Одна мысль о том, что мой поцелуй заберёт у неё жизнь, приводил меня в ужас. Но я мог опоздать, она умирала и могла умереть, так и не почувствовав то, о чём так долго мечтала, и я окажусь виноватым. Я прикоснулся к её уставшему лицу, медленно наклонил к нему своё и застыл.
Застыл, потому что почувствовал нечеловеческое влечение с её и со своей стороны. Внутри меня всё задрожало, и Кристина тряслась как осиновый лист. Я никогда раньше не был так близок с ней, как сейчас, в душе разливалось тепло, но за него я платил всем, что у меня есть.
Меня влекло к ней, это чувство пугало меня. Я не мог контролировать себя, я не мог сдерживать свои эмоции. Когда я уже дотронулся своим носом до её носа, глаза сами по себе стали закрываться, а когда мои губы встретились с её холодными, влажными губами, я утонул в блаженстве.
Наверно, это было больше похоже на разряд током, прямо мне в сердце. Прикоснувшись к её губам, я почувствовал, как мир вокруг меня поднялся ввысь и с быстрой скоростью упал. Всё внутри меня перевернулось, почувствовав её тёплое дыхание, я не мог оторваться от него. Рука запуталась в её волосах, влажность губ и прохлада ласкали мои губы. С чем можно сравнить это? Я не мог даже предположить, что может быть слаще и дороже этого поцелуя! Наверно, я недостоин этого счастья, если бы мой ангел остался со мной, я был бы самым счастливым человеком на всём белом свете, и моё счастье перекрывало бы всё, что творилось бы вокруг меня.
Счастье бы мне мешало делать то, что я должен делать. Поэтому мне суждено быть несчастным, поэтому я не могу насладиться во второй и в десятый раз её сладкими губами, её вкусным запахом, её родным теплом.
Когда я поцеловал её, мои глаза не осмелился посмотреть на неё. Прижав губы к её холодному лбу, я не слышал от неё ни звука, воздух, который циркулировал в ноздрях, не выходил и не щекотал мою кожу. Когда я почувствовал, как медленно её рука сползает с моего плеча и как она с глухим стуком упала на траву, моё сердце умерло вместе с ней.
Несмотря на то, что была уже ночь и вместо пары звёзд на нас смотрели миллионы, было светло. Я отчётливо видел всё вокруг, в том числе и старика, который пытался сдержать плач, он старался, но я всё равно его слышал.
Мне было безумно страшно посмотреть в лицо ангела, я боялся увидеть то, что просто не смогу перенести. Я сжимал её тело, оно было тихое и спокойное, чудеса ушли вместе с ней, теперь по свету я буду бродить один, теперь одиночество накроет меня с головой и не отпустит. Мне не суждено быть счастливым, я родился только для того, чтобы давать счастье другим, чтобы люди жили и я был для них началом. Почему всё так несправедливо?
Мне были безразличны эти философские вопросы, которые актуальны и по сей день. Мне даже стало всё равно на свою жизнь, перед глазами стояла серость, и через неё пробивался знакомый и любимый силуэт. Теперь только он будет вести меня по жизни, только в моей памяти будет жить любовь, только мои воспоминания будут греть меня холодными, одинокими ночами. И этот поцелуй, который я буду ощущать на своих губах вечно.
Слабое прикосновение старика пробудило меня. Он дотронулся до моей руки, взглянул на меня глазами полными печали и скорби. Старик смотрел ей в лицо, а я не мог, я боялся, что в моей памяти останется последнее, что я видел вместо того, что я видел раньше. Я боялся, что её мёртвое лицо навсегда останется в моей памяти, и я всегда буду помнить его. Это воспоминание будет перекрывать другие, где мы были счастливы, где её ласковая, добрая улыбка согревала меня, как тёплый шарф.
– Она исчезает..– прохрипел старик, понимая, что это для меня удар.
Я боялся, что она исчезнет, и я буду держать всего лишь воздух. Я собрался с силами, с последними силами, которые ещё жили в моём теле, и взглянул на неё. Маленькие серебряные крапинки освещали её лицо, глаза были закрыты, рот чуть приоткрыт. Выражение её лица было спокойным и счастливым, она как будто спала, и ей снился хороший сон, и казалось, что она вот-вот проснётся и расскажет сюжет своего сна, будет смеяться и обнимать меня. Лицо её больше не дышало, оно не излучало тепло, всё было мертвенно спокойным.
Я вдруг начал завидовать тьме, начал завидовать безумно, жадно и враждебно. Почему её нельзя уничтожить? Нарушится баланс? А вообще – есть ли этот баланс? Люди, что настолько глупы, что сами себя вводят в хаос? Разве я должен помогать таким уродам? Злостью я захлёбывался, чувствовал, как лицо моё стало багровым. Почему я стал причиной гибели Кристины… С такими ранами и с такой слабостью она всё равно умудрилась победить, а передо мной не смогла. Я стал ненавидеть и себя тоже, злость разливалась по всему телу.
– Не нужно злиться, по крайней мере сейчас.
Старик был прав. Да и толку, что я злюсь? Многие вещи мне не подвластны, и если должно было так случиться, значит, так и будет, и я ничего не смогу поделать. Игры между небом и преисподней были мне не понятны, и, наверно, человек в принципе не может понять этот другой мир, который таит в себе так много загадок.
Глава 27. Здравствуй реальность.
Ангел медленно исчезал. Она становилась прозрачной, и я уже не чувствовал её тела. Я не думал, что будет так невыносимо проживать с ней последние секунды. Что значило для меня держать ангела на своих руках? Это невозможно было описать, передать словами, и когда Кристина полностью исчезла, то я погрузился в темноту, из которой меня вытащил старик.
Мы очутились в моём дворе, по всей вероятности, было раннее утро. Я и уставший человек сидели на лавочке. В эту минуту мы не были похожи на людей. Сидели просто две тени, которые не понимали, что происходит и где они…
Оглядевшись вокруг, я понял, что это мой двор, я видел свой балкон, все спали. На своей бежевой кофте я увидел небольшие три капли крови синего цвета, я сразу понял, чья эта кровь, я закрыл их рукой и сжал кофту. То, что случилось со мной за эти последние часы, было настолько тяжёлым, что я ничего не хотел вспоминать.
Жалко, что я постоянно просил Кристину, чтобы она не забирала у меня воспоминания, связанные с ней. Лучше бы мне стёрли память и лучше бы я ничего из её вещей не хранил, быстрее бы всё забылось. Тогда я бы просто жил уже с долгом и с целями, которые сейчас приобрёл, но без ощущения того, что я умер тоже.
Конечно, я понимаю, что так говорить и думать нельзя. То, что я помню Кристину, для меня лучшая награда, память моя цела, никто в неё не запускал свои длинные, ловкие руки и не поправлял ниточки и шурупчики. Интересно, помнит ли хоть что-нибудь мой новый друг? Этот человек годится мне в деды, в его присутствии я чувствую некую мудрость, выслугу лет, некий жизненный опыт, из которого я могу для себя что-нибудь почерпнуть.
– Ты как, парнишка?– тихо спросил старик.– Холодновато что-то.
– А ты как?– тоже спросил я, не ответив на его вопрос.
– Да что я? Залижу раны, и вперёд!
Его ответ был неправдой. Я почувствовал это, он был передо мной как на ладони. Не могу объяснить, но я стал чувствовать всё намного глубже и сильней, как будто прошло лет пять и за это время я усердно учился и познавал.
– Как ты познакомился с ангелом?– спросил я, чтобы хоть как-то разговориться после долгого молчания.
– Когда ты познакомился, тогда и я, дело было около кафе! Познакомились мы поздним вечером, а впервые я её увидел с тобой! Помнишь летний день, после дождя? Вот-вот! Она, братец, помогала мне, прочувствовала моё положение, часто подбадривала, отгоняла от меня разную нечисть. Сжалилось надо мной божье создание! Она тогда, помню, очень удивилась, что я её вижу, это белое, невинное создание…
– Почему ты ей стал интересен?
– А что? Я стал интересен только из-за жалости и любопытства! Ведь сколько можно жить, страдая? Я же тебе говорил, иной раз волком готов был выть, лишь бы умереть! А что это ты спрашиваешь?
– А о чём нам говорить? О том, как Кристина умерла на моих руках и как я молча на это смотрел?
– А хоть и об этом! Чего греха таить? Тем более поговорить-то надо!– старик подсел ко мне поближе, видно было, что лицо его стало спокойным, он медленно, но верно приходил в себя.– Послушай, парнишка! Я ведь с ней тоже тяжело расставался, она мне дочь заменила, хоть и ненадолго. Душа у неё действительно ангельская, не бросила меня, сжалилась. Удивлялась моим видениям, говорила, что я тоже особенный, даже моментами изучала меня, был я ей интересен! Да и она мне тоже, если честно! Вот тебя потом встретил, такого же чудного, да и жизнь моя теперь не такая серая, покуда ты в ней! А ангелу твоему было суждено умереть, это точно!
Хотел я треснуть ему как следует за последние слова, но сил совсем не было, я лишь одарил его ненавидящим взглядом. Он, увидев мою реакцию, тихо вздохнул, положил руки на колени и стал их рассматривать.
– Вот прожил жизнь, а толк в ней какой? Казалось бы, что может случится с ангелом? А вот на тебе, случилось! Что уж говорить про нас, людишек? Умирают все, и мой час не за горами, видишь какой кашель?
– Вылечу я тебя, старик.– решительно ответил я.
– Это ты загнул! Что, правда можешь? Этот кашель мучает меня много лет, и так просто он исчезнет?– удивлённо спрашивал он.
– Я мачеху свою от рака вылечил, и тебя тоже вылечу.
– Тогда, братец, ты просто чудо!– воскликнул старик.
– Толку?– сухо ответил я.
– Это ты прав.– согласился он.– Вот тут ты живёшь? Ничего так домик, богатенько!– воскликнул старик, разглядывая дома и двор, в котором мы сидели.
– Обычный дом, ты в своей нищете давно уже потерялся, тебе и шалаш будет казаться замком!– возразил я.
– А ты чего кипятишься? Ну даже если и так, дай порадоваться!
– Радуйся на здоровье.
– Вижу, тяжело тебе, – спокойно сказал старик.– Ты прости меня, дурака, не знаю что сказать тебе, как утешить! Хорошая она была? Это, бесспорно, так! Необычная, ну это ты и сам видел! Чего-то нового про неё сказать не могу, сам всё знаешь, мучилась бедняжка, да и померла как-то странно.
– Почему странно?
– Когда ты её поцеловал, взгляд у неё был странный какой-то, я не понял его! То ли радовалась, то ли сожалела, непонятно! Глаз от тебя не отводила, слезам твоим радовалась, думала о чём-то! Я-то многое видел, был-то рядом!
– Я стойко держался?– еле слышно спросил я.
– Ты? Да чего спрашиваешь? Ты был молодец!
Закрыть бы сейчас глаза, да и не открыть их больше. Голова раскалывалась на части, в горле всё пересохло, ужасно хотелось сделать глоток воды. Я разжал руку, которая сжимала кофту, где были капли крови, посмотрев на них, я тихо вздохнул, сглотнул и отвернулся.
– Ты куда?– с хрипотцой в голосе спросил я старика, уходившего от меня.