59838.fb2 Полководцы и военачальники Великой Отечественной (Выпуск 1) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 36

Полководцы и военачальники Великой Отечественной (Выпуск 1) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 36

- А если не сумеет вырваться и помочь? - снова тихо, но веско подал реплику Рыбалко.

Сандалов промолчал.

Снова заговорил Федоренко, стараясь убедить начштаба Брянского фронта в разумности предложенного ими, танкистами, плана. Сандалов остался при своем мнении. Рыбалко уже молчал - понял, что переубедить его им не удастся. И только на прощанье сказал, вздохнув:

- Ну что ж, как говорят: не хочешь шить золотом, куй молотом... Возьмемся за молот...

Танкисты уехали расстроенные. Несколько дней Павел Семенович все же надеялся и ждал: зажужжит ВЧ, и Ставка или Брянский фронт скажут, что их с Федоренко предложение принимается.

Но с каждым днем становилось яснее, что то ли Федоренко и Попов с Сандаловым не доложили в Ставку о желательности пересмотра плана нашей наступательной операции, то ли доложили, да Ставка отвергла его...

Во всяком случае, о каких-либо изменениях плана в Третью танковую сообщено не было.

А потом наступили события настолько важные, что Рыбалко и думать позабыл об их поездке с Федоренко в штаб Брянского фронта к Сандалову.

Уже гремела, содрогалась, полыхала Курская дуга.

Уже сорвалось вражеское наступление, заносчиво, но недальновидно названное "Цитаделью", и уже начали ответное наступление три наших фронта Западный, Брянский и Центральный, осуществлявшие свой план, который имел кодовое наименование - верное и грозное - "Кутузов". И "Кутузов" сокрушал "Цитадель"!

Настал час, когда для развития успеха общевойсковых армий потребовались танковые соединения.

Армия спешно завершала деформирование в лесах юго-западнее Плавска, близ станции Горбачеве.

Вечером 17 июля долгожданный, но все же внезапный телефонный звонок из Генштаба напрочь отрезал "мирный", предбоевой этап жизни Третьей гвардейской танковой от всего, что ей отныне предстояло свершить. Армия передавалась в подчинение командующего Брянским фронтом генерал-полковника М. М. Попова.

Под покровом короткой летней ночи танковые и мотострелковые бригады армии успешно и скрытно для противника совершили марш и с рассветом, достигнув района сосредоточения, укрылись в лесах.

Ранним утром 18 июля на выгоне у деревни Дерюжки, в которой по-прежнему располагался штаб фронта, приземлился легкий самолетик У-2, любовно именуемый "огородником" или "кукурузником". Генерал Рыбалко легко выбрался на землю и, слегка опираясь на палочку, пошел к ожидавшему его "виллису", присланному Поповым. Едва он вошел в штабную избу, поздоровался, уселся, вынул карту, началось оперативное совещание - дорога была каждая минута. Рыбалко и его начальник штаба генерал В. А. Митрофанов, Попов, начальник штаба фронта генерал Сандалов, командарм-3 генерал А. В. Горбатов, представитель Ставки маршал артиллерии Н. Н. Воронов отработали детали завтрашнего ввода в прорыв танковой армии. Она не была снабжена переправочными средствами для форсирования Оки, поэтому часть машин Рыбалко заблаговременно подготовил для преодоления реки по дну. Для прикрытия танкистов с воздуха фронт предусмотрительно выделил две зенитные дивизии и целый истребительный корпус. (Ни один немецкий самолет в те дни не сумел достичь района сосредоточения армии - вражеских стервятников отгоняли или сбивали.)

Третья гвардейская танковая армия изготовилась к наступлению. Враг не сумел дознаться о ее сосредоточении. Удар танкистов должен был стать для немцев неожиданным.

...Звонок в середине дня из Генштаба не одного генерала Сандалова ошеломил неожиданностью нового распоряжения.

- Центральный фронт, - говорил генерал А. И. Антонов, - отбросил сегодня противника на прежний, сильно укрепленный рубеж и организует его прорыв. Чтобы помочь Рокоссовскому, Верховный Главнокомандующий приказал перенацелить армию Рыбалко на направление Становой Колодезь, Кромы для нанесения удара совместно с Центральным фронтом по тылам противника и его уничтожения.

- Но у нас все подготовлено к вводу этой армии... - и огорошенный Сандалов перечислил заместителю начальника Генштаба доводы, которые фронту казались очень серьезными, а сейчас перед новым приказом потеряли свое значение, потому что Антонов говорил от имени Верховного Главнокомандующего.

- Организуйте радиосвязь Рыбалко со штабом Рокоссовского, - сказал напоследок Антонов.

Что ж, на фронте случается всякое - на то и война. Павел Семенович отдал новые распоряжения - теперь боевая задача увязывалась с действиями Шестьдесят третьей армии генерала В. Я. Колпакчи, чрезвычайно обрадовавшегося неожиданному повороту дела. Закипела работа в штабах обеих армий. Генералу Митрофанову особенно трудно пришлось - необходимо было изменять не только приказ по армии, но даже и карты новые выдавать командному составу. Справиться! Успеть!

То был почти невыполнимый вариант - за полсуток нацелить армию на другое направление. Но это надо было сделать - и это делалось.

Почти всю ночь на 19 июля наша авиация бомбила вражеские ближние и дальние тылы. Разведка обнаружила сосредоточение фашистских танковых дивизий на пути предстоящего прорыва армии Рыбалко, и теперь мощными бомбовыми ударами расчищался танкистам путь. И всю ночь двигались соединения и части армии в район нового сосредоточения. По ослепшим от темноты дорогам шли Двенадцатый и Пятнадцатый танковые корпуса И. М. Зиньковича и Ф. Н. Рудкина, Второй мехкорпус И. П. Корчагина, Девяносто первая бригада И. И. Якубовского, самоходно-артиллерийская бригада, полки ствольной и реактивной артиллерии. Это была могучая силища, способная взламывать оборону противника, наносить мощные, таранные удары, рвать вражеские коммуникации в глубоких рейдах.

В белесом предутреннем тумане, поднимающемся из лощин, огромные танки и самоходки, тягачи и орудия, грузовики, "катюши" с их вздыбленными рельсами, казалось, плыли над дорогами, мостами, полями созревающей ржи, черными трубами сгоревших деревень.

С рассветом Третья танковая нырнула в леса, растворилась, исчезла в них.

Рыбалко и Мельников отправились на командный пункт армии. Усталые, голодные, изнервничавшиеся за минувшие сутки невероятного, сверхчеловеческого напряжения, присели в пропахшем свежевырытой землею и мокрой травой блиндаже, переглянулись, улыбнулись друг другу:

"Справились! Успели!"

Рыбалко потянулся к трубке ВЧ. Командующий фронтом отозвался с КП командарма-3.

- Скоро начнем, Павел Семенович, - услышал Рыбалко звучный, бодрый голос генерала Попова.

И вот приказ командующего фронтом получен. Давя, уничтожая, сметая с пути очаги сопротивления, танки Рыбалко вышли к селу Протасово. Выполняя директиву Ставки, командующий повернул армию на юго-запад, к Становому Колодезю. Сопротивление противника возрастало - из глубины его расположения подоспели и заняли подготовленный ранее оборонительный рубеж две танковые дивизии и одна пехотная с противотанковой артиллерией. Третья танковая сумела ускорить наступление двух общевойсковых армий, но свою задачу выйти на оперативный простор и во взаимодействии с пехотой уничтожить мценскую группировку противника - выполнить не сумела. Армия принуждена была ввязаться в невыгодные для нее бои с опорными пунктами немцев.

Через сутки после ввода ее в прорыв, днем 20 июля, генерал Попов в разговоре с Верховным Главнокомандующим решительно доложил, что наступление Рыбалко на Становой Колодезь не сулит успеха, что армия несет большие потери. Комфронта добился согласия на поворот Третьей танковой на прежнее направление - от Протасово на Отраду. Павел Семенович, получив от Попова этот приказ, вздохнул с облегчением. Уже в сумерках танкисты Рыбалко и пехотинцы Горбатова ("тезки" - обе Третьи армии) вышли к Оке. Форсировать ее с ходу на плечах отступающего противника не удалось, и Ставка приказала: вновь рокироваться влево, в полосу Шестьдесят третьей армии, для удара на тот же Становой Колодезь...

Генерал Рыбалко принял решение: для действий на новом направлении двинуть свой второй эшелон - корпус Зиньковича и бригаду Якубовского. Танковый и механизированный корпуса Рудкина и Корчагина, понесшие серьезные потери, стали вслед за ними.

И вновь - неудача. Сильный огонь противотанковой артиллерии, танков и штурмовых орудий врага выводит из строя машины, даже надежные, верткие "тридцатьчетверки" горят, полыхают дымными кострами среди черных частых кустов разрывов.

Ночью звонит в штаб Брянского фронта Верховный. Генерал Попов в войсках, и трубку берет Сандалов.

- Почему Рыбалко до сих пор не занял Становой Колодезь? Передайте командующему, что я недоволен управлением танковой армией.

Отбой - короткие гудки. Когда Верховный Главнокомандующий не произносит приветственных и прощальных слов, значит он сильно раздосадован. Вскоре звонит Попов, - он уже связывался с Москвой и знает о разговоре Верховного с Сандаловым, - и диктует для Рыбалко распоряжение: "Хозяин приказал 22.7 овладеть Становой Колодезь. Еще раз требую направить И. П. Корчагина (мехкорпус) через Моховое на Становой Колодезь, чтобы совместным ударом с М. И. Зиньковичем (12-й танковый корпус) уничтожить противостоящего противника. Попов. 1.20. 22.7".

С тяжелым сердцем Маркиан Михайлович отдавал, а Леонид Михайлович отправлял приказание Рыбалко. Не выполнить распоряжение Верховного Главнокомандующего - подобное совершенно исключалось, и в то же время оба генерала ясно понимали: за речонкой Оптуха, перед Становым Колодезем, сильный оборонительный рубеж врага, и для того чтобы его прорвать, недостаточно ударов с ходу поредевших танковых и механизированных бригад. И еще понимали они, как недальновидно, местнически поступили, отвергнув месяц назад предложение Федоренко и Рыбалко об ударе с севера и юга на Орел, в обход всех этих обращенных на восток укреплении врага.

Вскоре Третью танковую вывели во второй эшелон, а затем передвинули на юг, к Рокоссовскому. Под Орлом она так и не смогла вырваться на оперативный простор. Однако сыграла важную роль в разгроме вражеской группировки, а значит, выполнила основную свою задачу. И не случайно по телефону генерал Попов благодарит Рыбалко и его танкистов за хорошую боевую работу и желает им дальнейших успехов. Потом трубку берет Сандалов. Они встретились и прощаются как старые друзья. Павел Семенович не упоминает о памятном разговоре троих бывших "фрунзенцев" - зачем травить Леониду душу, когда он сам все осознал?..

В составе Центрального фронта, которым командовал К. К. Рокоссовский, Третья танковая прорвала вражескую оборону на участке Тринадцатой армии генерала Н. П. Пухова. Форсировав речку Крому, танкисты вывели пехоту на плацдарм, и она медленно, но настойчиво начала продвижение через многочисленные оборонительные рубежи противника.

Выйти на оперативный простор танкам и здесь не удалось. Рыбалко был этим удручен, но не подавлен. Пусть не стремительным сокрушающим ударом, а в результате последовательных наступательных операций, но все-таки орловская группировка врага была разгромлена. Под Орлом и Курском Красная Армия впервые за войну не только сдержала врага и отбросила его, но и сама перешла в решительное наступление, и не зимой, как на Волге, а летом.

Пусть нам еще не всегда хватало опыта в планировании и проведении крупных наступательных операций. Это было делом будущего. Но самое главное - гвардейцы-танкисты дрались прекрасно. Среди многих геройских дел рыбалковцев выделился подвиг танкового экипажа Михаила Окорокова. Военный совет представил сотни героев к наградам, а на гвардии лейтенанта Окорокова послали реляцию во фронт - ходатайствовали о присвоении ему звания Героя Советского Союза. В бою этот юноша действовал мужественно и расчетливо. В поединке с "тигром", лобовую броню которого пушка "тридцатьчетверки" не пробивала, лейтенант сбил гусеницу вражеской тяжелой машины. А когда "тигр" развернулся, всадил ему снаряд в борт. Вскоре лейтенанту удалось подбить самоходную установку "фердинанд". Загорелась и "тридцатьчетверка". Экипаж покинул танк, забаррикадировался в ближайшем деревенском доме и отбивался до последней гранаты, до последнего патрона. Помощь, к счастью, подоспела вовремя.

Генерал Рыбалко сам вручал награды отличившимся.

Широким фронтом по всем дорогам, прямехонько нацеленным на запад, шла, неслась, катилась вперед лавина танков, машин, орудийных упряжек, повозок.

То возвращалась на Украину могучая, закаленная в сражениях Советская Армия-освободительница.

Третья гвардейская танковая наступала в полосе, достигавшей 70 километров. За последние двое с небольшим суток перед выходом к Днепру ее танковые и мотострелковые бригады, артиллерийские и эрэсовские полки "катюши" - преодолели почти 200 километров. На исходе 21 сентября передовые ее части подошли к реке.

Форсировать Днепр танкистам армии Рыбалко предстояло у широкой излучины близ селений Большой и Малый Букрин. Командующий, член Военного совета и начальник штаба армии побывали здесь и лично осмотрели район форсирования.

С низкого песчаного левого берега просматривались в бинокль высокие кручи и лесистые овраги противоположной стороны.

- Должно быть, в этих местах располагались владения гоголевского Вия, - пошутил Рыбалко.

На той, западной, стороне ни одного огонька, даже выстрелов не доносится. Затаился враг. Рассчитывает отсидеться за широкой водной преградой.

Табельных переправочных средств для танков у армии нет. Поэтому первыми пойдут через реку на подручных средствах автоматчики танковых и мотострелковых бригад. Подручные средства - это все, что может держаться на воде и с помощью чего сумеет переправиться на ту сторону хоть один солдат: плащ-палатка, сложенная конвертом и набитая сеном; наспех залатанная рыбачья лодка; бревно или доска; створки ворот или дверь; плот на пустых бочках из-под бензина... Мотострелки уже разбирают на берегу какие-то строения, похожие на рыбачьи сараи, тащат к воде...