Мне было мягко, уютно и тепло. Сломанные ребра и рука не болели, лишь немного ныли. Пахло лекарствами и ванилью.
Лечебница.
Может, все лишь сон? Вернее – кошмар. Я очнусь и окажется, что я только что вынесла из Мертвомира свой Дар, а в соседней палате лежит Кристиан.
Я открыла глаза.
– Очнулась?
– Леди Куартис? – я с удивлением осмотрела целительницу. На миг даже поверила, что все по-прежнему. А потом я увидела темные круги под глазами леди, ее испачканное платье с оторванным рукавом. Растрепавшиеся волосы. Маленькие детали, говорящие о том, что кошмар все-таки произошел наяву.
– Леди Куартис! С вами все в порядке?
– Как видишь, – она с достоинством улыбнулась. – Хотя за это надо поблагодарить твое ранение. Иначе мне пришлось бы разделить судьбу Малого Совета. Но этот… хм… парень. Он пожелал, чтобы тебя лечила я. Лично. Все-таки я самый сильный целитель Империи.
– Парень?
Врачевательница поджала губы.
– Он велел называть себя Ржавым Королем.
Я уставилась на женщину, но никакой улыбки не последовало. В памяти возникло воспоминание: мне семь лет, Ржавчина нашел в овраге погнутый железный обод, покрытый оранжевыми пятнами и дырами. Водрузил себе на голову, схватил палку, словно скипетр. «Зовите меня Ржавым Королем! – крикнул он. – Я повелитель мира! Император земли и неба! На колени, прислужники, целуйте мои ноги!»
Мор тогда двинул новонареченному повелителю под дых и расквасил его нос – эти двое вечно соперничали.
А теперь Ржавый Король захватил Двериндариум.
– Что случилось с Малым Советом? – опомнилась я и, увидев взгляд леди, осеклась.
– Давай осмотрим твои ребра, – мягко сказала госпожа Куартис.
– Леди Куартис! – я схватила ее руку. – Вы видели Кристиана? Кто-нибудь его видел?
Она покачала головой.
– Мне жаль. В лекарских февра Стита нет. А дальше меня не выпускают.
Я сжала кулаки до следов от ногтей, пытаясь понять. Крис – жив. Иначе я просто сойду с ума…
Пока женщина прощупывала мои кости, я молчала. Вспоминала, что она была одной из тех, кто посылал в Мертвомир подростков. Бездна и хозяин ее Двуликий! Я не понимала, как мне к этому относиться.
– Много людей погибло?
Леди молча кивнула, и мне захотелось закрыть глаза и снова провалиться в беспамятство.
Дверь отлетела в сторону, и в комнату ворвался рыжий ураган.
– Она очнулась? Если она все еще не очнулась, я вас…
Ржавчина запнулся, глядя на меня. И на мою оголенную грудь, под которой были навязаны бинты. Леди Куартис поджала губы и накрыла меня покрывалом.
– Моей подопечной гораздо лучше. Она…
– Выйдите, – коротко бросил Ржавчина.
Леди Куартис вскинула голову, словно желая возразить. Но промолчала. И молча ушла.
Парень по-прежнему стоял посреди палаты, не сводя с меня глаз. И он снова был одет лишь в кусок ткани, привязанный к тяжелому кожаному поясу и закрывающей ноги до босых ступней. Похоже, Ржавчина отвык от нормальной одежды.
Правда, его тело было чистым, раны залечены, а отросшие рыжие волосы заплетены в косички и связаны в узел на макушке. Обе руки от запястьев до локтей обвивали какие-то тряпки с пятнами грязи и крови. И сглотнув, я узнала ткань рубашки, что была на мне. Видимо, Ржавчина отрезал полосы, когда притащил меня сюда и намотал на свои руки.
Ненормальный.
Он выглядел странно. Такой родной. И такой чужой.
Некоторое время мы молча друг друга рассматривали, ощущая пропасть между нами. Прошлое и настоящее сплелись то ли удавкой, то ли связующей цепью.
Ржавчина вырос и возмужал. Его тело стало сильным и по-звериному быстрым. Рельеф мышц, линии и впадины притягивали взгляд, узор шрамов лишь добавлял притягательности. Он выглядел опасным.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ты снова человек, – сказала я, игнорируя вопрос.
– Да. Пришлось тебя укусить. Твоя кровь возвращает утраченное, но потом Мертвомир берет свое. – Он несколько смущенно пожал плечами. И показал полоски ткани на руках. – Это помогает. Немного.
Он постоял, нахмурившись. Сел на край моей кровати и потянулся ко мне.
Я отодвинулась подальше.
– Я тебе не враг! – с обидой вскинулся Ржавчина.
– Но и не друг, – хмуро отбила я. – Уже нет.
– Ты ошибаешься! Вивьен, я лишь хотел вернуться! Хотел, чтобы мы снова были вместе!
– Только забыл сказать, что я должна выпустить не только тебя, но и легион чудовищ, желающих уничтожить всех на своем пути! – заорала я. И задохнулась, ребра снова заныли. Ржавчина качнулся ко мне, я отодвинулась еще дальше.
– Это справедливость…
– Брехня! Вот что это! – закричала я, отбросив необходимость подбирать слова. Потерла сухие глаза. – Брехня и месть! О которой ты не сказал мне ни слова!
– Ты тоже о многом промолчала, не так ли? – рявкнул он.
Я облизала губы. Обсуждать с ним Кристиана я не буду. Просто не могу!
– Месть? – он сжал кулаки. – Думаешь, мы должны были просто улыбнуться и все простить? Забыть эти годы? Забыть, что с нами сделали? Ну уж нет! Мне еще повезло, я стал эфримом. А представь чувства тех, кто превратился в нечто склизкое, ползучее, не имеющее конечностей! Представь, если однажды ты проснешься и поймешь, что твои кишки отныне могут принять только вонючую гниющую падаль? Ты хоть представляешь, что значит быть заключённым в теле отвратительного чудовища?! Порой мне хотелось содрать свою шкуру, вывернуться наизнанку, лишь бы только снова вернуть себя! Ощутить свою кожу, руки, лицо! Ты говоришь – месть? Нет, мелкая. Справедливость! Самая что ни на есть справедливость!
– Но большинство февров даже не знали о том, что с вами сделали! – закричала я.
– А нам насрать! – рявкнул в ответ Ржавчина. – Черные мундиры – наши враги! Все!
– Они не заслужили смерти!
– А я заслужил? – он встал коленями на кровать, сжал в ладонях мое лицо. – Посмотри мне в глаза и скажи, что я заслужил гребаную смерть, Вивьен! Что я должен был сдохнуть ради процветания Империи! Ну? Я и все мы! Мор, Хромоножка, Лисий Нос! Скажи!
Я задохнулась от его ярости.
И промолчала. Это Верховный мог утешать Совет словами о меньшем зле. А мы знаем, что кто-то всегда умирает. Если не ты, то тебя – несложная арифметика.
Некоторое время мы лишь сверлили друг друга злыми взглядами. И я отступила.
– Мне нужны ответы, – пробормотала, насупившись. – Как ты попал в Двериндариум?
– Как и все приютские, – процедил он. – В железном фургоне без окон.
– Но ты знал, что с тобой сделают?
– Я не знал способ.
– Но знал остальное! Эфрим, который спас твою жизнь в детстве, кто он такой? Он ведь потребовал взамен именно это, не так ли? Стать чудовищем, согласиться на условия февров. Выжить. Выполнять требования и ждать. А потом захватить Двериндариум. Изнутри! Это был единственный способ, ведь подобраться снаружи просто невозможно! Значит… Значит, он знал и обо мне?
Я нахмурилась, пытаясь сложить кусочки расползающейся правды.
– Но как… Ты верил, что я смогу открыть для вас Дверь. Почему?
Он склонил голову, глядя на меня. Резко встал.
– Твой Дар возвращает утраченное. Благодаря твоему знаку мы смогли войти и дышать воздухом этого мира.
– Но не стали людьми?
– Для этого нужна твоя кровь, – буркнул Ржавчина.
– Уже были такие, как я? – осенила догадка.
– Давно. Но тогда тварей Мертвомира было слишком мало, они были слабы и глупы. За четыре года я сумел объединить почти всех и заставил себя слушаться. Я сумел то, что не смог… он.
– Он?
– Глава ордена ренегатов, Приор Истинной крови, – медленно произнес Ржавчина. – И… эфрим. Единственный эфрим, способный самостоятельно возвращаться в человека. Когда-то он тоже был в Мертвомире, он такой же, как я. Как все мы! Он знает, что с нами сделали.
– И это он велел отдать мне кольцо, ведь так?
– Замкнутый круг, – с трудом произнес парень. Его голос стал более низким и рычащим, порой Ржавчина задумывался, пытаясь подобрать слово. – Дары тоже подчиняются системе. Совпадения не случайны. Влияет предмет, материал, но и чувства человека. Ты очень хотела вернуть меня. А кольцо – это круг без конца и начала. Это… возвращение утраченного. Да, Великий Приор предполагал такую вероятность.
– Вот же хитрозадый гад, – подвела я итог, и Ржавчина насупился. Втянул воздух. И ухмыльнулся.
– Есть такое. Но он оказался прав.
– И теперь ты ждешь прибытия своего хозяина? – ехидно произнесла я, и парень снова помрачнел. – Чтобы вручить ему Двериндариум?
– Приор уже прислал своего советника.
– Вот как? И кто же он?
Но Ржавчина не ответил, лишь усмехнулся.
Я откинулась на подушки, напряженно размышляя. Ренегаты. Орден Крови. Проклятые. Вот, кто стоит за всем этим. Дворец в столице взорвали, чтобы основная часть гарнизона Двериндариума покинула остров.
Мне стоило догадаться…
А Ржавчина – один из них. И уже давно.
А я? Кто же теперь я?
Кристиан…
Имя укололо внутри, обожгло. И я отвернулась к окну, чтобы бывший друг не видел моего лица. Я верила, что Кристиан жив. Его тела не было возле Двери. Не было!
Но возможно, его просто утащили с собой чудовища. Разорвали на куски, не оставив ничего, что можно оплакать.
Я содрогнулась от ужаса, запрещая себе думать об этом. И вздрогнула, когда жесткие ладони сжали мои щеки, разворачивая к себе мое лицо.
– Всадить нож было мало, да? – рявкнул Ржавчина. – Что еще надо сделать, чтобы ты больше не думала о нем?
– Всадить нож и в мое сердце, – сказала я.
Провела рукой по ткани на его ноге, нащупала на бедре парня ножны. Конечно, даже в детстве у Ржавчины всегда была в кармане заточка!
Я тронула лезвие.
– Осмелишься?
Ржавчина втянул воздух возле моих губ. В его глазах плясало разрушительное пламя. На миг показалось, что да – осмелится.
Покрывало сползло, обнажая верх груди. Но я не стала его поправлять, с вызовом глядя в слишком родные глаза. И увидела, как резко расширились зрачки, как дернулось его горло.
– Уже не мелкая, да? – тяжело выдохнул он. Придвинулся ближе: – Меня не было слишком долго. Но я верил, что ты меня дождешься.
– Я ждала тебя! И искала!
– Только сейчас предпочла бы видеть на моем месте февра, ведь так?
– Ты жесток!
Я отвернулась и сжала дрожащие пальцы.
– Ты тоже жестока, Вивьен.
Ржавчина прижал ладонь к изголовью кровати, пристально глядя в мои глаза.
– Злишься? Но почему? Что с тобой случилось? Ты ведь была одной из нас, Вивьен! Ты забыла, как мы голодали? Как пытались выжить? Обо всем забыла и теперь защищаешь февров? Знаешь, что делали так любимые тобой черные мундиры? За принесенное железо они выталкивали в Мертвомир девчонок. Воровок, мошенниц, иногда тех, кого обвинили в связях с ренегатами. Юных. Не старше нас с тобой. Сказать, зачем?
Ржавчина лизнул мои губы. Темно-рыжие волоски на его руках встали дыбом, дыхание участилось.
– Это была награда нам. Чудовищам. Мы могли делать с ними все, что пожелаем. Понимаешь… Даже в теле зверя у нас остаются человеческие желания. Разум. Мысли. Мы не понимаем, что стали монстрами… И другие звери нас совершенно не привлекают. Только люди.
Я задохнулась, осознав его слова.
Он снова провел языком по моим губам. И спросил тихо:
– Хочешь узнать, сколько девчонок досталось мне?
– Катись ты под хвост Змея, Ржавчина.
Он рассмеялся, смех вибрацией прошелся по моей коже. Погладил мою щеку и рывком отстранился.
– Тебе пора решить, на чьей ты стороне, Вивьен.
– А что, если я выберу не ту сторону?
Он ухмыльнулся.
– На этом острове теперь полно чудовищ. Разной степени безумия. Но те, кто еще не утратил разум, жаждут твоей крови. Китти смогла донести, что твоя кровь способна вернуть человеческий облик. Только не пояснила, сколько крови требуется и что надо делать. Так что некоторые предпочтут съесть тебя целиком, чтобы уж наверняка. И только я способен их удержать.
Он встал так же рывком, по-звериному. Черная юбка схлынула по сильным ногам потоком ткани. Ржавчина пошел к двери. На пороге помедлил. Мышцы спины обозначились жгутами.
Обернулся.
– Через час жду тебя внизу, оденься. Детство закончилось, мелкая. Ты ведь понимаешь.
Он вышел, а я некоторое время задумчиво смотрела на закрывшуюся створку.
О да. Я понимала.
Закрыла глаза и сжала кулаки.
Ничего! У меня еще есть друзья!
Итан, Мелания, Киар! И Ринг – я верила, что здоровяк жив. И возможно, даже Ливентия! Мы что-нибудь придумаем. Все вместе.
Вернувшаяся леди Куартис помогла мне добраться до купальни и смыть с кожи запах лекарств. Мои кости почти срослись, а раны затянулись, но тело было слишком слабым. Когда я натягивала темно-бардовое платье – форму Двериндариума мне не дали – колени дрожали, а руки тряслись. Но от дальнейшей помощи я отказалась. Заплела волосы и вышла в коридор. И подпрыгнула. Возле двери топтался хриав. На его правой лапе была намотана веревка, на которой болталась желтая бусина. Глянув на меня, зверь мотнул рогатой башкой, показывая направление. Я двинулась вперед, поглядывая по сторонам и размышляя, смогу ли сбежать.
Но даже если мне хватит сил – куда бежать? И зачем…
Так что я молча шла за чудовищем.
Лекарское крыло оказалось почти не тронуто. А вот стоило спуститься по лестнице, и я содрогнулась. В главном зале Вестхольда теперь возвышалась искалеченная статуя. Божественному Привратнику откололи голову и руки. Прекрасные витражные стекла оказались разбиты, гобелены сорваны, а изящные стеллажи – уничтожены. В некогда красивом зале остались лишь каменные стены да разбитое изваяние.
Пространство возле окон и дверей занимали чудовища. От влажной шерсти остро пахло зверьем. У стены стояла кучка людей. В изорванной одежде, грязные, раненые, со следами засохшей крови на лицах. Февры. Ученики. Несколько архивариусов. Летописцы. С облегчением я увидела растрепанную Эмилию Сентвер. Бесцветных близнецов с горящими алыми глазами. Испуганную грязную Меланию и растерянного Майлза. Альфа с перевязанной рукой и коркой крови на шее и ухе. Угрюмого и избитого февра с молниями в волосах, который поддерживал Лейту Скарвис. Едва стоящего на ногах Бурана Эйсона.
Но здесь не было красавца Брайна Дествина, который подарил мне железного мотылька.
Не было пухлощекой Сильвии, молчаливого Дерека, наставника по рукопашному бою, парня с хрустальными глазами…
Не было наставника Бладвина.
Здесь не было… многих.
Сопровождающий хриав впихнул меня в нишу за единственным уцелевшим гобеленом. Отсюда был прекрасно виден зал, но я оставалась в тени.
Я коротко втянула воздух и обернулась к пятну света возле статуи. Там поставили бархатное кресло, которое раньше возвышалось в кабинете Верховного февра. На него с ухмылкой уселся Ржавчина, поставив одну ногу на старинный глобус, тоже позаимствованный у бывшего хозяина Вестхольда. Грязная ступня парня встала как раз на золотые очертания нашей Великой Империи.
Февры дернулись от ярости.
Ржавчина оперся локтем о голое колено, показавшееся в разрезе его странной юбки.
– Начнем. – Ржавый Король обвел насмешливым взглядом напряженные и злые лица. – Здесь находятся те, кто еще может держать в руках оружие и все еще мнит себя защитником Двериндариума. Как видите, вас осталось немного. Прислужники, лекари и рабочий люд смогут вернуться в свои дома. Их и ваши жизни зависят от общего благоразумия, если оно осталось в этих тупых головах.
Ржавчина сплюнул на грязный пол, и я увидела, как дернулись несколько февров. Парень, одетый в странную юбку, босой и на первый взгляд – безоружный, казался им легкой добычей. Но лишь до того момента, как навстречу молниеносно не скользнуло несколько чудовищ, показывая клыки.
Февры замерли, и Ржавчина укоризненно цокнул языком.
– Я же говорю – идиоты. Повторяю для тугодумов: Двериндариум теперь мой. Остров отрезан от большой земли и только от меня зависит, сожрут оставшихся людей мои мохнатые друзья или удовлетворятся на ужин говядиной. Поверьте, они предпочли бы полакомиться мясом февров.
Несколько чудовищ угрожающе зарычали, и люди отхлынули испуганной волной. Ржавчина хмыкнул и кивнул:
– Вот так-то лучше.
– Кто ты такой? – произнес Киар Аскелан. Он выглядел спокойным, в отличие от Рейны, лицо которой искажала бессильная ярость. На щеке девушки змеился рваный шрам.
– У меня не было звучной фамилии или титула, бесцветный. Но я изменю этот мир и восстановлю клятую справедливость. Так что зови меня Ваше Величество, Ржавый Король.
– Ты отступник! – закричала Эмилия Сентвер. – Чудовище!
Ржавчина рассмеялся.
– А еще – приютский крысеныш. Грязь на подошвах благородных господ. Отброс, мусор, ничтожество. Я слышал все, что ты можешь сказать. А еще я тварь Мертвомира и ночной кошмар! И тот, кто с радостью оторвет твою башку вместе с болтливым языком!
Его голос стал ниже, плечи опустились, и в человеческом облике вдруг проскользнуло чудовище. Словно рябь прошла под кожей парня.
Я напряглась, с испугом глядя на госпожу Сентвер и мысленно умоляя ее замолчать.
– Я эфрим. И таким меня сделал ваш проклятый Совет! Ваш Верховный. Все эти монстры, все эти чудовища – дело рук Империи. Мы стали такими с одобрения Большого Совета и самого венценосного правителя. Так что вините их, а не нас! Мы всего лишь хотели выжить!
– Что за чушь? Ты бредишь? Да он сумасшедший! – испуганные возгласы и взгляды, непонимание.
Усмешка Ржавчины больше похожа на оскал. Он рассказал, как приютских детей заставляли выносить живое. То, чем они становились, очень наглядно рычало у стен.
Февры переглядывались и сжимали кулаки, но браслеты у всех были заперты.
Кто-то по-прежнему не верил. Киар выглядел задумчивым. Мелания прижала к губам грязную ладошку и отчаянно озиралась, словно надеялась найти в толпе еще одно лицо. Наверняка искала Итана. Последний раз я видела парня на мосту и боялась думать, почему его нет в этом зале.
– Так что я всего лишь восстановил справедливость, – закончил мой бывший друг, завершив рассказ.
– Ты проклятый ренегат! И не думай, что мы поверим твоим сказкам! Убийца! – воскликнул архивариус Белого Архива. Левый глаз мужчины заплыл и не открывался. Было видно, что стоять архивариусу трудно. Но голову он держал высоко.
Губы Ржавчины тронула улыбка.
– Надеешься меня оскорбить, старик? Мне плевать на звуки, которые вылетают из твоего рта. Оскорбления я слышал и похлеще. К тому же, я и правда ренегат. А теперь заткнитесь и слушайте. С этого дня каждый ваш вздох зависит от моего хорошего настроения. Кто его испортит – станет кормом. Остальные смогут понаблюдать, как их приятеля рвут на куски чудовища. Мужчина это будет или женщина – мне тоже наплевать, я уничтожу вас всех. Так что закройте ваши пасти, дышите тихо и не злите меня. Никого из нас. Ну и последнее на сегодня объявление. Я хочу представить вам свое главное сокровище. Девушку, которая выпустила нас из Мертвомира! Вивьен, иди сюда.
Я вздрогнула, услышав свое имя. Вот же склирз! Я надеялась, что просто постою в углу.
Но у Ржавчины явно были другие планы.
Он безошибочно нашел взглядом гобелен, за которым я стояла, и протянул руку. Понимая, что деваться некуда, я вышла на свет.
Краем глаза я заметила, как вытянулось лицо Киара, как распахнулись глаза Мелании и Альфа. Осторожно подошла и встала рядом с креслом Ржавчины.
– Иви? Что происходит? – растерянно спросила послушница.
– Ее зовут Вивьен! – вдруг разозлился мой приютский друг. Его кулаки сжались, а по коже снова прошла рябь. Чудовище было совсем рядом. – Вивьен Джой! Никакой Иви-Ардены Левингстон на острове нет и не было! Только Вивьен! Моя Вивьен! И да. Сейчас вы скажете ей спасибо. Ведь именно она открыла нам Дверь – нам всем.
– Это правда? – спросила Эмилия Сентвер.
– Правда, – сказала я, поднимая голову. – Я вам лгала. Я самозванка. И я открыла Дверь для чудовищ.
Ржавчина легко поднялся и сжал мою ладонь. Твари Мертвомира зарычали. Зал наполнился воем, скрежетом когтей о камень и хлопаньем крыльев. Чудовища приветствовали свою освободительницу.
Люди молчали.
Я увидела ярость в глазах Рейны и Киара. Непонимание и презрение во взгляде февров. Осуждение и отвращение на лицах остальных.
Мелания на меня больше не смотрела, она разглядывала свои грязные руки, плечи девушки дрожали.
Я прикусила губу, чтобы сдержать эмоции. Что ж… У меня больше не было друзей. Ни одного. Никто не простит мне того, что я сделала.
Я взглянула в глаза Ржавчины.
– Больше никакой брехни. Как ты и хотела, – тихо произнес он. Я знала, что на нас смотрят десятки глаз – со злостью, ненавистью, болью. Я ощущала их взгляды кожей, они прожигали во мне дыры. Убивали. Меня сейчас ненавидели больше, чем весь легион чудовищ и Орден проклятых.
И я кивнула. А потом повернулась лицом к тем, кого стала считать друзьями.
Рейна подняла руку и медленно провела пальцем по шее.
– Пошли вон, – сказал Ржавчина, и чудовища заворочались, сгоняя людей в кучу и выводя из зала. Когда помещение опустело, я прислонилась спиной к холодному мрамору искалеченного Божественного Привратника. И вздрогнула, услышав за спиной знакомый голос.
– Думаю, нам стоит познакомиться еще раз, Вивьен. На этот раз без выдуманных имен и чужих масок.
Обернулась. Рядом со Ржавчиной стоял Итан. Вместо мундира Двериндариума на парне было длинное черное облачение, на боку – ножны с изогнутым мечом.
И вроде сменилась лишь одежда, но выглядел он иначе. Мягкая улыбка бесследно исчезла, взгляд стал жестким, спина выпрямилась, выдавая годы суровых тренировок.
Тот, кого я знала, как Итан Клейт – исчез. А незнакомец с его лицом слегка поклонился.
– Айрон, советник Ордена Истинной Крови. И сын его главы – Великого Приора. Ты прекрасно справилась со своей непростой ролью, Вивьен. Мой отец будет тобой доволен.
– Это ты взорвал мост, – догадалась я, и Айрон кивнул. – И ты не хотел входить в Мертвомир! Намеренно тянул! То болел, то плоховал! Но зачем?
– Ты ничего не знаешь, Вивьен, – ренегат прищурился. – Мне и таким, как я, опасно входить в Мертвомир.
– Таким, как ты? – нахмурилась я. – Ренегатам?
Айрон сухо улыбнулся.
– Адептам истинной крови. Империя скрывает правду о забытом, о том, что на самом деле случилось с Мертвомиром. О том, кто мы такие. Если ты станешь одной из нас, я все тебе расскажу.
Я сжала кулаки, размышляя. Ржавчина ведь не слишком удивился моему присутствию в Двериндариуме. Неужели мой приезд сюда – нечто большее, чем план коварной Ардены? Что за паук плетет свою паутину за чужими спинами?
– А как же Мелания? – тихо спросила я.
Итан-Айрон отвел взгляд.
– Мелания никогда не примет ренегата. Мне очень жаль.
Я посмотрела на битое стекло витражей, усыпающее пол. Вспомнила мехомобиль, слетевший с железной опоры, и покачала головой. Больше всего мне хотелось двинуть кулаком в красивый нос этого вруна Итана! Но… чем я отличаюсь от него? Я тоже носила чужую маску и тоже врала тем, кто считал меня другом. Каждый из нас делает то, во что верит. Каждый из нас пытается выжить.
А врагов стоит знать лучше, чем друзей.
– С удовольствием послушаю твои истории о забытом, Айрон, – сказала я. И с удивлением увидела в глазах парня короткую вспышку радости.
Бросила быстрый взгляд на молчащего Ржавчину. Он смотрел пристально, не мигая. Оценивал каждое мое слово, каждое движение. Наши взгляды снова скрестились, словно оружие. Он пытался разгадать, кем я стала. Несколько мгновений безмолвного поединка – и плечи Ржавчины расслабились. А напряженные губы улыбнулись. Он медленно кивнул и качнулся ко мне навстречу.
Но я развернулась и пошла к лестнице.
У меня больше не было друзей. Не было Кристиана. Мне было некуда идти. И я совершенно не понимала, что делать дальше! Из тьмы коридоров на меня смотрели монстры. Шуршали крылья. Когти царапали камень Вестхольда.
По щекам покатились слезы, и я сердито стерла их рукой.
Тяжелая лапа вдруг толкнула меня в плечо. Я подпрыгнула от неожиданности и страха, обернулась. И увидела звериные глаза хриава, пасть с рядом жутких клыков, ветвистые рога. Чудовище застыло, рассматривая меня. А потом снова тронуло лапой, едва не разодрав мою щеку. Перед моими глазами качнулась бусина на веревке.
И я вдруг поняла, что монстр меня… утешает! Похлопывает по плечу, как делают люди в знак ободрения! Как делал один мой давний приятель!
Снова посмотрев в глаза чудовища, я неуверенно произнесла:
– Мор?
Хриав тихо рыкнул. И снова кивнул.
Я ошарашенно кивнула в ответ и двинулась вперед. Хриав бесшумно пошел рядом.
Что ж, пожалуй, надо сказать Ржавчине спасибо. Потому что пора посмотреть правде в глаза и принять ее такой, какая она есть. Горькой, гиблой, больной. Но единственно верной.
Я – не Ардена Левингстон, богатая и подлая аристократка.
Я – не Дождь, девочка из приюта на краю Лурдена.
Я – Вивьен Джой.
Нищенка, обманщица, нечаянная пособница ренегатов. Я не знаю, кем были мои родители, не знаю, сказал ли Верховный правду о моей матери. И была ли женщина с портрета моей матерью? Я потеряла свое сердце, друзей, и даже себя. Я совершила страшные ошибки. Я запуталась в паутине лжи и предательств.
Но я готова начать сначала. Я все еще верю в лучшее.
Я – Вивьен Джой. И сегодня я сделаю первый шаг навстречу новому будущему.