– Что это было? Я видел себя, только маленького!
– Ух, это плохо!– вскрикнул старик.– До чего докатился этот чуждый нам мир, обитель зла! Совсем перемешались наши миры! Голова кругом идёт от таких явлений! Ещё бы в образе покойной бабушки пришёл, демон!
Старик подхватил меня под руку, и мы пошли решительно и уверенно вперёд. Он не оборачивался и я тоже, уши слышали многочисленные шаги за нашими спинами. Кто-то медленно, но шумно шёл за нами, неприятно было чувствовать эти шаги и быть настолько беззащитным. Я ощущал волнение старика, он шёл рядом, поджав губы, его глаза были спокойны, руки не тряслись.
– Мальчик мой!
Эти слова пропела молодая женщина, её голос раздавался среди тех самых неприятных шагов. Когда она ещё раз повторила, что-то кольнуло мне в сердце, я почувствовал, что этот голос был мне очень родным, потом перед глазами возник образ моей матери и я опешил.
– Не покидай меня! Обернись!– мелодичный голос снова заговорил.
– Экая дрянь!– рявкнул старик.– Пошла вон, бестия! Матерью вздумала стать!
– Что это?– спросил я, чуть повернув голову назад.
– Стоять!– крикнул старик, резко повернув мою голову прямо.– Чего вздумал? Чтоб тебя заживо съели? Не получите, слизняки подземные! Ты, парнишка, иди прямо и ни на что не реагируй, а то худо будет нам обоим!
Я плохо соображал, услышав родной голос матери, я еле передвигал ногами, губы похолодели, я не понимал: то ли мне радоваться, обернуться и побежать к ней, то ли идти и молчать до самого конца.
– Ты не думай, это не мамка твоя, дружочек! Не думай о ней, пускай бестия надрывается. Фу, темнота!
Слова старика возвращали меня в реальный мир, с его помощью я начал понимать, что там за спиной нет моей матери. Что то, что там идёт, изуродованное отражение мира, о котором лучше ничего не знать.
– Хитрющие какие твари! На всё пойдут, лишь бы тебя съесть с потрохами! Ты иди, ногами передвигай, чтоб ты без меня делал? Убили бы тут сразу!
– Пока ангел жив, значит и я живой.– сухо ответил я.
– Это ты верно подметил, молодец!– с ухмылкой сказал старик.
То, что пришлось мне сейчас пережить, было настолько шокирующим, что найти что-то более шокирующее я просто не мог. Увидеть себя мальчиком, значит окунуться в прошлое и вспомнить то, что давно было забыто и выкинуто из памяти. Когда я увидел глаза этого мальчика, его добрые, налитые слезами глаза, я вспомнил, насколько в детстве я был раним, нет я не плакал, не жаловался, просто раним был внутри, душа переживала. Вспомнив эти джинсы и краску, я сразу же представил тот день, когда испачкался и боялся показаться на глаза Ольге Викторовне, как сожалел, что испортил свою вещь. И как жаль, что я не мог подойти к самому себе и обнять, это детское хрупкое тельце. Как жаль, что эта была всего лишь маска темноты, всего лишь иллюзия меня, пепел…
А голос матери? Решили ударить по самому больному! Если бы не старик, я бы обернулся в это зло – и что бы тогда со мной случилось? Страшно даже представить, сколько здесь ловушек и капканов! И как я вообще могу на что-то реагировать серьёзно? Ведь я понимаю, что всё, что я здесь вижу и слышу, – вымысел! Меня ребёнком здесь быть не может, голос матери совершенно невозможен нигде! Понимая всё это, я всё равно пытался поверить, что все эти видения реальны, больше всего мне хотелось поверить, что сзади нас идёт моя мать, кричит мне что-то своим звонким, мелодичным голосом, а старик постоянно крутит мою голову вперёд, бурча себе что-то под нос.
– Экая дрянь! Тяжело!
По бокам была кромешная тьма, сзади слышались близкие шаги, горячее дыхание, и мурашки по коже начинали бегать от страха. Впереди нас светился тусклый свет, он как будто выводил нас из длинного, мрачного туннеля на волю. Туда, где всё яркое, доброе, разноцветное, туда где больше мы никогда не увидим этой тьмы и безграничного зла. К этому тусклому свету мы приближались медленно, начинали до нас доноситься какие-то звуки, я старался понять, что там впереди, но у меня ничего не выходило.
– Вот меня, старого осла, и занесло! Ты глянь-ка? В спину смерть дышит, по сторонам пустота, а впереди не понятно, может – ловушка? Где ж твой ангел? Неужели не видит, в какую яму мы попали? Помог бы хоть кто!
– Ангел спасает мою жизнь, иди, старик, вперёд, что будет, то будет.– ответил я с полной серьёзностью в голосе.
Он удивлённо посмотрел на меня, его удивление было приятным для него самого. Глаза чему-то радовались, его походка стала более уверенней, и он прибавил шаг.
– Вот вижу я их, что сил моих больше нет, а если б ещё и людей чувствовал, то тут совсем пропал бы! Как же ты будешь жить-то? И с людьми на одной ступеньке стоишь, да и этих тоже видишь! Мудрости, парнишка, набирайся, мудрости! Те, которые хотят исправиться и жить в добре, сами к тебе придут, а за другими не бегай, авось придёт и их час!
– Со всеми надо работать.– ответил я.
– Это ж как? Прям так со всеми?– удивился старик.– Эка, занесло! Тебе ж всей жизни, дружок, не хватит, чтоб со всеми да поцеловаться!
– Хватит.
– Да, ну? Хотя кто тебя знает, может, и хватит!
– Только кто я без…– я не договорил, дед меня перебил.
– Ангела? Любовь умерла, жизнь кончена? Парнишка, какие твои годы, всё проходит, и любовь твоя ненормальная тоже пройдёт! Ты ж вон какой видный, на тебя любая позарится, только пальчиком помани!
– Не понимаешь ты меня, старик, – с грустью в голосе ответил я.
– Может, и не понимаю. Да как же ты будешь жить-то дальше?
– Так и буду.
– Да ты и вправду, парнишка, влюблён! Ну, тогда считай ты пропал! Девку-то тяжело любить, а тут ангел, существо высшее! Гляжу я на тебя, и вижу себя молодым, помню, правда, уже мало, но вот взгляд – мой! Как с меня слизал!
– И что за взгляд?– с любопытством спросил я.
– Наполненный страданием, и больше ничем!
– Ты страдал в молодости?
– Э, ещё как! Мать в шестнадцать лет похоронил, отец пил, много с ним возился, до посинения! Веселуха была, но не жалуюсь! Так что тебе пока рано иметь такие страдальческие глаза!
– Самое оно!– громко ответил я.– Дед, тебе приходилось ежедневно чувствовать то, что чувствуют абсолютно чужие для тебя люди? Ты ощущал когда-нибудь, как твою душу выворачивают, а потом снова засовывают обратно, а она уже потрёпанная, не пригодная для жизни! Случалось ли тебе тонуть, сгорать, умирать? Я недавно почувствовал смерть настолько близко, что у меня до сих пор в носу стоит запах крови убиенной. Конечно, я получаю и хорошие эмоции, счастье, преданность, доброта, иногда спокойствие, о котором всегда мечтаю как о чём-то невероятном! Не нужно говорить мне про то, что рано или поздно, я уже родился на этот свет, чтобы что-то изменить, мне нужно понять многое и познать.
– Не знал, что всё так страшно!– взволновано ответил он.– Значит, я ещё живу, как барин, если не испытываю всего того, чего испытываешь ты! Я ж тебя совсем не знаю как человека, прости, что стал так судить тебя сразу, понимаю, как тяжко тебе, всё понимаю, только по своему.
Я высказал ему не всё, что хотелось, побоялся, что уже не остановлюсь, насколько всё было противным и насколько я уже от этого устал. Чаще всего ощущались от людей отрицательные флюиды, и от них я безумно уставал, физической боли я не боялся, прошёл тот период, когда я кусал губы в кровь и выворачивал себе все пальцы на руках. Я носил на себе чужую боль, как старое, ненужное пальто, я чувствовал то, что ко мне никак не относилось, и это всё будет продолжать идти за мной до последнего. Как я мог жить, зная всё это? Старик понимал меня, он опустил свои тёмные глаза и долго шёл молча.
– Счастье для меня – это нечто невообразимое! И мне совершенно не нужны дорогие машины, женщины, дома в разных частях света, всего этого сейчас навалом и всё это кажется бездушным, искусственным, пресным. Для меня счастье есть комфорт моей души, счастье в улыбке и в маленьких праздниках, моё счастье это Кристина, – потеряв её, что останется? Что останется после исчезновения моего счастья?
– Дружочек, откуда ж мне знать? Жизнь такая вещь, неизвестно, что готовит, шаловливая! Сейчас плачешь, а завтра смеёшься, как карта ляжет! Может, и у тебя карта ляжет, и смеяться будешь больше, чем плакать? Не ставь на себе, молодом, крест, авось судьбинушка сжалится над тобой! А за терпимость такую искреннее тебе уважение! Может, когда и мою боль ощущал, так ты прости меня за это! Никому никогда не хотел быть в тягость, а тебе так подавно!
Разговаривая с дедом начистоту, становилось спокойно на душе, было нелегко изливать ему душу, ведь я совершенно его не знал, но у меня он вызывал доверие, мне хотелось ему рассказывать и рассказывать всё! От него шла безумная энергетика, доброе сердце стучало в несколько раз быстрее, чем обычно. С ним было комфортно, казалось, что этот разговор как маленькая исповедь, тайна поведанная человеку и которую никто никогда больше не узнает.
– Спасибо.– тихо сказал я.– Наверно, ты никогда не любил по-настоящему…
– Может, и не любил! А может, и любил, уже плохо помню, что такое любовь? Предала меня жёнушка, отвернулась от меня, да и дочь отвернула тоже, а ведь они были моим смыслом жизни! Вот как твой ангел для тебя! После нашего расставания я ещё больше стал видеть разную нечисть, голова сходила с ума постепенно, несло, парнишка, меня в пропасть бездонную!
– А что сейчас чувствуешь?
– Сейчас? Да внутри мертвенно-глухо!
– А мне что говоришь? Молодой, видный, зачем?– сказав это, старик опустил глаза, поднял плечи, как будто замерзает, и замедлил шаг.
– Видать, не утешить тебя таким словцом! Да, любовь серьёзная девица! Если раз пришла, то с уходом всю душу забирает!