Мы вышли из землянки и подошли к площадке для наблюдения. Командир дивизии наклонился к стереотрубе, подгоняя по глазам окуляры. Затем навел ее в какую-то точку и позвал меня.
- Смотри. Видишь черное пятно на снегу? Это воронка от разорвавшегося снаряда. А из нее несколько бойцов ведут огонь, так? Это твой правый фланг. Они и вчера здесь лежали. Опытные, видать, хлопцы, дело знают. Понимают, что в воронку второй снаряд вряд ли попадет, что это самое надежное укрытие.
Наклонившись к стереотрубе, я увидел и воронку, и бойцов, которые вели огонь из пулемета. А перед воронкой, буквально в нескольких метрах от нее, лежали на грязном снегу трупы убитых вражеских солдат. Да, вот куда подкатывали фашистские цепи!
Отошел от стереотрубы, уступая место комдиву.
- Видел? - спросил он.
- Да, товарищ генерал. Видел и правый фланг, и бойцов в воронке, и их работу. Порядком положили они перед собой фашистов!
- А теперь посмотри на свой левый фланг. Здесь еще почище работа! Смотри на опушку сосновой рощи. Видишь, сколько там положили фашистов?
Я снова прильнул к окулярам.
- Подлецы! - ругнулся за спиной Гаспарян. - Второй день лезут. И все на левый фланг. Хотя бы отошли от своего шаблона.
Да, на левом фланге картина еще ужаснее. Признаков снега здесь совершенно никаких. Черное от воронок и копоти поле, густо усеянное трупами. А вот эта высота, видимо, несколько раз переходила из рук в руки. На восточных ее скатах стоят два обгоревших танка, за ними - два наших подбитых орудия. Здесь бойцы тоже сидят по одному, по два в воронках и ведут огонь...
- Обстановка ясна? - спросил командир дивизии, когда я закончил осмотр местности.
- Ясна, товарищ генерал.
- Тогда иди в полк. Проведет тебя офицер связи. Он там был уже несколько раз. Вступай в командование и ни шагу назад!
Гаспарян пристально посмотрел мне в глаза и еще раз пожал на прощанье руку.
* * *
Второй раз мне приходится принимать полк в ходе боя. А кто испытал это хоть раз, тот знает, как тяжело с ходу вникнуть в обстановку, принять решение, не зная еще ни противника, ни даже своих, находящихся рядом с тобой, на НП. Не говоря уже о взводных, ротных, комбатах.
Но есть такое короткое, как выстрел, слово - надо!
До наблюдательного пункта полка вместе с офицером связи мы добирались где перебежками, а где и по-пластунски. На НП застали помощника начальника штаба полка, начальника разведки, капитана-артиллериста. На мой вопрос, где заместитель командира полка, помначштаба ответил:
- Ранен. Недавно отправили в медсанбат.
- А начальник штаба?
- Он находится на командном пункте.
- А где командный пункт?
Помначштаба замялся. Потом ответил:
- На той стороне реки...
- Какие боевые подразделения рядом с ним?
- Никаких, все здесь. Там тылы.
Такое положение дел меня удивило. Так кто же руководил здесь боем? Ведь несколько контратак отбили, а командует, выходит, помначштаба? А начальник штаба... Ну ладно. Пока нужно хотя бы разобраться в обстановке.
Обращаюсь к начальнику разведки, приказываю:
- Доложите о противнике.
- Старший лейтенант Загайнов, - представляется он. Затем докладывает: Против нас действует не меньше полутора полков. Причем подразделения в них из разных дивизий. Перед правым флангом полка, например, и далее к соседу батальоны из 323-го пехотного полка 63-й дивизии. А примерно от середины нашей обороны и влево до рощи, что на высоте, - 96-й пехотный полк 46-й дивизии. Взятые пленные и документы убитых вражеских солдат подтверждают эти данные. Эта дивизия подошла сюда в ночь на 24 февраля и с утра 25-го начала контратаковать на широком фронте. Один ее полк обнаружен на правом фланге плацдарма, перед частями 326-й стрелковой дивизии.
- Мне непонятно, как эта 46-я дивизия действует? - сказал я старшему лейтенанту. - Один ее полк здесь, другие - правее, а между ними - части 63-й пехотной дивизии.
- Очень просто, товарищ майор. Фашисты, видимо, надеялись контрударом с флангов, по сходящемуся в центр направлению, в первый же день сбить нашу дивизию с плацдарма. Поэтому и построили свой боевой порядок так, что главные силы 46-й пехотной наступали в стык двух дивизий - нашей и 326-й. А одним полком наносили удар вот сюда, по левому флангу. С фронта же сдерживали наше наступление части 63-й пехотной дивизии, менее боеспособной.
- Понятно. Кстати, 63-я пехотная - это наша старая знакомая, - сказал я Загайнову. - Мы ее били еще в декабре и в январе... Вот что, разведчик. Думаю, что ночью гитлеровцы будут делать перегруппировку, чтобы с утра возобновить контратаки. Достань "языка". Причем, возьми его перед нашим левым флангом.
- Понял, товарищ майор.
- А кто доложит о боевом и численном составе полка? - спросил я.
- Разрешите мне, товарищ майор, - встал помощник начальника штаба полка капитан А. К. Миронов. - Точных данных о потерях за сегодняшний день пока нет. Мы их будем иметь часам к двадцати двум. Но предварительно считаю, что в ротах осталось не более чем 22-23 активных штыка. Все три батальона со вчерашнего дня действуют в первом эшелоне. В резерве рота автоматчиков в количестве 60 человек. Батальоны находятся: первый - на правом фланге, в центре - третий, он был введен в бой вчера с утра; а слева - второй батальон. Он-то и понес сегодня наибольшие потери. На него пришлись почти все контратаки.
- С этим батальоном надо разобраться особо, - приказал я Миронову. - И чем быстрее, тем лучше. По нему и решение принять отдельно.
- Понятно.
Исполняющий обязанности начальника артиллерии полка капитан А. С. Чудов доложил:
- В полковой артиллерийской батарее всего три орудия. Используем их для стрельбы с закрытых огневых позиций.
- Почему?
- Полку почти не придано дивизионной артиллерии. Всего один пушечный дивизион. А в первом эшелоне действуют три батальона. Пришлось для их поддержки распределить артиллерию так: артдивизион - третий батальон, полковая батарея - первый батальон и второй - минометная батарея полка.
- Все ясно. Вот что, капитан. Боеприпасы для всех видов оружия возить целую ночь и не прекращать даже днем. К утру полковую артиллерийскую батарею перевести на левый фланг и поставить на прямую наводку. Стрелять по вражеской пехоте на рикошет.
- Но, товарищ майор... - начал было капитан Чудов.
- Никаких возражений, капитан! Приказ потрудитесь выполнить! Батарею поставите за боевым порядком второго батальона. В отношении использования других артиллерийских подразделений приму решение, когда уточним состояние батальонов. Все!
* * *
К полуночи ко мне на НП пришел начальник штаба. Вместе с ним мы уточнили боевой и численный состав полка. Как и предполагалось, 2-й батальон понес наибольшие потери. У него в ротах осталось по 25-27 бойцов. Командного состава, вместе с комбатом, всего пять человек. 3-й батальон наиболее боеспособный. У него в ротах до 40 и более штыков. Выходило, что на левом фланге, где прежде всего следовало ждать утренних атак, находился самый обескровленный батальон.
Решение напрашивалось само собой - сузить по фронту оборону 2-му батальону. 1-й и 3-й батальоны оставить со своими минометными ротами. Полковыми же минометной и артиллерийской батареями усилить 2-й батальон. Артиллерийский дивизион оставить в своем подчинении.
После отданных распоряжений во все батальоны были направлены работники штаба полка для оказания помощи командирам и осуществления контроля за своевременным исполнением решений.