Если бы не появившийся Захарыч, неизвестно, куда бы затянулся наш поцелуй. Пока тот появился, Макс к этому времени уже прижимал меня спиной к стене, а его руки двигались по моим бедрам.
– Я, конечно, извиняюсь, но может вы прекратите раскрепощать моих ребят? – хмуро произнес мужчина за нами.
Разорвав наш поцелуй, Максим поднял взгляд своих глаз на меня, не переставая широко ухмыляться.
– Захарыч, куда уж больше, – смотря на меня, отвечает Рейв, опуская на ноги. – Твоих парней ничто не раскрепостит больше, чем уже есть.
– Все равно, шагай в гримерку, – хмуро насупив черные брови, отвечает Захарыч, указывая пальцем на неприметную боковую дверь.
– Слушаюсь и повинуюсь, – почтенно склонившись, Макс ухмыльнувшись хватает меня за руку и ведет к двери в гримерку.
Немногие парни оборачиваются нам вслед, пока мы не заходим внутрь и за нами не закрывается дверь. Внутри довольно просторно и пусто. Пару черных диванчиков, барная стойка у стенки с рядами алкоголя и воды. В углу стоят стойки с одеждой, и несколько пуфиков рядом, где в данный момент в четыре кучи свалена одежда парней. Остальные участники группы, в отличие от Макса, уже давно переоделись, и теперь, развалившись на диванах, спокойно попивали воду из бутылок.
– Задержался ты, – говорит Винд, лежа вдоль дивана и положив голову на колени Фросту.
Фыркнув в ответ, Макс только пожал плечами, скидывая плащ на пол. К счастью, как он и говорил, у плаща загорелась только необходимая часть, не навредив ему. Для меня было невыносимо стоять за сценой и наблюдать, как огонь неожиданно вспыхнул по всему подолу, а затем, взмахнув им, он сбежал за кулисы.
– Ну как, детка, тебе понравилось шоу? – раскинув руки на спинке дивана, спрашивает Хоук, делая глоток воды из бутылки.
– Да, – кивает Фрост, а от Винда послышался только тихое «угу». Кажется, что он уже вымотался.
– Ну что, малышка? – проворными пальцами расстегивая пуговицы рубашки, говорит Максим стоя у стойки с одеждой.
– Это было что-то нереальное, – выдыхая, окидываю взглядом всех парней, довольных моим ответом. На их лицах появились широкие улыбки, которые так и говорят, что они прекрасно осведомлены об этом.
– Собственно, как всегда, – с улыбкой говорит Хоук, прикрыв глаза.
– Кроме того, что мы впервые выступили на стадионе для тысяч людей, – замечает Винд, продолжая лежать на диване, подняв вверх палец и акцентируя на этом внимание остальных.
– Это точно, – кивает Фрост. – Черт, я едва не сдох, когда девка в переднем ряду сняла майку.
– Я не успел рассмотреть, но она что-то кричала. Кто-то видел? – приоткрыв один глаз, спрашивает у него Винд.
– «Рейв возьми меня», вот что было у нее написано прямо на сиськах, – отвечает Хоук открыв глаза и с ухмылкой посмотрев в сторону Макса, одевающего в этот момент белую рубашку с английской надписью на спине.
Парни общались между собой так, словно меня здесь и нет. Собственно, я не виню их за это. Почему они должны обращать внимание на девушку, которую Рейв привел вместе с собой на концерт? Особенно если вспомнить о том, что я совсем недавно услышала от Захарыча, что я не первая девушка, которую Максим приводит на свой концерт за кулисы.
– Я ничего не видел, – хмуро отвечает Макс, развернувшись к нам лицом, и поправив воротник рубашки, подошел ко мне. Обняв за талию, парень притягивает меня к своему телу, зарываясь лицом в распущенные волосы.
– Конечно, не видел, – говорит в это время Фрост. – Вы чего, если он постоянно за кулисы глядел.
– Это точно, – с ухмылкой кивает Хоук. – Захватила ты малышка, сердце нашего сердцееда.
Не знаю, что именно он имел в виду своей фразой, но от нее у меня резко пронесся мороз по коже и я задрожала. Макс, подумав скорее всего, о том, что я замерзла, только крепче прижал к своему телу. И он не чувствует, как замерло мое сердце при мысли о том, на что именно намекает своей фразой Дима.
– Я надеюсь, Максимка, – за закрытой дверью гримерки уже нет такой надобности не говорить настоящие имена друг друга. – Что ты не домой под одеялко, а с нами в клуб.
Даже непонятно, это предложение было больше утверждением или вопросом, прозвучавшим из уст Винда.
– Мы домой или нет? – обращается ко мне Максим, повернув голову и заглядывая в глаза своими зелеными с золотыми вспышками.
– Я… Я не знаю, – отвечаю, пожав плечами.
Я действительно не знаю, что делать в данный момент. Согласиться и вместе с Рейвом отправиться в клуб? Или рискнуть и поговорить с ним на чистоту? Как же трудно в данную минуту принять такое важное решение.
– Вообще-то, я хотела с тобой поговорить, – шепчу, опустив голову.
– Парни, мы скоро, – махнув рукой, говорит остальным Макс. И я благодарна ему за это. Не хотелось бы разговаривать о наших отношениях при парнях.
Выпустив меня из своих объятий, он отходит за черной кожаной курткой, а я разворачиваюсь и выхожу из гримерки. Вслед мне слышна тишина. Не знаю, заметили парни мое вмиг ухудшившееся настроение или нет, но солист – точно нет. Хмыкнув позади, Максим закрывает двери и мы вместе проходим через помещение, он приоткрывает двери, ведущие в коридор, и пропускает меня вперед.
– Спасибо, – шепчу, обняв себя руками и опустив голову.
– Малышка, с тобой все нормально? – с тревогой в голосе спрашивает Макс, поглаживая меня от локтей до плеч.
– Нет, со мной не все нормально, – качаю головой, понимая, что вот-вот расплачусь. – Я очень долго держала это в себе, но теперь я хочу знать.
– Что именно? – спрашивает парень с искренним изумлением на лице.
– Я хочу, знать, кто я для тебя?
Поднимаю на него голову, чувствуя, как глаза медленно заполняются влагой.
– Как это кто? Ты – моя любимая девушка.
– Неправда, – снова качаю головой, позволив себе тихо всхлипнуть. – Ты врешь.
– Почему?
– Потому что я знаю, что ты влюблен. И это не я, как ты постоянно повторяешь. Эта та девушка из твоего прошлого. Ты ее любишь, – говорю, подняв на него заплаканные глаза.
– Малышка, – шепчет Макс, протягивая ко мне руки.
– Не надо, – шепчу делая шаг назад. – Не надо, Максим. Пожалуйста, мне и так очень тяжело.
– Тяжело что?
– Я думаю, что… – из-за слез я начинаю заикаться, но не пытаюсь остановить вырывающиеся всхлипы и слезы, стекающие по щекам. – Нам нужно расстаться.
– Что? – шокировано выдыхает парень, отшатываясь от меня. – Малышка, ты же не серьезно.
Я не отвечаю, давая ему право обдумать мои слова. Черт, неужели я серьезно ему это сказала? Но я не могу по другому. Я и так пыталась сдержаться, что бы не разрыдаться на этом месте. Он должен понять, что я не могу жить, зная, что надо мной постоянно нависает эта его любовь в виде другой девушки.
– Макс, – поднимаю на него голову, опустив руки вдоль своего тела. – Прошу, это слишком тяжело для меня.
– Неужели тебе настолько тягостны наши отношения?
– Нет, никак нет. Наши отношения здесь не причем.
– Тогда что причем? С чего вдруг ты решила, что мы должны расстаться? – он делает шаг вперед, протягивая ко мне руки.
– С того, что ты влюблен в другую! А я не могу радоваться нашим отношениям, зная, что ты бросишь меня ради другой. Понимаешь? Не могу! – кричу, всплеснув руками, и отходя назад.
– Почему брошу?
– Ты хочешь, что бы я тебе это сказала? Сама? Ладно, я скажу, – спрашиваю, утерев рукавом куртки дорожки на щеках. – Мне рассказали о том, что ты всю свою жизнь влюблен в девушку, с которой когда-то жил по соседству. Я знаю, что, перед тем, как помириться с отцом, ты попросил его об одолжении. Что бы он разыскал эту девушку и сообщил тебе о том, где она живет, где учиться и чем занимается. Черт, та я даже знаю, что она учится в нашем университете вместе со мной на одном курсе.
– Алина… – шепчет Максим, смотря на меня с сожалением в глазах. Неужели у него проснулись какие-то чувства и он сожалеет о том, что использовал меня? Или это совершенно другое сожаление, из-за того, что я узнала об этом.
– И теперь я понимаю, зачем ты учишься в университете, – шепчу, сжав губы. – Почему именно на четвертом, а не на пятом. Из-за нее. Но при чем тут я? Зачем тебе я? Как прикрытие? Или для развлечения?
– Не говори глупостей. Ты никогда не была развлечением.
– Тогда зачем все это? Почему ты продолжаешь мучить меня, зная, что это ненадолго? Пожалуйста, скажи мне правду.
– Алинка, малышка… – ему все таки удается подойти ко мне, и нерешительно притянуть к своему телу. Всхлипывая, утыкаюсь головой в его грудь.
– Не надо. Не утешай меня. Не ври. Ты на мне испытывал, как это будет с ней, да? Я была всего лишь тестом, как обращаться с ней?
– Нет, ни в коем случае, – его сердце начинает биться быстрее, принося мне очередную порцию боли. Я больше никогда не услышу ударов его сердца. И больше никогда не буду лежать на этой груди, смотря телевизор в его доме.
– Тогда зачем? Зачем нужно было мучить меня, говоря, что я твоя? Зачем нужно было предлагать переехать к тебе? Зачем было все это? Зачем все это говорить, зная, что твое сердце принадлежит другой?
– Я…
Поднимаю на солиста голову, сжав в ладонях рубашку на его груди. С мольбой в голосе шепчу ему:
– Макс, пожалуйста. Я не хочу продолжать. Пожалуйста, отпусти меня. Я уверена, что она тебя полюбит. И ты будешь с ней счастлив. Прошу, давай прекратим все это.
– А если я не хочу прекращать? – шепчет он в ответ, упираясь лбом в мой.
– Пожалуйста, ради меня. Пока я не успела достаточно сильно полюбить тебя, – поднимаю на него глаза, моля. Опустив взгляд, я наталкиваюсь на его губы, сейчас сжатые в одну линию. Он больше никогда меня не поцелует. Не обнимет и не скажет, что я – его.
Я не смогла сдержаться, и не поцеловать его в последний раз. Но поцелуй, который должен был быть коротким прикосновением, незаметно перерос в настоящий жадный поцелуй, пропитанный обреченностью, жадностью, потребностью и любовью. Макс крепко обхватывает мою талию, прижимая к себе. Зарываюсь пальцами в его шелковистые пряди, пытаясь раз и навсегда запомнить ощущение его волос между пальцами. Пытаюсь навсегда запомнить, как это, ощущать его поцелуи на своих губах.
– Отпусти меня, – шепчу опухшими губами, жадно глотая воздух.
– Не могу, – отвечает он в мои губы, облизывая свои.
– Пожалуйста. Макс, это невыносимо. Отпусти меня, пока мне не стало слишком больно, – но он только крепче сцепляет ладони на моей талии. Упираясь руками в его грудь, говорю то, чего я точно от себя не ожидала. – Если этого не можешь сделать ты, тогда это сделаю я.
Выбравшись из его объятий, я развернулась и побежала по коридору. Короткое мгновение мне кажется, что он сорвется с места, побежит за мной, а догнав крепко обнимет и скажет, что никакой другой девушки из его детства нет. Что это была просто выдумка. И что он действительно любит только меня. Что все его слова были правдой. Со стороны за кулисья открылись двери и послышались голоса парней. Они пытались разузнать у Макса, что происходит. Он им тихо рычал что-то, и я чувствовала его взгляд на своей спине. И тогда мое сердце окончательно разбилось на тысячу маленьких осколков. Это все было правдой. Он не побежал за мной. Не обнял и не сказал, что ее не существует. И этим только все подтвердил.
Не знаю, что произошло далее, но Макс начал кричать. Мне было трудно разобрать, что именно он хотел от Хоука, – слезы настолько заслонили мне глаза, что я не разбирала дороги, но упорно пыталась сосредоточиться только на ней, игнорируя посторонние звуки, что уж говорить о голосах парней на заднем фоне, – тем более, что меня это уже не касалось. Я как раз приблизилась к дверям запасного выхода, когда Макс закричал на весь коридор:
– … есть!
Это было последнее, что я услышала из уст парня, перед тем, как покинуть стадион, не жалея слез. И пока я бежала вокруг стадиона, в моей голове билась одна и та же мысль.
Я рассталась с парнем, без которого уже не могла жить. Но который не мог жить без другой.