Арест Ринга испортил и без того невеселое настроение учеников. После ухода февров даже архивариус выглядел удрученным – он то и дело протирал свои очки и бубнил что-то в бороду.
А когда на башне Вестхольда прозвучал горн, а под окнами промаршировали шеренги февров, всем и вовсе стало не до занятий. Все прилипли к стеклу, рассматривая идеальные ряды черных мундиров, клинков и плащей, подбитых белым мехом. На каждой груди сиял золотой знак Двериндариума. Я залюбовалась красивыми защитниками Империи, высматривая среди них знакомые лица.
Поняв, что с уроками покончено, архивариус велел нам готовиться самостоятельно и удалился, что-то бурча под свой длинный нос о «разлагающейся дисциплине». Его уход отправил эту самую дисциплину под хвост Змею, и ученики просто отправились на улицу – глазеть на февров. Я вышла вслед за всеми, отмахиваясь от медленно кружащих снежинок и любуясь парнями в черной форме.
Торжественно гудели барабаны, вторя горну на башне Вестхольда, развевались флаги Двериндариума. С толпой любопытствующих я проводила отряды до самого моста и замерла на площадке.
– Смотрите, смотрите! – восторженно воскликнул долговязый ученик, показывая на дозорную башню. Из бойниц выдвинулись зеркальные сферы, вокруг них возникло бледное сияние.
– Это же лунолучевые разрушители! Последняя разработка военных двери-асов и самого Верховного февра! Теперь со стороны большой земли к нам без разрешения и птица не подлетит! Сгорит на подлете! Вы видите? Это удивительно мощное оружие! До возвращения гарнизона остров в полной безопасности. А внутренних резервов Двериндариума хватит на многие годы!
– Впечатляет, – кивнула я, рассматривая сферы и вспоминая Дар Верховного создавать зеркала.
Но парень уже отвернулся и принялся живо обсуждать с другими учениками особенности военной стратегии. Лица парней горели воодушевлением и гордостью, в глазах читалось откровенное желание однажды пополнить ряды февров и тоже надеть форму с золотым знаком на груди.
Полюбовавшись на подъехавшие грузомобили – огромные и пузатые, вмещающие сразу три десятка мужчин – я потихоньку пошла обратно к Вестхольду. От февров мысли неизбежно вернулись к моим собственным проблемам.
Снова и снова я пыталась составить план действий, но ничего не получалось. Я не знала, что скажу Кристиану, не знала, как помогу Ржавчине и не знала, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Лишь понимала, что время заканчивается. Я ощущала это всем своим нутром и холодом в боку.
Я должна помочь своему другу, вот только что мы будем делать потом? Если все получится, и я смогу выпустить Ржавчину из Мертвомира, что делать дальше?
Я вздохнула, потерла озябшие руки.
Одно радовало – со мной пойдет Лейта Скарвис, бывшая бесцветная, утешавшая меня после принятия Дара. Она показалась умной и не злой девушкой, и я надеялась, что могу рассчитывать на ее помощь. Если Лейта увидит, что Ржавчина – человек, она встанет на нашу сторону! По крайней мере, я хотела в это верить. И уж лучше пусть мой друг попадет под суд в нашем мире, чем потеряет разум за Дверью!
Вот только как все объяснить Кристиану? Предстоящий разговор вызывал у меня панику. До самого вечера я подбирала слова и репетировала речь, способную умаслить наследника Левингстонов. В том, что услышанное ему не понравится, я не сомневалась.
Только все это оказалось напрасно!
Здраво рассудив, что готовиться к трудному разговору лучше на полный желудок, я отправилась в кафе «Мышиная погоня». Улыбчивая хозяйка принесла мне тарелку каши, хлеб с сыром, ароматный чай и пудинг, щедро политый черничным повидлом. Но, несмотря на то, что блюда выглядели очень аппетитно, я лишь вяло ковыряла в тарелке. Со стены неодобрительно глядел нарисованный кот – полосатый и толстый, явно недовольный таким неблагодарным едоком!
Так что когда в дверь вошел Лаверн, стряхивая снег и стуча сапогами, я обрадованно махнула рукой. Февр выдал свою странную улыбку, растягивающую губы лишь с одной стороны, отдал заснеженное пальто и сел напротив.
– Красавица Иви-Ардена! – пропел он, сверкая глазами. – Как хорошо, что я тебя нашел!
– А зачем ты меня искал? – удивилась я.
– Стит велел передать, что появится только утром, Верховный отправил твоего брата в дозор. И меня, кстати, тоже, так что мне стоит хорошенько подкрепиться!
– Кристиан не придет ночевать? – огорчилась я. Кот на стене по-прежнему таращил круглые желтые глаза. – Но это значит, что вас обоих оставили в Двериндариуме?
– Не слишком-то я этому рад, – буркнул Лаверн, запихивая в рот изрядный кусок пудинга. – Пока другие будут выпускать кишки из ренегатов, я буду торчать на дозорной башне и смотреть на Взморье! Скукотища!
Парень сердито воткнул в принесенные блинчики вилку.
– Меня уже тошнит от этого острова! Я надеялся, что смогу вырваться на большую землю. Хотя бы на несколько дней!
– У тебя там семья? – с сочувствием улыбнулась я. Лично мне очень нравился Двериндариум, но я выросла в маленьком городке и никогда не видела ни шумной столицы, ни других прекрасных городов Империи.
– Угу, – Лаверн кивнул с набитым ртом. – Но с тех пор, как меня поставили в связку со Ститом, выбраться с острова удается все реже. Твоего брата почти всегда оставляют в Двериндариуме.
Я промолчала, потому что знала причину таких решений. Но, конечно, говорить о ней Лаверну я не буду. Расстроено скривившись, февр быстро доел свой обед и поднялся.
– Ничего, скоро наступит и мой праздник! Недолго осталось! И тогда – прощай, Двериндариум, здравствуй, Рутрием! И… ты не будешь доедать?
Лаверн кивнул на хлеб с сыром и, увидев мою улыбку, подхватил угощение, подмигнул и снова ушел под снег. Я вздохнула. Выходит, поговорить с Кристианом я смогу лишь утром. Как же все не вовремя!
Но увы, и утром «брат» не пришел.
Спала я плохо – всю ночь вертелась на горячих простынях, не в силах избавиться от беспокойства и дурного предчувствия. Задремала под утро, а вскочила не выспавшаяся и вялая. Даже умывание холодной водой не помогло. Есть не стала – аппетит так и не вернулся. И, одевшись, вышла из дома.
За ночь выпало столько снега, что возле порога образовался сугроб. Улицы казались замершими и почти безлюдными, по дороге мне встретилось лишь несколько учеников, прячущих носы в толстые шарфы и меховые воротники.
Низкую арку и два смежных двора, ведущие к Двери, я прошла со смешанным чувством, идти сюда без Кристиана казалось неправильным и странным. Что, если Рейна соврала и не поменяла свое имя в Списке на мое?
Что, если меня просто не пустят в башню-невидимку?
Почему такая возможность вызывала скорее облегчение, чем досаду…
Но когда я почти обрадовалась этой мысли, из пустоты возник незнакомый бородатый февр. Глянул строго:
– Иви-Ардена Левингстон? Следуйте за мной.
Я поднялась по уже знакомым ступеням к железной двери башни, вошла. И снова ощутила древность этих стен, сырой воздух и особый запах, присущий этому месту. И – Мертвомиру.
Меня оставили в уже знакомом помещении, чтобы я сняла одежду и накинула белый плащ. Справилась я быстро, ощущая нервную дрожь и волнение. Морщась от холодного пола, снова скользнула в коридор и под охраной дошла до Двери.
На этот раз знаменитая створка произвела на меня еще меньше впечатления. Самая обычная дверь, ничем не примечательная. И все же… от нее веяло некой силой. Чужеродностью.
Я поежилась, осмотрелась. Где же Лейта Скарвис? Надеюсь, она не сильно огорчится тому, что сопровождает не леди севера, а меня.
В проеме двери возник силуэт, и я вскинулась.
– Госпожа Скарвис…
Но тут человек вошел в проем и застыл напротив, сверля меня гневным взглядом.
Кристиан.
– Ой, – сказала я. – А что ты тут делаешь?
– Что ТЫ тут делаешь? – рявкнул он. – И почему с утра я получаю приказ сопроводить тебя в Мертвомир? Какого Змея? Твой следующий выход планировался лишь через месяц!
– Я все объясню, – начала я и осеклась. Из коридора заглянул высокий бородач в форме и напомнил про время.
– Стит, поторопитесь! – буркнул он. – У нас на сегодня пять «открытий», надо успеть до захода солнца. Темнеет нынче рано. Так что пошевеливайтесь! Благо Двери!
Мы привычно повторили и снова уставились друг на друга. Я растерла озябшие руки. Совсем рядом, в коридоре, находились и другие февры, здесь невозможно поговорить откровенно!
– Я все объясню, но чуть позже, – повторила я. – Я хотела сказать, но тебя отправили в дозор! Рейна отдала мне свое место.
– Северянка? – удивился Кристиан, снимая свой черный плащ. – Мне показалось, она тебя недолюбливает.
Я фыркнула, освободилась от белой накидки и повернулась к февру. Его взгляд скользнул по моему телу, в глазах появилось уже знакомое выражение. То самое, что рождало внутри меня целую стаю радужнокрылых бабочек!
– Давай поговорим, когда вернемся, – осторожно сказала я. – Я расскажу тебе все-все, клянусь. Но сейчас… сейчас просто проводи меня за Дверь!
Кристиан качнулся с носка на пятку, глядя с недоверием и непониманием. Но со стороны коридора снова постучали, и февр кивнул.
– Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Поверь мне, – прошептала я. Хотя сама никакой уверенности не чувствовала. Но там, за этой невзрачной створкой, находился Ржавчина. Живой ли? Я осторожно тронула шрам на боку и снова не ощутила никакого отклика.
Тяжело втянула воздух. И повернулась к Двери.
У меня все получится! Божественный Привратник, помоги мне!
Вознеся молитву, я взялась за ледяную ручку Двери и вошла в Мертвомир.
На этот раз день лишь зарождался. Солнце висело над далекими скалами и казалось сиреневым, как и горизонт под ним. Неподалёку темнели развалины и камни, теплый воздух пах хвоей. Серебристые травы перекатывались волнами до самого ущелья, крылья безголового изваяния золотились в свете зарождающегося дня. Никакого снега здесь не было, возможно, в Мертвомире не бывает зимы. Редкие тонкие облака лениво ползли по светло-голубому небу. Уже знакомый пейзаж во второй раз не вызвал трепета, меня снедали совсем другие мысли.
Я с отчаянием осмотрелась. Где же Ржавчина? Неужели мой друг погиб?
Кристиан тоже остановился, оглядываясь.
– Снова будем делать одежду из листьев? – бодро произнесла я, отгоняя тревогу.
– Нет, – все еще хмуро сказал февр. Повел ладонью – и меня окутали тени, дрогнули, создавая защитный доспех от лодыжек до самой шеи. Часть тьмы собралась вокруг Кристиана, облачая его в подобие набедренной повязки.
– Два полноценных доспеха пока не выходят, – сказал он, осматривая меня с довольной улыбкой. – Но это точно лучше, чем листья!
– Ого! – восхитилась я. – Ты научился удерживать тени на двух объектах?
– На двух движущихся объектах, – улыбнулся Крис. – Надеюсь, на полчаса меня хватит. Куда пойдем? Склирз! Я не продумал наш путь, Вивьен! В прошлый раз все получилось не слишком удачно. Можем посмотреть вон те камни, я слышал, там что-то нашли… Или двинуться в сторону деревьев, в корнях порой тоже находят какие-то предметы…
Я глянула в указанную сторону, делая вид, что меня волнует Дар. Где же Ржавчина? Он придет. Обязательно придет!
– Давай посмотрим возле елей, – вздохнула я.
Но не успела сделать и пары шагов, как из-за камней показалась фигура. И тут я широко распахнула глаза. К нам шел человек.
Человек?
– Верховный? – с не меньшим удивлением воскликнул Кристиан. – Стивен! Что ты тут делаешь?
– Неужели мне не рады? – с насмешкой сказал Стивен Квин.
Мы с изумлением уставились на Верховного февра. На нем были штаны! Штаны в Мертвомире! Из ткани! Правда, торс остался обнажённым, а ноги босыми. Но штаны! Где он их взял? Да это ведь целое богатство!
Правая часть мужского лица и шея выглядели жутко – потемневшая, испещренная шрамами кожа. Верховный заметил мой взгляд и тронул лицо кончиками пальцев.
– Все еще не оправился, простите за столь непривлекательное зрелище, – с иронией произнес он. – Ну и за мой наряд. Хотя в данной ситуации штаны – настоящая роскошь, ведь так? Думаю, у Верховного февра должны быть хоть какие-то привилегии, верно? Хотя бы возможность не разгуливать за Дверью нагишом!
Он улыбнулся и тут же болезненно поморщился.
– Но что ты здесь делаешь? – снова спросил Кристиан. Он выглядел не менее удивленным, чем я.
Стивен Квин дернул плечом:
– Думаю, что здесь отличное место для приватной беседы. С вами обоими.
Мы с Кристианом переглянулись. Я поежилась. Дурное предчувствие усилилось во сто крат и стало невыносимым. Захотелось сбежать в свой мир, но я понимала, что это уже не поможет.
– Иви-Ардена, – Верховный снова улыбнулся. – Вы так стремились попасть сегодня за Дверь, что я не мог пропустить этот факт мимо своего внимания. Хотя, думаю, пора перестать называть вас этим именем. Ведь оно вам не принадлежит. Думаю, для начала вам стоит представиться.
Кристиан неуловимо переместился, закрывая меня собой.
– О чем ты говоришь, Стивен… – начал он.
Лицо Верховного исказилось, шея напряглась. И он рявкнул:
– Верховный февр, Стит! Я запрещаю тебе обращаться ко мне по имени! Ты разочаровал меня! Разве я учил тебя врать мне и покрывать преступников? Ты забыл обет карателей? Забыл клятвы своих братьев по братству кости и ножа?
– Я ничего не забыл. Вивьен – не преступница. – Кристиан слегка побледнел, но смотрел решительно. И по-прежнему закрывал меня.
– Вивьен, значит, – Верховный довольно улыбнулся. – Что ж, вот и познакомились. Хотя вряд ли наше знакомство продлится долго, вы знаете, что ждет тех, кто нарушает законы Двериндариума. Но прежде вы расскажете, для чего так стремились попасть за Дверь. Ну же, Вивьен, говорите! У вас не так много времени в этом мире! Зачем вы так стремились сюда? Отвечайте!
Кристиан нахмурился. Ответить я не успела.
Движение за спиной я скорее почувствовала, чем услышала. Опустила взгляд – рядом с моей тенью выросла другая. Рогатая и крылатая. Тень эфрима.
Он бесшумно опустился рядом, спрыгнув с развалин Серого Замка.
Февры отреагировали мгновенно: в руке Стивена Квина возник длинный хлыст, Кристиан выпустил когти.
– Вивьен!
Кристиан оттолкнул меня, замахиваясь когтями. Железные кончики прошли совсем рядом с телом зверя. Эфрим отклонился, зарычал.
И я бросилась в его сторону.
– Не надо! – закричала ошарашенному Кристиану.
Февр смотрел непонимающе. Зато Верховный снова улыбнулся, словно ждал чего-то подобного.
– Ну вот и ответ, не так ли? – произнес он. – Выходит, вы все-таки соврали, Вивьен. И этот эфрим не умер. Вы об этом знали. Конечно, знали!
– Вивьен, отойди! – Кристиан тяжело дышал, неотрывно глядя на зверя за моей спиной.
– Не надо, Крис, – тихо сказала я и увидела, каким ошарашенным стало его лицо. – Верховный прав. Это ответ.
Не поворачиваясь, протянула назад руку. И дернулась, когда кожу пробили клыки. По пальцам потекла кровь. Глаза Кристиана расширились и он выругался:
– Какого Змея? Что тут происходит! Вивьен?
– Заткнись, тварь, – рявкнул позади меня знакомый хриплый голос. И я испытала одновременно и облегчение – Ржавчина все-таки жив! – и отчаяние. Потому что в этот момент с пугающей ясностью поняла – ничего уже не будет как прежде. Никто из нас уже не будет прежним.
– Как интересно! – серые глаза Верховного радостно заблестели, кажется, он был чрезвычайно доволен. – Невероятное везение! Кровь, способная возвращать утраченное. Удивительный Дар! Жаль, что у самозванки.
Очень медленно я повернула голову и посмотрела в рыжие глаза Ржавчины. Злые глаза. Пустые. Пламя в них сегодня не горело. Лицо выглядело осунувшимся настолько, что резко обозначились скулы, а губы побелели. Гладкая обнаженная грудь моего друга была покрыта порезами и синяками, костяшки обеих рук разбиты до мяса. А шрам на боку… срезан. О святые, он был срезан! Мне стало плохо, когда я увидела рваные раны, обезобразившие кожу! Парень поднял с земли сверток – там оказалась пыльная темно-серая ткань, обернул холстину вокруг своих бедер. Ткань закрыла ноги юбкой.
– Я знал, что ты придешь, – усмехнулся он. – Подготовился.
– Я обещала, – с трудом произнесла я. Взгляд Кристиана сводил с ума. Наверное, этот взгляд я теперь буду видеть в своих кошмарах. Конечно, если моя жизнь не закончится казнью Двериндариума в самое ближайшее время.
– Я тебя ждал, – еще одна кривая улыбка, так не похожая на веселую ухмылку моего друга. Скорее – на оскал чудовища. Ржавчина ткнул в жёсткую ткань, закрывающую его до ступней. – Видишь, решил поберечь твое целомудрие и раздобыл одежду. Или тебя уже не смутить голым пахом, мелкая?
Он рассмеялся, словно сказал смешную шутку, а я нахмурилась. Происходящее мне совсем не нравилось.
– Вивьен? Что происходит? – напряженным голосом спросил Кристиан, и кулаки Ржавчины сжались.
– Не поверишь, но я рад, что ты жив, Дэйв! – встрял Верховный.
– Да неужели? – мой друг недобро прищурился. – Ручных зверушек стало слишком мало, Стивен?
– О чем ты говоришь? – моргнула я. – Что происходит? Вы знакомы с Верховным февром?
Кристиан сделал плавный шаг в мою сторону, не сводя глаз с эфрима в человеческой коже.
– Конечно, знакомы, – со злостью хохотнул Ржавчина. – Вивьен, дорогая, как ты думаешь, я попал за Дверь? Пробрался каким-то волшебным образом в надежде заполучить клятый Дар? – он снова рассмеялся. – Что бы ты ни думала о моих способностях, поверь, это почти невозможно. Нет, я здесь с высшего позволения и одобрения Совета Двериндариума. Ведь именно он сделал меня эфримом.
– Что? Ты врешь, ублюдок! – зарычал Крис. – Да какого Змея!
– О, ты, видать, мелкая сошка, февр, раз ничего не знаешь, – сказал Ржавчина. Правда, смотрел он в лицо молчащего Верховного. – Тебя не посвятили в главную тайну братства, которым ты так гордишься? Наверное, потому что эта тайна не очень красивая! Паскудная такая тайна! Братству кости и ножа не говорят о том, против кого они сражаются и что за чудовищ ловят! Так я расскажу. Слушай внимательно, урод! Это богатеи приезжают в Двериндариум на Имперском Экспрессе и в удобных мехомобилях. А таких, как я – приютских крысят, достигших семнадцати лет – привозят в закрытых железных коробках. Нас приводят в зал без окон и обещают иную жизнь. Обещают деньги и почет. Кормят сладкими сказками о прекрасном будущем. Им нетрудно поверить. И чтобы получить эту новую жизнь, надо сделать всего ничего. Войти в Мертвомир и вынести оттуда живое. Птицу. Мелкое животное или рыбу. На худой конец – перья или шкуру. То, что было рождено и дышало. Или часть того, что было рождено и дышало. Нам даже говорят куда идти и где искать, показывают карту. Учат, как поставить силки и из чего их сплести. Хорошо кормят и дают дорогое вино. Улыбаются. И обещают, обещают!
Ржавчина откинул голову и расхохотался. Поднимающееся солнце подсвечивало его кожу багрянцем. Резко оборвав смех, парень ссутулился и оскалился. За человеческой внешностью явственно проступил зверь.
– Приютских крыс нелегко обмануть. Мы чуем подвох. Мы приучены к осторожности. И мы не хотим открывать эту гребанную Дверь. Но быстро понимаем, что у нас нет выбора. Никакого! И однажды мы все-таки делаем это. Задыхаясь, приходим сюда. Ищем живое. И возвращаемся. Чтобы стать чудовищами. Это хуже смерти, февр. Потому что проклятая Дверь соединяет нас с тварью Мертвомира – и мы становимся ею. Эту тайну ты хотел узнать?
– Зачем? – бледный Кристиан обернулся к Стивену Квину.
Тот выглядел спокойным и задумчивым. Ничто из услышанного не было для него откровением.
Верховный пожал плечами и легко улыбнулся.
– Ты ведь уже понял, Стит. Все дело в Дарах, их стало слишком мало. Люди больше не могут находить их самостоятельно, слишком мало времени на поиск, слишком далеко надо идти. А Империи жизненно необходимы февры и двери-асы! Мы искали способ продлить время нахождения в Мертвомире, найти новые лазейки, мы испробовали многое! Но выход был лишь один.
– Создать тех, кто может здесь жить. И сможет приносить Дары прямо к Двери, – прошептала я. Страшная правда Двериндариума ужасала. Я вспомнила Киара, который нашел железо, и задумалась. Возможно, к лордам и наследникам старших родов Двериндариум был более щедр, чем к таким парням, как бедняга Ринг. И возможно, это тоже было делом рук Малого Совета. Власть Империи держится на аристократах, на первых родах, на наследниках имен и состояний. И так должно оставаться и впредь. А значит, эти наследники должны находить свой Дар.
Все так просто. Ужасающе просто…
– Архивариусы смогли расшифровать древние тексты, – продолжил Верховный. – Когда сквозь Дверь прошли первые легионеры, многие из них вынесли из Мертвомира живое. И все обратились в… нечто иное. Эфримов. Хриавов. Агроморфов и бесхов. Память об этой ошибке запечатлели в бестиарии той эпохи. Да, все эти твари когда-то были людьми. А их изображения – это надгробные изваяния, пугающие потомков. Сотни лет спустя мы решили повторить опыт прошлого на благо будущего. Мне жаль, но у Совета не было иного выхода.
– Вы делали чудовищ из приютских детей, которых никто не будет искать? – ужаснулась я.
– Или из преступников, – Верховный снова пожал плечами. Сожаления в его глазах не было. – У всего есть своя цена! Такое решение – невеликая жертва ради всеобщего процветания. Меньшее зло ради блага всей Империи. Цена благополучия порой высока, но мы готовы ее платить.
– Чужими жизнями, – с горечью воскликнула я. – Чужими!
– Вы посылали нас убивать чудовищ, которые на самом деле были… людьми? – задыхаясь, спросил Кристиан. Его взгляд метался между Стивеном Квином и Ржавчиной. – Мы убивали подростков, которые просто пытались вернуться?
– Вы убивали тварей Мертвомира, Стит! – жестко произнес Верховный. – Мало кто из вынесших живое сохранил разум! Большинство стало чудовищами, жаждущими крови! Слияние с живым делает из людей монстров, к сожалению. Дэйв – один из немногих, кому удавалось сохранять человеческие мысли на протяжении нескольких лет. И он прекрасно послужил на благо Империи!
Ржавчина дернулся так, словно его ударили. Склонил голову, словно зверь перед прыжком. Но остался на месте.
– Только вы забыли сказать, Верховный, – хриплый голос моего приютского друга звучал почти ласково. – Забыли предупредить, что вернуться в свой облик невозможно. Что никто не вернулся обратно. Живое делает нас чудовищами. Навсегда. Все ваши обещания были враньем.
– Малый Совет знает, что происходит? Весь? И леди Куартис? – сипло спросил Кристиан.
– Конечно, – раздраженно бросил Стивен.
Взгляд Верховного остановился на мне, и я непроизвольно попятилась.
– Леди Куартис годами пыталась найти способ возвращать вас, Дэйв. Но все было напрасно, древние манускрипты нас лишь запутывали! Обещали возвращение утраченного, но не объясняли, как этого добиться! Но похоже, Божественный Привратник нас услышал и подарил необходимый ингредиент. Что ж! Ваш уникальный Дар и ваша кровь продлят вам жизнь, Вивьен.
– Только тронь ее, – сквозь зубы произнес Кристиан. Он выглядел ошеломленным. Но решительным.
Верховный с досадой поморщился:
– Мне жаль, что ты узнал об этом таким образом, Стит. Но рано или поздно я рассчитывал ввести тебя в Совет, так что ты стал бы частью этой тайны. Так что прекрати так смотреть, не разочаровывай меня еще больше! И вспомни, кто ты. Каратель! Февр братства кости и ножа! Я рад, что мы все выяснили. А сейчас забирай девчонку, ее время в Мертвомире заканчивается. Ах, да! – Квин взглянул на Ржавчину. – Надеюсь, ты одумаешься, Дэйв. Я дам тебе еще один шанс послужить Империи. С твоей помощью мы выясним, как действует Дар Вивьен и на сколько хватает ее крови. Навещу тебя завтра, не уходи далеко. К тому же нам необходимо обсудить новые поставки Даров…
– Поставки Даров? Ты так ничего и не понял, Верховный? – Ржавчина рассмеялся.
Я отступила назад, к Двери, ощущая дрожь, сотрясающую тело. Во рту пересохло, дышать становилось все труднее. С раненной ладони капала кровь. Мне казалось, что она течет слишком сильно. На этот раз Ржавчина оставил слишком глубокие укусы. Верховный был прав – мое время в этом мире заканчивалось. Давление воздуха усиливалось, пригибая тело к земле. Я дрожала – от потрясения и влияния Мертвомира.
Зато Стивен Квин, кажется, вообще не ощущал неудобства, выглядел бодрым и даже довольным. Лишь слегка озадаченным.
– Что еще ты придумал, Дэйв? Смирись, парень, ты служишь на благо Великой Империи, это должно тебя вдохновлять! Это твоя судьба, прекрати сопротивляться. Принеси мне новые Дары и сможешь рассчитывать на ответные благости от Совета. Со мной лучше сотрудничать, Дэйв!
Мой приютский друг глянул на меня, стоящую почти вплотную к заветной створке.
– Судьба? Не судьба сотворила из меня монстра! – рявкнул Ржавчина.
Кристиан молчал, глядя на меня.
Ржавчина облизал сухие, потрескавшиеся губы.
– Сделай то, что обещала, мелкая. Знак. – Он указал на свой обезображенный бок. – Ты его знаешь. Нарисуй.
Верховный сделал шаг вперед, в серых глазах мелькнула обеспокоенность. Пока еще не слишком сильная. Он явно не воспринимал Ржавчину как серьезного противника. К тому же рядом стоял Стит…
– Что это вы задумали? Эй, отойди от Двери, девочка. Сейчас же!
Приказ заставил меня дернуться. Властные нотки голоса Верховного так и требовали им подчиниться.
– Вивьен, – с хрипом сказал мой приютский друг. – Прошу тебя.
– Стой! – Стивен сделал шаг ко мне, но Ржавчина преградил ему путь. Безоружный, он казался слабым соперником. Но Верховный замешкался. – Вивьен, не делай глупостей. Я лично посодействую твоему помилованию, в конце концов, все получилось на благо Империи… Ты обрела очень полезный Дар, девочка! Из тебя может получиться прекрасный февр, поверь моему опыту! Дурную кровь твоей матери еще можно исправить.
– Что? О чем вы говорите? – изумилась я. Голова шла кругом. Перед глазами плыло. Ручка Двери то двоилась, то снова сливалась в одну.
Время заканчивалось.
– Портрет в тубусе, который ты прячешь, Вивьен, – жестко произнес Верховный. – Я знаю, кто на нем изображен. Ее звали Ливанда Ардис. Она принадлежала Ордену проклятых. И у тебя ее глаза, ее улыбка… Я расскажу, что с ней случилось, Вивьен. А теперь… иди к нам.
– Не слушай его, мелкая. Он врет, они все врут. Всегда, – перебил его Ржавчина.
Я прижалась к створке спиной. Голова кружилась, а с пальцев все капала и капала кровь.
– Вивьен, не делай этого, – напряженным голосом произнес Кристиан. – Я не ощущаю его чувств, он не человек. Но я ощущаю опасность. Что-то не так.
Не так? Я невесело усмехнулась. Да все не так!
Совет Двериндариума годами делал из беззащитных подростков чудовищ, что здесь может быть так?
Лицо Ржавчины исказилось, под кожей словно прошла рябь. Еще немного – и он снова станет чудовищем!
Крис даже не повернул головы. Он смотрел лишь на меня.
– Вивьен, поверь мне. Посмотри на меня. – Я смотрела. Смотрела изо всех сил, не отрываясь. Голос Кристиана стал тише. – Ты говорила, что если я угадаю, кто ты, то мое желание сбудется.
– Что?
– Считалочка, которую ты шептала в наш прошлый раз. Я вспомнил ее. Ты сказала, что это заклинание, надо угадать ответ – и мое желание сбудется. Я желаю, чтобы ты доверилась мне. Просто доверься мне, и я найду выход. Я знаю, кто ты, Вивьен. Ты Дождь. Я всегда чувствую этот запах, когда ты рядом. Летний дождь, свежий и сладкий одновременно. Им пахнет твоя кожа и твои слезы. Все еще можно изменить.
– Это всего лишь детская считалочка, Кристиан, – прошептала я.
Ржавчина невесело усмехнулся.
И я посмотрела в его осунувшееся, бледное лицо. На израненное тело. На шрам, который он сам с себя срезал. Срезал, потому что я сделала ему слишком больно. Потому что все стало слишком сложным…
…Все мы здесь. И вот вопрос:
Кто за всех в ответе?
Вот и вся моя семья.
Угадай же, кто здесь я?
«Ты в ответе за нас, мелкая!» – говорил Ржавчина. А я отбрыкивалась – почему я?
Потому что ты сильная. Умная. Смелая. Потому что умеешь разговорить нелюдимого Мора. И догнать неуловимый Ветер. И утешить Серого Пса. Потому что научила Третьего понимать буквы и спасла Тень, когда она неделями отказывалась от еды… Потому что, когда ты рядом, я верю, что приютский крысеныш однажды может стать человеком.
Помоги мне остаться человеком, мелкая.
Помоги мне остаться…
Почему же так больно?
Я обхватила себя руками.
Люди говорят, что все заслуживают второго шанса. Приютские дети знают, что второй шанс дается лишь счастливчикам. А мы никогда ими не были.
И если Ржавчина не выйдет из Мертвомира сегодня, он не выйдет из него никогда. Я знала это. Потому что сама погасила огонь, горевший в моем друге. Погасила, полюбив другого человека.
Ничего Ржавчине не обещая, кроме преданной дружбы, я все же предала его.
Так разве могу я выйти за эту Дверь и оставить его здесь?
По его лицу снова прошла рябь. Эфрим был совсем рядом.
– Вивьен, я прошу тебя, – сказал Кристиан.
Он тоже уже понял слишком многое. Увидел взгляды, сопоставил слова. В его глазах тоже жила боль. В его, в моих, в рыжих…
Лишь Верховный наблюдал за нами холодно и слегка раздраженно. Его не интересовали наши глупые чувства.
Ржавчина молчал. И это молчание било меня сильнее кулака. Он сделал шаг назад – к развалинам. Прочь от меня. Прочь от Двери.
И, подняв ладонь, я кровью нарисовала на деревянной створке знак. Тот самый, что был вырезан у меня на ребрах. По рассохшимся доскам Двери муравьями поползли знаки – глифы, такие же, какие были в подземелье безумия. Их становилось все больше и больше, они кружились вихрем, пока не заполнили чернотой всю Дверь. Контур вспыхнул и загорелся мертвенным синим светом. Верховный что-то закричал, замахнулся хлыстом, решив уничтожить меня. И я увидела, как плеть встретилась со спиной Кристиана, меня заслонившего…
Дверь распахнулась.
– Наконец-то, – сказал Ржавчина.
И я обернулась, пораженная его голосом. Жестким. Злым. Никакого смирения. Никакого понимания.
И тут серебристые травы всколыхнулись, а земля вспучилась. Зашатались деревья, а небо потемнело. В один миг все пришло в движение, отовсюду хлынули чудовища. Эфримы, хриавы, рогатые ширвы! Легионы чудовищ! Все это время они таились под землей и прятались в развалинах и кронах деревьях. Прятались так умело, что люди не ощутили опасности!
– Не может быть! – изумленно озираясь, не веря своим глазам, закричал Верховный. – Это невозможно! У вас нет разума! Вас нельзя сплотить! Вы всего лишь звери!
Покрытый чешуёй безобразный бесх бесшумно возник за спиной Верховного февра и вспорол ему горло. Тело Стивена Квина упало на землю без единого крика. Лишь в серых глазах осталось застывшее навеки недоумение.
– Нет! – я закричала, увидев, как две шивры схватили Кристиана. Тот отбивался, оставляя на телах чудовищ следы своих когтей. Но чудовища обхватили февра, не давая ему двигаться.
– Вы, февры, так жаждете Даров, – с усмешкой произнес Ржавчина. Наклонился и вытащил из развалин нож. Улыбнулся. Вы так хотите железа – снова и снова. Так вот тебе железный Дар Мертвомира! Вот тебе мой Дар!
Сталь вошла в грудь Кристиана, прямо напротив сердца. Там, где чернела звезда. И звери швырнули тело через проем Двери.
Я даже не закричала.
Все случилось так быстро, что мой разум не успел осознать ужасающую действительность…
Оглушенная и обездвиженная, я смотрела, как Кристиан упал с другой стороны Двери. Мой теневой доспех исчез. Задохнувшаяся, ошеломленная, я вывалилась следом и упала на колени. И тут через Дверь хлынули чудовища. Рогатые, косматые, покрытые шерстью, перьями и чешуей! Они потекли сквозь светящийся проем рычащей и воющей рекой! Меня толкали, пинали, откидывали прочь лапами, цепляли крыльями и царапали когтями. В коридорах башни воцарилась смерть и хаос, крики февров и звон оружия. Я ничего не замечала, на коленях ползая по полу в поисках того, кого здесь не было.
Кристиана не было! Но я ведь видела, как он упал!
Я поползла дальше, пытаясь хоть что-то понять.
Куда исчез Кристиан? Его тело не могло просто испариться!
– Он жив! – я забормотала, облизывая сухие и соленые губы. – Жив! Дверь… она его защитила! Так и есть! Надо его найти… найти… Надо найти…
Я не ощущала ударов и порезов.
Я очнулась, когда наступила тишина.
Израненная, грязная и избитая подняла голову.
В маленькой комнатке возле Двери осталась лишь я и… Ржавчина. Ссутулившись, он стоял у стены и смотрел, как я ползаю по полу. Наши взгляды встретились. На парне была все та же темная ткань – юбка. Значит, вот как в нашем мире появлялось мертвое железо. Его тоже выносили чудовища. Те, кто взял живое, не принимают мертвый Дар.
А еще Ржавчина мне соврал. Он больше не хотел быть просто человеком. Он желал большего.
Со стороны коридора вполз агроморф, и Ржавчина кивнул на меня.
– Присмотри за ней.
И отвернувшись, ушел.
Его ждал Двериндариум.