Сердце готово в любой момент вырваться из груди. Воздуха катастрофически не хватает. Такое чувство, будто я в любой момент грохнусь в обморок. И только крепкая хватка ладони Рейва не позволяет мне поддаться этому чувству и потерять сознание.
Мы длинной прецессией с Виндом и Машкой в начале, и заканчивая мной с Рейвом в конце, идем через коридор, в противоположную сторону от того, откуда мы с Машкой прибежали. Точно не знаю, сколько мы идем, но мы поворачиваем направо, заходим в небольшой коридорчик практически без освещения, а затем останавливаемся перед совершенно обычными двойными серыми дверями.
– Это и есть запасной выход? – спрашиваю у Рейва, смотря, как Винд достает из внутреннего кармана кожанки ключ-карту и проводит ее по замку. Спустя мгновение дверь открывается и даже до меня долетает запах свежего ночного воздуха. Не запах, который окружал меня последние полтора часа – смесь духов, пота и алкоголя, а свежий с нотками прохлады и влажности, как после дождя. Словно выбравшись из горячего ада глотнуть холодного воздуха.
– А теперь разбегаемся по машинам, – говорит Фрост, оказавшись на улице. Винд закрывает за нашими спинами дверь, и только тогда я понимаю, что на улице рядом с выходом клуба стоят джип, спорткар и два байка.
– Пожалуйста, – шепчу Рейву, повернув на него умоляющие глаза. – Скажи мне, что ты едешь не на байке?
Весь мой вид так и умоляет о том, что бы это не оказалось правдой.
– Прости, – с видом «Прости, но другого выхода у тебя нет», отвечает солист, и ведет меня к черному гладкому спортивному байку.
Вот черт. Я ведь еще никогда не ездила на байке. Да, это звучит довольно странно, при том, что у меня дядя профессионально гоняет на байке. Но я никогда не любила скорость, а тем более риск при езде на этом двухколесном катафалке. А все из-за того, что на байке ваша гребанная жизнь зависит от маленького камешка на дороге. Как говорил один мой знакомый – «Камень – это твоя жизнь». И я абсолютно не готова к тому, что бы умереть из-за небольшого камня.
Сегодня, что, все настроены на то, что бы я все больше и больше желала остаться в живых? Сначала Олька с ее бандой пришедшие после концерта, а теперь и езда с Рейвом на байке.
– А, – обращаюсь к парню, перед этим облизнув сухие губы. – Сколько лет ты ездишь на байке?
– Четыре года, – незамедлительно отвечает солист, спокойно направляясь к черному железному коню.
– Вууух, – вырывается у меня изо рта выдох полный облегчения. Если он четыре года ездит на мотоцикле и до сих пор жив, значит и я выживу в этой поездке.
– Итак, – доносится до меня голос Фроста. Останавливаюсь рядом с Рейвом, стоящим возле своего байка. – Рейв и Винд отвозят девочек домой, а я с Хоуком отправляемся на базу, где и будем вас, парни, ждать. Вы помните, что вам нужно делать?
– Немного пропетлять для вида, а затем отвезти их домой, – отвечает на вопрос гитариста за них обоих Рейв.
– Точно, – кивает в сторону солиста Фрост. – Вперед!
Это последнее, что говорит гитарист перед тем, как исчезнуть внутри огромного джипа. Хоук садится за руль спорткара и через секунду исчезает на дороге, оставив по себе только пыль и следы от колес.
– Ну что, колючка, – обращается к Машке Винд. – Покатаемся?
– Если нет другого выхода, – безразлично пожимает плечами Машка. Но я-то вижу, как сжались ее кулаки. Нервничает. При этом умудряется не показывать своего страха гитаристу.
– Держи, – отрывает меня от разглядывания подруги садившейся за спину Винда, голос Рейва.
Поворачиваю голову, обнаруживая рядом с собой солиста, протягивающего мне черный мотоциклетный шлем.
– Эмм, – невнятно бормочу, взяв в руки тяжелый шлем, не понимая, как именно его надевать. Точнее, я знаю, как это должно выглядеть в теории, но точно не на практике.
– Ты что, никогда на байке не ездила? – выгнув бровь спрашивает брюнет. Забрав у меня шлем и надев его мне на голову, закрепляет ремешок под подбородком.
– Нет, – отвечаю, чувствуя, что меня сейчас вырвет от нервозности сегодняшнего вечера. Слишком много всего.
– Успокойся, – положив ладони на плечи, пытается успокоить меня солист. – Все нормально. Довезу тебя живой и здоровой, окей?
– Окей, – киваю головой, смотря, как парень спокойно одевает шлем, перекинув ногу через корпус, садится на байк, а затем выставляет руку вперед в приглашающем жесте. Нерешительно протягиваю ладонь и вкладываю в его. Подойдя ближе, перекидываю ногу через сидение и сажусь позади солиста.
– Обхвати меня руками, – говорит Рейв перед тем, как с ходу завести мотоцикл. От испуга и рывка, с силой вцепляюсь в тело солиста, обхватив его и скрепив руки в замок у него на животе.
Сорвавшись с места, Рейв выезжает из-за угла, и едет по дороге, пока я прячу свое лицо на его плече, для надежности закрыв глаза.
Из-за любимого занятия, – той же работы, – я довольно часто за эти годы видела, как Эдика привозили его соперники на машине, а потом заносили нам в квартиру со сломанной ногой, рукой или челюстью. Честно, зрелище не из приятных. Или когда его привезли истекающего кровью, а на вопрос, почему его нельзя отвезти в больницу, говорили, что он участвовал в незаконных гонках за городом. И если отвезти его в больницу начнутся вопросы, приедет полиция, и Эдика первым посадят за решетку. А у него, между прочим, была рваная рана на боку. Оказалось, что в незаконных гонках такие же способы удаления соперника с дороги. И вот, один из его соперников, видимо настолько сильно хотел победить, что достал из курточки нож и порезал нашего Эдика. Того, соответственно, повезли домой, где мы пытались остановить кровотечение, пока не вспомнили, что у нас медсестра Наташа живет на этаже. В общем, она тогда ему швы наложила без анестезии, заклеила пластырем и сказала, что в следующий раз зашивать никого не будет. Слава Богу, что Эдик после того случая зарекся когда-либо еще участвовать в закрытых незаконных гонках за городом.
– Где именно ты живешь? – вырывает меня из воспоминаний голос солиста. Подняв голову с плеча парня, поднимаю защитный экран шлема, осматриваясь вокруг. Ничего примечательного. Мы остановились в каком-то темном переулке. На заднем фоне слышно, как кричат какие-то парни, смех девушек и проклятия бабулек с первых этажей.
– А где мы? – спрашиваю, с трудом понимая, где именно мы находимся. С первого взгляда этот район кажется мне незнакомым.
– На Университете, – отвечает солист.
Так, если мы на Университете, значит, нам нужно развернуться к Майдану и проехать по Сумской, до моста, а затем вдоль парка, и под мостом.
– Ты ведь знаешь город? – спрашиваю, немного наклоняясь к голове парня.
– Знаю, – подтверждает он кивком.
– На Гагарина.
Закрыв лицо защитным экраном, солист трогается с места. Крепче вцепляюсь в парня, ощущая твердые мышцы пресса под своими пальцами. Господи, спасибо за то, что на мне шлем и экран, и он не может видеть, как покраснели от смущения мои щеки.
– Ну, вот мы и на месте, – оповещает меня солист, тормозя в знакомом дворе. Я не решилась говорить ему какой именно дом мой, но и он решил не спрашивать.
– Спасибо, – благодарю парня, поднявшись с байка, и протягивая ему шлем.
– За что именно? – с усмешкой спрашивает Рейв. – За то что спас от жестоко настроенных блонди или за то, что живой доставил домой?
– За все.
– Тогда, не за что, – кивает парень. – Кстати, раз я тебя спас, плюс поцеловал, не скажешь мне свое имя?
– Зачем оно тебе? – вопросительно выгибаю бровь.
– Ну знаешь, со мной никогда не случалось такого, что бы девушка меня просила о помощи перед группой блондинок-гопников. Так что, когда буду вспоминать, хотелось бы знать имя главной героини этой истории, а то «красивая девушка», как-то не очень звучит.
Усмехнувшись, еще раз осматриваю парня стоящего передо мной. Рейв – парень, которого боготворят многие девушки не только нашего города, но и всей страны. Да что там, во всей Европе, если не мире. И он хочет знать мое имя. Зачем? Что бы смеяться над этой историей? А может, что бы еще раз встретиться? Ведь он знает приблизительный мой адрес, а потом и имя.
При мысли о последнем, в груди начинает скапливаться тепло, вызывая невольную улыбку.
– Я Алина, – отвечаю, протянув ему руку.
– А я… – начинает парень, пожимая мою ладонь, но я его перебиваю:
– Я знаю, как тебя зовут.
– Да, знаешь, – задумчиво говорит Рейв, отпустив мою ладонь, а потом, без слов, заводит мотоцикл и уезжает.
Хм, что именно он имел в виду, собираясь говорить свое имя? Ведь я и так знаю, что его зовут Рейв. Точнее это все знают. Может быть он собирался сказать свое настоящее имя, а я его перебила? Та хотя нет, вряд ли. Что бы Рейв, скрывающий свою личность за десятью замками от всего мира, вдруг сказал какой-то девчонке, которую он спас от расправы от рук блондинок, свое настоящее имя? Это уже похоже на бред.
Пожав плечами, поднимаюсь в свой подъезд. Оказавшись в квартире, тихо крадусь к своей комнате, а затем, скинув куртку, джинсы и лифчик падаю на кровать. Укрывшись, я проваливаюсь в царство Морфея. И перед этим у меня мелькает одна мысль:
Какой тяжелый сегодня вечер…