Приятно было разговаривать с матросами - здоровыми, бодрыми ребятами. Жалоб не было. Все говорили, что живут хорошо, ни на жилье, ни на питание не обижаются. Вот бы почту и кинокартины чаще присылали - тогда был бы и вовсе полный порядок. И как всегда, неизменный вопрос: "Скоро ли разобьем фашистов?" Золотой народ служит у нас за семидесятой параллелью!
На батарее майора Седова мы поужинали. Матросский ужин был вкусный, сытный, чем очень порадовал начальника тыла флотилии Гаврикова. Это его стараниями сюда доставлялись лучшие продукты. Он же заботился, чтобы здесь не иссякал запас витаминных препаратов, изготовлявшихся нашими медиками под руководством начальника санслужбы флотилии полковника медицинской службы Любарского. Флотилъские медики многое сделали, чтобы и в этих суровых условиях люди наши не знали цинги - злейшего бича Севера.
Вечером нас повели в матросский клуб и Дом офицеров. Построены добротно, красиво - и на материке такие не часто встретишь. Мы не смогли сюда завезти мебель - ее сделали сами матросы. Стены украшены картинами местных художников. Мы побывали на концерте художественной самодеятельности - ничуть не хуже, чем у нас в Архангельске. Смотришь, слушаешь, и трудно поверить, что все это происходит у черта на рогах, на самом северном краю нашей земли.
Я от души пожал руку начальнику политотдела капитану 2 ранга Спиридонову - вдохновителю и руководителю всей культурно-массовой работы на островах.
Ненастная погода не дала мне побывать на северной оконечности Новой Земли - на мысе Желания. Но зато Жмакин познакомил меня с интереснейшим человеком, безусловно, исторической личностью - бессменным председателем островного Совета Тыко Вылкой. Его дед еще в прошлом веке со своей семьей перебрался на лодке с материка и стал первым постоянным жителем Новой Земли. Затем еще несколько ненецких семей осели на островах. Здесь они оказывали неоценимую помощь русским исследовательским экспедициям. Тыко Вылка вырос на Новой Земле, здесь выросли его дети и внуки. Многие из них учились на материке, а потом снова возвращались к родному очагу. В 1909-1910 годах известный исследователь Новой Земли геолог В.А. Русанов часто обращался за помощью к Вылке. Вот как отзывался Русанов о своем помощнике: "Читает книгу природы так же, как мы с вами читаем книги и газеты... Он - живая карта Новой Земли... Обладает большим запасом душевной деликатности".
И вот мы сидим с Вылкой. Коренастый, широколицый. Высокий лоб, опущенные вниз усы, такие же маслянисто-черные, как густые волосы на голове. После разгрома белогвардейщины на Севере в губе Белушьей образовался островной Совет. Председателем его избрали Тыко Вылку. С тех пор он возглавляет Советскую власть на Новой Земле. В 1944 году ему было под шестьдесят. Но выглядел он моложе. Разговаривал Вылка медленно, негромко.
- Не обижают вас наши моряки? - спрашиваю.
- Меня никто никогда не обижает, - улыбается Вылка, - а твои люди хорошие, я с ними дружу...
Вылка курил трубку, аппетитно затягиваясь, и вспоминал многие научные экспедиции, которые побывали в этих краях. Особенно тепло отзывался о Русанове: "Большой был человек, любил Новую Землю, хороший был". Вылка рассказывает, как уже в советское время водил он неизведанными тропами многих исследователей Новой Земли. С гордостью показывал свои подарки, в том числе флотский китель и фуражку с "крабом". Потом извлек из сундука толстую книгу громадного формата, переплетенную в плотную шкуру какого-то зверя. Книга была вложена в парусиновую сумку с наплечным ремнем.
- Тут все люди Новой Земли, - с гордостью говорит председатель. - До революции их было всего сто человек, сейчас больше трехсот.
Как только выдастся хорошая погода, Вылка запрягает собак и объезжает все становища. В первую часть своей большой книги записывает родившихся. В середине - пометки о браках, а в конце книги - запись умерших. В отдельном чехле хранится печать островного Совета. Так без всякого канцелярского аппарата регистрировал Вылка жизнь ненцев на Новой Земле. Он же был главным советчиком и судьей во всех их делах.
За активную помощь флотилии я с особым удовольствием подписал приказ о награждении Тыко Вылки медалями "За боевые заслуги" и "За оборону Заполярья".
Легли мы поздно и никак не могли заснуть, прислушиваясь к дикому вою ветра за стенами дома. А потом ожил репродуктор:
- Внимание, внимание, говорит радиоузел базы. Хождение по территории прекратить. По служебным делам разрешаются только групповые переходы по установленным маршрутам с предварительного разрешения дежурного офицера...
Значит, задула новоземельская бора. Мокрый снег облепил окна. Утром мы не могли открыть дверь, пока подоспевшие на выручку матросы не разгребли сугроб с крыльца.
Выглянули на воздух и глазам не поверили. Сияет солнце, будто и не было ночной бури. С обрывистого берега доносится оглушительный птичий гомон. Птичий базар! Неисчислимое скопище диких гусей, уток, гагар, кайр, чаек облаком вьется над водой, кипенью облепило скалы. На завтрак нам подали яичницу из яиц кайры. По вкусу эти яйца трудно отличить от куриных, но они в два раза больше. Желток на сковородке чуть ярче, а белок бледнее, с синеватым оттенком. Яичница превосходная.
Яйца и мясо диких птиц, рыба, водящаяся здесь в изобилии, были существенной и очень полезной добавкой к пайку матросов.
В Архангельск снова летели на "Каталине" без особых происшествий, если не считать сильной болтанки. Жизнь на флотилии шла своим чередом. Авиация облетывала море в поисках подводных лодок и плавучих мин, тральщики беспрерывно тралили фарватеры. Конвои шли в обе стороны по Карскому морю.
Однажды во время утреннего доклада оперативной обстановки - это было вскоре после нашего возвращения с Новой Земли - Боголепов сообщил:
- В районе Диксона пропал тральщик. Ни самолет, ни специально посланный корабль его не нашли.
Что случилось с тральщиком? Приказываю передать на Диксон: штабу Карской военно-морской базы продолжать поиски. Но в течение нескольких дней мы ничего нового не узнали. Только в конце сентября пришла телеграмма, что за командой "ТЩ-120" высланы корабли. Почему за командой? А где же сам тральщик?
Карская военно-морская база на Диксоне сформирована была всего лишь несколько месяцев назад. Возможно, не все еще притерлось в управлении, а фашисты упорно чинят всякие каверзы в этом районе.
С группой офицеров штаба вылетаю на Диксон, чтобы на месте разобраться в происшествии. Путь далекий, более двух тысяч километров. На счастье, в Арктике установилась ясная погода, и "Каталина" летела хорошо.
Создать военно-морскую базу на Диксоне было значительно проще, чем на пустынной Новой Земле: здесь издавна существовали порт, обслуживавший торговые суда и ледоколы, крупный поселок работников западного сектора Главсевморпути. Полярники радушно встретили военных моряков и помогли им разместиться. Командир базы капитан 1 ранга С.В. Киселев, по натуре человек спокойный, неторопливый, хороший организатор и прекрасный моряк, быстро сработался со старожилами. Для начальника штаба базы капитана 2 ранга П.Н. Васильева море и корабли тоже были родной стихией, он уже не раз бывал в этих краях, недаром ему часто поручали командовать конвоями.
От руководителей базы я услышал драматическую историю. Хотя на войне гибель людей и кораблей почти роковая неизбежность, но по-разному гибнут корабли, по-разному ведут себя люди в трагической обстановке. Поведение экипажа "ТЩ-120" останется примером в назидание потомству.
Тральщик шел на Диксон в составе эскорта крупного конвоя, в который входили четыре транспорта с ценными грузами. В Карском море несколько раз на конвой нападали фашистские подводные лодки, но все атаки благополучно отражались.
На траверзе острова Кравкова снова появилась подводная лодка, и командир конвоя капитан 2 ранга П.Н. Васильев приказал "ТЩ-120" атаковать ее. Тральщик направился в сторону противника и скоро скрылся в тумане. Конвой продолжал путь и на следующий день пришел в порт Диксон. А командир "ТЩ-120" капитан-лейтенант Д.А. Лысов все докладывал, что продолжает поиск вражеской лодки.
Лысов только в 1940 году окончил военно-морское училище, но быстро продвигался по службе и уже в 1943 году стал командиром большого тральщика. Тогда же его приняли в члены партии. Это был храбрый и умелый командир, уже дважды награжденный боевыми орденами. Матросы его любили.
Когда конвой достиг Диксона, Лысову отдали приказ возвращаться в базу, но в 10 часов утра он вновь напал на след лодки и ринулся в атаку. Погода к этому времени засвежела, над морем проносились снежные заряды. В этих условиях не разглядеть ни перископа, ни следа торпеды. К тому же, как после выяснилось, враг на этот раз применил бесследные акустические электроторпеды. Прогремел взрыв. Винты и руль сорвало, корабль получил деформацию всего корпуса, вышла из строя радиостанция, погас свет. Потеряв ход, корабль беспомощно закачался с креном на левый борт. Дисциплинированная, отлично обученная команда, несмотря на огромные волны, беспрерывно захлестывавшие палубу, под руководством командира электромеханической части корабля инженер-капитан-лейтенанта Н.А. Сосницкого сумела выровнять крен и прекратить доступ воды. По переносной рации радист комсомолец Порохин настойчиво передавал донесение в базу. Капитан-лейтенант Лысов распоряжался четко, деловито. Но он, конечно, понимал, что неподвижный, беспомощный корабль в случае нового нападения противника будет обречен. Поэтому командир принял решение переправить на берег раненых и большую часть экипажа, оставив на борту только артиллеристов и команду, обслуживающую бомбометы. Без всякой суеты офицеры разместили 26 человек на моторно-парусном катере и 20 человек на спасательном понтоне. На катер и понтон были погружены рации, анкерки с водой, продовольствие. Отправлявшихся на берег по приказу командира возглавил штурман старший лейтенант В.А. Дементьев. Прощаясь, Лысов передал ему свой партийный билет и ордена. Старшим на понтоне шел старшина 1-й статьи А.К. Дороненко, человек деловой и энергичный. Лысов отдал ему свою шинель:
- Возьмите, пригодится укрыть раненых.
Командир назвал курс, которым следует идти к берегу, и приказал немедленно отваливать от борта.
Вместе с командиром на тральщике остались его помощник старший лейтенант Ф.А. Демченко, артиллерист лейтенант К.К. Наконечный, механик Н.А. Сосницкий и еще 34 моряка.
Едва катер и понтон отошли от тральщика, как все увидели перископ. А вскоре в снежной пелене показалась и рубка подводной лодки. Тральщик открыл огонь. Снаряд попал в надстройку лодки, и она поспешно погрузилась. Это видели моряки на катере и понтоне и очень обрадовались удаче. Но через несколько минут они услышали сильнейший взрыв. На их глазах тральщик переломился и пошел ко дну. Заливаемые поминутно волнами, катер и понтон повернули к месту его гибели, но никого не нашли. И вдруг снова увидели всплывшую фашистскую лодку, к счастью, она вскоре исчезла в снежном заряде и не заметила их...
Так погибли 38 моряков "ТЩ-120" во главе со своим командиром, до последней минуты доблестно выполняя свой воинский долг. Выдержка, с которой действовали молодой командир корабля Дмитрий Алексеевич Лысов и его подчиненные, останется примером для потомков.
Донесения о гибели "ТЩ-120" ни на Диксоне, ни в штабе флотилии не получили: не хватало дальности действия небольших переносных раций, которыми пользовались моряки. Посланный на помощь корабль вернулся ни с чем.
Тем временем моряки на катере и понтоне сквозь шторм пробивались к берегу. Вскоре их оторвало друг от друга. В тумане Дементьев не смог разыскать понтон, а тут еще на катере отказал мотор. Штурман Дементьев приказал поднять парус. Матросы беспрерывно откачивали воду чем попало, вплоть до бескозырок. В ночь на 25 сентября после 12 часов плавания катер приблизился к скалистому острову. Дементьев убрал парус. На веслах подошел к берегу, в темноте высадился с матросами. Это был небольшой остров Подкова, затерявшийся в шхерах Минина, в трех десятках километров от материка. Матросов встретили промышлявшие здесь зверобои. Они отогрели моряков в своей избушке и тех, кто был покрепче, доставили на материк, на мыс Входной - в контору промысла. Оттуда и донесли на Диксон о прибытии одиннадцати матросов, остальные пока еще находились на острове.
А где же те, кто был на понтоне? Плот мотало на волне, его заливало. На двух веслах беспрерывно сменялись матросы. Но двигались еле-еле. Старшина 1-й статьи А.К. Дороненко подбадривал обессилевших товарищей, уверял их, что берег совсем близко. Видя, что гребцы совсем вымотались, он приказал из двух весел соорудить мачту. Подняли парус из связанных шинелей. Понтон пошел быстрее, но он мог двигаться только по ветру, шел не на юг, а на юго-запад, удлиняя себе путь. Почти трое суток продолжалось тяжелое плавание. 27 сентября моряков прибило к необитаемым островкам Скотт-Гансена. Было ясно, что в такую плохую погоду ни самолет, ни корабль их не найдут. Дороненко принял правильное решение: высадил на берег восемь наиболее ослабевших матросов, укрыв их от ветра в скалах и оставив запас продовольствия и воды, а с остальными отправился в дальнейший путь. Опять выручил парус из шинелей. 1 октября двенадцать смельчаков достигли материка. Неподалеку оказалась наша батарея. С нее и сообщили о новой группе спасенных.
Немедленно высылаем туда корабли. 6 октября моряков доставили в базу. Двоих, получивших тяжелые ранения при взрыве корабля, спасти не удалось. Остальные, крайне истощенные и измученные, оказались на попечении медиков и вскоре встали на ноги. Я долго беседовал со штурманом Дементьевым и со старшиной Дороненко, подробно записал их рассказ. Очень жалко, что по условиям военного времени нам не разрешалось обнародовать сведения, связанные с гибелью кораблей. Так и оставалось в неизвестности имя доблестного командира капитан-лейтенанта Дмитрия Алексеевича Лысова и его подчиненных. Рад, что хотя бы сейчас я могу воздать должное их мужеству.
Ознакомившись с делами военно-морской базы, я пришел к выводу, что она справляется со своими задачами неплохо. Деловые отношения и полное взаимопонимание, установившиеся у наших моряков с работниками Северного морского пути, и прежде всего с А.И. Минаевым, способствовали успеху. И хотя фашистские лодки еще рыскали в Арктике, они не в силах были хоть сколько-нибудь повлиять на наши морские перевозки.
А радио приносило все более радостные вести. Советские войска продвигаются на всех фронтах. Боевые действия идут уже за пределами нашей Родины.
В августе из войны вышла Румыния, в начале сентября сложила оружие Финляндия. 7 октября началось победоносное наступление и на нашем, северном фланге. Войска Карельского фронта во взаимодействии с Северным флотом освободили весь Печенгский район. Флотский десант захватил порты Лиинахамари, Печенгу и Киркенес.
Действия эти свершались далеко от нас, готовились в секретности, но кое о чем мы догадывались.
Как-то я получил секретную депешу: немедленно отправить в Полярное столько-то открытых катеров. Об этом распоряжении знали только я, член Военного совета и начальник штаба. Мы позаботились, чтобы даже непосредственные исполнители ничего не ведали. Вдруг на другой день приходит запрос уже открытым текстом: сообщите время отправки катеров. Еще через день или два начальник тыла флотилии получает из Полярного распоряжение проверить исправность моторов на посылаемых катерах, хотя до этого он вообще ничего не знал о злополучных катерах. Вечером генерал Гавриков доложил мне:
- Товарищ командующий, все необходимое для десанта будет обеспечено.
- О каком десанте вы говорите? - возмутился я. Гавриков обиделся:
- А я не знал, что это секрет, в том числе и для меня... Между прочим, сегодня я по телефону разговаривал с тылом флота. Мне приказано вместе с катерами послать рыбачьи шлюпки и проверить, чтобы уключины и весла были в порядке. Все распоряжения я сделал инженер-капитану 1 ранга Дорофееву и начальнику инженерного отдела инженер-полковнику Никанорову. Я не выдержал и рассмеялся. Вот тебе и военная тайна! А перед добряком-генералом извинился, объяснил, что иначе поступить не мог, и вовсе не из недоверия к нему...
Через несколько дней утром начальник Главного морского штаба адмирал Алафузов сообщил мне:
- Слушайте сегодня по радио приказ по случаю разгрома фашистской группировки в Норвегии.
Только я, обрадованный, положил трубку, в кабинет вошли В.Е. Ананич, В.П. Боголепов и наш разведчик капитан 2 ранга А.Н. Сидоров. По выражению лиц я понял, что пришли с чем-то важным.