— Хорошо, я предполагаю, что ты сейчас в каком-то состоянии бодрствующей комы, потому что, несмотря на твои крутые навыки альфа-самца, ты не заметил, что она беременна, — продолжила Рен. — Но у тебя было дерьмо в жизни, так что не будь слишком строг к себе. Наша девочка сильная. С ней все будет в порядке. Найди ее, и с ней все будет в порядке. Я лечу домой следующим рейсом. Если она не вернется в твой дом и не будет есть свиные шкварки к тому времени, как я вернусь… Клянусь, черт возьми, я заберу ее сама.
А потом она повесила трубку, оставив его со всем этим.
Оставив его парализованным.
***
Вторая появилась вскоре после телефонного звонка. После того, как он в шоке и ярости уставился на стены своего кабинета, пытаясь переварить то, что сказала Рен.
Беременна.
Стелла, бл*дь, беременна.
Джей перебирал в памяти каждое мгновение последних трех месяцев. Затем он проклял себя. Нашел бы хлыст и, черт возьми, избил бы себя, если бы у него была возможность двигаться. Почти три месяца. И у нее не было месячных. А он, бл*дь, и не заметил. Возможно, один месяц задержки мог быть, учитывая то, что происходило.
Нет.
Даже один месяц был неприемлемым. Не было никакого оправдания тому, что он потерял концентрацию внимания и не замечал каждую мелочь в своей жене. Он настолько увлекся мыслей о том, что потеряет ее, что начал терять совершенно по-другому.
Она не пила. Он наливал ей вина, она осторожно потягивала его, никогда не наливая добавки, но ее бокал всегда был совершенно пуст, когда он возвращался в комнату, даже если его не было меньше пяти минут.
И кофе тоже. Она не носила с собой кофейную чашку. Травяной чай. По утрам грызла сухой тост, выглядя более бледной, чем обычно. Ее соски. Ее гребаная грудь. Вздутая. Нежная.
Что, черт возьми, с ним было не так?
Он сделал своим делом замечать каждую гребаную вещь в своей жене с того момента, как встретил ее, наслаждаясь тем, как она улыбается, зная, что она нервничает, когда заправляет волосы за ухо, или заводится, когда прикусывает губу и впивается ногтями в ладони.
Беременна.
Его ребенком.
А сейчас она была в руках одной из самых смертоносных организаций в мире. В руках этого животного, Дмитрия. Джей разнес бы свой офис на куски голыми руками, если бы двери лифта со звоном не открылись.
— Что ты делаешь? — потребовала Зои, не сводя глаз с Джея. Они были полны вины и гнева, но больше всего страха.
— Все, что в моих силах, — ответил Джей, удивленный тем, что он смог говорить. Его голос звучал странно и отстраненно, хотя Зои была в полном фокусе.
На ней был ярко-красный костюм. Джею это не понравилось. Напоминало о том факте, что у его жены прямо сейчас может быть кровотечение. У его, черт возьми, беременной жены.
Зои быстро покачала головой, при этом ее кудри зашевелились.
— Нет, это не так. Потому что, если бы ты делал все, что в твоих силах, тогда моя девочка сидела бы здесь, дышала, невредимая, — выплюнула она. — Ее здесь нет. Следовательно, ты делаешь все, что в твоих силах.
Джей смутно задавался вопросом, откуда Зои вообще знала, что происходит, хотя это было чертовски глупо задаваться вопросом. Даже без Рена Зои бы узнала. Ясмин тоже. Эти женщины были умны, общительны и любили свою подругу. Возможно, они не знали, что именно происходит, но знали, что она в опасности, поэтому внимательно следили за ней, часто звонили, чаще писали сообщения, приходили домой, по крайней мере, два раза в неделю.
— Я знала. Я знала, — продолжила Зои, ее голос был полон вины. Вина, которую он заслужил. — Я знала, что ты причинишь ей боль. И ты это сделал. Сначала ты ранил ее сердце. Ты изменил ее мир. Втянул ее в свою темную, опасную и развратную жизнь. Мне это не нравилось, но она была счастлива, и я нашла покой в том факте, что ты плохой ублюдок. А плохие ублюдки готовы перевернуть рай, ад и все, что между ними, чтобы убедиться с его любимой ничего не случилось. И если что-то случится, я думала, ты все исправишь. Потому что в твоей жизни нет ничего хорошего, кроме нее. — Ее глаза были черным адом. — Кроме твоей любви к ней, — добавила она, понизив голос, но не менее угрожающе. — Это единственная правильная вещь в очень неправильном человеке. И это чертовски опасно для любого, кто собрался причинить ей вред. Так что испачкай свои гребаные руки кровью. Сделай так, чтобы это произошло.
Она долго смотрела на него, провоцируя Джея на спор, провоцируя его сделать что-нибудь, сказать что-нибудь. А когда он этого не сделал, она повернулась и ушла.
***
Затем появилась третья.
По пятам за злой, кровожадной женщиной пришли другие. Те, кто нес тепло, свет, покой, и за ней следовал мужчина с жесткой челюстью, который, наверное, пытался запретить ей приходить сюда.
Полли обняла его, прежде чем заговорить, даже не колеблясь перед энергией, которая окружала его, той энергией, которая заставляла всех его людей колебаться, прежде чем войти в комнату. Та энергия, которую Хит — муж Полли — умел распознавать.
— Мы здесь, чтобы помочь, — сказала она, когда наконец отпустила его. Она посмотрела на своего мужа, который совсем не походил на человека, желающего помочь Джею.
Сотрудники службы безопасности Гринстоуна действовали в пределах тьмы, но в основном были хорошими людьми с моралью. Настоящие герои. Единственная причина, по которой они общались со злодеем, была любовь.
Полли не видела разницы между серым и черным, между героями и злодеями. Она каким-то образом видела человека внутри. В этом была ее магия. Даже ее муж приехал сюда и предложил свою помощь.
Ее мужу пришлось пережить то, что убивало Джея. Ему пришлось пережить, видя, как его женщину сломали те же мужчины, что и Стеллу.
Полли каким-то образом выжила. Каким-то образом стала похожа на ту, кем была раньше, сумела удержать себя и своего мужа. Вероятность того, что это произойдет, была одна на миллиард. Вряд ли это было бы так, если бы со Стеллой что-то случилось. Не потому, что Стелла не была экстраординарной, а из-за Джея. Он не был таким человеком, как Хит, в нем не было ничего, что могло бы помочь жене исцелиться. Все, что у него было, — это способность убивать всех, кто причинил ей боль, и показывать ей их гребаные трупы.
Джей проглотил кислоту.
— Я ценю, что ты пришла, но мне не нужна помощь, — жестко возразил Джей. Ему нужно, чтобы Полли ушла. Женщина может быть какой-то волшебной, но всему есть предел. Предел тому, как долго Джей мог контролировать себя.
Полли склонила голову набок и наблюдала за ним.
— Я не могу понять, через что ты проходишь, но знаю человека, который понимает. — Полли остановилась, чтобы посмотреть на своего мужа, Джей ненавидел то, что произошло между ними, и не хотел ничего раздувать снова.
— Я знаю, что ты бы разрушил стены этого города голыми руками, если бы потребовалось. Разрывая их на части, окровавляя. Я прошу тебя попробовать сделать по-другому. — Хотя Полли была совсем не похожа на Зои — в ее взгляде не было той ненависти, что была у другой женщины, — она все равно была такой же решительной. Достойная противница. Она не покинет его кабинет, не получив того, за чем пришла. И не подарив то, для чего пришла.
Помощь.
Поэтому Джей смягчился.
И служба безопасности Гринстоуна присоединилась к поискам Стеллы. Джей надеялся, что герои и злодеи смогут сотворить какую-то магию.
Но потом Джей вспомнил, кто он такой.
Здесь не было никакой гребаной магии.
Только разорение.
Джей задавался вопросом, когда позвонить Ричарду, сказать ему, что его дочь похищена. Будучи беременной его внуком.
Нет, он не хотел этого делать. Он либо позвонит ему, когда она благополучно вернется с известием о внуке, либо позвонит ему, когда найдет ее, с известием о смерти.
Час спустя
У него было пять человек, выстроенных на коленях. Они были схвачены его собственными людьми и теперь связаны. У каждого из них были связи с русской мафией, двое были «ворсами» — титул, который давался только тем, кто работал на мафию, и доказал свою лояльность. Эти двое стояли в конце очереди, дальше всех от Джея, с поднятыми вверх подбородками, стоически принимая свою судьбу. Остальные трое были в разной степени паники. Потный, дрожащий, умоляющий.