- Мы наблюдали проволоку в два ряда кольев, есть и мины, - ответил Маякин.
- Как думаете все это преодолевать?
- Все продумано, товарищ подполковник. Проволока и мины для нас не такое уж и препятствие, мы их мигом...
- Как это мигом?
- Да не впервой же, товарищ подполковник, - ответил Маякин, улыбаясь. У нас уже опыт по этой части есть. Мы только одно просим, чтобы артиллерия в случав чего прикрыла наш отход. Ведь расстояние-то от вражеской и до нашей траншеи все же великовато.
- Хорошо, это я беру на себя.
- А другого нам ничего и не надо, лишь ваше согласие. - Синие глаза этого бесстрашного юноши уже сверкали огоньком боевого возбуждения.
Выслушав доводы обоих разведчиков, я, как уже говорилось выше, решил сам осмотреть район предполагаемого поиска и на местности убедиться в достоверности их докладов. На рассвете 29 декабря, одевшись в маскхалат, из первой траншеи 3-й роты долго и внимательно рассматривал оборону противника и ту огневую точку, что была намечена Загайновым и Маякиным как объект для захвата "языка". Находящийся рядом Маякин по ходу дела докладывал мне порядок действия группы обеспечения и прикрытия, группы захвата, а также самого его, командира взвода.
Убедившись, что разведчики действительно выбрали удачное место и продумали предстоящий поиск до мелочей, я дал Маякину "добро".
А утром... Утром 1 января 1945 года маякинцы обрадовали и меня, и вышестоящих начальников взятым "языком". Так своеобразно мы встретили Новый год.
* * *
С первых чисел января 1945 года части и соединения 3-й армии начали подготовку к наступлению. Но чтобы ввести противника в заблуждение, полки и дивизии, стоявшие в обороне, получили приказ имитировать ее дальнейшее совершенствование. Мы ставили ложные участки заграждений, оставляя на день мотки колючей проволоки у крайних столбов и тем самым создавая у фашистов впечатление, будто за ночь работы еще не закончились. А чтобы показать, что углубляем и траншеи, мы тоже ночами посыпали их брустверы, покрытые снегом, землей, которую брали со дна траншей.
В глубине обороны также обозначались инженерные работы. И самолеты-разведчики противника, появляясь над этими районами, фотографировали их, убеждая свое командование в том, что русские далеки даже от мысли о наступлении.
Но, повторяю, под прикрытием всех этих имитационных мероприятий у нас проводилась большая подготовительная работа к наступлению. Ибо нашим войскам предстояло прорвать довольно сильную, глубоко эшелонированную оборону противника.
Ее первая полоса состояла из передовой позиции и пяти сплошных траншей полного профиля. Вторая, проходившая по реке Ожиц с предмостным укреплением у Красносельца, - из трех траншей, прикрытых проволочными заграждениями и минными полями. Третья полоса тоже имела три траншеи. Между полосами, в свою очередь, имелись промежуточные и отсечные позиции.
В ночь на 13 января 1945 года 290-я стрелковая дивизия сосредоточилась в лесу, что в трех километрах северо-западнее Залузе. Нашему полку дали еще один день на приведение себя в порядок. Нужно было произвести стрижку и помывку личного состава, пополниться боеприпасами, получить сухой паек и сделать многое другое, кажущееся иногда мелочью, но от чего подчас зависит успех в бою.
Когда подразделения полка еще только отводились с передовой в тыл, перед нашими глазами предстала довольно внушительная картина нашей мощи, подготовленной к наступлению. Во всех балках, на опушках рощ, в лесу - везде стояли длинными рядами, а кое-где и в несколько рядов противотанковые орудия, гаубицы, минометы различных калибров и десятки установок гвардейских минометов, танки и САУ. И у наших воинов сразу же поднялось настроение, они шли гордые за свою Родину, за свой народ, за партию, под чьим мудрым руководством советские люди сумели обеспечить свою армию такой мощной боевой техникой.
На рассвете 14 января наш полк был построен при развернутом Боевом Знамени. Зачитали обращение Военного совета 3-й армии, в котором содержался призыв ко всем бойцам и командирам сделать все от них зависящее, чтобы окончательно разгромить врага. Он заканчивался такими словами:
"Вперед к славе и Победе!"
Громкое троекратное "ура" прозвучало в лесу в ответ на этот призыв. И будто вторя ему, вдруг вздрогнула земля. Это тысячи наших орудий и гвардейских минометов мощным залпом разбудили тишину туманного январского утра 1945 года, возвестив о начале нашего вступления на территорию Восточной Пруссии...
В течение первых суток наступления, несмотря на мощную артподготовку, дивизии первого эшелона продвинулись на главном направлении всего на три пять, а в результате ночного боя еще на один-полтора километра. Объяснялось это тем, что 14 января день был пасмурным, с видимостью всего несколько десятков метров. В этих условиях наша авиация не могла участвовать в боевых действиях и поддержать наступающие войска. Да и артиллерия вела огонь почти вслепую. Мы, помнится, тогда даже удивлялись - к чему такая спешка? Обычно при неблагоприятных погодных условиях наступление на день-два откладывается, а тут... И лишь после войны узнали: Красная Армия, верная взятому на себя долгу, выручала союзников, по которым гитлеровцы именно в те дни нанесли мощный контрудар в Арденнах.
Противник же, воспользовавшись плохой видимостью (а второй день наступления был такой же пасмурный, как и первый), подтянул за ночь к участку прорыва резервы, в том числе и танковую дивизию "Великая Германия". И в 8.30 утра 15 января после непродолжительной, но мощной артподготовки начались его контратаки. За два часа наши дивизии первого эшелона на разных участках отразили их семь. А во второй половине дня в этом натиске приняла участие и танковая дивизия врага. Бой не прекращался дотемна. Населенные пункты Замощь, Подыховне, Воля-Пеницка, Дворская и Голониво по нескольку раз переходили из рук в руки.
* * *
Части 290-й стрелковой дивизии находились пока во втором эшелоне. Но в 19.00 противник, воспользовавшись отставанием правого фланга 73-й дивизии 48-й армии, наступавшей слева от нашего 35-го стрелкового корпуса, нанес сильнейший танковый удар по левому флангу 480-й дивизии. Подразделения ее 760-го стрелкового полка не выдержали этого удара и начали отходить. Чтобы выправить положение, в бой были введены и наши 885-й и 878-й стрелковые полки.
К утру 16 января благодаря решительным действиям этих частей положение было восстановлено. После этого нашу дивизию снова вывели во второй эшелон корпуса.
Примечательно, что захваченные нами пленные из мотополка дивизии "Великая Германия" показали, что их часть, усиленная двумя танковыми батальонами, имевшими на вооружении тяжелые "тигры" и "пантеры", только за день боя потеряла около трети танков и больше половины своей пехоты.
Да, наши воины сражались геройски. Пулеметчик сержант Рыжков, например, в этом бою лично уничтожил 30 гитлеровцев. Будучи раненным, Рыжков не оставил своего пулемета, вел огонь до тех пор, пока вражеская контратака не была отбита.
Наводчик орудия красноармеец Кособьян, подпустив на близкое расстояние тяжелый фашистский танк, подбил его метким выстрелом.
Смертью храбрых в этом бою пал командир 2-й минометной роты старший лейтенант П. П. Погодин. Когда фашисты прорвались к огневым позициям его роты, старший лейтенант приказал занять круговую оборону. Минометчики автоматным огнем и гранатами разили наседавшего врага. В этой схватке Погодин был сражен фашистской пулей, но рота не отошла с занимаемых ею позиций...
Все утро 16 января части и соединения первого эшелона корпуса продолжали отражать сильнейшие контратаки противника. Перелом наступил где-то после обеда. Погода прояснилась, и в воздухе появилась краснозвездная авиация. При ее поддержке наши войска снова перешли в наступление.
18 января 290-ю стрелковую дивизию с рубежа реки Ожиц повторно ввели в бой, чтобы развить наметившийся успех корпуса. Наш 878-й полк получил задачу овладеть рядом населенных пунктов.
Сбив противника с левого берега реки Ожиц и развивая наступление дальше, полк одним батальоном вскоре вавязал бой за деревню Рогово. Попытка овладеть ею с ходу успеха не имела. Более того, враг сам предпринял несколько сильных контратак. В одной из них противник бросил на нас кроме пехоты еще и 12 танков. Исключительное мужество и стойкость при этом проявили артиллеристы батареи 45-мм пушек под командованием коммуниста старшего лейтенанта А. Г. Леонова. Орудийные расчеты подпустили танки на близкое расстояние и стали в упор расстреливать их. Отважные батарейцы командир орудия младший сержант Соловьев, тоже член партии, и наводчик ефрейтор Марсов подбили два танка и два бронетранспортера врага.
Не менее геройски сражались и коммунисты стрелковых подразделений. Так, помощник командира взвода из 1-й роты сержант Шабов при отражении очередной контратаки фашистов личным примером увлек вперед бойцов своего взвода. В рукопашной схватке он уничтожил 16 гитлеровских солдат и офицеров. Будучи раненным, Шабов отказался уйти в медсанбат, остался в боевом строю подразделения. И таких примеров было множество.
К исходу дня полк все-таки овладел Роговом и начал преследование отходящего противника.
* * *
В полученном утром 19 января боевом распоряжении комдива нашему полку ставилась задача одним батальоном овладеть высотами, находящимися в полосе наступления дивизии. С них противник вел фланкирующий огонь всех видов, в том числе и артиллерийский, мешая организованному развертыванию подразделений и их вступлению в бой.
Идущий в авангарде 2-й батальон, которым командовал капитан Н. А. Конденко, был немедленно перенацелен мной на выполнение этой задачи. Через полчаса он уже завязал бой за высоты.
Через час пришла новая радиограмма. Комдив требовал выделить в его резерв один стрелковый батальон, который должен к 11.00 прибыть в район расположения КП дивизии. Я доложил полковнику И. Г. Кальному, сменившему генерал-майора И. Г. Гаспаряна, что один батальон полка по его приказу уже задействован в бою за высоты. Если же вывести в резерв еще один батальон, то полку просто будет нечем прорывать оборону противника на своем участке, ширина которого определена по фронту в 2,5 километра. И высказал мысль: не лучше ли взять в резерв батальон из другого полка? Но полковник Кальный, выслушав мои доводы, все же потребовал выполнить приказ. Причем дать ему в резерв именно 2-й батальон, выведя его из боя за высоты.
Но легко сказать - вывести. До места, где ведет бой этот батальон, добрых четыре километра. Пока связываешься да перенацеливаешь его, пока он прибудет в заданный район, времени пройдет немало. А срок выполнения приказа комдива жесткий - к 11.00.
Связываюсь с Конденко, передаю ему приказ командира дивизии. Комбат в ответ докладывает, что лучше все-таки выводить батальон из боя ночью. Иначе не избежать ненужных потерь. Но приказ же! Советую отводить роты от высот мелкими группами. Так можно свести потери к минимуму.
А теперь нужно руководить и действиями главных сил полка. В 10.50 проводим короткий артиллерийский налет по переднему краю обороны противника. После него 1-й батальон капитана Г. В. Кузнецова поднимается в атаку. Первую траншею врага его роты взяли сравнительно легко, но вскоре под сильным фланговым огнем противника вынуждены были остановиться. Соседей справа, кто мог бы им помочь, нет. 885-й стрелковый полк - сосед слева - хоть и овладел уже второй траншеей, но тоже сейчас остановлен. Что делать, как помочь батальону?
Тем временем противник, видя, что его атакуют незначительные силы, сам перешел к активным действиям. Сначала предпринял контратаку силой до роты пехоты с тремя танками. Бил в наш стык с 885-м стрелковым полком. Но организованным огнем подразделений смежных флангов обоих полков эта контратака была отбита.
Вторую попытку опрокинуть 1-й батальон фашисты начали где-то в пределах 14.50-15.00. Теперь уже силой до двух рот при поддержке пяти танков. Основной удар пришелся по правому флангу батальона. Контратака врага была настолько сильной и упорной, что одно время его танки подошли почти вплотную к нашей траншее, а пехота даже доставала ее гранатами. И лишь вводом в бой роты противотанковых ружей да своего резерва - роты автоматчиков - удалось отбить и этот натиск гитлеровцев.
С тяжелым чувством смотрел я на опустевшее пока поле боя. Знал, фашисты на этом не успокоятся. Но сможем ли мы отбить их третью контратаку? Вряд ли. Нужно немедленно связаться с комдивом.
...Полковник И Г. Кальный, выслушав меня, долго молчал, лишь тяжело дышал в трубку. Думал. Затем со вздохом сказал:
- Хорошо, я верну тебе второй батальон. Но только и ты не топчись на месте. При первой же возможности вперед, только вперед!
Третья контратака - снова в стык с 885-м полком - началась уже в сумерках. Теперь при поддержке танков на нас шел полнокровный пехотный батальон врага. И неизвестно, чем бы все это кончилось, не подоспей вовремя наш 2-й батальон. И хотя личный состав его смертельно устал, батальон был немедленно развернут к бою справа от 1-го. И получилось, что полк не только отразил и эту, третью контратаку фашистов, но и сам перешел к преследованию отходящего врага. С ходу овладел его второй траншеей, стал теснить фашистов дальше.
Гнали гитлеровцев всю ночь. А в полдень 20 января, удачно форсировав реку Ожиц в районе города Яново, вступили уже непосредственно на территорию Восточной Пруссии.
* * *