела только мужчину в конце прохода. Одет во все черное. Выражение его лица не было настороженным. Не холодным. Он не был тем Джеем, которого я встречала. Не тем Джеем, которым казался остальным. Его губы были слегка приоткрыты, лицо мягкое. Он светился своей любовью ко мне, своим обожанием.
Совершенно суровый и грешный на фоне белой арки, которая, казалось, венчала его спокойным морем и безоблачным небом на заднем плане.
В этот момент мой мир полностью перевернулся. Настолько, что я действительно остановилась. Прямо там, в середине прохода. Когда все смотрели на меня.
И Джей в том числе.
— Эм, Стелла, милая? — папа наклонился и прошептал. — Я поддерживаю твое решение изменить свое мнение, но люди смотрят. Мы идем вперед или назад?
Я не сводила глаз с Джея.
— Мы не уйдем, — прошептала я в ответ не так тихо. — Мне просто нужно… запомнить этот момент.
Как только я запомнила каждую деталь, продолжила идти. Я бы побежала, если бы папа не отставал. Вместо этого я предпочла быструю прогулку, не сводя глаз с Джея.
Я дрожала к тому времени, как мы добрались до него, стоящего, как великолепный мрамор, в своем костюме. Но мраморным он не был. И не чудовищем. Он был мужчиной. Тот, кто истекал кровью, дышал и плакал.
Что он и сделал, когда папа передал меня ему. Это была единственная слеза, но с таким же успехом это могло быть и цунами.
Его руки обхватили мое лицо, держа меня так, как будто мы остались только вдвоем. Джей ничего не шептал, не говорил о том, как сильно меня любит или какая я красивая. Нет, он просто держал мое лицо в ладонях и смотрел.
Так, как он никогда не смотрел на меня раньше, и это о чем-то говорило, учитывая, что у Джея была гребаная докторская степень по пристальным, задумчивым взглядам. Мои внутренности подпрыгнули и задвигались, мир снова перевернулся.
В конце концов, он отпустил мое лицо и взял за руки.
Я не слышала ни слова из того, что сказал священник. Ни одного. Я не понимала, что говорю, знала лишь то, что связываю себя с Джеем.
Заострила свое внимание только на одной фразе.
— До самой смерти.
Рен решила убрать часть «пока смерть не разлучит нас», думала, что даже смерть не была достаточно плохой или злой, чтобы пойти против Джея.