Когда я вернулась, в доме горел свет.
Кристиан сидел в гостиной с книгой. Он был без мундира, в брюках и рубашке с закатанными рукавами. Поднял голову, когда я вошла. Я скинула тяжелую накидку, обувь и прошла к лестнице.
– Иви?
– Хочу смыть с себя запах рыбы, – объявила я. – И забыть обо всем, что связанно с морем!
В купальне я стащила одежду, распустила волосы и залезла под горячую струю воды. Действие бодрящих микстур, выпитых с утра, прекратилось, и я ощутила, как болят мои порезы, ссадины и ушибы. Зеркало послушно отразило темно-фиолетовые разводы, покрывающие спину, плечи, бедра…
Фыркнув на эту «красоту», я сжалась в комочек, привыкая к воде.
Дверь открылась совершенно неожиданно, впуская Кристиана со стопкой полотенец.
– Я забыл сказать, что Силва не положила свежие…
Он осекся, глядя на меня.
– Выйди! – возмутилась я, стоя на коленях и прижимаясь грудью к еще холодному бортику ванны. – Кто тебе разрешил так вламываться?
– Я не думал, что ты уже разделась, – уходить он и не подумал, положил полотенца и подошел ближе. Провел пальцем вдоль моего позвоночника, там, где цепочкой протянулись некрасивые чернильные пятна, и выругался сквозь зубы. – Какой же я идиот… Похоже, пытки на сегодня отменяются.
– Чего?
– Ничего. Я отвезу тебя к целителям. Сейчас же!
– Никуда я не поеду, это всего лишь синяки! – буркнула я. Вода уже набралась, согревая и лопаясь мыльной пеной. – Они пройдут сами, без всяких целителей! И хватит на меня глазеть! Уходи!
Его глаза стали темными, губы сжались в жесткую линию. Резко развернувшись, Кристиан вышел. Но не успела я вздохнуть с облегчением, как он вернулся, несся плетеную коробку, в которой звенели склянки и пузырьки.
Не слушая моих возражений, февр присел возле ванны. Я порадовалась, что все еще сижу, сжавшись в комочек и прикрываясь волосами.
– Почти всю свою жизнь я провел среди февров, – он вылил в воду содержимое синей склянки, и жидкость угрожающе зашипела. – И не привык заботиться о ком-то, кроме себя. Тем более о девушке. Ты такая… хрупкая.
Еще парочка склянок – и вода вокруг меня стала черной с синими разводами. Я ошарашенно подняла руку, с пальцев капали черные бусины.
– Я не хрупкая, – слегка испуганно пробормотала я, потому что черная жидкость стала вязкой, облепив тело, словно смола. – Что это за гадость? Ты решил меня утопить в этом отвратительном дегте?
– Леди Куартис обидится, если узнает, как ты назвала ее исцеляющий бальзам, – усмехнулся Крис. – Ложись в воду, Иви. Или ты хочешь, чтобы я помог?
– Отвернись, – нахмурилась я.
Кристиан глянул насмешливо, но послушно повернулся в другую сторону.
Я осторожно вытянулась в странной черной воде. Она закрыла меня плотным густым покрывалом.
– Пахнет приятно, – сообщила я, принюхавшись. – И долго мне так лежать?
– Пока вода не станет прозрачной, – он посмотрел через плечо, снова присел рядом и потряс новой склянкой. – А это надо выпить. Открывай рот. Живо!
Я попыталась воспротивиться, но черная смола не давала пошевелиться, а мучитель легко нажал мне на щеки, и губы раздвинулись. Тут же на язык вылилась изрядная порция очередной целебной гадости. Мерзкой до икоты!
– Умница, – вкрадчиво произнес февр и провел пальцем по моим губам, стирая каплю настойки.
– Да ты издеваешься! – сквозь слезы выдавила я. Голова закружилась, словно я залпом выпила стакан крепкого вина.
– Жду тебя внизу, – с довольной улыбкой сообщил Кристиан и покинул купальню.
Я скривилась ему вслед. Но когда смола растворилась, а я подняла руку, то с изумлением обнаружила, что мои жуткие синяки побледнели! Высунула ногу и охнула – ссадины почти затянулись. Когда я вылезала из ванной, мое тело почти избавилось от царапин, а ушибы посветлели. Правда, я все равно напоминала какого-то пятнистого зверя, но уже золотисто-желтого, а не чернильно-фиолетового!
Я надела бархатный длиннополый халат, сунула ноги в домашние туфли и спустилась вниз, где пахло мятным чаем и можжевеловыми поленьями. Кристиан шлифовал бархаткой лезвия идаров. Блики света прыгали по стене при каждом повороте клинка. На миг я застыла в дверном проеме, любуясь красотой благородного оружия. И тем, кто его держал.
– Отец рассказывал, тебе нравятся ножи и кинжалы, – февр снова провел бархаткой по лезвию. Так нежно, словно прикасался к девушке.
Я что-то невнятно промычала, потому что не имела понятия, о чем он говорит.
– Ты даже просила отца передать тебе фамильные идары. Правда, они всегда достаются мужчинам. Думаешь, это несправедливо?
Он поднял голову.
– Наверное, – я ступила на мягкий ковер, ощущая взгляд Криса. Прошла к столу и взяла чашку с чаем.
– Наверное? – его голос прозвучал прямо за спиной, и я обернулась. Кристиан стоял в шаге от меня, сжимая рукоять идара. – Хочешь, научу тебя паре приемов? Тебе ведь нравится это оружие? Я вижу, как ты на него смотришь.
Он протянул мне клинок, и я как завороженная двинулась навстречу. Нравится? Еще как! Идары манили, мне всегда хотелось к ним прикоснуться, потрогать, ощутить тяжесть благородной стали.
Потянулась к клинку. И замерла.
Рукояти идаров светятся, признавая старший род. Они засветились бы в руке Ардены. Но не в моей!
Я отдернула ладонь и прижалась к столу.
– Пожалуй, в другой раз, – со всем возможным безразличием произнесла я.
– Почему не сейчас? – Кристиан поднял брови. – Тебе ведь хочется ощутить в руке это оружие. Я вижу.
– Мне хочется выпить чай и лечь спать, – буркнула я.
Кристиан улыбнулся, но к моему облегчению, настаивать не стал. Молча вложил идар в ножны и убрал на полку.
Я спряталась за чашкой с чаем, слишком остро ощущая присутствие парня. К тому же он снова стоял слишком близко. Пустой дом. И мы вдвоем. Надо было сразу отправляться в свою комнату!
Это оказалось сродни пытке! Все действительно изменилось.
Кристиан вдруг одним движением приподнял меня и усадил на стол. Я ойкнула от неожиданности.
– Ты что это делаешь?
– Бальзам помог? – он отмахнулся от вопроса и стащил мягкие туфли с моих ног. Присел, осмотрел ступни, на которых еще темнели порезы и ссадины. Отвел полы халата и провел пальцем по голени.
– Со мной все в порядке! – я нервно дернула ногой и вернула бархат на место.
Крис поднялся, но вместо ног решил рассмотреть мои руки!
– Я удивился, увидев тебя на берегу. Думал, ты теперь неделю проведешь в кровати.
– Ну да, и умру в ней же от скуки, – проворчала я, с надеждой покосившись на дверь. Может, кто-нибудь желает навестить Левингстонов? Сейчас я готова обрадоваться даже Верховному!
Кристиан был слишком близко. А напряжение между нами сгущается, словно грозовая туча. До предела. Один неосторожный вздох способен высечь искру.
Вздох. Взгляд. Нечаянное прикосновение.
Или отчаянное?
И голова так странно кружится…
Что было в тех мерзких микстурах?
И почему от каждого легчайшего прикосновения внутри словно трепещут крылья бабочек?
Я отдернула ладони.
– Ты странно на меня смотришь.
– Пытаюсь решить, что с тобой делать. Ты невероятно упрямая.
– Не надо со мной ничего делать! – нахмурилась я, подумав, что он снова заговорит о врачевателях.
– Не надо? – в глазах февра плясали золотые искры. – Я не могу удержаться.
Я с сомнением умолкла, смутно ощущая, что говорим мы о разном. И еще, что Кристиан со мной играет.
– А я и не знал, что ты умеешь держать в руках грабли.
Он снова сомкнул пальцы вокруг моего запястья, внимательно рассматривая бледные пятна синяков.
– Всех учеников заставили убирать мусор, – пробормотала я. – Даже лорд Аскелан не избежал этой участи!
– Да, я видел, – Кристиан улыбнулся, не поднимая глаз. – У тебя отлично получалось. Словно доводилось делать это раньше.
Я рассмеялась, изображая, что шутка удалась.
– Конечно, обожаю махать граблями на досуге!
Кристиан поднял голову, и я увидела его расширенные зрачки.
– Интересно, что еще ты любишь делать на досуге? Может, расскажешь?
Отвел влажные пряди моих волос, упавшие на щеку. Пальцы февра мимолетно скользнули по моей щеке и шее. Голова отчаянно закружилась, и перед глазами на миг оказалось два Криса.
– Чем ты меня напоил? – возмутилась я.
– Это заживляющая микстура. Правда, побочным действием выступает опьянение и желание рассказать свои тайны. – Он склонился, почти касаясь губ. – Расскажешь мне свои секреты?
– Что? Нет у меня никаких секретов!
– Да неужели? Ни одного? – со смешком переспросил февр.
Мы уставились друг на друга. Я моргнула, пытаясь сосредоточиться. И с паникой ощутила желание ляпнуть что-нибудь тайное. Вот же Двуликий Змей! Пора сматываться. И быстро!
– Ну разве что мелкие шалости, – слегка сконфуженно пробормотала я.
– Очень хочу узнать обо всех твоих шалостях. В подробностях.
Я слезла со стола и покачнулась.
– Похоже, наверх придется нести тебя на руках, – насмешливо произнес он, с интересом меня рассматривая.
– Я… иду спать! – сердито оттолкнула я его руки.
– А как же ужин?
– Я не голодна.
– Боишься меня? – Кристиан с деланным удивлением улыбнулся.
– Я боюсь твоих желаний.
Улыбаться Кристиан перестал.
Я попыталась проскользнуть в сторону, но февр преградил дорогу. Воздух исчез окончательно. Я аккуратно обошла напряженного парня и направилась к лестнице.
– Спокойной ночи, Крис.
Шла, стараясь не сорваться на бег. В доме резко потемнело, лестница и вовсе погрузилась во мрак. Тени сгущались до черноты, окутывая дом непроницаемым пологом. Кажется, Кристиан стянул тени со всего Двериндариума!
Я взлетела по ступням, но когда взялась за ручку двери, ощутила, что Кристиан за спиной. Просто почувствовала всей кожей…
– Иви.
Его голос изменился. Насмешка исчезла, оставив что-то мучительное и хмельное. Этот голос ранил сильнее, чем бушующее Взморье. Темнота сгустилась и стала бархатной. Она касалась меня, ласкалась, трогала…
– Я тоже их боюсь, – шепнул он. Его дыхание коснулось моего виска.
Я замерла, всем своим существом ощущая его присутствие за спиной. Напряженное ожидание. Искушение. Рваный ритм двух сердец.
Сплетающееся тепло наших тел.
Обнимающая тьма…
Стоит лишь развернуться.
Стоит лишь прикоснуться…
Мне хотелось этого.
Не отвечая, я скользнула в свою комнату и захлопнула дверь. Прижалась к ней лбом. За створкой было тихо, никаких шагов. Я знала, что Кристиан не ушел. Что стоит, тоже прислонившись к двери. Я почти ощущала тепло его ладони, слышала учащенное дыхание. Если он пожелает войти, я не смогу его остановить.
И не захочу.