После того, как мы разъединили наши ладони, передо мной постал вопрос, куда бы отвести его, что бы он был в абсолютном шоке? Какое именно место в городе способно его удивить?
Вообще, не смотря на то, что я родилась в этом городе и у меня всегда была Машка, города я в принципе так и не узнала. И сейчас, на секунду, у меня промелькнула мысль о том, что бы позвонить Машке и спросить у нее, куда именно повести Максима. Но, черт, я ведь только что стояла и говорила, что прекрасно знаю город и место, способное его удивить.
– Ну что, где это место, способное меня удивить? – ехидно улыбаясь, спрашивает парень рядом со мной.
– Я думаю, – отвечаю, повернув голову в противоположную сторону. – И вообще, не дави на меня. У тебя куча времени, что бы придумать место, а мне надо прям сейчас придумать.
– Я тебя не тороплю, – миролюбиво отзывается Максим. – Просто спросил. Пять минут назад ты была уверена в этом. А сейчас у тебя весьма растерянный вид.
– Ничего я не растерянная.
– Растерянная, – утверждает. – Ты губу кусаешь.
И да, я действительно кусаю губу. Заметив это, обиженно фыркаю и поворачиваюсь спиной к парню, уперев руки в боки.
– Алин, ты что, обиделась? – говорит за моей спиной растерянный голос брюнета. – Я не хотел, просто вырвалось…
Мой мозг мгновенно отключается от его извинений, когда я замечаю их. Трех высоких парней в черных толстовках и спортивных штанах. Они идут по направлению к скейт-парку, громко смеясь и энергично размахивая руками.
– Я знаю, куда мы пойдем! – громко восклицаю, поворачиваясь к Самойлову лицом. Он очень удивлен моим словам, судя по расширившимся глазам за очками.
– Оу… эм… Конечно, пойдем. Если ты знаешь, куда идти, – растерянно говорит парень, смотря на меня сквозь толстые стекла своих очков.
– Пойдем, пока самое интересное не пропустили, – не раздумывая над своими действиями, хватаю его за руку и тяну в сторону, куда пошли парни.
Сейчас как раз самое идеальное время, что бы все увидеть. Солнце медленно клонится к закату, и множество подростков, что занимали скейт-парк днем, возвращаются домой. И теперь, детские трюки закончились, пришло время для взрослых.
– Та куда мы идем? – мямлит где-то позади Макс, пытаясь потянуть меня за руку. – Алин, может, подождешь немного. Куда ты так торопишься?
– Пойдем, это будет сюрприз. Уверена, тебе понравится.
– Слушай, я начинаю бояться твоего энтузиазма.
– Меня он тоже иногда пугает, но ничего, ты привыкнешь.
И вот, мы на месте. Перед нами раскинулась огромная площадка с идеально-ровным асфальтом и несколькими площадками с препятствиями и дугами. Вокруг еще достаточно подростков, но самое главное только готовится к представлению.
– И что? – с задышкой говорит брюнет за моей спиной. – Это и была твоя идея? Пробежка по парку? Впечатляет, только мне кажется, что я сейчас легкие выплюну.
Разворачиваюсь к парню, тяжело дыша. Я сама не привыкла к таким пробежкам. Но, видимо, он реально больше меня не любит пробежки. Он стоит, согнувшись и упираясь руками в колени.
– Давай я схожу тебе за водой, – предлагаю, видя, как его очки спустились на нос, а рот приоткрыт, жадно поглощая воздух.
– Не надо, – отвечает он, с трудом приподняв руку. – Черт, я реально легкие выплюну.
Подхожу к нему и, взяв его ладонь в свою, помогаю встать прямо.
– Пойдем, присядем, – говорю, ведя его за собой.
– Черт, снова идти, – громко и обреченно выдыхает Макс рядом со мной.
– Успокойся, нам нужно сделать всего пять шагов.
– Обещаешь?
– Обещаю, – усмехаюсь, смотря на его наивное выражение лица, с большими доверчивыми глазами и едва приподнятыми уголками губ.
Черт, меня раздражают его очки. И меня раздражает то, что я хочу знать, какие у него глаза на самом деле. А из-за них я не вижу, какого они цвета. Когда-нибудь, ему придется их снять в моем присутствии.
Подойдя к ближайшей лавочке, сажаю на нее уставшего и измученного нашей недолгой пробежкой, парня. Он вытягивает ноги, откидывается назад, раскинув руки в стороны, и задирает голову.
– Черт, я останусь здесь жить, – говорит Макс, прикрыв глаза.
– До первых холодов, – отвечаю, поправив сумку на плече.
Повернув голову немного в сторону, замечаю небольшой киоск с гамбургерами, шаурмой и другой вкусной вредной едой.
– Ты горчицу любишь? – спрашиваю, повернув голову обратно на расслабленного парня.
– Не очень, – отвечает он, не чувствуя подвоха. – А что?
Но я уже развернулась и иду по направлению к киоску, делая вид, будто не слышу его. Подойдя к киоску, заказываю два хот-дога без горчицы и две колы.
– Держи, – вручаю разомлевшему Максиму его хот-дог и колу.
Конечно, держать два хот-дога и колу не очень удобно, но я достаточно способная девушка. И даже такое мне под силу. Всего лишь нужно запихнуть колу подмышки, а в одной ладони держать две булочки.
– Это месть? – говорит парень, забрав у меня свой хот-дог и колу. – За тот раз в кафе, когда я не позволил тебе заплатить?
– Нет, – отвечаю, садясь рядом и положив сумку рядом. – Просто не знаю, как ты, но я хочу есть. И я подумала, что это будет некрасиво, если я куплю себе поесть, а тебе нет. Так что, считай, что это просто жест вежливости.
– Ты больно ударила по моему самомнению, – говорит Максим, смотря на меня с обидой и одновременно откусывая часть хот-дога. Немного кетчупа с майонезом остается в уголке его губ, привлекая к ним мое внимание.
– Эмм, – говорю, приподняв между нашими лицами салфетку. – У тебя… тут… немного кетчупа…
Между нами повисает молчание, пока Максим смотрит на меня, а я на его губы с небольшим количеством кетчупа в уголке.
– Да? – удивленно спрашивает он, вытирая пальцем губы.
– Да, – киваю, приближая руку к его лицу, одновременно поднимая на него глаза. – Можно?
– Можно, – Максим медленно кивает, не отводя взгляда от моих глаз.
Мне приходиться опустить свои глаза, и пока я вытираю кетчуп, ловлю себя на мысли. У него мягкие губы. И меня нереально тянет провести по ним пальцем, а лучше губами.
В этот же момент рядом с нами громко стучит скейт, освобождая меня из этого плена. Качнув головой, уже значительно трезвым взглядом смотрю на брюнета, а он смотрит на меня.
– Эээ, все. Убрала, – заключаю, отодвигаясь от него и выбрасывая салфетку в мусорку.
Между нами повисает неловкое молчания, пока я пытаюсь вспомнить, о чем мы говорили до этого. Мимо нас проезжают несколько парней на скейтах и самокатах, девчонки на велосипедах, и два мужчины на роликах.
– Твое самомнение такой удар переживет, – отвечаю, переведя взгляд на площадку, где стало немного меньше подростков разъезжающих мимо нас на скейтах, роликах и самокатах. Заодно спрятать от его взгляда горящие щеки.
– Сомневаюсь, – немного неразборчиво говорит парень. – Ты ведь не феминистка. Не борешься за права женщин в обществе? Так ведь?
– Нет, я не феминистка.
– Тогда почему ты решила купить мне поесть за свои деньги? – в его голосе появились ранее неизвестные для меня твердые нотки.
– Ох, какой же ты дотошный, – поднимаю голову к небу, закатывая глаза. И благодарю небеса за то, что он поддержал меня и перевел разговор в другое русло. – Просто купила и все. Считай, что мне стало тебя жалко. Я хотела купить тебе просто воды, а потом передумала. Вот и вся причина.
– Черт, это еще хуже. Уж лучше бы феминистка, – говорит он, опустив голову так, что бы часть их скрыла от меня его очки.
– Почему это? Это еще больший удар по твоему самомнению?
– Это огромный удар по самомнению любого парня. Никогда не жалей парня. А если жалеешь, то, по крайней мере, сделай так, что бы он думал, что это твои чувства и забота, а не жалость.
– Спасибо за совет, буду знать, что бы никогда так не сделать, – отвечаю, наблюдая за двумя девчонками, проходящими мимо нас уже четвертый раз и постоянно хихикающими при взгляде на Максима. И чего это они?
Повернув голову, смотрю на хмуро смотрящего вперед парня. Конечно, я не судья на конкурсе красоты. Но и я могу определить красивый человек или нет. И прекрасно вижу эту красоту в Максиме Самойлове. Только не понимаю, зачем весь этот маскарад? К чему эти очки, если есть линзы? Зачем эта несуразная прилизанная прическа, если сейчас в моде художественный беспорядок? На улице лето, зачем ему эти широкие рубашки, в которых может поместиться еще один такой парень, как он?
– Почему ты носишь очки? – не выдерживаю, и повернув голову, спрашиваю в лоб.
– Зрение плохое, – отвечает Максим, вытирая салфеткой уголки губ.
– А линзы?
– Глаза от них быстро устают. Да и все равно в них плохо видно.
– А операция?
Подняв на меня голову, Максим улыбается уголками губ. В этот момент мне кажется, что между нами нечто большее, чем обычный проект по экономике. Хотя, это глупости. Я снова перечитала слишком много любовных романов, и вот он, отходняк. Везде кажутся истинные пары, настоящая любовь и забытые чувства. Даже Самойлов попал под раздачу.
– Так что, где то, что должно меня удивить? – спрашивает парень, откашлявшись, и повернув голову на площадку,
– Как раз начинается, – отвечаю, кивнув ему на площадку и парней, остановившихся с краю.
Те трое, которых я видела чуть ранее по дороге сюда, сняв толстовки и повесив их на турник, стали разминаться на других тренажерах.
– Те трое, – презрительно скривив губы, говорит Максим. – И есть то, что должно меня удивить?
– Ну, я подумала, что какое-то особенное место требует достаточной суммы денег. А просто гулять где-то не очень интересно. А здесь два в одном. Можно просто сидеть в парке, и наслаждаться представлением.
– Каким именно? – недоуменно спрашивает, оторвав взгляд от разминающихся парней и переведя его на меня.
– Экстремальным, – отвечаю как раз в тот момент, когда самое интересное только начинается.
Один из парней, с длинными на макушке каштановыми волосами, завязанными в небольшую растрепанную гульку, разбегается, что бы в следующий момент подпрыгнуть, сделать заднее сальто и перелететь через невысокую стенку, ограждающую площадку. Второй из них, с блондинистыми волосами, зачесанными наверх, бежит на высокую стенку, и, не останавливаясь, запрыгивает на нее. Секунду держится на вершине на обеих руках. Слегка накренившись вперед, он отталкивается руками от стены, делает сальто и приземляется на прямые ноги. Последний из тройки, с небрежно растрепанными светло-русыми волосами прикрывающими уши, перепрыгивает очередное препятствие, а затем, немного разбежавшись, делает сальто, оттолкнувшись ногами от стены.
– Это… это… – шокировано шепчет Максим, внимательно следя за движениями парней.
– Трейсеры, – шепчу в ответ, завороженно наблюдая за прыжками, сальто, кувырками и переворотами.