Взморье лениво несло свои серые густые волны. В стороне тихо шелестели макушками огромные, припорошенные снегом ели, на прибрежном песке было пусто, холодно и безлюдно. Желающих прогуляться на ледяном ветру не оказалось. Что очень меня порадовало! Потому что некоторое время я яростно топтала песок, швыряла в воду мелкие камушки и пинала какую-то корягу!
Выпустив пар, я немного успокоилась и, усевшись на избитую мною корягу, задумалась.
Я видела Ржавчину! Поверить не могу! Я видела моего друга! Я нашла его! Я оказалась права! Вот только помимо радости теперь ощущала растерянность и тревогу. Вопросов не стало меньше, лишь добавились новые.
Как Ржавчина стал эфримом? И почему рядом со мной вернулся человек?
Я посмотрела на свой закрытый браслет. А что, если это действие моего Дара? Но ведь браслет заперт! Однако… Не все Дары можно запереть – говорил Бладвин. Поэтому некоторые сходят с ума, не в силах справится с подарком Мертвомира.
Отвернувшись от Взморья, я посмотрела в сторону маяка. С моего места было прекрасно видно белый каменный палец, торчащий на постаменте. Но вот как туда добраться? Маяк находится за лесом, лезть в который мне совершенно не хотелось! Вдруг февр Квин сказал правду и в зарослях поджидают дикие звери?
Я передернула плечами.
Что же мне делать?
И стоило подумать о диких тварях, как в памяти возник образ хриава из клетки. Я с опаской глянула на черные башни Вестхольда. Но в той стороне все было тихо, лишь ветер рвал наверху флаги. И все же я вознесла молитву всем известным мне святым, чтобы сберегли. По правде сказать, я никогда в них особо не верила, предпочитая полагаться на собственные силы, но вот сейчас лихорадочно припомнила и Свирепую Вьюгу севера, и Плодовитую Матерь юга, и Связанных-Косами Сестер, и Потерянного Сына, которого чтут кочевники, и Слепого Старца, и святую Ингрид, и, конечно, Божественного Привратника.
В каждом уголке Империи чтут своих покровителей, но я постаралась поблагодарить каждого.
И снова посмотрела на шпили Вестхольда.
Я совершенно не желала знать тайны Двериндариума! Ничего не хотела знать, лишь получить какой-нибудь полезный Дар, найти Ржавчину и вернуться к своей привычной жизни.
Почему же все покатилось кувырком? А я все глубже увязаю в трясине тайн и чувств?
Почему все так усложнилось?
– Вот что случается, когда слушаешь нашептывания Двуликого Змея и идешь по пути лжи и мошенничества! Неприятности случаются! И как теперь все это расхлёбывать? – пробормотала я.
Обняла свои колени, согреваясь.
Потом подняла палку и вывела на песке: Кристиан. Ржавчина.
Зажмурилась, словно надеясь, что имена исчезнут вместе с проблемами, которые они несут. Но когда открыла глаза, все было по-прежнему. Два имени темнели на песке, словно споря друг с другом.
Я нахмурилась и стерла оба.
Посидела еще, снова пытаясь придумать, как мне добраться до маяка. Пешком? Через лес? На это понадобится целый день, да и то я не уверена, что дойду. А сколько времени займет обратный путь? Или мне придется ночевать в разрушенном маяке? И как я объясню Кристиану свою прогулку через заснеженную чащу?
Нет, надо придумать что-то другое.
Но как назло, ничего дельного в голову не приходило.
Сжав зубы и пытаясь отвлечься, я начертила на песке линию. Потом еще одну, и еще. И не сразу поняла, что пишу символы из подземелья безумия. Те самые, что были на лице без глаз и рта. На память я никогда не жаловалась, а странные знаки словно отпечатались в голове. Почему-то непонятные линии успокаивали, в их начертании я видела определенную красоту. Что-то внутри меня откликалось на эти знаки, возможно, это был мой Дар – часть Мертвомира.
А стоило дописать последний знак, как на песке прошелестели шаги.
Обернулась и вскочила, сжимая палку – навстречу шел Альф.
– Кого я вижу, – он прищурился. Взгляд парня зацепился за мои темные волосы, и в глазах мелькнула насмешка. – Разве ты не сказала Бладвину, что заболела? Соврала, значит. Так я и думал.
– Что тебе надо? – насторожилась я.
Альф вдруг стремительно пересек расстояние между нами и схватил меня за руку. Я дернулась, пытаясь вырваться, но парень перевернул ладонь и уставился на запястье.
– Не показалось, – хмыкнул он. – Где твой шрам, Ардена?
– Я его свела! – снова дернула руку, но Альф держал крепко. – Обратилась к двери-асу и убрала. Какое тебе дело? Отпусти меня!
– Врешь! – рявкнул парень мне в лицо. – Ардена говорила, что никогда не уберет эту метку, это был ее талисман, связь с матерью!
– Девушки переменчивы! Я передумала!
– А может, лживы? Или конкретно – ты одна?
– Не понимаю, о чем ты! Отпусти!
– Не понимаешь? – выдохнул Альф, неотрывно глядя мне в лицо. – А глаза испуганные. Все ты понимаешь. И я – тоже. Тебе не удалось обмануть меня. Ты – не Ардена.
– Альф, да ты сошел с ума! – рассмеялась я, пытаясь сдержать подступающую панику.
– Ты совсем другая, – Альф клещами вцепился мне в руку. – Поначалу я верил, что ты изменилась в монастыре, о нем ходят разные слухи. Но потом начал наблюдать. Ты иначе смотришь, ходишь, держишь голову. Смеешься и разговариваешь! Даже пахнешь иначе! У тебя нет шрама. Ты слишком изменилась. Слишком! Нет, не изменилась. Ты просто не Иви-Ардена Левингстон! И Дверь вернула тебе собственную внешность, не так ли? Ты можешь обмануть других, но не меня. Я целовал Ардену, у нас была близость. Мужчина не спутает любовницу с другой, уж поверь! Когда я тебя поцеловал, то ощутил незнакомку. Вкусная и другая.
Альф усмехнулся, глядя мне в глаза.
– Я не целовал тебя раньше. Я даже не встречал тебя раньше. Потому что ты самозванка.
Страшное слово, казалось, разнеслось по всему берегу. Так и чудилось, что его подхватят чайки и полетят к Вестхольду с криком: самозванка, самозванка!
То, чего я так боялась, свершилось.
Но я лишь выдернула руку – на запястье остались следы пальцев, выпрямила спину и изобразила на лице все возможное презрение.
– Ты просто жалок, Альф! Или безумен! Тебе никто не поверит.
На его лице возникло смятение, но лишь на миг. Зеленые глаза тут же стали злыми и насмешливыми.
– Если ты Ардена, это легко проверить, ведь так? Где мы стали близки? Ну же, отвечай!
– Я давно выбросила из головы эти воспоминания, – высокомерно отозвалась я.
– Ты не знаешь, – Альф недобро рассмеялся. – Ты не знаешь! Не знаешь, где мы познакомились, не знаешь, о чем говорили. Ты – не Ардена.
Мы уставились друг на друга. Я знала, что проиграла. Можно и дальше изображать презрительную аристократку, но это не имеет смысла. Если Альф пойдет со своими подозрениями к Верховному или Кристиану, мне – конец.
Что же делать? Что делать?
Парень снова рассмеялся, понимая, что победил.
– Кто ты такая? – грубо бросил он. – Отвечай!
– Пошел ты, – процедила я. Мой разум бился, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход.
Альф снова схватил меня за руку, притянул к себе.
– А вот дерзить не надо, – вкрадчиво произнёс он. – Не поверишь, твоя тайна сводит меня с ума. Теперь я твой лучший друг, самозванка, и ты будешь делать то, что я скажу…
– Не надейся, – прошипела я. – Только открой рот, я тебя…
– Что ты меня? – он наклонился, ухмыляясь. – Что ты сделаешь? Пожалуешься кому-то? Интересно, кому? А может, перережешь мне горло, а? Ты способна на это, самозванка? Хочешь, расскажу, что с тобой сделают каратели, когда узнают о незаконном проникновении на остров?
Я до боли прикусила губу. Знаю. Не то, чтобы в подробностях, но воображение рисовало весьма впечатляющую картину!
– Что тебе надо?
– Для начала – спрячь свои коготки, кошечка. Пока мне интересно, у тебя есть шанс… все-таки твоя личность ужасно интригует. И знаешь… Ты нравишься мне куда больше истинной Ардены. В тебе есть характер и сила. Мы можем подружиться. Хотя нет, не так. Мы обязательно с тобой подружимся. Можешь считать, что я теперь твой самый близкий человек! И будешь делать все, что я скажу, поняла? А теперь…
Альф рассмеялся и притянул меня ближе, коснулся губами моих губ. Лизнул.
И я не выдержала.
– Да пошел ты!
Ударила Альфа кулаком в бок, поднырнула под его руку, развернулась и добавила. Парень ушел от моей атаки, выставил блок и…рассмеялся!
– Да, ты определенно мне нравишься, самозванка!
– Может, ты просто любишь, когда тебя бьют? – разъярилась я. – Так скажи, буду тебя колотить каждый день вместо ужина!
– Только если после будешь целовать! – обрадовался Нордвиг. – Скажешь, как тебя зовут?
Я обманчиво уклонилась и врезала ему в скулу. Удар прошел по касательной, не причинив большого вреда, но разозлив врага.
– Иви! – удар и поворот. – Ардена! – поворот и удар. – Левингстон!
Альф зарычал и поймал меня в захват, едва не задушив. Он понял, что я не играю, что бью по-настоящему, и улыбаться перестал. Я врезала локтем в его живот, вырвалась, и тут же сделала подсечку. Нордвиг рухнул, перекатился по песку.
Я встала в стойку, сжимая кулаки.
Но Альф почему-то все еще стоял коленями на песке и тяжело дышал. Его тело содрогалось.
– Эй, что это с тобой? – забеспокоилась я. Не то чтобы я переживала за этого мерзавца, но вел он себя пугающе и странно!
Не поднимая головы и не отвечая, Альф вдруг выдернул из-за голенища сапога узкий нож. Отлично. У него есть оружие против моих кулаков. Но на меня парень не смотрел. Он дернул рукав мундира, оголяя браслет. Всунул острие ножа в замок и сломал его. Рывком сдернул кожаную полосу, запирающую Дар. А потом, дрожа, опустил ладони на песок.
На символы, которые я там начертила.
Вот на что смотрел Альф!
Кончики его пальцев сначала покраснели, потом почернели, словно он опустил руки в краску. Цвет пополз выше – на ладони. Символы, казалось, впитывались в кожу парня, исчезая с песка и двигаясь под кожей. Выглядело это жутко.
Я увидела, как черные символы проползли по шее парня и отпечатались на белках его глаз. Закружили вокруг радужек.
Альф открыл рот, и я увидел, что на языке и губах Нордвига тоже чернеют символы Мертвомира.
– Утраченное возродится в крови любимых, – глухо произнес Альф. Его голова откинулась, воздух со свистом вырывался из горла.
– Что? – не поняла я, глядя со страхом.
Порыв ветра разлохматил мне волосы. Позади раздался звук – густой, гулкий, протяжный. Он шел из глубин Взморья, с его сердцевины. Словно там, на дне, пробуждалось огромное древнее чудовище.
– Альф! – обеспокоено вскрикнула я. – Альф, что ты сказал? Что происходит?
Он невидящим взглядом смотрел на песок, где не осталось символов.
– Альф, надо убираться отсюда, – закричала я.
Звук нарастал и пугал. Да что там! Он наводил ужас.
– Скорее!
Я дернула парня за шкирку, потому что Нордвиг по-прежнему был не в себе. Самовлюбленный сердцеед исчез, на песке сидел дрожащий парень с перекошенным лицом. И кажется, он меня даже не видел. Я хлестко ударила его по щеке.
– Да приди ты в себя! Альф!
Зеленые глаза обрели осознанное выражение и расширились, глядя на что-то позади меня.
– Бежим! – заорал Альф.
Но было поздно. Гигантская волна поднялась и просто слизала нас с берега, словно крошечные песчинки. Ледяная вода накрыла с головой и потащила, обдирая о песок и камни. Нас с Альфом оторвало друг от друга и потянуло в разные стороны. Последнее, что я увидела – полные ужаса глаза парня.
Я оказалась в студёном водовороте, ничего не понимая и лишь пытаясь сделать хоть один глоток воздуха. Взморье – такое ленивое и спокойное час назад, бушевало и ярилось, закручивая смертельные ледяные воронки.
Меховой плащ, жесткий мундир и сапоги обернулись камнями и потащили на дно. Я забилась, отчаянно дергая завязки на горле. Удалось – и плащ утянуло течение, но помогло это мало.
Я не умела плавать!
Совершенно!
Бестолково забила руками и ногами, с ужасом понимая, что тону. Тону!
Воздух закончился. Меня кинуло вверх, и я вдруг увидела, что той береговой линии, на которой я стояла пять минут назад, больше нет. Везде бушевало Взморье. Со всех сторон! Но я не успела об этом даже подумать, меня потянуло на дно, швыряя в разные стороны. А сил было слишком мало для сопротивления. Я оказалась крошечной песчинкой, попавшей в бурю. И не было шансов на спасение…
В краткий миг осознания я вдруг открыла под водой глаза и увидела… Город. Я словно зависла в безвременье – тягучем ничто. Я смотрела в глубину, веками скрытую от людей и видела дома, башни и шпили, корабли и мощеные улицы. Мне даже показалось, что могу рассмотреть в окнах развевающиеся занавеси и бледные силуэты горожан, населяющих древний Иль-Тарион. Это был город, который почти целиком ушел под воду, когда открылась Дверь. Свет померк, дыхание оборвалось. Я падала на затонувшие корабли и дома, навстречу призракам древнего города. Они ждали и раскрывали прозрачные объятия, встречая новую жительницу своего подводного мира…
И тут меня что-то схватило, рывком выдергивая из мрака, толкая навстречу свету и воздуху. Лицо обжег ледяной ветер, и я закашляла, жадно и хрипло делая вдох. Обернулась.
– Кристиан? – с изумлением и радостью просипела я. – Неужели это ты? Я все еще жива? Но как…
– Не разговаривай, – приказал февр, поддерживая меня на плаву и делая сильные гребки. – Береги дыхание, Иви.
Я снова закашлялась и кивнула, пытаясь осмотреться. Иль-Тарион остался в глубине, а здесь со всех сторон была вода. Обжигающе холодная вода! Бушующая волна все еще тащила нас куда-то в сторону. В глубине ворчало и гудело. Я закричала, когда прямо перед нами вдруг выросла красная черепичная крыша затонувшего дома.
– Лезь! – Кристиан толкнул меня в сторону труб.
Кряхтя, я забралась на скользкий скат, оглянулась с изумлением. Разъярившееся Взморье билось волной о берег и выплевывало из воды морские дары – обломки кораблей и башен, печные трубы, утварь и сундуки. То, что веками лежало на дне и всколыхнулось сегодня.
И я совершенно не узнавала берег! Я не понимала, куда нас утащило море, даже башни Вестхольда скрылись. Повсюду были лишь волны!
Дрожа от холода, я прижалась к осколку кирпичной трубы. Мы стояли по пояс в воде, а до берега было по-прежнему далеко. Двуликий Змей и прислужник его склирз! Я даже с трудом понимала, где он – берег! Зато среди волн на миг мелькнул маяк и сейчас он высился гораздо ближе. Я усмехнулась, давно ли я думала, как до него добраться? Вот уж точно: «Желай тихо. Твои желания тебя слышат».
Кристиан встал рядом, всматриваясь в волны. Он оказался без мундира и сапог, в одной рубашке и брюках. Мы оба были насквозь мокрые и замерзшие. На черных волосах февра вода звенела льдинками.
– Что произошло? – стуча зубами, спросила я.
– Похоже, землетрясение на дне Взморья, – Крис рывком прижал меня к себе и принялся жестко растирать мои руки, плечи. Не спрашивая, он расстегнул мою рубашку, растер спину и грудь. Я ошарашенно молчала.
– Надо добраться до берега, – сказал Кристиан. – Тянуть нельзя.
– Я не смогу, – бросила взгляд на полоску берега. Я не видела землю, лишь краешки сосновых макушек – единственный ориентир в мире ледяной воды. И как же деревья далеко!
– Сможешь! – жестко оборвал февр. – Сними сапоги, они мешают.
Я содрогнулась. Понимала, что он прав, мокрые насквозь одежда и обувь стали кандалами, но от мысли остаться лишь в тонком хлопке становилось еще холоднее.
– Иви! – Кристиан содрал с меня мундир, отшвырнул.
Я стряхнула сапоги и носки, встала на скользкую черепицу.
Февр сжал в ладонях мое лицо, посмотрел в глаза.
– Не бойся, – приказал Кристиан.
И так же – рывком, столкнул меня с края крыши. Мы упали в воду, и она выбила дыхание из груди.
– Просто дыши и старайся держать голову на поверхности, – сказал Кристиан.
Он тащил нас обоих, сражаясь с ледяной водой Взморья. Он тащил даже тогда, когда я думала, что эта вода никогда не закончится. Море не желало нас отпускать, швыряло в нас острые обломки и камни. Море бушевало. Мне казалось, что это длится целую вечность, что уже столетие мы мерзнем в этой воде и сражаемся за каждый вдох.
В какой-то момент Кристиану удалось схватить обломок доски и сунуть мне под руки. Так мы потеряли манёвренность, но держаться на плаву стало немного легче. Иногда перед нами возникали мачты корабля или трубы дома, которые потом снова уходили в глубину. Это было жутко, но я так устала, что лишь молча уворачивалась от волн. И даже не поверила, ощутив под коленями камни и песок. Волна накатывала на берег, жадно его облизывала и отступала, норовя утащить нас обратно. Но Кристиан не позволил. Мы выползли на камни, кашляя и выплёвывая горько-соленую воду, измученные и трясущиеся от холода, но все еще живые. Живые!
Немного отдышавшись, я оглянулась. Со всех сторон виднелись лишь заснеженные ели. Вестхольда не видно. Только лес и бушующее море!
– Надо согреться, – хрипло выдохнул Кристиан. На его лице тянулся глубокий порез. Парень стер с лица влагу и кровь. Встал, пошатнувшись. В его взгляде мелькнула растерянность, смешанная со злостью.
Я понимала чувства февра. Вокруг нас был ледяной берег и заснеженный лес. Ветер облизывал закоченевшие тела, забирая жалкие остатки тепла. На кончиках волос уже дрожали ледяные бусины замерзшей влаги. У нас не было ни кресала, ни огня, ни укрытия.
Ни сил, чтобы попытаться добраться до Вестхольда. Взморье отнесло нас слишком далеко. Мы ранены и бесконечно устали. Судя по темнеющему небу, на Двериндариум опускалась ночь.
Идти через лес в таком состоянии – просто самоубийство.
Но и оставаться на берегу – тоже.
Злости во взгляде Криса стало больше.
Я все еще стояла на коленях, и он рывком меня поднял, потащил в сторону елей. Вопросов я не задавала. Под кронами ветер стих и уже не так драл щеки. Снега здесь тоже было мало, у корней лежал влажный мох и наст из сухих иголок. Кристиан кружил между деревьев, и я не понимала, что он ищет. Но, кажется, нашел, потому что издал радостный возглас. Возле огромного поваленного дерева Крис остановился и принялся откидывать лапник. Я бросилась помогать. Руки я ободрала, но зато нам удалось добраться до полусгнившего ствола.
– Это гревограс, – хрипло пояснил Кристиан. – Дерево внутри полое!
Я кивнула, плохо понимая, как нам это поможет. Крис взмахнул рукой, выпуская свои железные когти, ударил по древесной коре. Почти рыча, он бил снова и снова, сдирая кору пластами, выбивая щепки и образуя отверстие. Внутри гревограс и правда оказался полупустым.
– Снимай одежду, – приказал парень.
Я, дрожа, стянула рваный хлопок рубашки и штанов, оставшись в одном мокром белье. Укрылась волосами – кажется, я начала ценить их длину! Зачерпнув мох, Кристиан жестко провел ладонью по моему телу, натирая кожу. От плеч до груди и живота, от живота – по бедрам и ногам.
– Нас скоро найдут, – сказал он. – Лаверн – лучший поисковик в Двериндариуме. Он говорит, что каждый человек оставляет след, который виден. Надо согреться и дождаться февров. Не бойся.
Я снова кивнула, соглашаясь. Колени и руки кровоточили, все же Взморье хорошо потаскало мое тело по камням и песку. От усталости и холода хотелось только одного – упасть и не двигаться. Но Крис не позволил, заставил несколько раз присесть и помахать руками. А после велел залезать в ствол. Я забралась в его темную глубину, обхватила себя руками. Февр накидал сверху лапник и мох, а после скользнул следом. Задубевшую рубаху он снял, а вот штаны оставил. Снаружи ствол виделся огромным, но внутри оказался тесным, но к счастью – сухим. Кристиан прижал меня к себе, оплел руками и ногами. Я жадно прильнула к его теплу, не думая о том, насколько это неприлично. Сейчас это было совершенно не важно. Все, чего я хотела – согреться. Да я готова была залезть даже в пасть Двуликого Змея ради вожделенного тепла! У меня так стучали зубы, что я боялась откусить собственный язык.
Кристиан прижал меня крепче, с силой провел рукой по моей спине. Я ощущала его дыхание на виске. Некоторое время мы лежали, согревая друг друга и прислушиваясь к звукам снаружи. Взморье все еще ревело и злилось, шумели деревья. И не было слышно ни одного человеческого голоса.
Как скоро нас начнут искать? Я надеялась, что уже… Но понимала, что у февров полно забот и без нас. Сколько разрушений принесло сегодня море?
Мысли вернулись к Альфу и тем словам, которые он произнес. Перед глазами мелькнули символы, впитавшиеся в пальцы Нордвига.
Жив ли Альф? Или остался на дне моря?
Думать об этом было страшно.
А еще страшнее от того, что его смерть избавит меня от кучи проблем. Неужели я на это готова? Обрадоваться такому избавлению?
Я передернула плечами.
Нет. Не готова.
– Как ты оказался на берегу? – произнесла я, когда зубы перестали стучать.
– Я искал тебя, ты ушла с урока. Силва сказала, что ты около воды, разговариваешь с парнем.
– Прислужница? – удивилась я. А я-то считала, что на берегу меня никто не видел!
– Я заметил волну издалека, когда добежал, тебя уже утащило на глубину. Думал, не найду…
Я кивнула и уткнулась носом в выемку между плечом и шеей Криса. Он вздохнул.
– Ты меня спас, – тихо произнесла я.
– Не люблю оставаться в долгу, – чуть слышно ответил февр. – Ты все еще дрожишь…
Я промолчала, не видя смысла спорить. Закоченевшее тело никак не могло согреться, словно впитало весь холод Взморья.
– Леди Куартис убьет нас обоих, узнав, как ты соблюдаешь постельный режим, – прошептала я, и Кристиан тихо рассмеялся.
– Она привыкла, что я его не соблюдаю. Я ее самый нелюбимый пациент.
Мы полежали, вслушиваясь в завывания ветра и скрип сосен.
– Кристиан, – наконец решилась я. – Думаю, твои штаны надо снять.
– Думаешь? – усмехнулся он.
– Они мокрые. Отвратительно мокрые. Я не могу согреться, пока ты прикасаешься ко мне этими мокрыми штанами.
– Тут некуда отодвинуться.
– Я об этом и говорю.
– Тогда тебе стоит избавиться от белья, Иви. Я… отвернусь.
– И отворачиваться тут некуда, – буркнула я. – Тем более после прогулки в Мертвомир нам уже нечего стесняться. Ну… почти.
Февр вздохнул и потянулся к пряжке ремня. Завозился, расстегивая. Я прижалась спиной к трухлявой коре дерева, давая Крису больше пространства. Правда, это мало помогло. Внутри дерева было слишком тесно. Влажная ткань прилипла к ногам февра, и он зашипел, пытаясь от нее избавиться.
– Почему ты не снял их снаружи, – возмутилась я. – Меня ведь заставил раздеться!
– Пытался соблюсти хоть какие-то приличия, – сквозь зубы процедил Кристиан.
– Мы едва не утонули и лежим в гнилом дереве. Какие уж тут приличия! – пробурчала я, и Кристиан тихо рассмеялся.
Я трясущимися руками стянула свое кружевное белье. Победив, наконец, штаны, Крис выпихнул мокрую ткань через отверстие, снова сложил еловые ветки и лег. Я тихо лежала рядом. Живые тени укрывали нас покрывалом, но не грели.
– Трухлявая кора дерева гниёт и отдает тепло, – тихо сказал Крис. – Это не костер, но поможет согреться. Сейчас я жалею, что мне не достался в дар огонь.
– Или мне, – ответила я.
Неловко поерзала. Без тепла его рук и тела было холодно, но теперь я осознавала, что мы оба обнажены. И это как-то нервировало.
– К Змею! – обозлился февр и рывком притянул меня к себе. – Так мы оба замерзнем.
Я что-то невнятно промычала ему в шею. Руки Криса лежали на моей пояснице. Я грела губы о его кожу. Да, так было теплее.
Гораздо теплее.
К тому же тесное и сухое пространство внутри дерева тоже начало нагреваться.
Я нервно сглотнула.
– Ненавижу ледяную воду, – пробормотала я и услышала смешок Криса.
– Я тоже. Кажется, мне на нее особенно везет.
Ладонь Криса слегка переместилась. Вверх и вниз.
– Да? – мои зубы все еще стучали. – Почему?
– В детстве провалился под лед, – насмешливо произнес он. – Несчастный случай.
– Не повезло, – пробормотала я, и Кристиан почему-то рассмеялся.
И медленно погладил мою спину. Вверх и вниз. Вниз и вверх…
– Это в прошлом. И уже неважно… – чуть слышно произнес февр.
Верх и вниз. Он словно пересчитывал мои позвонки. И я гадала, что будет, когда его рука наконец дойдет до поясницы.
– Кристиан? – пробормотала я. – Что ты делаешь?
– Грею тебя? – его голос дрогнул.
– Ты меня гладишь.
– Тебе не нравится?
Я озадаченно замолчала. Не нравится? Нравится. Очень даже. В этом-то и проблема!
– Кажется, это тоже не совсем прилично.
– Мы лежим внутри гнилого дерева, – усмехнулся Крис. – И кажется, уже выяснили, что близость смерти заставляет наплевательски смотреть на приличия.
Я, подумав, кивнула. И рука февра снова прошлась по моей коже. Его ладони согрелись, и прикосновения доставляли удовольствие. Я поежилась, совершенно не понимая, как реагировать и вести себя. Разум твердил, что происходящее выходит за рамки дозволенного. Или нет? Интересно, что вообще позволено в подобной ситуации?
– Я говорил, что ты пахнешь ежевикой? – тихо сказал Крис. Его голос слегка изменился, обретая вкрадчивую бархатистость. Рука снова сползла до поясницы, помедлила и поднялась вверх, до шеи. Кончики пальцев погладили под влажными волосами, заставляя меня снова вздрогнуть. Только уже не от холода, а от искр, рассыпающихся под кожей. Странное чувство. Незнакомое, желанное… а еще пугающее.
– Кристиан… – начала я и осеклась, потому что парень обвел пальцем контур моей щеки и губ.
– Ты все еще дрожишь, Иви.
Дрожу? Да меня трясет, как лихорадочную! Только, кажется, уже не от холода!
Он вдруг приподнял мне подбородок, слегка отклонившись.
– Мне постоянно снится один сон. Или это не сон? Не знаю, но это мучает меня.
– Что же тебе снится? – прошептала я.
– Ты.
И его губы коснулись моих. Почему-то я так удивилась, что застыла, не в силах даже дышать. Или отодвинуться. Хотя здесь ведь некуда отодвигаться… Язык Кристиана едва коснулся моих губ, лизнул. И слегка надавил, пытаясь получить больше.
Краем сознания я успела подумать, что меня целуют второй раз за этой странный день. Вот только поцелуй Кристиана вызывал внутри волну, сродни той, что разрушила берег. Этот поцелуй наполнил мое тело сладким жаром, от которого я моментально согрелась!
И в то же время – ужасом. Кристиан меня поцеловал. В здравом уме и в полном осознании. Поцеловал свою сестру!
– Это был не сон, – прошептал он. – Я помню твой вкус… И я хочу еще.
Я прерывисто вздохнула. Меня по-прежнему трясло, впрочем, трясло не только меня. Нас обоих.
В этом трухлявом дереве стало совсем темно, я почти не видела Кристиана. А он – меня. Но так, без зрения, все чувства усиливались многократно. Я ощущала каждое его прикосновение. Каждое… Скольжение губ. Прикосновение языка. Горячие ладони, прикасающиеся к моему телу. Сначала осторожно, потом все увереннее. Где-то внутри меня по-прежнему бился ужас от понимания происходящего, но его властно заглушило удовольствие. Я слышала, что у людей на краю гибели обостряется желание ощутить себя живыми и просыпается тяга к близости. Возможно, все дело в этом. Или в том, что мне слишком нравился Кристиан. Более чем нравился! Я хотела его прикосновений и его поцелуев. Хотела! И ужасно устала сопротивляться этому желанию.
Кристиан тяжело втянул воздух и перевернулся, накрывая меня с собой. Тяжелое тело опустилось сверху, прижимая меня к трухе. Поцелуй стал голодным и жадным, словно Крис порвал цепь, что держала его. Он целовал мои губы, прикусывал, ласкал язык. Снова и снова. Оторвавшись, сместился чуть ниже, на шею. Я неловко положила ладони на его спину, провела по лопаткам и вниз – до ямочек у поясницы. Твердый. Мощный. Горячий. Не сдержала тихий стон, и Кристиан встрепенулся, снова впился в мой рот, терзая опухшие губы. По пластинам его мышц прокатилась дрожь… Мы оба дышали так, словно все еще боролись с волнами Взморья…
Хотя то, что владело нами сейчас, могло поспорить с силой бушующего шторма. И не было сил сопротивляться или остановить…
И разума не было.
Ничего, кроме испепеляющей потребности ощущать друг друга.
И словно ожог – поцелуй в шею. Ключицы, выемка… и тяжелая рука ложится на мою грудь. Тело против воли выгнулось навстречу, словно пытаясь стать еще ближе. Хотя куда больше, мы и так почти вросли друг в друга… Я ощущала, насколько его тело крупнее моего, насколько сильнее и тверже. И как отличается некоторыми местами…
Я выросла в приюте и все отличия мальчиков от девочек, конечно, знала, но сейчас ощущала особенно остро. Желание Кристиана было так очевидно… И мое нутро отзывалось на него, дрожало и горело от потребности ощутить Криса полнее…
– Иви… – хрипло выдыхает он.
И тут совсем рядом завыли волки. Хор серых хищников оглушил и вернул мой проклятый разум!
Что я делаю? Что я делаю, раздери меня Двуликий! Поддалась желанию, потеряла страх… Еще немного – и мы соединились бы во всех смыслах! Наше помешательство можно объяснить чем угодно – инстинктом, моментом, потерей разума! Но как я объясню то, что Иви-Ардена Левингстон – девственна!
Ведь Кристиан точно знает, что его сестра давно утратила этот досадный атрибут!
– Кристиан, нет! – я уперлась ладонями в его грудь. – Мы сошли с ума… Мы совершенно спятили! Оба!
Он втянул воздух возле моей шеи. Замер, дрожа.
И вдруг, откинув лапник, высунулся в дыру.
– Заткнитесь! – рявкнул хищникам февр.
К моему удивлению, стая смолкла. Крис какое-то время дышал, явно пытаясь прийти в себя. Потом залез обратно. Я вжалась в кору, пытаясь сделаться незаметной. Но февр рывком притянул меня к себе, обнял.
– Попытайся уснуть, – сипло пробормотал он. – Склирз! Никогда не думал, что однажды захочу по-волчьи завыть.
Словно в ответ на его слова, серая стая снова наполнила лес жуткими звуками. Я лежала, ощущая возбуждение Кристиана и свое собственное. И мрачно думала о том, что мы наделали. Что я наделала. И к чему все это приведет.
Может, легче выползти и самостоятельно скормиться зубастым хищникам?
Я хмыкнула, закрыла глаза и какое-то время просто лежала, слушая дыхание Криса. А потом мое измученное тело просто провалилось во тьму забытья.