Для меня всегда было загадкой, как получается, что люди знакомятся, потом влюбляются и становятся родственниками. И все у них становится общее: дети, дом, быт. У меня не получилось родственности. Хотя мы прожили с Толиком десять лет и привыкли друг к другу, как привыкают к квартире, машине или рабочему коллективу, но не сроднились. Мы не дрались, даже почти не ругались, но не было главного — общих интересов. И детей у нас тоже не было.
Когда подружки на работе пили валерьянку после скандала или замазывали синяки тональным кремом, я им не только сочувствовала, но даже в душе немного завидовала — у них хоть какие-то отношения с мужьями. У меня же жизнь — стоячее болото, и даже всплески эмоций не разбавляют рутину совместного существования.
Иришка, моя «рабочая» подруга, все время учила меня жить.
— Ты пойми, надо самой что-то делать, чтобы изменить свою жизнь. Муж не обращает на тебя внимания. А ты сама бы обратила внимание на женщину, у которой годами ничего не меняется? Ни характер, ни настроение, ни даже цвет волос и одежда. Это же ужас! Сейчас целая индустрия работает на нас. Мы можем выбирать себе оттенок волос и цвет глаз под настроение. Менять свой имидж и стиль в любую сторону. Даже фигуру поменять можем. А ты все время одинаковая. Совершенно пресная и неинтересная!
Я не обижалась — она говорила правду. Я действительно давно махнула на себя рукой. И даже свалившееся на меня наследство не изменило ситуации.
Удивительное чувство испытываешь, когда вдруг становишься обладательницей целого состояния. Мой дядя слыл скупердяем и старательно копил деньги на черный день. Но до этого дня он просто не дожил, скончавшись от инсульта. А так как за всю свою жизнь не нажил он ни детей, ни друзей, то все его богатство упало на меня, словно манна небесная, и в одночасье сделало меня обеспеченной женщиной. Не могу сказать, что я потеряла голову от счастья, но наличие наличности грело душу.
Супруг, обычно равнодушный как к моим делам, так и к моим мечтам, вдруг заинтересовался планами на деньги. Какие у меня могут быть планы? Естественно, тратить! Ведь деньги даются для того, чтобы их тратить.
Муж зачем-то устроился на вторую работу и совсем не появлялся дома. А когда появлялся, скользил по мне равнодушным взглядом. Меня это не огорчало, просто у меня не было опыта других отношений с мужем. Жизнь проходила скучно, грустно и однообразно. Мы привыкли не замечать друг друга, как не замечают старую мебель в доме; жгучую любовь, нежность и страсть я видела лишь в сериалах. А когда в метро кто-то обнимался, я грустно отводила взгляд. Не понимаю, почему я смирилась с таким положением вещей и привыкла жить так, как жить нельзя.
Иришка предложила мне обновить гардеробчик, а мою старую одежду мы решили отдать ее соседке. Бедным надо помогать.
Я безоговорочно согласилась, сняла со счета деньги и впервые за много лет отправилась покупать себе обновки. Никогда не думала, что это такое захватывающее занятие. Не просто смотреть или примерять, а именно покупать! Удивительное чувство, когда ты можешь себе позволить то, что хочешь. Когда мне принесли белоснежную, почти невесомую шубку, я удивилась, что могла обходиться без нее. К шубке мы подобрали новые сапоги, шапочку и даже сумку.
Я ощущала себя настоящей леди и была просто счастлива. Мы принесли наряды домой и сразу позвонили Ириной соседке, чтобы отдать ей мой секонд-хэнд. Скромная худощавая женщина была очень рада неожиданной гуманитарной помощи. Когда она завернулась в мою шубу, я даже удивилась нашему сходству.
— Так, сегодня аттракцион небывалой щедрости! — торжественно объявила я и отдала женщине вместе с шубой еще сапоги, сумку и шапку. Долой старые вещи!
Затем мы решили обмыть обновки, чтобы хорошо носились, и устроили настоящее застолье. Мы пили за перемены к лучшему в нашей жизни. И так засиделись, что я совсем забыла про свою любимую тренировку.
Уже несколько лет я исправно хожу заниматься шейпингом. Сегодня придется пропустить занятие.
Иришкина соседка вдруг забеспокоилась и засобиралась домой. Мы с подругой не возражали, потому что хотели посекретничать. Женщина нарядилась в мои вещи, а свои сложила в сумку. Мы с Иркой уставились на нее в изумлении — очень уж она напоминала меня.
Когда она ушла, мы заварили еще кофе и уселись поуютнее. Впереди был хороший вечер. Я проведу его не в одиночестве, а Ириша отдохнет от своего шумно-суетливого семейства.
— Интересно, как оценит твои наряды Толик? — спросила Ира.
— Да никак. Он неделями не ночует дома, делает какую-то халтуру. А когда появляется, ему не до меня, — ответила я честно. Вообще-то я не часто обсуждаю свою семейную жизнь, но тогда захотелось пооткровенничать.
— А мой змей так все замечает. То зачем я подстриглась, то зачем короткую юбку купила, — затянула Ирка свою обычную песню.
— Наверное, он просто неравнодушен к тебе, поэтому и хочет, чтобы ты не выглядела смешно, — предположила я. — А Толику все равно, как я выгляжу. По-моему, если вдруг меня не станет, он даже не заметит моего отсутствия, — добавила я грустно, и мне стало так жаль себя!
— Ну что ты такое говоришь! — Ирка не на шутку испугалась. — Знаешь, я, наверное, тоже пойду.
Мне ужасно не хотелось оставаться одной, и я пошла ее провожать. Возле нашего дома толпились люди. Машина «скорой помощи» и милицейский «уазик» наводили на мысль о криминале. Мы хотели пройти мимо, но какая-то неведомая сила подтолкнула нас к толпе. Картина, представшая перед глазами, повергла в ужас. На краю тротуара распласталась худенькая фигурка Ириной соседки. Моя шуба прикрывала ее мертвое тело, а рядом валялась моя же сумочка.
Внутри у меня все похолодело. Мне показалось на мгновение, что это я.
Мы были последними, не считая убийцы, с кем перед смертью общалась несчастная, поэтому пришлось ехать в милицию давать показания. Странно, но следователь задавал вопросы не об убитой, а обо мне. Я честно рассказала, что мы с мужем чужие люди под одной крышей, что я по вечерам занимаюсь шейпингом, а Толик получил халтуру на работе. Что недавно мне досталось наследство, и поэтому я обновила гардероб. А с жертвой нападения познакомилась только сегодня, когда отдавала ей свои старые вещи.
Следователь смотрел на меня очень внимательно, и мне показалось, с жалостью. Страшно разболелась голова, и когда меня наконец отпустили, я, не раздеваясь, уснула в кресле. Сон был неглубокий, тревожный и беспокойный, когда пробуждаешься от каждого шороха. Около четырех утра в замке воровато повернулся ключ, я вскочила как ужаленная и спряталась за дверью.
А потом я услышала голоса. Мужской принадлежал моему мужу, а женский — какой-то незнакомой женщине. Они тихонько переговаривались, но кое-что я слышала.
— По-моему, все обошлось, — прошептал муж.
— Еще ничего не известно, — так же тихо ответила его спутница.
— Знаешь, просто не ожидал, что все получится, — это опять муж.
Господи, о чем это они? От страшной догадки я боялась не то что пошевелиться, но даже дышать.
— Неужели тебе ее совсем не жаль?
Ответа я не расслышала. А может, просто не хотела слышать. Сейчас я вообще ничего не хотела ни слышать, ни понимать.
Потом в коридоре начался какой-то шорох. Что делать? Я не представляла, как себя вести в такой ситуации. Исчезнуть я не могла. Выдать свое присутствие было опасно. Почему они не заходят в комнату?
Вдруг неожиданно резко зазвонил телефон. Настолько резко, что я вскрикнула. Женщина в коридоре тоже испуганно вскрикнула.
— Слушай, Толик, мне страшно. Давай уйдем отсюда.
— Ну сама посуди, зачем нам куда-то идти? Это наш дом.
— Мне кажется, там кто-то есть. Я боюсь. Давай сегодня переночуем пока у меня.
— Как скажешь, — покорно согласился Анатолий.
Хлопнула входная дверь, и в квартире повисла гулкая тишина. Мне на мгновение показалось, что я действительно умерла.
Из оцепенения меня вывел телефонный звонок. На этот раз он звонил долго и требовательно. Я подняла трубку.
— Здравствуйте, пятое отделение милиции беспокоит. Ваш муж дома?
— Уже нет.
— Что вы хотите этим сказать?
— Он вышел несколько минут назад и, думаю, сегодня уже не вернется.
Я повесила трубку и вышла в коридор. В зеркале увидела отражение немолодой несчастной женщины, которой уже не должно быть в живых. Только случай спас мне жизнь. Мне стало ужасно жаль невинную жертву. А собственно, в чем была виновата я? В том, что муж не любил меня, или в том, что получила наследство?
Как же так? Ради одних женщин мужчины готовы жертвовать, творить, совершать безрассудные поступки, а других готовы просто безжалостно убрать с дороги. Мысли вихрем проносились в голове. Я заплакала, и напряжение спало. Блуждающий взгляд остановился на новой шубе. Боже мой, эта вещь, сама того не зная, спасла мне жизнь. Я погладила мех рукой и вздрогнула — когда-то так же нежно я гладила волосы мужа.
Его арестовали на следующий день, и он почти сразу признался в том, что организовал на меня покушение. Более того, выяснилось, что мой муж имел дело с крадеными автомобилями и давно уже был под наблюдением. По правде говоря, меня это не шокировало, просто я с горечью думала о том, что столько лет прожила рядом с негодяем и не разглядела его.
Я очень тяжело переживала весь этот кошмар. Но мои подруги были рядом и поддерживали меня как могли. Мне все время не давала покоя мысль о том, что эта женщина, которой я отдала свои старые вещи, спасла меня от смерти. Она умерла вместо меня.
Однажды она мне даже приснилась с каким-то мальчиком. Утром я долго не могла отделаться от наваждения и, придя на работу, стала расспрашивать Иришу о ее соседке. Оказалось, что та жила вдвоем с сыном и очень бедствовала. Не долго думая после работы я отправилась по указанному адресу. Ирине решила ничего не объяснять, тем более я сама еще толком не понимала, что делаю. Дверь мне открыл мальчик лет тринадцати. У него были такие же грустные глаза, как у матери. А может, эти глаза просто устали плакать. Подросток посмотрел на меня безо всякого удивления и впустил в квартиру.
Я не знала, как себя вести и что говорить. Мы прошли на кухню, сели и долго молчали. Кухня была бедная, давно не ремонтированная, но чисто побеленная. На окнах висели белоснежные накрахмаленные занавески. На подоконнике стояли цветы в горшках. Странно, но все цветы были совершенно сухие.
— А что случилось с цветами? — почему-то спросила я.
— Они погибли. Сразу после того, как… как… — Мальчику будто не хватало то ли слов, то ли воздуха, чтобы закончить фразу. А может, ему просто не хватало мужества сказать вслух о том, что произошло.
Меня вдруг охватила такая жалость к этому ребенку, к его матери и к себе, что я подошла к мальчику, обняла его и расплакалась в голос. Как не плакала очень давно. Передо мной прошла вся моя никчемная жизнь — без детей, без любимого дела…
Жизнь, прожитая с посторонним человеком. Я выходила за него замуж не по любви и даже не по расчету, а просто потому, что пришло время и все находят себе пару. Может, где-то на Земле бродит мой мужчина, а я прожила свои лучшие годы со случайным встречным, который приговорил меня к смерти. Я плакала так горько и так долго, что мальчик растерялся и стал неумело меня успокаивать.
— Может, вы хотите чаю? — спросил он участливо.
— Хочу. — Я очень хотела чаю.
— Проходите в комнату, я сейчас, — сказал мальчик.
Я прошла в комнату, и первое, что мне бросилось в глаза, были мои вещи. Злосчастная шуба, шапка и сумочка, лежащие на диване. Они с немым укором смотрели на меня, и я, не в силах выдержать эту пытку, пошла на кухню. Подросток дрожащей рукой наливал из чайника кипяток в стакан.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Виталик.
— А меня Вера. Это я дала твоей маме вещи, и ее убили, думая, что это я. — Не знаю, почему стала все это рассказывать.
— У меня больше никого нет, — сказал он хрипло, и губы предательски задрожали.
— Знаешь, Виталик, у меня ведь тоже никого нет, — ответила я, и слезы сами по себе опять потекли по щекам.
С большим трудом мне удалось оформить документы на опекунство. Мы обменяли наши квартиры на одну общую и стали жить маленькой дружной семьей. Когда Виталик закончил школу, я потратила свое наследство на его образование. У нас с ним было особое духовное родство. А самым счастливым днем в моей жизни стал день, когда он назвал меня мамой.
Иногда мне снится его мать — она улыбается мне издалека.