Утром в комнату заглянул пацан, громко свистнул, и все сразу повскакивали. Забегали по дому, зашумели, стали хватать куски со стола. Цыганская бабушка на них покрикивала.
Мужчины спали, и дети отправились на станцию пешком. Впереди с сигаретой за ухом вышагивал малолетний вождь, чуть сзади, по бокам, две, забывшие причесаться сестрички, а дальше – Света с Диной.
На станции цыганские девочки увидели, как из магазина вынесли и поставили на землю коробку с сосисками, и стали их хватать. Мужик, что выкинул сосиски, прикрикнул на них, чтобы не вздумали жрать. Но они и не собирались есть, а обматывали сосиски вокруг талии, а потом одна догадалась, что можно использовать их как скакалку. Они прыгали и веселились, пока брат не докурил. По его команде, побросав сосисочные хвосты в пыль, они шмыгнули в первую электричку, а Дине со Светой было приказано ждать у киоска. День был ясным, солнечным, а настроение у Дины – вполне бунтарским.
– Чего он тут раскомандовался? – недовольно пробурчала она.
Ждали недолго. Вскоре он вынырнул из-за угла со старым скрипичным футляром и коробкой. Поставил Дину возле ограды перрона, открытый футляр водрузил на коробку, а скрипку подал Дине. Отошел, полюбовался на получившуюся композицию, затем передвинул Дину с коробкой чуть левее и снова прищурился. Дина, наконец, возмутилась:
– Я на такой не играю. Я на трехчетвертной играю.
– Не можешь на скрипке, значит? – презрительно спросил он.
– Это целая. Для взрослых. Понятно? Я на такой не играю еще.
– Надо для взрослых играть, – сухо заметил мальчик.
– Че я как дура тут буду... Плохо получится...
Но руки уже взяли скрипку и пристроили ее у подбородка. Было неудобно, но играть хотелось.
– Хорошо не надо, – бросил пацан напоследок. – Надо жалостно.
Жалостно и получилось. Звуки были душераздирающие. Люди начали оборачиваться, одна женщина схватилась за сердце. Дина, поджав губу, упорно играла. Все равно это было лучше, чем петь. Все видели, что она не просто девочка, а музыкантша. Настоящая. Будем надеяться, думала она, все понимают, что скрипка ей велика. Краем глаза она видела, как дядька бросил в футляр десятку. Потом посыпалась мелочь, и Дина перестала смотреть на деньги, старательно выводя мелодию и раздумывая, что сегодня, она, конечно, не ожидала, что придется выступать, но в другой раз нужно приготовиться как следует. Шляпка из дома мертвеца сгорела на пожаре, но помада-то у нее в кармане. И нужно будет посмотреть, как эти цыганские матери наверчивают себе прически. А еще лучше попросить платок, сделать повязку поперек лба и просто распустить волосы, без прически.
Света стояла у киоска и делала вид, что происходящее ее не касается, но тут рядом с ней возник цыган с пластмассовым ящиком-термосом, открыл крышку и показал содержимое:
– По пятнашке бутылка. Нам по рублю.
– Я по электричкам что ли, с этим должна шляться? – возразила Света.
– На рынке тоже хорошо берут, – посоветовал он.
Света фыркнула и под унылые звуки Дининой скрипки побрела по рынку, стараясь не очень сгибаться под тяжестью ноши. Начало припекать нежаркое осеннее солнце, и появились покупатели. Она подходила к торговкам на рынке, к мамашам с детьми и предлагала: «Кола, пепси, спрайт». Люди брали, ящик постепенно пустел. На пять пирожков с картошкой она уже заработала. Краем глаза она поглядывала на Дину, которая, перестав играть, аккуратно собрала деньги и растолкала их по карманам. Потом снова раздались заунывные звуки. Света пошла дальше, но тут на маленькую рыночную площадь въехал черный «мерседес», и из пего вышли четверо.
«Эта братва вся одинаковая, – подумала Света, – точно из одного инкубатора. Первый раз видишь – и сразу все ясно».
Парни разминали ноги – видно, ехали издалека, – и оглядывали окрестности. Глядеть, собственно, было не на что – рынок из четырех коротких рядов, шашлычная, здание станции, табачный киоск, тир.
Один из них, в черной водолазке, вдруг увидел Свету:
– Эй, малая! Это что за деревня?
– Станция Куровская, – ответила Света и напряглась. Слишком он был для бандита красивый. И улыбался одними глазами. Рот не смеялся, смеялась одни глаза. Он смерил взглядом: Свету и заметил термос:
– Пиво-то есть у тебя?
– Кола, пепси, спрайт, – заученно ответила Света.
Парень достал бумажник и протянул ей сотку:
– Будь другом, притащи пива. Сдачу себе оставишь. Туда притащи, – он показал на тир. Света хотела ответить грубо, но вместо этого молча взяла сотку и посмотрела вслед. Он уже шел в сторону тира, потом вдруг развернулся и спросил, смешно изображая озабоченность:
– Слушай, а бандитов-то нет тут у вас?
Его спутники заржали.
Света тоже улыбнулась, а он – ей. Зубы у него оказались крупные и детские.
– Пива притащишь? – совсем доверчиво попросил он.
Дина, решив немного передохнуть, огляделась по сторонам. Чего, спрашивается, она тут на жаре будет убиваться, как рабыня, да еще на целой скрипке? Шестьдесят три рубля и восемьдесят копеек уже есть. А этот командир явится в два часа, сам по электричкам, поди, ворует. Вот кто вор настоящий, а вовсе не папа. Наверняка его милиция ищет.
Дина опасливо поглядела на белый милицейский коробок с синими полосами, возле которого курил толстый коротышка в форме. Он как будто поглядывал на Дину, но она изобразила, что занята делом, протирает скрипку носовым платком. Не платок, конечно, а ужас какой-то. Потом она увидела Свету, которая быстро шла к киоску. Дина ее окликнула, но та не услышала. Она вздохнула, закрыла футляр, коробку спрятала в кусты и отправилась за сестрой, волоча скрипку.
В тире, куда направилась Света, раздавались звуки выстрелов. Дина заглянула: какие- то дядьки стреляли, а Света смотрела во все глаза. «Тоже хочет, а денег нету», – Дина полезла в карман, но потом передумала, решив сделать запас. Для них обеих, между прочим, не все же отдавать этому мелкому.
Стреляли там по свечкам, которых вначале горело пять. Самый толстый и огромный промазал. Из четырех затушил только три, и все над ним посмеивались. Толстый ворчал на хозяина тира: «Ружье-то пристреляно?»
Хозяин в черной майке, с лысиной, сам тоже черный, как цыган, отвечал непонятно:
– Обязательно, обязательно пристреляно, дорогой, должно быть, наверно...
Верзила сделал последний выстрел и снова промазал. Разозлился, вытащил из кармана деньги и бросил на стойку. Деньги себе в карман положил самый маленький и симпатичный. Повернулся к другим: «Ну, кто еще хочет?» Никто не хотел.
– А можно мне? – вдруг спросила Света и сделала шаг вперед. «Сейчас она им покажет», – обрадовалась Дина.
– Давай, – сразу согласился красавчик. – Чего ставишь?
– Как это? – не поняла Света.
– Ну мы на деньги играем, а ты что ставишь?
Кто-то хмыкнул. «Чего ржут, как дураки», – обиделась Дина и неуверенно потрогала в кармане деньги. Света молчала.
– Ладно, ставь шарманку свою, – заявил красавчик. Света посмотрела на ящик с колой.
– Это не мое, – и опустила ящик на пол.
– Бывает, что и чужое проигрываешь.
Он уже взял ружье и прицелился. Света молча наблюдала. Стрелок он был неплохой. Можно сказать, силы были равны. Она успокоилась. В худшем случае ничья. Парень промазал только один раз, и у Светы появился шанс.
Дина снова выглянула из-за двери. Света взяла ружье, и теперь все смотрели на нее. Слышно стало, как цокали пульки, и одна за другой гасли свечки. Тишина стала полной, когда осталась горящая свечка одна.
«Давай же, давай, покажи им», – Дина изо всех сил сжала на двух руках пальцы крестом и отвернулась, чтоб не видеть последнего выстрела. Села на корточки спиной к тиру, крепко зажмурилась. Наконец выстрел раздался, она вскочила и заглянула внутрь. Последняя свечка потухла. Дина была горда. В тире все молчали.
– Молодец, малая, – красавчик вытащил из кармана и протянул Свете деньги.
– Как ружье-то? – уважительно спросил Свету верзила.
– Да так себе.
Все загалдели, но верзила обвел всех грозным взглядом и уперся в хозяина:
– Понял, чудилка?
Компания, весело переговариваясь, высыпала наружу. Красавчик пристально посмотрел на Свету.
– В телохранители пойдешь ко мне? – спросил серьезно. Света небрежно пожала плечами, но сердце отчего-то заколотилось. Она ответила как можно равнодушней:
– Пойду.
– Забили. Подрастешь, я тебя заберу отсюда, – он подмигнул: – в Москву.
Все уже уселись в машину. Верзила оказался водителем. Красавчик все еще медлил и вдруг спросил уже совсем всерьез, даже глаза его перестали улыбаться, когда он смотрел на Свету:
– Слышь, малая, никакая тварь тебя не обижает здесь?
Света молча помотала головой. Почему-то в горле встал комок. Правильный был вопрос, но не могла же она ему рассказать про родственников, которые их не пустили, про пожар, про цыгана в куртке, хватавшего ее, про «яичного желтка», наконец... Он все равно был чужой, из того, Аликового мира.
– Если тронет кто, мне скажешь. Ну бывай, малая, – он улыбнулся, подал ей визитку, и Света улыбнулась в ответ.
Странный получился разговор. Словно бы они о чем-то сговорились, но о чем? И слова значили совсем не то, что улыбки и взгляды. Странные какие-то взгляды, словно намек или обещание. Но обещали они хорошее, и Света продолжала улыбаться, пока «мерседес» не скрылся за поворотом. Потом медленно, точно запоминая навсегда, прочла написанное на визитке имя и бережно спрятала в карман.
– Что, влюбилась? – спросила, откуда-то вывернувшись, Дина.
– В бандита? – Света медленно приходила в себя.
– У тебя все бандиты, – проворчала Дина. – Раз на машине, сразу бандит.
– Не все, – возразила Света, – еще бывают милиционеры. – Она кивнула на уазик возле станции, возле которого стоял и поигрывал ключами на цепочке толстый коротышка.
– Это разве машина? – заявила Дина и презрительно сморщила нос. – Это коробка из-под обуви. – Здрассьте, – удивилась она, обернувшись на звук мотоцикла. – Давно не виделись.
– Привет, – Семен лихо развернулся на небольшом пространстве перед тиром, подняв облако пыли. – Что, – он кивнул на отъехавший «мерседес», – с проезжающими знакомились? Не советую.
Света вгляделась в Семена. Никогда не поймешь, шутит он или серьезно. Он широко улыбнулся и махнул, показывая куда-то в сторону:
– В Брусяны на конную площадку лошадей из города привезли. Хотите поглядеть?
– Хотим, – сразу согласилась Дина.
Но Семен ждал, что ответит Света. Света в конце концов небрежно кивнула в знак согласия, и они оседлали мотоцикл, забросив туда скрипку и ящик из-под колы.