- Да, это лейтенант Гончаров. Идите, выполняйте приказание!
Младший лейтенант всхлипнул.
- Коля, как же так? Мы же все вместе... А теперь мы живые, а он...
- Младший лейтенант Тимич, возьмите себя в руки! - строго произнес Гречин. - На нас солдаты смотрят...
Сгорбившись, Тимич пошел прочь, унося в руке шапку. Светлые волосы его, успевшие отрасти на затылке, шевелил ветер.
- Безобразие! - сказал Гречин, пряча глаза от остальных. Распустились! - И вдруг выхватил пистолет. - Прочесать лес! Они должны быть здесь... Первый расчет к берегу! Остальные за мной!
- Кричать зачем, товарищ старший лейтенант! - сказал Стрекалов. Разведчика скрадывать надо...
- Молчать! - Шагнув в сторону, он провалился в снег, но быстро вылез опять на тропинку и побежал, увлекая за собой батарею.
- Що там шукать? - сказал старшина, когда Гречин и солдаты скрылись. Нэма чого теперь шукать. Трэба развернуть батарею та биглым огнем по тому берегу. Ось тоди б була панихида по нашему узводному! А у лиси шукать теперь - тильки время тратить. И як жэ ты, Стрекалов, заснул, га? Що ж ты за солдат такий, що на посту спышь?
- Об нем разговор особый, - криво усмехнулся Уткин, - и не тут, а в другом месте будет. А вы чего стоите? Кашин, Моисеев! Кладите лейтенанта на шинель, несите в землянку. А ты, Стрекалов, - на пост! Проспал лейтенанта, будешь стоять, пока не посинеешь!
Батарея вернулась из леса на рассвете. Еще два взвода пехоты, посланные командиром полка, тоже возвратились ни с чем. Вражеских лазутчиков на этом берегу не было.
Часам к восьми Стрекалова наконец сменили с поста. Переступая негнущимися ногами, он спустился в блиндаж, присел на нары, расстегнул ремень. На остывшей железной печке стоял его котелок с холодной, слипшейся в гладкий блин овсяной кашей. На каше сверху, вдавившись в нее, лежала дневная пайка хлеба. Сегодня она показалась Стрекалову особенно маленькой. "Горбушки всегда кажутся маленькими", - успокаивал он себя. Он открыл дверцу печки, но там ничего не было, кроме золы. Стрекалов взял топор и вышел наружу. В одной из ниш им вчера была припасена вязанка дров. Но в нише дров не было. "Должно, за ночь все сожгли", - подумал сержант и вылез из ровика. Невдалеке за бруствером должны лежать сухие бревна - три больших телеграфных столба, которые они с Глебом приволокли от реки. Но и столбов на месте не оказалось. Четкий след вел в овраг. На дне оврага, прилепившись к его крутому склону, дымила кухня. Возле нее Кашин и Моисеев распиливали Сашкины столбы. Увидев Стрекалова, смутились, но работу не бросили.
- Зачем глотничать? - спросил Сашка. - Ведь не про вас припасено! - Он шагнул к столбам.
- Не трожь! - угрожающе протянул Моисеев.
- Положь где взял! - поддержал Кашин. Стрекалов усмехнулся. Дожевывая на ходу, из кухни вышел заместитель командира орудия младший сержант Сулаев. Красное, скуластое лицо его лоснилось, маленькие глазки совсем закрылись от ленивой сытости. Сегодня он дежурил по кухне.
- Чего тебе, Стрекалов? - Он громко икнул.
- Он у нас дрова ворует! - начал плаксиво Кашин. - Старались, старались...
- А ну, мотай отсюда! - Глазки Сулаева приоткрылись.
Опытным глазом Стрекалов мгновенно оценил обстановку: если свалить Сулаева, эти двое разбегутся сами...
Оставив бревно, он шагнул вперед, но в этот момент из своей каптерки вышел старшина Батюк.
- Идит, Штрекалов, до дому, идит. У другий раз ты у них визьмешь...
И Сашка отступил. В землянке съел простывшую кашу, спрятал за пазуху хлеб и завалился на нары. Проснулся он от громкого разговора, стука ложек о котелки - орудийный расчет обедал. В землянке было жарко натоплено, пахло дымом и щами. На печной трубе, веревочке, протянутой над ней, на каждом вбитом в стенку гвозде сушились портянки. Стрекалов поднялся. Богданов подал ему полный котелок.
- Гужуйся, наши сегодня рабочими по кухне.
- Не хочу, - сказал Стрекалов.
- На второе "шрапнель", - сказал Глеб, - вам, товарищ старший сержант, еще или хватит?
- Хватит, - сказал Уткин, блаженно откидываясь на топчан, - теперь, после сытного обеда, по закону Архимеда... что надо сделать, салаги?
- Надо закурить! - подхватили хором солдаты, влюбленно глядя на командира.
- Глупо, - сказал Карцев, - глупо и не смешно, - он не выносил плоских шуток. К счастью, на этот раз Уткин не слышал.
В землянку, сильно согнувшись, вошел командир второго орудия старший сержант Носов. Ему обрадовались, потеснились на нарах.
- Здорово, орлы!
- Когда хоронить будем? - спросил Уткин.
- Завтра, - ответил Носов, - велено всем подшить чистые подворотнички: начальство прибудет. Дай-ко, Димитрий Васильевич, я твоего засмолю. Мой чего-то слабоват стал, до нутра не достает.
Помолчали.
- Небось, твой расчет теперь склонять будут, - проговорил Носов.
- Да уж как водится. Черт дернул этого Стрекалова заснуть! А еще сержант!
- Ты же не спал! Скажи им! -заволновался Богданов.
- А кто поверит? - Стрекалов взял котелок, вышел из землянки и долго чистил снегом закопченный бок котелка.
Вечером, сдав дежурство, возвратились с кухни Кашин и Моисеев. Довольные, лежали на нарах, сосали ворованный сахар.
- Повар говорил, она жена евонная, - сказал Кашин.
- Чья жена, - сонно проговорил Моисеев.
- Нашего комбата. Только они разошлись. А тут товарищ лейтенант Гончаров подвернулся...
- Брехня. Она опосля нашего на батарею прибыла. Мы двадцать первого октября, а она в ноябре.
- Дык она до этого в полку была, стало быть, ране нашего!
Они помолчали.
- Смехота! - вдруг сказал Кашин. - Смехота на все это глядеть была. Обои лейтенанты перед ней как петушки, а она и так, и эдак... Я, грит, не замужем еще!
- Заткнись, тварь! - сказал Стрекалов.
- О! Гляди! - хохотнул Моисеев. - Ты тоже за еенную юбку чеплялся?
В следующую секунду он уже летел с нар к двери, сдернутый опытной и сильной рукой. Кашин, затаив дыхание, натягивал себе на голову шинель...
РАДИОГРАММА