Утро понедельника я встретил в уже привычной равнодушной тоске. На работе заставил себя разобрать бумаги, успевшие образовать на моем столе целый горный хребет. Но энтузиазма моего хватило ненадолго, и уже к десяти часам я выдохся. Еще через час я поймал себя на том, что сижу, бессмысленно глядя перед собой, и перекатываю в голове одну-единственную мысль, успевшую набить оскомину за минувшие дни. На божественное вмешательство или внезапное озарение надеяться явно не приходилось, и я по-прежнему не знал, что делать. Но некоторый прогресс все же произошел — тупое равнодушие сменилось раздражением. Мне осточертела моя тоска, а вместе с ней и бесплодные размышления. А вслед за раздражением меня посетило великое открытие: думать как заведенный об одном и том же не очень-то весело, да и толку никакого.
Мир вокруг менялся слишком быстро, и я за ним не успевал. За последнее время чего только не произошло. Я больше не люблю Ким; Том женился и скоро станет папашей; Алекс вот-вот облысеет; Карен наконец-то поумнела. Я вдруг испытал чувство, схожее с тем, что нападало на меня в кинотеатре, когда я возвращался в темный зал после недолгой отлучки в буфет или туалет. Сюжет совершил какую-то немыслимую загогулину, и я уже ничего не понимаю.
В начале двенадцатого я снял телефонную трубку и позвонил в справочную. После чего встал, надел пиджак и вышел из кабинета.
— Мне нужно отлучиться по делам, — предупредил я нашу секретаршу. — Вернусь примерно через полчаса.
Я быстро шагал по улице, лавировал меж пешеходов, переходил почти на бег на перекрестках, чтобы успеть на зеленый свет. Я подгонял себя, опасаясь, что опомнюсь и поверну назад. Что здравый смысл и осторожность возьмут верх над чувствами.
Это было самое обычное здание, каких полно на Шестой авеню. Гигантская коробка из стекла и металла, поставленная на попа. Я миновал карусельные двери, в мраморном вестибюле задержался возле табло со списком офисов и направился к лифтам.
На двадцать шестом этаже я вышел из лифта и оказался перед стеклянными дверями, на которых затейливым шрифтом были выведены имена основателей компании. Сбоку от двери обнаружилась щель для магнитной карточки-пропуска. Я растерянно посмотрел на нее, поскольку не ожидал столь нелепого препятствия. Но похоже, фортуна в этот день была на моей стороне. Явилась она в образе дамы, открывшей дверь офиса изнутри. Поскольку выглядел я вполне пристойно и здешнему интерьеру не особо противоречил, дама приветливо улыбнулась и даже придержала дверь.
Приемная была просторной, декорированной дорого, но со вкусом. Шикарные кресла обступали овальный кофейный столик темного дерева, на столике — ваза со свежесрезанными цветами. И роскошная стойка для секретаря. Правда, самой секретарши за ней я не обнаружил. Влево уходил коридор, не мешкая я свернул туда. В самом конце коридора стоял стол с компьютером, за которым сидела девушка.
Я подошел к ней.
— Простите, как мне найти Сару Митчелл?
Девушка оторвала взгляд от монитора и глянула на меня с вежливым любопытством:
— У вас назначена встреча?
— Не совсем. Я ее знакомый.
Девушка выдавила холодную улыбку и потянулась к телефону.
— Как вас зовут?
— Джек Лафферти.
В этот момент мой глаз зафиксировал движение слева. Повернувшись, я увидел, как Сара открыла дверь дальше по коридору и тут же скрылась за ней.
— Спасибо, — пробормотал я и бросился следом.
— Сэр, подождите! — испуганно вскрикнула секретарша. — Сэр, вам нельзя…
Не обращая внимания на ее крики, я почти бежал по коридору, радуясь своему везению. Будет гораздо лучше, если Сара не узнает заранее о моем визите и не успеет разозлиться. Сюрприз — это всегда козырь. Нет, сегодня точно мой день, давно уже мне так не везло.
— Сэр!
Не останавливаясь, я оглянулся. Секретарша уже выбралась из-за своего стола.
Я ускорил шаг, пока решимость не оставила меня. Удиви ее! Лови карпа! Подойдя к двери, за которой исчезла Сара, я резко стукнул два раза и, не дожидаясь ответа, переступил порог… и застыл на месте.
Это был вовсе не кабинет, как я полагал, а огромный зал, вдоль стен которого вытянулись ряды столов. За столами сидело человек тридцать, а то и больше. При моем появлении все дружно вскинули головы и уставились на меня. М-да, такого я точно не ожидал. Судя по всему, здесь проходила какая-то презентация. На дальней стене зала висел экран, в центре стоял столик с проектором, а рядом — дама в элегантном костюме и весьма сурового вида. Дама не просто удивилась моему вторжению, она явно разозлилась, что ей помешали.
Я пробежался взглядом по изумленным лицам всех этих нежданных свидетелей и отыскал Сару. Приоткрыв рот, она, как и все, смотрела на меня.
Тут подоспела и секретарша, влетела в открытую дверь и с разбегу ткнулась мне в спину. Я оглянулся — на лице бедняжки нарисовалось в точности такое же выражение, как и на лицах остальной публики. Рот приоткрыт, в глазах изумление. Вот только к изумлению примешивался страх. Судя по всему, ничего хорошего ждать мне не приходилось.
Суровая дама у проектора вздернула одну бровь и с приторной любезностью вопросила:
— Чем я могу вам помочь, сэр?
Я посмотрел на нее, снова обежал глазами слушателей, остановил взгляд на Саре и забормотал:
— Я… простите, пожалуйста. Простите… я не хотел…
Дама прищурилась, усмехнулась и повернулась к экрану.
Я попятился к двери.
— Итак, продолжим, — заговорила дама и взмахнула указкой. — Мы остановились на том, что…
Я резко затормозил.
— Извините.
Дама дернулась, будто ее хлестнули, и развернулась. Весь ее вид выражал смесь недоумения и возмущения — как-никак ее прервали во второй раз.
— Минутку внимания. — Я вскинул руки, моля о терпении и снисхождении. — Я должен… должен сказать нечто очень важное… одному человеку, который здесь присутствует…
Дама, потрясенная подобным нахальством, явно не находила слов, взгляд ее в любую секунду мог прожечь во мне дырку.
— Я не отниму много времени. И раз уж все равно прервал вашу презентацию…
Окончательно ошалевшая от такого напора докладчица уперла одну руку в бок, словно говоря: «О, ну что вы… мы в вашем полном распоряжении».
Я сдержанно кивнул в знак благодарности и, опустив руки, медленно оглядел аудиторию. От волнения меня била дрожь, во рту пересохло.
— Среди вас находится человек, перед которым я должен извиниться…
Мой взгляд устремился к Саре. Вид у нее был уже не ошеломленный, а испуганный. Что касается остальных, то они разделились на две части. Одни будто вопрошали: «Что это за идиот?» Другие же откровенно забавлялись: «Ого, похоже, повеселимся».
Секретарша за моей спиной тихо пискнула.
— Я не назову имя этого человека, — снова заговорил я, судорожно сглотнув, — потому что не хочу смущать его. Ему и так досталось из-за меня.
Взгляд Сары нервно забегал по комнате.
— Всем нам приходится совершать поступки, за которые потом стыдно, о которых потом сожалеешь. Но часто причина такого поступка не имеет никакого отношения к сложившейся ситуации. Или к человеку, который находится рядом с тобой. Часто эта причина вообще зародилась недели, месяцы, а то и годы назад. И спровоцировала не только твой позорный поступок, но и все твои негативные чувства, твою злость, досаду и тоску.
Я замолчал, чтобы набрать в легкие воздуха. Сара не шевелилась, напряженно глядя на меня.
— Это глупо, — продолжил я. — Бессмысленно. Нелепо. И абсолютно нечестно по отношению к человеку, которого ты обидел. Но в тот момент ты ни о чем таком не задумываешься. Ты просто выплескиваешь свою злость и раздражение, не понимая, что ударит это не по тому, кто стал причиной твоей злости, а по человеку, который тебе дорог. Ты ведешь себя как последняя свинья, сам того не сознавая.
Я облизнул губы. Коллеги Сары уже выглядели не такими напряженными, кое-кто даже смотрел на меня с очевидным сочувствием. Да и дама у проектора уже не излучала прежней враждебности. Уж не знаю, почему они смягчились. То ли до них дошел смысл моего сумбурного спича, то ли им просто стало жалко клоуна, выставившего себя на посмешище. Пора переходить к сути дела, пока они не опомнились и не выставили меня вон.
— Пару недель назад, в пятницу, я повел себя отвратительно, гнусно повел. Я позволил себе то, чего позволять был не должен. Ни под каким видом. Потому что все было в прошлом, потому что у меня появилось настоящее. И сейчас я пришел сюда, чтобы извиниться и объяснить все. И сказать, что на самом деле вовсе не такая свинья и вовсе не такой безмозглый. Я не могу исправить то, что случилось. — Я перевел дух. — Но я прошу о понимании. И о снисхождении. И я больше всего на свете хочу загладить свою вину. Мне просто нужен шанс. И если мне дадут его, я сделаю все, чтобы исправиться. Просто нужно позвонить. Только позвонить.
Я замолчал. В просторной комнате стало очень тихо. Удивительное дело, но никто не торопился выгнать меня взашей. Более того, на лицах прибавилось сочувствия. Странно, но мою речь все эти дипломированные и наверняка опытные юристы выслушали с очевидным интересом. Даже дама у проектора выглядела уже… нет, не сочувствующей, но не такой агрессивной.
— Спасибо, — искренне сказал я, глядя на нее. — Спасибо и простите за вторжение.
Потом развернулся, обогнул секретаршу, глаза у которой были как блюдца, и быстро вышел в коридор.
Я парил над асфальтом и казался себе настоящим героем. Уличные звуки слились в один странный, приглушенный, словно подводный, гул. Черт знает, что я сейчас натворил, но ничего такого я в жизни еще не делал. Столь решительного и необратимого. Столь отчаянного. И безрассудного.
Я чувствовал себя слегка пьяным, в голове звенело, но это был приятный звон. Как будто закончил марафон или взобрался на трудную вершину. Удивительно приятное ощущение. Я сделал то, что задумал. Пусть все вышло совсем не так, как планировал, но я изложил все четко и ясно. Получилось даже эффектней и оригинальней, чем задумывалось. Если бы я мог предвидеть, что ожидает меня в офисе — если бы знал о трех десятках слушателей, — то никогда бы не отважился.
А ведь получилась нешуточная проверка на вшивость. И на серьезность намерений. И я ее выдержал. Не дрогнул. Сам не знаю как, но не дрогнул, дошел до самого конца. Остается только гадать, что в результате из этого выйдет, и как все сложится, и что решит Сара, но я сделал все, что мог сделать, и даже немножко больше. Теперь слово за Сарой.
И слова этого ждать долго мне не пришлось.
— Джек! — раздалось сзади.
Я обернулся. Ко мне решительным шагом торопилась Сара, едва не сбивая прохожих. Лицо напряжено, плечи опущены, руки грозно рубят воздух. Мне и в голову не приходило, что она захочет догнать меня. Меня настолько поразила и одновременно испугала свирепость ее вида, что я застыл на месте.
— Какого черта? Что это было, Джек? — прокричала она, когда между нами оставалось еще несколько метров.
Спрятаться было негде, поэтому я попытался взять себя в руки.
Обогнув последнего пешехода, Сара резко остановилась передо мной.
— Так что это было? — повторила она.
— Сара…
— Как ты мог так поступить?
Я тяжело вздохнул:
— Я просто должен был тебе сказать.
— Что сказать?
— Попросить прощения за то, что случилось.
— И только?
— Да.
— Ты что, не мог просто позвонить?
— Нет.
— Почему же?
— Потому что… потому что по телефону все не так.
— Как это «не так»?
— Я хотел сказать, что раскаиваюсь, и объяснить, почему так случилось. И что со мной происходило. И почему случилось то, что случилось. Еще про Ким хотел объяснить. — С каждым словом я терял способность связно выражать мысли. — И что вообще происходило между нами и со мной.
Она не скрывала раздражения:
— Что ты несешь?
— Я отталкивал тебя, Сара.
— Отталкивал меня?
— Да! Понимаешь, я слишком долго колебался, прежде чем пригласил тебя на свидание. Я боялся впустить тебя в свою жизнь, да я вообще всего боялся!
Ее глаза зло блеснули:
— А ты уверен, что мне это нужно? Уверен, что я хочу войти в твою жизнь, а? Почему ты так уверен, что я спала и видела, как ты наконец соберешься с духом, откроешь дверь и пустишь меня в свою чертову жизнь?!
— Ты хочешь сказать, что равнодушна ко мне? И все, что было между нами, — плод моего больного воображения?
— Что — все? Бога ради, Джек! Да что между нами было? Одно свидание! Одно-единственное! Да и не свидание даже, а так, ужин. Да и тот пошел насмарку!
— Вот и я о том же. Ничего не было, потому что я сопротивлялся. Я не хотел связывать себя.
— Ты не хотел связывать себя?
— Да. Я избегал серьезных отношений. И именно из-за моей трусости случился тот скандал. Я не решался забыть Ким и за это поплатился.
Сара сжала кулаки и подскочила ко мне. Терпение ее явно иссякло.
— Значит, это я во всем виновата? — крикнула она. — Значит, я виновата, что ты переспал со своей бывшей?
— Я не это хотел сказать, Сара. Я всего лишь хочу объяснить, поче…
— Это не объяснение! Это чушь собачья! Не хочешь говорить прямо, черт с тобой. Но не надо держать меня за идиотку.
— Но это вовсе не чушь…
— Тогда что это?!
— Сара, пожалуйста, не надо…
— Что, черт возьми, ты пытаешься мне сказать?
— Я пытаюсь сказать, что, кажется, влюбился в тебя! — заорал я.
Похоже, эти слова больше поразили меня самого, нежели Сару. Если уж честно, мое признание ее вообще не впечатлило. Она не переменилась в лице, не рухнула в обморок, не запрыгала от счастья. Просто сердито смотрела на меня, разве что кулаки разжала.
Я же был в самом настоящем, без дураков, шоке. Неужели я на самом деле это сказал? Мне вдруг стало нестерпимо жарко, будто меня сунули в микроволновку. Сердце прыгало в груди как после стометровки. А с желудком и прочими внутренностями и вовсе творилось нечто немыслимое. Но отступать было поздно. Мы стояли посреди тротуара на Шестой авеню и смотрели друг на друга. Нас пихали прохожие, кидали на нас недовольные взгляды, но мы не обращали внимания. И вдруг я понял, что вот теперь настал мой час, теперь, а не тогда, в офисе. Тогда была лишь прелюдия.
— Я постоянно думаю о тебе, — проговорил я.
И замолчал. Все эти эмоции и скоропалительные признания вконец расстроили мои умственные способности. Я, ничего не соображая, смотрел на Сару. И в голове вертелась лишь одна мысль — выпить бы сейчас. А Сара смотрела на меня, и никакой симпатии в ее взгляде не было. Ни следа симпатии, одна ярость.
И тут меня вдруг прорвало. В голове неожиданно всплыл монолог Алекса на баскетбольной площадке. Что ж, раз своих мыслей и слов у меня нет, воспользуюсь чужими.
— Сара, выслушай меня. Я не идеальный мужчина, Сара. Я полный идиот. Но я умею признавать свои ошибки. Я совершил ошибку. Самую большую в моей жизни. Я не был готов к встрече с тобой. Но теперь все изменилось. Абсолютно все. Я думаю только о тебе. Я постоянно думаю о тебе. Ты удивительная, Сара, ты самая удивительная на свете. И ты не виновата, что я вел себя как придурок. Но на это были причины…
Черт, забыл, что там дальше. Ладно, попробую сымпровизировать:
— Сара, прошу, дай мне еще один шанс.
Лицо Сары не смягчилось.
— И ты думал, что сможешь убедить меня своими выходками? Заявившись ко мне на работу? Перепугав секретаршу? Вломившись на совещание и опозорив меня перед коллегами!
— Они же не знают, к кому я пришел.
— Ты думаешь, трудно догадаться? — Голос ее источал сарказм. — После твоего ухода инструкторша объявила перерыв на пятнадцать минут. И они все тут же загалдели разом: «Кто это был?», «Как он сюда попал?», «Зачем он это сделал?», «Он что, псих?», «К кому он обращался?», «Наверняка к женщине», «Голубой бы вряд ли такое выкинул». — Глаза ее сверкнули. — А женщин, между прочим, там было всего шестеро. И трое из них замужем! Да они уже давно догадались!
Только теперь до меня дошло, в какое дурацкое положение я поставил Сару. А в следующий миг я осознал и другое: все кончено, не будет у меня никакого второго шанса, я сам срубил сук, на котором сидел.
— То, что ты сделал, невероятно эгоистично и глупо! Не понимаю, зачем эта клоунада? Чего ты хотел добиться?
Опустив глаза, я сконфуженно посмотрел на свои туфли и прошептал:
— Я хотел тебя удивить.
Сара резко и неприятно рассмеялась:
— Ну что ж, Джек, тебе это отлично удалось. Ты меня удивил.
Сказав это, она повернулась и ушла прочь. А я стоял и с тоской смотрел ей вслед. А что мне еще оставалось?
Вернувшись к себе в офис, я рухнул в кресло и словно впал в транс. Звонить Алексу или кому-то еще не было ни сил, ни желания. Заниматься делами тоже. Я испытывал странное сочетание унижения и совершеннейшего покоя. Что это — особый вид душевной травмы?
Так прошло несколько часов. Я все сидел в кресле и сидел.
Ближе к концу рабочего дня в кабинет заглянула секретарша.
— Так вы здесь? — удивилась она.
Я попробовал сфокусировать на ней взгляд. Получилось не очень.
— Вы не берете трубку, — добавила она. — Сказать, что вас нет?
— У меня звонил телефон?
Она кивнула. Странно, я ничего не слышал.
— Кто там?
— Какая-то Сара.
Я резко выпрямился и дернулся к телефону.
— Она на проводе?
Секретарша тактично ретировалась.
— Почему ты хотел удивить меня? — Сара говорила совершенно ровно, без намека на эмоции. Вопрос был достаточно странный, я ведь вроде бы все объяснил.
Я помешкал.
— Чтобы ты знала, как сильно я раскаиваюсь.
— А взять и позвонить нельзя было?
— Я подумал, что это слишком просто, да и недостаточно.
— Недостаточно для чего?
— Ну, я хотел произвести впечатление. И сразить тебя.
— Для того чтобы показать свою искренность, сражать необязательно, Джек. И устраивать спектакль тоже. Кстати, театр и искренность не очень совместимы.
— Но не в этом случае.
Сара вздохнула в трубку:
— Что ж, спектакль удался тебе на славу.
Я поежился, радуясь, что Сара меня не видит.
— Согласен, я не должен был…
— Не должен?
— Конечно, нет… В общем, дурацкая идея. Повел себя как псих.
— Да уж, пожалуй.
Хотя в кабинете я был один, но все равно стыдливо прикрыл лицо рукой.
— Я не знаю, что сказать, Сара.
— Что ж, и я тоже не знаю, — ответила Сара каким-то непонятным тоном. — Никто еще не делал для меня ничего подобного.
Я отнял ладонь от лица.
— Правда?
— Правда.
— Так ты не злишься?
Молчание.
— Я и сама не пойму, что чувствую. Но я бы не сказала, что злюсь. Нет, я не злюсь.
Вместе с креслом я медленно отодвинулся от стола и поднялся. Мои глаза лихорадочно шарили по кабинету, пытаясь найти подсказку.
— Кстати, ты очаровал секретаршу. Она клянется, что ни за что не выдаст меня. Она считает, что ты романтик.
Я решил рискнуть:
— Может, сходим куда-нибудь вечером? — И тут же напрягся в ожидании отказа.
Еще одна пауза, на этот раз длиннее.
— Одна моя половина согласилась бы не раздумывая, Джек, но…
— А вторая никак не может составить ей компанию? — перебил я. — Всего один раз? Только сегодня? А потом всю жизнь пусть командует тобою.
В трубке послышался вздох. В этом вздохе я услышал лишь сожаление.
— Хочешь, не отвечай сразу. Просто подумай об этом, хорошо? В семь часов я жду в баре «Хеннесси». Это на Пятьдесят третьей, в двух кварталах от твоего офиса.
Не теряя времени, я набрал номер Алекса.
— Цветы! Конфеты! Украшение какое-нибудь! — заорал он, выслушав меня.
— Тебе не кажется, что это перебор?
— Джек, ты что, не врубаешься? У тебя испытательный срок! Надеюсь, место ты хоть приличное выбрал?
— Да мы просто собираемся выпить.
— Обстановка — это все! — взорвался Алекс. — Почему я должен тебе это объяснять? Ты же писатель!
— Я даже не знаю, придет ли она.
— Терпение, чувак, только терпение. И учти, даже если она придет, то скорее всего опоздает, чтобы ты поволновался. Я бы обязательно опоздал. Осмотрись. И непременно постарайся расслабиться. Выпей чего-нибудь, наконец!