– Само собой! Если бы мы были похожи, то скорее всего не сражались бы.
Это место можно было назвать «истинное место проживания одиночества». Ни один человек не смог бы жить в таком месте. Поначалу, может, кто-то отдохнёт от суеты, потом начнёт сам с собой разговаривать, потом придумает себе реального собеседника из подручных материалов, и в итоге сойдёт с ума. Меня это место пугало, кроме своего сердцебиения, я ничего не слышал. Шумы из вне не пугали меня, напротив, значит кто-то здесь есть и я не один, но эта длинная дорога в никуда и одинокий воздух просто убивали.
Я старался держаться рядом с Кристиной, как бы дотрагиваться до неё нечаянно плечом, чтобы чувствовать, что в этом мире она реальна. Она улыбалась мне, понимая, что я обеспокоен, давала мне свою руку и тихо вздыхала. Небо переливалось странными цветами, таких не встретишь в реальности, как будто мы попали в матрицу, в созданный кем-то мир, который знает здесь всё, до малейших подробностей. Этот кто-то скорее всего уже наблюдает за нами, смотрит на нас, пыхтит себе под нос и мечтает поскорее убить, только почему медлит?
– Иногда ожидание хуже всего.– сказал я себе, но вслух.
– Ожидание неизвестности.– сказала Кристина.
Она была реально похожа на воина света, её воинственная внешность никак не выдавала её боль и физическое недомогание. Она была похожа на непобедимую, которую нельзя даже пальцем тронуть. Казалось, что она могла без всяких сил уничтожить целую армию зла, посмотреть на них своим карающим взглядом или сразу же одним ударом крыльев убить всех, не оставив никого в живых. Только я знал, что на самом деле скрывается за этой толстой кожей, за этим грамотным спектаклем. Я старался об этом не думать, боялся, что здесь есть свои уши и мои мысли могут сыграть нам недобрую шутку. Я выкидывал ненужные мысли, оставлял только самые важные и устрашающие.
– Думай о чём хочешь, здесь пока никого нет.– громко произнесла Кристина.
– А шум?
– Что – шум? Это не то.
Она менялась на глазах, становилась то серьёзной, то внимательной, потом её глаза наполнялись удивлением и она о чём-то думала, потом как будто её укололи иглой и она, встрепенувшись, не понимала, где находится. Пыталась всегда держать меня в поле зрения, постоянно смотрела мне в глаза, чувствуя моё состояние.
– Да, хватит со мной как с ребёнком!– простонал я.– Всё в порядке, я жду.
Меньше всего мне хотелось обидеть её или зацепить, но она должна была тоже понимать, что излишняя опека мне была не нужна, я сам мог справится с тем, что бушевало внутри меня, она должна была беречь свои силы.
Интересно о чём она думает? Вот именно сейчас, смотря на эти высокие, мёртвые дома? Она заглядывает в каждое окошко и прищуривается, как будто что-то видит и получает от этого неприятные ощущения. Наверно, она могла чувствовать то, что я не мог чувствовать. Как ни крути, я человек, а она совершенно другое существо, у нас даже кровь разного цвета, и конечно же, в своём мире она как рыба в воде, а я всего лишь гость, который ничего лишнего не видит и не чувствует. Теперь Кристина отчётливо давала мне понять, что здесь кто-то есть, она ходила вокруг меня, как львица, которая защищает своего детёныша от чужого льва или другого не менее опасного хищника. Ступая на землю мягкими, плавными шагами, она казалась мне спецагентом в каком-нибудь дорогостоящем голливудском фильме. Её лицо и уши были полностью открытыми, и я увидел, как тоненькая фиолетовая венка с маленькими веточками тянулась из-под воротника комбинезона к уху и уходила за него в волосы. Увидев это, я как будто остолбенел.
– Что у тебя?– спросил я, показывая пальцем ей на шею.– Вена выступила?
Она судорожно потрогала шею, еле коснулась уха и испуганно посмотрела на меня. Потом она резко поменяла выражение своего лица, оно стало каменным, и я не мог по нему ничего прочитать, только гадал.
– Это ничего страшного.– произнесла Кристина.– Она должна сейчас исчезнуть.
Скорее всего, это так разрослась рана на груди, и даже комбинезон не помогал ангелу. Казалось, что эта фиолетовая боль специально выступает наружу, чтобы спалить нас, или боль настолько сильна, что уже не помещается под комбинезоном? Я помню сон, в котором она погибает, и помню ту рану, она была безобразной, этот дефект не красил Кристину, и всему виной был я.
Ангел старался практически не касаться меня, я чувствовал, как от неё несёт жаром, виски её выделяли пот, она была похожа на человека, который болеет чахоткой или гриппом.
– С тобой всё в порядке?– тихо простонал я.
– Не волнуйся, скоро всё закончится, – так же тихо ответила она.
– Что с тобой происходит?– настойчиво спросил я.
– Просто у меня мало сил…
Эти последние слова ударили меня по сердцу с такой силой, что можно было упасть и уже не встать. Она была настолько слаба, что не могла этого маскировать, всё было видно, как ясный день. Я нерешительно подошёл к ней и крепко схватил за плечи, потом что есть мочи прижал её к себе. Она не сопротивлялась, напротив, она тоже приобняла меня, дышала она тяжело и нечасто, как будто эта тяжесть, которая вырывается из её лёгких, мешала ей слушать окружающие нас звуки и, чтобы не ошибиться или что-то не пропустить, она дышала реже, чем обычно. В минуты, когда я не слышал её дыхания, я тоже прислушивался к окружающим звукам. Сказать, что я слышал что-то подозрительное, я не мог, всё было так, как и пару минут назад, как пару часов назад. Я не знал, сколько времени мы здесь находимся, казалось, что лет десять или того больше. Иногда казалось, что ничего не случится, что мы ещё так постоим пару часов и отправимся домой. Что только не приходило в голову, какие только мысли её не посещали, и все они были направлены на отрицание действительности.
– Может, ничего не случится? Сколько уже времени прошло?
– Ты что, не понимаешь? Это поле боя! Мы уже здесь, и останется в живых только один! Ничего уже не отсрочит этого.
Я всё понимал, но всё таки ещё на что-то надеялся. Может, кто-нибудь поможет нам? Или что-нибудь случится, что сыграет нам в плюс? А может, у меня проснутся какие-нибудь сверх способности и я спасу Кристину? Чем больше я думал, тем больше понимал, что мои мысли уже мои враги. Небо стало розоветь, цвет был нереально красивый, как будто над нами плывёт малиновое мороженое, я даже не заметил, как открыл рот. Из-за дальнего дома, который находился от нас по правую сторону, вышла фигура человека в чёрном.
В груди всё сжалось, в висках начало что-то безумно стучать, во рту стало неимоверно горько, испуг охватил всё моё тело. Человек стоял далеко от нас, и я не видел его лица, тем более оно было скрыто под чёрным, тяжёлым капюшоном. Кристина сначала стояла не двигаясь, потом что-то крикнула, но языка я не понял, человек что-то ответил ей. Потом они ещё раз перекрикнулись на непонятном мне языке и замолчали. По голосу это был мужчина, и достаточно преклонного возраста, я не понимал, о чём они разговаривали, но по интонации и по произношению слов можно было понять, что настрой был недружелюбный. Расспрашивать Кристину я не стал, ей сейчас было гораздо лучше находиться в своих мыслях и действиях, чем отвечать на мои вопросы, которые всё равно ничего не изменят. Я примерно догадывался, о чём шла у них речь. Скорее всего, мужчина просил отдать им меня, но Кристина воспротивилась этому.
– Сейчас всё начнётся. – И после этих слов небо покраснело.
Перед нами появилась та, которую мы так долго ждали, и даже с нетерпением. Она стояла перед нами вся в чёрном, длинные смоляные волосы спускались по её плечам и падали ей на руки. Взгляд был суров, зол и похотлив, чёрные глаза впивались то в меня, то в Кристину. Красные, кровавые губы медленно начинали шевелится, она была бледной куклой – мертвец в образе девушки.
– Долго меня ждали?– спросила она своим сладким голоском.
– Больше чем нужно.– ответила сухо Кристина.
Аида громко засмеялась, обнажив свои белые зубы. От неё пахло землёй и страданиями, но на лице играла счастливая улыбка, казалось, что она уже предвкушала свою победу над нами, казалось, она уже знает наш секрет, и я не ошибся.
– Тяжело наверно любить человека? Мне составило огромных усилий понять это.
– Поэтому ты медлила?– громко спросила Кристина.
– Не нужно делать такой устрашающий вид, ведь мы обе понимаем, что ты погибнешь. Любовь пожирает тебя изнутри, я вижу её, она прекрасна. Как долго я ждала этого дня, как долго к нему готовилась, чтобы убить самого сильного ангела высшего мира, – и что я вижу? Передо мной стоит жалкое, влюблённое существо, которое думает, что победит меня, ты сама-то в это веришь?
Кристина ничего не отвечала, она лишь только следила за тьмой, как следит охотник за своей добычей. Мне было обидно, что Аида узнала всё про нас, что эта битва с опозданием никак не сыграет нам на руку. Я мог только стоять и наблюдать за происходящим.
– О, совсем забыла, что и человечек здесь!– радостно воскликнула черноволосая бестия, кося на меня свои хитрые глаза.– А знаешь ли ты, что всё это время ты жил во лжи?
– Зачем тебе это?– с волнением спросила Кристина.
– Хочется открыть правду, если ты не смогла.
Они обе посмотрели на меня, и я понял, что дело пахнет жаренным. Кристина глазами просила меня не поддаваться провокациям и ничему не верить, я понимал её, но любопытство всё-таки было сильней.
– Знаешь ли ты, дорогой человечек, что избранных до тебя не было? Ни сто лет назад, ни двести и не триста? Все эти рассказы про то, что ты такой не один, – всего лишь утешение для тебя, своего рода надежда. Представь себе, что ты такой один, что таких, как ты, не было! Представь себе, что твой ангел не спасал до тебя никого, что это всего лишь ложь для твоего спокойствия.
– Неправда, – тихо возразила Кристина.
– Что?– с призрением ответила Аида.– Ты спасала избранных? Уже нет смысла скрывать правду, хотя бы перед своей погибелью не ври.
Сначала я ничего не понял, о чём говорит эта черноволосая смерть? Я чувствовал, что она пыталась нас поссорить, и больше всего она ждала от меня негативной реакции.
– Не верь её словам, об этом я прошу тебя.– осторожно сказала Кристина.
– Ты спасала кого-нибудь до меня? – серьёзно спросил я.
– Да, спасала, но ты самый ценный и самый уникальный человек.
– Я не верю тебе, кукла.– сухо ответил я Аиде.
Разгневанная злая бестия стала что-то кричать мне, языка я не понимал, но, по всей вероятности, это были слова брани, самые низкие и самые неправильные слова. Я пытался быть спокойным, пытался не выдавать своих истинных чувств, Кристина мне улыбалась, она хвалила меня за мою мудрость, за мой правильный поступок, за понимание.