И буду знать их всегда.
С тобой моё сердце,
В тебе моя душа.
Умрёт всё живое,
А я буду жить
И в небе яркой звездою
Буду кружить.
Я здесь, рядом, не бойся,
Моя любовь с тобой.
Согреет тёплой ладонью,
Укроет белым крылом.
Мне показалось, что я где-то раньше слышал эти слова, но совершенно не мог вспомнить, а может и вовсе мне просто так показалось, но это меня завораживало, её нежный шепот разносился по всей округе, листья на дереве подыгрывали ей в такт, она говорила тихо и еле слышно, но вся её речь была отчётливой и громкой, вся природа её слышала и чувствовала. И в этом странном потоке участвовал и я. Что это были за слова и кому они были посвящены, я в принципе догадывался, но боялся потревожить её.
– Вы, люди, забываете общаться с природой, и эта ваша главная ошибка!
– Сейчас век технологий, люди уже оторвались от природы…
– Именно об этом я больше всего жалею. Всё, что вас окружает, это божественно! Именно природа осталась такой, какой была изначально. Природа в себе несёт то, что вы, люди, с веками растеряли. Знаете, что вы делаете? Вы уничтожаете природу, а значит убиваете сами себя, скоро круг замкнётся и человечество погибнет.
– Откуда такие нехорошие мысли?
– Сейчас идёт самоуничтожение, вы исчерпали себя и скоро исчерпаете всю природу и что в итоге останется?– тихим голосом говорила Кристина.– Нужно сохранить то, что у вас осталось.
– Меня отец постоянно учил: просто так не рви листья, просто так ничего не выдёргивай, наверно поэтому я никогда и не трогал всю эту зелень.
– Да, ты не трогал, но ты был безразличен к ней, это всё равно, что трогал. Твой отец мудрый человек, по крайней мере, он тебе говорил, что этого делать нельзя. И таких, как он, достаточно мало.
– И вот сейчас он мне выдал свои мысли, и я в недоумении!
– Я знаю.– спокойно ответила она.
– И что скажешь?
– Он любит тебя, и это счастье! Только любящий человек скажет такое и никогда не будет упрекать, только любящий человек посоветует, но никогда не навяжет своего мнения. Цени то, что ты имеешь.
– Спасибо.– ответил я, снова взяв за руку Кристину.
– Я вспомнила, как одной женщине открыла глаза на то, что её дочь – это центр её мира, и как бы было здорово если бы каждая женщина это понимала, тогда не было бы проблем с воспитанием детей, и ваше будущее было бы в надёжных руках. Посмотри вокруг! Разве то, как женщины воспитывают своих детей, правильно? А отцы? Вы самоисчерпали себя, погрузившись полностью в информационные каналы, вы забыли о своей душе, а этого делать нельзя.
– Почему ты и меня приплюсовываешь к людям, которые так живут?
– Не обижайся, просто не хочу, чтобы ты расслабился и посчитал себя идеальным человеком. Несмотря на то что ты во многом отличаешься от других, ты был раньше очень похож на людей, живущих неправильно. И я хочу, чтобы прошлое выветрилось из тебя и ты не мог больше к нему вернуться.
– Я и не собираюсь возвращаться, сидя с тобой здесь и сейчас, я ощущаю всем своим телом, насколько я жил неправильно, и теперь я полон решимости всё изменить и изменить людей вокруг себя!
Она сжала мою руку, и мы друг другу улыбнулись. Я больше не хотел ни о чём говорить, только слушать мир и впитывать его в себя.
Горизонт превращался в малиновое варенье с разводами из молока и сливок. Всё вокруг приобрело розоватый цвет, ветер стал прохладным, и я прижался к дереву. Думать я не мог, ничего в голову не лезло, даже потусторонние звуки не влетали в мою голову и не оставались там на долгое время. Я как будто попал туда, где не бывает бед и злости, где ты совершенно спокоен за себя и за свой внутренний мир. Внутри ничего не кипит и не болит, наоборот, всё пугающе молчало. Тишина жила в моём теле, я чувствовал лёгкость, но постепенно стали появляться картинки в голове. Я не пытался их отпугнуть, наоборот, пытался понять, что преследует меня, что и здесь меня нашло. Когда я увидел лицо тьмы, лицо этой Аиды, еле заметно встрепенулся, открыл глаза и сильно сжал губы. Поначалу я немного расстроился, что и здесь, в этом прекрасном, тихом месте меня нашла эта тёмная материя, но потом я просто постепенно стал вживаться в мир вокруг себя, и её образ стал растворяться в воздухе. Было много вопросов, которые я так хотел задать Кристине, и время и место было как раз подходящим, но мне почему-то не хотелось нарушать эту редкую идиллию, когда мы вместе, когда мы рядом, как самые обычные люди. Какой толк от этих ответов, которые я жду? Ну, узнаю я что-нибудь новое и шокирующее – и что дальше? То, что я уже знал, для меня было слишком, поэтому я не пытался узнать что-то ещё, я чувствовал, что своими вопросами я забегал далеко вперёд, не переваривая ту информацию, которую получал до этого момента. Я знал, что тьма будет преследовать меня, что будет вторгаться в мою реальную и нереальную жизнь, и я знал, что скоро, совсем скоро настанет конец всему. Почему время летит так быстро? Почему нам нельзя жить бесконечно долго, чтобы каждая минута равнялась десяти часам? Время – вода, утекает сквозь пальцы, и ты ничего не можешь с этим поделать.
Есть ли ещё жизни, после смерти? Что там за гранью? Какое будущее ждёт человечество? Правда ли, что существовала Атлантида? Кто построил великие пирамиды? Откуда мы пришли? Как много вопросов, и я могу их узнать, потому что рядом со мной сидит существо, которое знает ответы, и не только на эти вопросы, но ещё и на сто тысяч вопросов. В её глазах живут все тайны сотворения мира, на её губах лежат печати языков всех времён и народов, она совершенство, она ключ для человечества, и я рядом с этим ключом, люблю и сам любим…
Возможно, на многие вопросы я не получу ответы, но её глаза говорят гораздо больше, чем её губы, достаточно только захотеть, и ты можешь получить от неё всё, что хочешь, но нужно ли мне это? Зачем мне знать всё это? Даже если я буду владеть всеми тайнами мира, что получу в замен? Всего лишь пустоту, потому что как только ты будешь знать всё, цикл твоей жизни замкнётся. Что ещё можно постигнуть, когда ты итак всё постиг?
Наверно, хорошо, что люди живут под занавесом, и я вхожу в их число тоже, скорее всего, всё правильно, тем слаще эта жизнь и тем интересней проживать её. К примеру, есть на свете человек, от которого ничего нельзя скрыть, он знает всё, вплоть до даты рождения и даты смерти. Он живёт, и мир для него открытая книга, в которой больше миллиона страниц, ему ничего не страшно он на всё знает ответ, секреты для него – сущие пустяки, тайны он раскусывает как орешки, и живёт он так много-много лет. Потом он начинает искать что-то, чтобы в нём проснулся интерес, чтобы ему стало интересно, и он чего-то мог не знать. Это «что-то» он искал всюду, но так и не мог найти, всё, что становилось перед ним туманом, рассеивался в ту же минуту, он знал всё, и не было ничего, чего бы он не знал. Ему становилось тяжело жить, интерес к жизни и ко всему вокруг пропадал, он знал итог любого события, и знал по дням и часам, что происходило в далёком прошлом и что будет происходить, это всё его душило, он становился молчаливым, комплексовал и совершенно ушёл в себя. Иногда он подумывал о самоубийстве, ведь жить так, как он жил, уже не было сил, его энергия и жизнь висели на волоске, единственное, о чём он мечтал, это найти хотя бы одну тайну или малюсенький секрет, который он не сможет разгадать, который для него будет неизвестностью, которая манила бы его со страшной силой. Он шёл по свету и искал эту неизвестность. Шли месяцы, годы, десятилетия, и он никак не мог найти хоть что-нибудь, что напоминало бы ему о своей мечте, внутренней силы почти не осталось, от горя и печали он упал на землю и умер. Как бы развивалась дальше эта история, я не знаю, вот она, неизвестность, я не знаю – и это чудесно, что я чего-то не знаю! Значит я жив!
Поэтому сейчас, понимая, что я могу спросить у ангела что угодно, я молчал. Наверно это было некое испытание, она проверяла меня, и я, по всей вероятности, прошёл его, сдал экзамен на отлично. Молчание ещё больше скрепило нас, мы стали в сто раз ближе друг к другу, я ощущал её боль и трепетание её души и разделял с ней её недуг, несмотря на то, что сам был безгранично слаб. Измотал я себя, конечно, здорово, но что можно было поделать? И что сейчас можно исправить? Я не жаловался Кристине, что мне титанически тяжело, да, собственно, зачем жаловаться, когда она сама всё знала. Так, постой, а как живёт тогда Кристина, зная всё на свете? Да, есть одно отличие – она не человек, но насколько ей тяжело? Или всё намного проще и легче? Помню, мы как-то заводили с ней разговор на подобную тему, правда, я ничего уже не помню, возможно, тогда я ещё не мыслил так глубоко, как сейчас.
Если быть откровенным, я стал всё осознавать буквально на днях. Что происходило со мной раньше, влетало мне в голову, но не всегда в сердце, сейчас я как будто стал мудрей, перешёл в старшие классы, начал всё понимать и душой, и сердцем и, конечно же, головой. Теперь, анализируя всё то, что происходило со мной раньше, я понял суть и корень только сейчас. Наверно, это должно было случиться именно сейчас, в начале пути я находился в шоке, потом старался всё улавливать налету, и тем самым ничего не понимал, потом вроде как начинал понимать, но быстро забывал или в итоге мало что понимал. Сейчас же я как будто вышел на новый уровень, я сам себя не узнаю, всё так отчётливо и так аккуратно, по порядку расформировано в моей голове, что этот порядок начинал немного пугать меня. Даже выражение моих глаз стало каким-то другим, более взрослым и более тяжёлым, Кристина гордилась мной, и поэтому сейчас, сидя под этим огромным деревом, она еле заметно улыбалась. Она вообще всегда улыбается еле заметно, краешки её губ незаметно двигаются, и кажется, что на её лице образовалась хоть скудная, но улыбка. А может, это вовсе не улыбка, а что-то совершенно другое? Хотя нет, всё правильно, просто еле заметная улыбка на её розовых, бледных губах…
Я много могу думать о ней, несколько суток подряд могу держать в голове только её образ и больше ни о чём не думать. Вся она живёт внутри меня, нет родней для меня человека, чем она, всё, что есть у меня, без каких-либо разговоров я мог ей отдать, и даже жизнь. Что останется у меня от неё после того, как всё закончится? Всю жизнь меня будет преследовать её образ и запах, от которого я просто сходил с ума. Воспоминания навсегда останутся со мной, несмотря на то, что теоретически я должен буду всё забыть! Да как тут забудешь, если ты любишь? Разве можно не помнить и не думать о своей любви? Жить и хранить её, как самое огромное сокровище, как самый дорогой камень на всём белом свете. Мы любили друг друга, и это было счастьем для нас обоих, несмотря на то, что эта любовь приносила одну лишь боль. Но лучше жить с этой болью, она стала уже как родная, чем жить без неё и без любви. Пускай мы постоянно будем висеть на волоске, но мы всё преодолели бы вместе, и в конце концов все тревоги и невзгоды ушли, испарились, пропали…
Иногда я думаю, и мысли мои меня пугают. Недавно я надумал такое, что сейчас было страшно об этом вспоминать. Мысли были совершенно бредовые, но они были. Думалось мне о том, что после всего, что должно случится, я должен пойти на шантаж и поставить ультиматум небесам. Или мне вернут моего ангела, если она погибнет, или я покончу с собой, тогда мир точно погрузится во тьму. От этих мыслей Кристина встрепенулась, выдернула свою руку из моей и испуганно посмотрела в мои глаза. Я понял, что не стоило об этом вспоминать, но было уже поздно сожалеть.
– Как ты можешь думать о таком?– встревоженным голосом сказала она.
– Прости меня.– ласково ответил я, пытаясь снова взять её руку в свою.
– Это неправильно! Больше не думай об этом! Не хочу больше слышать это!
Её встревоженные глаза ещё долго смотрели на меня, вместо еле заметной улыбки, появилась гримаса печали и тревоги. Я стал ругать себя, что потревожил её покой, мне приносило огромную боль видеть её страдания, особенно когда они касались меня.
Постепенно приходила ночь, небо становилось тёмно-синим, появлялись звёзды, всё вокруг стало каким-то волшебным и необыкновенным. Именно в эти минуты мы были близки как никогда, больше не нужно было скрывать своих чувств, больше не нужно было маскироваться и натягивать сладкую улыбку, всё, что происходило с нами, было настоящим и реальным. Глаза ангела блестели в тёмном пространстве, под кроной дерева было трудновато разглядеть мимику её лица, она еле дышала, казалось, она вовсе срослась с природой.
– Знаешь, я только сейчас чувствую себя по-настоящему счастливой, прожив столько веков на свете, я никогда не могла сказать этого, но сейчас я могу смело заявить: я счастлива! И неважно, что будет впереди, неважно, какие ещё испытания лягут на наши плечи, я ничего не боюсь, мне не больно, я как будто маленькая пушинка, маленькая частичка этого мира, которую никто не замечает и она не видна. Сейчас, находясь здесь, с тобой, я впервые за долгие столетия отбросила все свои мысли, действия, размышления, всё встало на второй план, есть только мы и бесконечность…
Её лицо озарила весёлая улыбка, никогда раньше я не видел её такой счастливой, она могла маскировать свою боль, могла этим спектаклем подбадривать меня, могла просто делать вид, но я чувствовал, что всё, что она говорила, было правдой.
– Я рад твоему счастью! Ведь если тебе хорошо, то и мне тоже, любимая! – мне было безумно приятно называть её любимой, в сотый раз признаваться ей в любви, дарить ей всё своё сердце без остатка. Я ничего не боялся с ней, мы могли вместе совершить невероятные поступки, могли любить друг друга вечно, и никто не мог бы разлучить наши сросшиеся души…
Так всегда, как только я начинал думать о чём-то наподобие этого, после приходили грустные, обламывающие мысли. Эта грусть и тоска вонзалась прямо в сердце и пускала кровь, я чувствовал этот холод, но ничего не мог поделать, во мне кричала и плакала душа. Я переживал безумно сильные эмоции, мне было настолько тяжело, что я не мог ничем передать своё состояние. Я как будто уже был мёртв, представить её смерть я не мог, тот страшный сон, где она умерла, преследовал меня постоянно. Как только я начинал наслаждаться минутой, проведённой рядом с ней, как только я расслаблялся и вбирал в себя всю сладость её присутствия, что-то вмешивалось, не давало покоя, как будто как какой-то следопыт моя боль преследовала меня, находила в любом месте, куда бы я ни спрятался, она находила меня, разрывала мою душу и снова пускала кровь…
Но моя боль по сравнению с болью ангела – не боль, а так, царапина на коленке. Её страдания были в тысячи раз сильней моих, что творилось с ней, когда её грудь разрывало в прямом смысле этого слова? Этот огромный фиолетовый синяк с кровоподтёком приводил меня в оцепенение, я как будто проглатывал язык, не мог ничего сказать, только думал о её боли и всё. Какие муки она приняла на себя из-за меня! Разве я достоин этого? Почему из-за меня должно страдать самое дорогое, что есть у меня, что дороже мне всего на свете и будет таким до последнего моего вздоха! Я пытался перенять её боль, пытался как-то ослабить эту силу, как мог, так и помогал, но моих стараний было мало, катастрофически мало.
– Ты не волнуйся за меня, неважно, что будет дальше и какой у меня будет конец, важно то, что сейчас, в эту минуту, не живя прошлым и будущим, мы вместе! – прошептала Кристина.
– Пообещай мне!– выпалил я.– Пообещай мне, что я всегда буду помнить тебя! Не нужно забирать мою память, не оставляй меня совсем одного!– я сжал её руку и поднес к губам.