- Что, так тяжело?
- Нет, не очень... Но стыдно! Перед собой стыдно. Все думала: "Как же это я, комсомолка, советский человек, инженер-экономист, смею этим проклятым фрицам мыть тарелки?! Как смею крохи с их поганого стола подбирать!" И ушла... Недавно взяли меня учетчицей на кирпичный завод. Хоть немцев там не вижу!
- Понимаю вас, Паша. Но ведь вы хотите помогать Родине, помогать фронту, хотите бороться с врагом?
- Это мой долг, моя обязанность... Как же иначе!
- Да, иначе сейчас быть не может. Однако борьба с фашистами, скрытая, подпольная борьба, имеет свои законы, свои особенности... Огромные душевные муки ждут многих участников этой борьбы. Ждут страдания куда побольше тех, что вы испытали, работая у немцев судомойкой.
- Ради общих интересов можно пойти на все. Я что угодно выдержу! Распоряжайтесь мною, приказывайте. Хотите, чтобы я вернулась в столовую?
- Не надо. Есть другое место, где необходим наш человек... Страшное это место!
Измайлов рассказал Паше о возможности поступить на работу в концентрационный лагерь для советских военнопленных. У девушки сузились глаза, она невольно вздохнула. Паша поняла, что ей придется увидеть, испытать, но она согласилась без колебаний.
Вскоре в лагерной канцелярии появилась девушка-писарь, рекомендованная переводчиком гестапо. Немцы были довольны аккуратной, исполнительной "фрейлейн Савельеф". Тяжело давалось Паше ее внешнее спокойствие за рабочим столом. А сколько выдержки, мужества, осторожности проявляла она, организуя побеги из лагеря или содействуя этим побегам! Подпольщики возвращали свободу советским воинам самыми разнообразными и хитроумными методами. Тут было все: подкуп охраны, организация побегов с работ в городе и побегов прямо из лагеря, пленных брали на поруки мнимые родственники, и пленные давали мнимое согласие служить в националистических формированиях. И почти к каждому новому исчезновению заключенных "фрейлейн Савельеф" имела самое прямое отношение.
В большинстве случаев требовалось не только вырвать пленного из лагеря, но и обеспечить его документами. Вот и пригодились люди, в свое время предусмотрительно подобранные Виктором Васильевичем. Теперь инженер Ткаченко доставлял из типографии чистые бланки временных удостоверений, пропусков, всевозможных справок. Анна Остаплюк приносила образцы оттисков нужных немецких печатей. Олег Чаповский искусно подделывал эти печати, Наташа Косяченко вписывала в бланки фамилии - Работа шла по своеобразному конвейеру. Вскоре подпольщики стали выполнять и партизанские "заказы" на документы.
Связь к этому времени наладили не с одним лишь Круком. Ее установили и с отрядами Прокопа, Медведя. Несколько позже ниточка связи из Луцка протянулась через партизан дальше, к подпольному Волынскому обкому.
По заданию партизанских командиров Измайлов делал многое. В лес отправлялись посылки с типографской бумагой, краской, медикаментами. Отряду Медведя понадобились две пишущие машинки. Виктор Васильевич точно выполнил "заказ": добыл одну машинку с немецким шрифтом, другую с украинским. Для операции, очень важной и сложной, отряду был нужен автомобиль. Подпольщики помогли связному партизан угнать "оппель" из гаража гебитскомиссариата.
Много сил, ловкости, отваги требовал сбор нужных партизанам разведывательных сведений. Дислокация военных частей в Луцке, их численность, вооружение, перевозки военных грузов, приезд крупных военных чинов... По всем этим вопросам, да и по многим другим собирались точные данные. Часто они добывались по крупицам одновременно всеми подпольщиками. Руководил же разведкой, обобщал полученные материалы сам Измайлов. Ему помогали Николай Григорьев и Олег Чаповский, советские офицеры, бежавшие с помощью Савельевой из концлагеря и оставшиеся работать в подполье.
"Новый порядок" в Луцке вошел в полную силу. Переполнен узниками старинный замок Любарта. Набит до отказа концлагерь у Гнидавского моста. Открыт недавно еще и новый, не менее страшный лагерь на территории бывшего католического монастыря. Все ночи напролет горит свет в окнах огромного дома, занятого под гестапо.
Но подпольная борьба советских патриотов с немецкими захватчиками продолжается. Только действовать подпольщикам приходится все более осмотрительно, осторожно.
Как-то Паша рассказала Измайлову, что лагерное начальство стало внимательнее к ней присматриваться, строже контролировать.
- Значит, подозревают! - помрачнел Виктор Васильевич. - Придется тебе оттуда уйти.
- А как же дальше с устройством побегов?
- Тебя заменят. Пошлем туда другого человека... Передашь ему все внутрилагерные связи.
Савельева уволилась из лагеря. Вскоре ей удалось поступить в банк на должность младшего кассира. Подполье же возложило теперь на Пашу ответственность за выпуск и распространение листовок.
Работник немецкой мастерской по ремонту радиоаппаратуры Андрей Зворыкин доставлял Паше свежие сводки Совинформбюро. От подпольщиков из типографии поступала бумага. Но листовки надо еще составить, размножить, а самое трудное - сделать так, чтобы побольше людей их прочитало.
Листовки эти, обычно небольшие по формату, называли в городе "красными мотыльками". Они садились на заборы, на стены домов, залетали в открытые окна, пробирались в карманы прохожих. И всегда "красные мотыльки" подпольщиков несли советским людям бодрящую сердце правду. Сначала это была правда о том, что Москва фашистами не взята, что советские войска не разбиты, а Паше уже довелось распространять правду о все новых и новых поражениях гитлеровцев, о победоносном продвижении советских воинов-освободителей на запад.
Однажды Савельева сказала Виктору Васильевичу:
- Хорошо было бы вывесить над городом красный флаг! Поднять его на самую высокую крышу. Пусть все его увидят! Сколько радостных воспоминаний, сколько добрых надежд вызовет у людей наше советское знамя!
- Еще бы! - согласился Измайлов. - Нам надо и дальше поддерживать в народе надежду на близкое освобождение... Над твоим предложением следует поразмыслить. Мне кажется, оно осуществимо.
Прошла неделя-другая. И вот ранним летним утром жители города увидели реющий над оккупационным учреждением красный стяг. Ночью подпольщики пробрались на крышу, сорвали с древка полотнище с черной свастикой и заменили его советским флагом. Реял он в голубом небе недолго, каких-нибудь полчаса, и успели его увидеть немногие, но важно, что увидели. Весть об этом мгновенно распространилась по всему Луцку. Радостней забились сердца истомленных, намученных людей. Они поняли, что борьба с врагом продолжается, что и у них в городе антифашистское подполье живет, действует, борется.
Вскоре в Лупке произошло и другое взволновавшее всех событие. На улице среди бела дня был убит один из самых свирепых гитлеровских палачей офицер по надзору за концлагерями Людвиг Хорнер. Жители города не сомневались, что казнь оголтелого военного преступника совершена подпольщиками. Так это и было. Негодяя и садиста Хорнера приговорила к смерти подпольная организация. Расстрелял его коммунист Николай Григорьевич Григорьев.
Не все операции подпольщиков завершались удачно. Случались и провалы. К началу лета 1943 года организация потеряла треть своего состава. Григорьева и еще двух подпольщиков арестовали. Четверо, спасаясь от преследования полицейских ищеек, ушли в партизанские отряды. А дела не ждали, дел не убавилось! В эти тяжелые для подполья дни ближайшей помощницей Измайлова стала Паша Савельева.
В первых числах июля Виктор Васильевич, встретившись с ней на конспиративной квартире, сказал:
- Есть задание огромной важности от Медведя... Трудности предстоят нам совершенно исключительные, но мы обязаны это задание выполнить.
- В чем оно состоит?
- Советской разведке известно, что у нас в Луцке фашисты хранят запрещенное международными конвенциями оружие - химические снаряды. Враг собирается применить их в наиболее критический для себя момент.
- Гитлер на все способен! А что мы должны сделать? Разведать, где именно снаряды лежат?
- Выяснить это придется! Но сделать надо гораздо больше... Необходимо похитить образец химического снаряда и отправить его Медведю. Нетрудно догадаться, что партизаны переправят снаряд в Москву.
- Но разве мы...
- Это приказ, Пашенька, приказ Родины, а приказы не обсуждают, их выполняют. Вот как лучше и быстрее выполнить задание, надо подумать. Начнем с разведки...
- А дальше?
- Откровенно говоря, пока не представляю, каким образом будем действовать дальше. Все невероятно сложно! Сегодня ночью я отправлюсь на киверецкий "маяк"... Надо передать партизанам новую карту и кое-что на словах. Непременно самому надо идти! По дороге подумаю и над новым заданием. Ты тоже прикинь! Возвращусь числа седьмого-восьмого. Тогда и обсудим.
- Не задерживайся, Виктор! Побыстрей возвращайся.
- Я-то вернусь...
Но он не вернулся. 7 июля 1943 года на обратном пути в город Виктор Васильевич Измайлов пал смертью храбрых в перестрелке с бандеровцами. Он погиб как герой, как коммунист, сражаясь с врагом до последнего патрона.
Гибель Измайлова была тягчайшим ударом для луцкого подполья. Но работа должна продолжаться. Руководство организацией взяла в свои руки Паша Савельева.
Девушка понимала, что сейчас главная задача - добыть образец химического снаряда. На это она и направила все усилия подпольщиков.
Удалось почти с полной вероятностью выяснить, что химические боеприпасы хранятся на воинском складе в районе вокзала. Железнодорожники хорошо помнили необычную обстановку, в какой происходила разгрузка одного из прибывших с запада эшелонов. Поезд сопровождал целый батальон эсэсовцев. Состав загнали в дальний тупик, и у каждого вагона немцы поставили по часовому. Всех свободных рабочих и служащих удалили со станции, Вагоны разгружали солдаты. Железнодорожников удивило, что в подъехавшие машины они переносили как будто самые обыкновенные артиллерийские снаряды. Почему же тогда вся эта суматоха на станции? Почему к ближайшему складу снаряды повезли под эскортом эсэсовцев?
Охрану склада немцы сразу же усилили. Вокруг него поставили три ряда проволочных заграждений, на угловых вышках появились пулеметы. Ночью вся территория склада освещалась прожекторами, где-то рядом повизгивали овчарки. Подпольщики были уверены, что на складе хранится нечто особенно важное, ценное для немцев, скорее всего именно запрещенное оружие.
Теперь Паша во всем советовалась с Алексеем Дмитриевичем Ткаченко. Оба они понимали, что проникнуть на склад невозможно. А если и проникнешь, что дальше? Ведь нельзя же так просто взять снаряд и унести его с собой! Казалось, ничего нельзя придумать... У Паши однажды мелькнула мысль - не обратиться ли за помощью к антифашистски настроенному переводчику из гестапо? Нет, офицер-переводчик очень осторожен и не решится помочь в столь сложном деле. Да и возможности его ограничены.
Время шло. Медведь торопил. Присланный из отряда связной не отлучался из города и поступил в распоряжение Савельевой. Что делать? Как похитить снаряд? Эти вопросы не давали Паше покоя ни днем ни ночью.
Тут-то и пришел от своего человека на вокзале обнадеживающий сигнал. Немцы затевали какую-то особо секретную погрузку. Поданный порожняк тщательно осмотрен эсэсовцами и взят ими под охрану. В ближайшие сутки всем свободным от работы железнодорожникам опять запрещено появляться на станции.
Полученное известие подпольщики сопоставили с какими-то приготовлениями немцев на интересовавшем их воинском складе. Туда дважды только за один день приезжали из города немецкие офицеры в больших чинах. Караульное помещение занял дополнительный взвод эсэсовцев. Обычно закрытые двери склада теперь распахнуты. Несомненно, предстояла перевозка снарядов в другое место. Этим надо было воспользоваться не теряя времени.