Я нашла в его книге свой портрет. Я знала, что он прятал какие-то вещи, которые касались меня, даже наволочку от подушки он хранил в укромном месте. Он знал, что я знаю про это, и не боялся, что я в один прекрасный момент найду эти вещи и уничтожу их. Мне нужно было именно так и поступить, но я медлила, боялась его расстроить, боялась, что он обидится на меня, ведь эти вещи для него слишком много значили. Возможно, я делаю ошибку, но я убираю всё, что нашла и сажусь к нему на кровать. Пускай всё, что напоминает ему обо мне, будет с ним до конца его дней, тем самым и я буду жить вместе с ним, частичка моей души уже заложена в этих вещах, они будут помогать ему. В этих вещах он видит меня и отнять их было бы преступлением! А расставаться вот так, на обидах, мне совершенно не хотелось. Ведь мы оба прекрасно понимали, что тёмная материя просто играется с нами, мы оба понимаем, что я погибну, но вот эти незначительные вещички будут жить. Что останется после меня? Человеческие предметы… Не об этом ли я мечтала? Всегда хотела себя хоть как-то очеловечить, старалась быть похожей на людей, и вот моя мечта осуществилась. Мечта настолько стала реальной, что о ней я больше не думала. Очеловечить себя до предела, влюбиться в человека могла только я. Перед смертью тяжело думать о своей бесконечной жизни, сейчас вспоминаю свои минуты, прожитые на земле, и понимаю, что многое всё равно не сделала, что осталось так много дел, а времени уже почти нет! Что совсем скоро я найду своё пристанище где-то глубоко, под водой, буду изгнанницей, и это всё из-за любви к человеку! Я понимаю, почему нам ангелам нельзя любить человека, именно любить. Мы становимся другими, слабеем и погибаем, это как проклятие, как болезнь, и развитие у нас иное, мы разные.. Мы два разных вида, находящихся на разных ступенях эволюции, любовь для нас смертельна, и это понятно. Я чувствую, как впустила в себя нечто запретное, что-то чужеродное, часть от людей, но именно эта часть – моё спасение, мой смысл.
Но мне совершенно не хочется никого винить. Значит, я должна была именно так закончить свою тысячелетнюю борьбу под названием «жизнь на земле». Сейчас понимаю, что и ста жизней будет мало, чтобы понять весь этот мир, с людьми, природой и событиями! И как они умудряются в одной жизни что-то познать, понять и прожить? Наверно, именно одна жизнь по-настоящему бесценна. Ни сто жизней, которые переплетаются, перевязывают тебе ноги, ты путаешься, а одна-единственная, со своими яркими красками, которые не могут передать остальные девяносто девять жизней. И как страшно видеть, что многие не проживают этой жизни сполна, как больно видеть, что человек ничего не успевает сделать, даже самого элементарного для себя.
Антон уже так много всего видел, я как могла показывала ему мир, людей, приводила жизненные примеры, подбадривала его, за его плечами огромный труд и желание познания, но всё это разбивается на мелкие кусочки, когда происходят такие вещи, наподобие сегодняшнего дня. Ему страшно, и мне тоже. Страшно, что после всех моих усилий и жертв он опустит руки и не захочет больше жить так, как живёт. Конечно, он не сможет избавиться от своего дара, но притуплять его, игнорировать он сможет, ведь раньше у него это получалось. Проведя рукой по его мокрому лбу, я понимала, насколько тяжело сейчас его душе, насколько мучительна эта боль.
Когда Антон открыл свои красные, уставшие глаза и увидел меня, то его лицо озарила добрая, ласковая улыбка. Он бережно взял мою руку в свою и снова взглянул на меня.
– Где ты была?– тихо, еле слышно произнёс он.
– Ты знаешь, что рядом с тобой я не могу находиться, но сейчас я обязана быть рядом.
Он закрыл глаза, как будто вспоминал, что с ним случилось, и маленькая слезинка выкатилась из его глаза. Он посмотрел в окно, думая о случившемся, и всё сильней и сильней сжимал мою слабую руку.
– Я ничего не смог сделать…– тихо простонал он.
– Нет,– спокойно ответила я.– Что ты! Ты сделал то, что другие люди никогда бы не сделали.
– Что? Позволил убийце скрыться?
– Ты, превозмогая боль, собрал все свои силы и пошёл за ним. Ты научишься притуплять в себе чужую боль, тебе просто нужно потерпеть, а человека этого найдут, ты не переживай, его видели соседи.– я немножко помолчала.– Он был бывшем мужем этой женщины, часто приходил к ней за деньгами на выпивку, она давала, боялась его, потому что, когда они были ещё в браке, он бил её. И вот случилось непоправимое, она отказалась ему дать деньги.
– Да кто он такой, чтобы лишать человека жизни? Мерзкий ублюдок!– закричал Антон, приподнимаясь на локти.– Я найду его, из под земли достану!
– Что ты сделаешь? Убьёшь его?– тихо спросила я, поглаживая его потное лицо.– Я же сказала, что его найдут, соседи его знали, поэтому ты не волнуйся, ты стал свидетелем преступления, за которое обязательно понесут наказание.
– Я должен был сам его найти, я чувствовал в себе силу, чтобы наказать этого убийцу.
Твёрдость и серьёзность его слов пугали меня. Больше всего мне не хотелось, чтобы в его душе зарождались такие неправильные мысли и чувства. Я взглянула на него, почувствовала всем своим нутром его страх и боль, мне тоже стало страшно.
– Ты научишься контролировать всё вокруг себя, потерпи!
– Потерпи? Как это можно терпеть? Когда на твоих глазах, ну почти на твоих, убили человека, и ты знаешь, кто и как умер! Как можно отпустить этого урода, зная, что он виновен?
– А сколько таких случаев по всему миру?– серьёзно спросила я.– Ну? Их не сосчитать! Поверь мне, уж я то знаю! Я живу в этом мире уже много веков, но это время, в котором живёшь ты, меня больше всего пугает.
– Это почему?– спросил Антон, снова кладя голову на подушку.
– Потому что вы живёте бессмысленно, глупо и не логично. Сейчас можно убить человека, а потом убийца начинает ломать голову, а за что, собственно, я убил его? Людям преподносят на красивом и разноцветном подносе чужие идеалы и стереотипы, которые на самом деле являются смертью для каждого человека. Сейчас землю населяют демоны, которые из людей делают рабов, жестоких слуг. Я не оправдываю ни одно убийство будь то оно якобы по справедливости или неосознанно, я не могу оправдывать войны, людей, которые убивали других людей, чтобы прокормить свою семью, которая пухла от голода, я не могу оправдывать кровавую вражду между семьями и самоубийц, которые не нашли своё место в этом мире. Но я также не могу оправдывать детоубийц, и тем более я не могу оправдывать пьяных людей, которые под влиянием ядов и токсинов убивают не только близких людей, но и самих себя. Если быть совсем честной с тобой, то в вашем мире добро становится чем-то особенным, осталось только выставить его в музее на показ, чтобы люди приходили туда и удивлённо смотрели на это произведение природы. Вы, люди, стали немыми, что вам говорят, то вы и делаете, но разве это жизнь? Жить ради того, чтобы кто-то наживался на тебе? Жить ради идей и планов чужих и непонятных тебе людей? А где же вы сами? Где то, что дала вам природа? И что вы творите с природой и существами, населяющими планету? Ты не думай, что я приплюсовываю тебя к таким людям, я просто хочу, чтобы ты видел и умел различать эту жизнь, в которой тебе приходится сейчас жить. Посмотри, как жила раньше Марианна, откуда маленькие детишки уже в своём нежном возрасте ощущают на себе ненависть и злобу? Поэтому тебе не стоит удивляться и принимать всё близко к сердцу, иначе ты себя быстро растратишь. Понимаю, что пока это тяжело, но ты научишься! Этого человека найдут, он понесёт наказание.
Антон всё прекрасно понимал, после моего небольшого объяснения он успокоился. Но становилось страшно от того, какая жизнь ожидает его и какие люди будут окружать его.
Глава 26. Роковая встреча.
После этого случая прошло два дня. Ольга Викторовна носилась вокруг меня как ненормальная. История с тем, что на меня напали и обокрали, оказалась выигрышной, я был жертвой, отчего начинал уже уставать. После разговора с Кристиной мне стало легче, я понимал, что всё это дерьмо будет встречаться на моём пути постоянно.
– Помните Валю из соседнего дома? Ну, она такая высокая, с длинными рыжими волосами? Да? Ох, ребята, убили её…– встревожено сказала Ольга Викторовна, во время обеда.
– Мда, вот тебе и жизнь…– высказался отец.
– Жалко Валю, говорят, это её бывший муж пришёл опять деньги просить.
– Работать надо, а не тревожить людей.– серьёзно пробурчал отец, кладя в рот варёную картошку.
– Она сама пару дней назад ходила деньги занимала, на работе зарплату задержали, да ладно, что уж говорить…
Я не мог слушать то, что отчётливо понимал, чувствовал и видел. Стало как-то трудно дышать, я сослался на головную боль и ушёл на балкон.
– Зачем говорить о таких вещах при нём? Ему и так несладко сейчас! – сказал отец.
– Это да, что-то я погорячилась, иногда язык мой враг!
– Не иногда, а практически всегда.
Они обменялись укоризненными взглядами и продолжили обедать. Я стоял на балконе и вдыхал свежий осенний воздух. На улице стояла тёплая погода, я наблюдал за городской жизнью и немного стал отвлекаться. Кто-то хлопнул меня по спине, обернувшись, я увидел отца. Он встал рядом, поправил свою клетчатую рубашку и широко мне улыбнулся.
– Хороша погодка!
– Это точно.
Я знал, что ему нечего мне сказать, после беседы за столом все положительные мысли куда-то сами по себе улетучились и остался неприятный осадок под названием: «кто обсуждает такое за обедом?».
– Да ладно, пап, не переживай, со мной всё в порядке.
– Я рад, а то уж подумал, что нужно опять ставить на место мать.
– Что-то вы стали много ругаться в последнее время, и всё из-за меня.
– Это ничего, совершенно не страшно.– ответил отец, снова похлопывая меня по плечу.– Ты бы пошёл развеялся куда-нибудь? Сейчас, правда, с финансами туговато, но пару тысяч я могу тебе дать!
– Помнишь, как было классно, когда я подрабатывал?
– Сейчас и речи быть не может о работе! Сам понимаешь. Если нужны деньги, говори мне.
Порой и отец принимал меня за маленького ребёнка, но это я сам виноват. Мы ещё немного постояли на балконе, и, когда уходили, я обратил внимание на голубое небо. Странно было то, что недалеко от солнца виднелась еле заметная луна, а рядом с ней прорезалась через облака красное пятнышко, приглядевшись, я увидел красную звезду. Ноги онемели, во рту пересохло, я не знал, куда можно спрятать своё волнение, было настолько неспокойно на душе, что я готов был выброситься с балкона. Никому ничего не сказав, я выскочил на улицу и побежал куда-то прямо. Во дворе ещё стоял запах этого страшного инцидента, но я уже не обращал внимания. Я шёл всё быстрей и быстрей, казалось, что чем энергичней я иду, тем дальше от меня эта звезда. Неужели этот день уже настал? Неужели сегодня или завтра случится то, чего я больше всего на свете боялся? Я не замечал людей, а если и замечал, то игнорировал. Потом я понял, что откуда ни возьмись я научился делать блокировку, причём настолько сильную, что чувствовал и ощущал только свой единственный голос. От этого неожиданного открытия голова закружилась от счастья. Мимо меня проходил огромный поток людей, а я, как и все, шёл вместе с ними и чувствовал только себя. Правильно Кристина говорила: всему своё время! О, как она была права.
Я приехал на Поклонную гору, здесь всё началось, здесь всё и закончится. Я бродил, гулял и через пару часов увидел, как ко мне приближается Кристина, её голубые океаны были встревожены, она дрожала, как студентка перед защитой диплома. Я вспомнил нашу первую, утреннюю встречу здесь, как она вызвала дождь, потом перемещение в пространстве, новые люди, эмоции, за это всё я хотел поблагодарить её, но язык не поворачивался, я, так же, как и она, был встревожен.
– Это наш последний день вместе.– негромко сказала она.
Кристина напоминала мне человека у которого в жизни произошло горе, настолько она была опустошена и спокойна. Её огромные голубые глаза светились ярким грустным светом, каштановые волосы, заплетённые в косу, лежали на правом плече, бледные губы изредка дрожали, уголочки её губ иногда поднимались вверх, она улыбалась, но не показывала своих красивых зубов. Всё, что находилось рядом с ней, превращалось в прекрасное, ничего не могло быть плохим или худым, Кристина не давала реальности просочиться в наш с ней мир, мы сели на лавочку, и я взял её руку в свою.
– Это точно?– осторожно спросил я.
– Время пришло.
– Почему сейчас? А не тогда, когда я впервые увидел звезду?