В бар я заявился очень задолго. Всегда лучше перестраховаться. Но Алекс оказался прав — я ждал, ждал и ждал. А потом снова ждал.
Прошло полтора часа, а Сары все не было.
Потом я вдруг увидел ее. Модный костюм темно-синего цвета, сумочка, волосы убраны назад и стянуты в хвост. Несмотря на тяжелый день, она выглядела свежо. Прелестно.
Я помахал ей рукой. Она улыбнулась и зашагала ко мне. Все та же легкая, непринужденная походка; плавное волнообразное движение от ноги к бедру, от руки к плечу.
Почему-то я совсем не нервничал.
Пока она шла, я представлял ее с гитарой за плечом. Юрист, наяривающий на гитаре «Отель “Калифорния”». Потрясная картинка. И неотразимая.
— Джек, прости, — искренне извинилась она. — Я уже собралась выходить, но тут, естественно, позвонил клиент. Срочное дело.
— Ничего страшного. Сам знаю, как это бывает.
Понедельник, вечер, бар практически пуст. Крохотные свечки весело мерцают на маленьких круглых столиках. Где-то под потолком наигрывает Стэн Гец[18]. Сара пьет красное вино. Передо мной бокал виски с содовой.
— Знаешь, я удивлен, что ты пришла.
Сара улыбнулась.
— Значит, мы квиты. Оба сегодня друг друга удивили.
— Так почему ты пришла?
— Выпить захотела, — сухо ответила она. Но тут же улыбнулась и пожала плечами: — Наверное, стало любопытно. Скажи мне правду. Все-таки зачем ты это сделал?
— Хотел тебя увидеть.
Она приподняла брови.
— Да, хотел тебя увидеть. Прости меня за прошлый раз. Это не имело никакого отношения к тебе. — Я сжался, сообразив, что начинаю повторяться. — Мой предыдущий роман закончился сравнительно недавно. И довольно плохо.
— Я так и поняла, тогда, в ресторане. А потом меня еще и Джени просветила.
Я притворился рассерженным:
— А я-то думал, она на моей стороне.
— Так и есть, — подтвердила Сара. — А роман действительно закончился?
— Да, действительно.
Сара огляделась:
— Ее ведь нет здесь, правда?
Я не сдержал улыбки:
— Нет, ее здесь нет. Я везде проверил.
Сара помолчала, глядя на меня.
— А сомнения?
— Их тоже нет. Никаких.
— Уверен?
— Абсолютно.
— По правде говоря, Джек, я понимаю, через что тебе пришлось пройти. Я тоже рассталась не так давно.
— Я слышал.
Теперь нахмурилась Сара:
— А я-то думала, Джени на моей стороне.
— Так и есть, — подтвердил я, и мы оба расхохотались. — Джени — настоящий двойной агент.
Сара вкратце поведала мне свою историю. Если опустить детали, это была самая обычная история о том, как два хороших человека не смогли быть счастливы друг с другом. Я слушал ее рассказ, и мой собственный невеселый роман вставал у меня перед глазами.
— Тебе уже скучно, — донеслось до меня.
Я встряхнулся.
— Нет, что ты. Просто подумал тут…
— Что?
— Да так, глупость.
— Скажи.
— Нет, это бред.
— Говори же! — потребовала Сара, угрожающе подавшись вперед.
— Латекс.
— Ты думал о латексе?
— Не думал, само пришло в голову.
Сара прищурилась:
— Надеюсь, ты не носишь латекс?
— Нет, а что?
— Вот и славно.
Теперь уже я заинтересовался:
— Все-таки в чем дело?
— Не могу объяснить. Просто мне не нравятся мужчины, которые надевают всю эту обтягивающую ерунду. Но объяснить толком не могу.
— Джон Уэйн никогда не носил латекс, — заметил я.
— Вот именно. — Сара улыбнулась.
— Но мне далеко до Джона Уэйна.
— Но ведь имя Джек — сокращенное от Джон?
Я кивнул.
— Значит, тебя зовут Джон. Уже лучше.
— Это почему?
— Хорошее мужское имя. Ненавижу имена вроде Лесли, или Кэролл, или…
— Или Дана, — добавил я.
Она рассмеялась:
— Или Дана.
Я отпил виски.
— А я думала, ты бросил.
— Воздержание не спасло. Теперь я следую другому принципу. Умеренность. Алекс говорит, что понемногу каждый день даже полезно.
— Правильно говорит, — согласилась Сара. — Хорошо влияет на сердце.
Я посмотрел ей прямо в глаза и спросил:
— Ну и что ты думаешь? Выйдет у нас что-нибудь?
Взгляд Сары был не менее тверд.
— А что нам терять?
— Рассудок. Самоуважение. Достоинство. Время. Деньги.
— Ну-у-у, — протянула она, подыгрывая. — А что можно получить взамен?
Я призадумался.
— В перспективе — дружеское общение. Удовольствие. Теплоту. Понимание. Радость. Страсть.
— Что ж, — она подвинулась ближе и взяла меня за руку, — звучит заманчиво.
Я не сводил с нее глаз. Она была прелестна: голова чуть наклонена, прядь упала на щеку, большие зеленые глаза серьезно и пристально смотрят на меня.
— Да, — услышал я свой голос. — Точно.
Ночью над Манхэттеном висит какой-то свет — яркое, объемное, сияющее свечение словно парит где-то между небом и макушкой города. В ясную ночь свет почти не видно, будто он растворяется, истончается. Когда же ночное небо скрыто за облаками, он сияет и переливается — свет тысяч и тысяч квартир и офисов, ресторанов и баров, образует над городом нимб. В такие ночи город вовсе не смотрится ниже или приземистее, как можно было бы предположить. Напротив, кажется еще выше и грандиознее — его заоблачные башни и шпили в буквальном смысле скребут небо.
Стэн Гец (1927–1991) — известный джазовый саксофонист.