Четвертая масть - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 9

Глава 9Старая добрая Ходынка

Из толпы пришлось выбираться, и это оказалось непростым делом — нам с Александром Васильевичем потребовалось около получаса, чтобы оказаться на относительно свободном пространстве у Петровского путевого дворца. Спуститься в метро «Динамо» не было никакой возможности — все зрители матча столпились вдоль проспекта и смотрели на боевую технику, а уходить с поверхности никто из них не торопился. Милиционеры из оцепления тоже оказались не готовы к новым условиям — нас, например, они выпустили без малейших возражений, поскольку всё их внимание было сосредоточено на том, что происходит на Ленинградке.

Я покрутил головой, оценивая обстановку.

— Александр Васильевич, пойдем на «Аэропорт», до «Белорусской» мы вряд ли пробьемся, да и не стоит туда сейчас соваться, — я рукой махнул в нужном направлении.

Идти до соседней станции было километра два, и я очень надеялся, что мы успеем оказаться под землей раньше, чем милиция опомнится и примет какие-то меры — например, перекроет движение метропоездов. Хотя мне вспоминалось, что в будущем я что-то читал об этом — и там какой-то высокий начальник рассуждал, что именно метрополитен будет работать до самого конца, поскольку остановить его в условиях большого города — смерти подобно. Кажется, это было в самом начале пандемии двадцатого, когда власти думали над карантином Москвы, но в итоге они на такой радикальный шаг не решились. Метро, насколько я помнил, спокойно работало и в августе девяносто первого, и в октябре девяносто третьего. Да и январь двадцать пятого тоже прошел без сбоев в движении серых вагонов.

— Зачем туда? — переспросил Александр Васильевич. — Извини, я немного отвык от Москвы… так что думаешь — началось?

— Либо началось, либо закончилось, — без раздумий ответил я. — Мы же не знаем, чьи они, — я кивнул в сторону техники. — Может, очень даже не наши.

— А такое возможно?

— Я бы не удивился, — я хмыкнул. — Пойдем уже, а то в толпу угодим, не одни мы такие умные.

Некоторые зрители тоже успели оценить обстановку — и потянулись в сторону «Аэропорта». Пока их было мало, но если мы простоим на месте ещё с десяток минут — идти придется в густой толпе. А мне не хотелось ходить толпой на виду у автоматических пушек боевых машин. Там, конечно, всего 30 миллиметров калибр, но безоружной толпе и этого хватит с лихвой.

Я не мог по силуэту различать советские боевые машины; к тому же где-то читал, что у них основное отличие было в вооружении — на какую-то из версий умельцы из секретных КБ сумели запихнуть стомиллимитровое орудие. И я вполне мог путать автоматическую 30-миллиметровую пушку с автоматическим же крупнокалиберным пулеметом — впрочем, тем, кто оказывался под их огнем, было без разницы, из чего именно по ним стреляют. Результат всё равно один — несовместимые с жизнью ранения.

Отец Аллы послушался меня, и мы торопливо пошли в направлении области.

— Лучше, конечно, было бы уйти в сторону соседних веток метро… — пояснил я своё решение. — Но чтобы добраться до «Беговой», надо по переходу на ту сторону проспекта перебираться, а я бы на их месте выставил бы в переходах посты охраны… чтобы никто глупостей не сотворил. А до «Рижской» идти пешком долго, неизвестно, что может случиться за это время. Интересно, как они столько войск сумели сюда доставить?

Последний вопрос я пробормотал вполголоса, но Александр Васильевич меня услышал.

— Тут же Ходынка рядом, — ответил он. — Вон, посмотри, там кто-то ещё на посадку заходит.

Он показал в нужную сторону, я всмотрелся — и действительно увидел темный силуэт большого самолета с яркими посадочными огнями. Мне стало немного стыдно — я должен был помнить, что тут до самых святых девяностых летали самые настоящие самолеты, и лишь потом товарищ Лужков со своими присными добился закрытия исторического аэродрома, потому что на этой вкусной земле можно было построить многоэтажных уродцев и хорошо заработать на их продаже. План, кстати, сумели реализовать — правда, кажется, не при Лужкове, а при его преемнике. Собственно, поэтому я и помнил этот район исключительно как огромный человеческий муравейник, спроектированный какими-то инопланетянами, а не как огромный пустырь, способный принимать транспортные самолеты военной авиации.

Зная, куда смотреть, я теперь видел, что посадки ждут сразу несколько бортов, которые неторопливо нарезают круги в воздухе. Вот тот самолет, который я увидел первым, коснулся невидимой взлетно-посадочной полосы — и из круга сразу же вышел следующий.

И мне всё-таки хотелось надеяться, что это приземляются условные «свои», а не те, кто решил во что бы то ни стало помешать планам соратников Валентина.

* * *

— Таксофон… — сказал я. — Надо позвонить домой, предупредить, что с нами всё в порядке.

— Зачем? — недоуменно спросил Александр Васильевич. — Вряд ли они так быстро узнают, что тут по Москве войска разъезжают.

В его словах был смысл, но я привык мерить события совсем другой меркой. В далеком будущем о танках на Ленинградском проспекте стало бы известно всем желающим чуть ли не до приземления первого самолета на Ходынском поле, ну а дальше паника только бы нарастала. У людей были бы поводы очень волноваться за своих родных и близких, которые невольно оказались в центре таких пугающих событий, и тут обычный звонок с сообщением «я в порядке» был бы очень кстати. Ну а сейчас… Впрочем, и сейчас в распоряжении советских людей имелся очень быстрый способ передачи информации, тем более такой сенсационной.

— Елизавета Петровна, — напомнил я. — Думаю, она уже в курсе. Подруги, подруги подруг, сослуживцы бывшие — кто-то обязательно увидит всё это и поспешит сообщить остальным. А по телевизору про такое точно не скажут, конечно.

— Да? Ну ладно… если считаешь нужным.

В голосе Александра Васильевича было сомнение, на которое я не стал обращать внимания.

* * *

Двух копеек у меня опять не оказалось, пришлось потратить десять — но вскоре я услышал ответное «алло» от бабушки.

— Елизавета Петровна, это Егор. Футбол у нас закончился, с нами всё в порядке, мы скоро доберемся до метро и поедем домой, — отчитался я.

— Ой, Егор… А что случилось? — мне показалось, что в её голосе мелькнуло любопытство.

Возможно, я и переоценил возможности вохровской мафии.

— Пока ничего… надеюсь, так и дальше будет. Только тут по Ленинградке целые колонны военной техники катаются, и все едут в сторону центра. Но на нас они пока не смотрят, так что, думаю, пронесет. Это то, о чем я вчера предупреждал…

— Ах, это… — многозначительно произнесла она. — Хорошо, что с вами всё в порядке. Только… я сейчас Алле трубку передам, звонила мама той девушки…

Я не сразу сообразил, о какой девушке идет речь.

— Да, конечно, жду…

— Нет, я уже тут! — в трубке раздался голос Аллы. — Егор, звонила мама Ирки, она сумела взять билет на самолет, прилетает завтра днем. Боится, что сама до нас не доберется, просила встретить… я пообещала, но потом вспомнила, что… я не знаю, как быть!

Кажется, Алла была в очень близком к панике состоянии.

— Ал, всё в порядке, — как можно спокойнее ответил я. — Разберемся, до завтра уйма времени. Вот только тут всё, как предупреждал Валентин — много громыхающих железок и вооруженных солдат. Так что на машине не обещаю, но если днем, то можно и на электричке добраться. Вряд ли их остановят…

— Ой… — я понял, что Алла привычным жестом прикрыла рот. — Егор, с вами всё в порядке? Вы где?

— Нормально всё, идем к метро, скоро уже доберемся. Не волнуйся, ещё час максимум — и будем дома. Ну а там… посмотрим, что можно сделать.

— Вы не ввязывайтесь никуда, ладно?

— Обещаю!

Я повесил трубку и задумчиво посмотрел на аппарат.

— Что там? Мать что-то сказала?

— Нет, — я помотал головой. — Кажется, она не в курсе была, так что вы оказались правы. Зато теперь именно она сможет сообщить своим подружкам самые свежие новости, прямо из центра событий. Там другая проблема — мать той убитой девушки купила билеты и собирается завтра прилететь. Её надо встречать, но как это сделать в такой обстановке — без понятия.

Я выразительно посмотрел на продолжавшую ползти в центр ленту боевых машин и грузовиков. Я не знал, сколько их уже проехало, но тут явно было больше батальона или даже полка — скорее всего, через Ходынку перебрасывали несколько мотострелковых дивизий. В памяти всплыл почти забытый факт, что в каждой такой дивизии имелся и танковый полк, но я напрочь позабыл, способны ли были советские транспортники перевозить ещё и танки. У десантников имелась какая-то своя техника, а вот у мотострелков всё было полноразмерное и тяжелое. Впрочем, для переворота или защиты от него танки, наверное, лишнее — достаточно бронетранспортеров и приданной дивизии артиллерии. Некоторые грузовики, кстати, тащили какие-то низенькие пушки — какие именно, я не знал, но для подавления возможных очагов сопротивления их должно было хватить.

— Ты же сказал только что, что до завтра уйма времени, — ядовито напомнил мне Александр Васильевич. — Когда-то и я так думал… сейчас уже не уверен, слишком много всего в жизни повидал.

— Хоть вы не издевайтесь… Ладно, пойдем к метро… о, кажется, парад заканчивается.

Мы оба посмотрели на проспект.

Войсковые колонны выезжали с Ходынского поля чуть дальше в область — и их поток наконец иссяк. Последней шла какая-то странная бронированная машина, похожая на броневики времен Великой Отечественной — или на большой шестиколесный джип более поздних времен. Люк на крыше был открыт, и у грозного даже на вид пулемета застыл стрелок. Такую колымагу я видел впервые[7].

— Наверное, время нужно, чтобы следующих распределить, — Александр Васильевич выразительно глянул в небо, где кружилось ещё несколько транспортных самолетов. — Но ты прав, пошли.

— Ох… постойте, — я как-то неловко дернулся, попытавшись начать движение. — Я же хотел тому старику позвонить… ну, вы помните, я рассказывал, который с машиной нас в Анапу отправил.

— Конечно, — он кивнул.

— Правда, за билеты теперь можно не беспокоиться, но, думаю, он подскажет, как встретить нужного человека в аэропорту в наши неспокойные времена. И что-то мне подсказывает, что нам в любом случае потребуется помощь после — надо же как-то организовать отправку тела той девушки на её родину. Я вот ничего про это не знаю…

— Я тоже… — задумчиво пробормотал Александр Васильевич. — Бог миловал. Ладно, звони своему старику, может, действительно даст какой разумный совет.

* * *

Пока я слушал гудки телефона в квартире на Хользунова, идея созвониться с Михаилом Сергеевичем перестала мне нравиться, и я почти молил всех богов, чтобы его не оказалось дома. Я не представлял, как начну жаловаться на свои проблемы человеку, который стал одним из тех, кто замыслил целый государственный переворот — наверняка у него голова была занята совсем другим, и проблемы вывоза пассажиров из «Домодедова» или транспортировки тела какой-то девушки сейчас были ему не нужны. Но я честно подождал с полминуты и с облегчением повесил трубку.

— Не отвечает?

— Нет… наверное, на работе… или на даче? — зачем-то сказал я. — На работу не буду, там он, скорее всего, занят, но попробую на дачу…

Всё это у меня вырвалось само собой, помимо моего желания. Я с обреченным видом набрал номер домика на Соколе — и ответ последовал незамедлительно.

— Да, слушаю, Смиртюков у аппарата, — сказал хорошо знакомый мне чуточку скрипучий голос. — Говорите быстрее.

— Михаил Сергеевич, это Егор… Егор Серов.

— А, Егор… — я по голосу почувствовал, что старик расслабился — видимо, он ждал совсем иных известий от совсем иных людей. — У тебя что-то срочное? Мне должны позвонить.

— Сложно сказать, Михаил Сергеевич… — сказал я. — Мы с отцом моей невесты сейчас на Ленинградском проспекте, напротив Ходынки. Валентин меня предупреждал о том, что ожидается, но я не думал, что всё произойдет уже сегодня. Или это… хмм… оппоненты подсуетились? Тут пара дивизий наберется, наверное.

В трубке наступило какое-то густое и неприятное молчание.

— Валя всё-таки тебе открылся… Я ему не советовал, но он взрослый человек, сам в состоянии решить, что хорошо, а что плохо. Вот что… Егор… сколько вам добираться до меня? За полчаса управитесь?

— Да, — ответил я без раздумий.

По моим прикидкам идти нам было километра три, но одну остановку можно было подъехать на метро — или вообще воспользоваться троллейбусом, которые в ту сторону пока ходили без видимых проблем. По другой стороне проспекта бегали и трамваи — кажется, это был двадцать третий номер, которым я в студенческие годы пользовался не раз; в будущем все трамвайные пути в центре убрали, хотя конкретно этот маршрут был гораздо удобнее всего остального. В общем, за полчаса добраться было реально.

— Тогда жду вас, — сказал старик и положил трубку.

Я же остался стоять с трубкой в руке, из которой доносились частые короткие гудки, и пытался осознать, что всё это значит. Никаких разумных объяснений в голову не приходило.

— Егор, что-то не так? — Александр Васильевич выглядел встревоженным.

Я наконец очнулся и повесил трубку на рычаг.

— Нет, всё в порядке. Только вот Михаил Сергеевич приглашает нас с вами в гости…

— Можем отказаться.

— Не уверен, — я покачал головой. — Не уверен, что можем, и не уверен, что стоит отказываться. Он ничего не сказал, но, честно говоря, думаю, что нам лучше сходить. Может, это моя тревожность говорит, может, ещё что-то… но вообще танки в городе меня нервируют.

— Не тебя одного… — пробормотал он. — Мне, конечно, не хотелось бы бросать женщин одних, но, думаю, ничего страшного не случится, если мы заглянем к твоему знакомому. Ненадолго.

— Да… ненадолго, — согласился я.

* * *

— Как думаешь, зачем он нас пригласил?

У меня возникло чувство, что я уже слышал подобный вопрос, и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить — об этом же меня спрашивала Алла, когда мы с ней ехали к старику в его квартиру на улице Хользунова.

— Не знаю, честно, — ответил я. — У него странные привычки, иногда его действия вообще выглядят бессмысленными, но потом оказывается, что он как-то незаметно принимает некие судьбоносные решения, которые сильно влияют на… на многое. Мне даже самому осознать это сложно… а уж объяснить…

Я безнадежно махнул рукой. Частично всё сказанное мной было самой настоящей правдой — я действительно не знал, как объяснить Александру Васильевичу, например, смысл увольнения Горбачева. Или то, что Алла пару недель просидела за переводами — а их не пришлось отвозить самим, потому что Михаил Сергеевич просто прислал курьера, которому мы и отдали рукописи. Да и сами эти переводы я объяснить не мог — они имели смысл, если только принять теорию моего будущего тестя о том, что меня и его дочь купили с потрохами. Но Алла утверждала, что статьи самые настоящие — и это могла быть просто проверка её способностей, как в случае с ружьем эта сладкая парочка проверяла уже меня и определяла границы, через которые я никогда не перешагну. В общем, у меня было много вопросов и к Валентину, и к товарищу Смиртюкову, но задавать их я не собирался — они точно не ответят, а вот высмеять могут. И это будет по справедливости, потому что они явно ценили тех, кто умел соображать сам, не ходил на поводке и не слушался отданных другими команд.

Сколько таких людей было в советском руководстве? Я этого не знал. Совсем скоро во властных структурах возобладает совсем другие люди, которые будут охотно брать под козырек в ответ на самые идиотские инициативы начальства, ну а вот такие честные служаки останутся не при делах. Возможно, именно такой вывод они сделали из моих сумбурных рассказов о будущем — и решились нанести упреждающий удар. Но я опять же не знал, насколько это так. Возможно, всё было совсем иначе — например, в той версии истории эта группировка тянула до последнего, а потом внезапно стало поздно что-либо менять, и их быстренько убрали с их высоких должностей по одному, без особого сопротивления.

До дачи мы добрались за двадцать пять минут.

— Вот тут всё и началось, — с ностальгией сказал я, указывая на знакомые ворота. — И всего два с половиной месяца назад.

Я решительно нажал на кнопку звонка — и калитка тут же гостеприимно открылась. Мы вошли — и замерли на полушаге. С трех сторон на нас смотрели дула автоматов Калашникова, а калитка за нашими спинами как-то резко защелкнулась.

На всякий случай я поднял руки вверх; Александр Васильевич последовал моему примеру. Все молчали, но я почти физически ощущал, что предохранители на автоматах сняты, и что любое движение указательных пальцев этих ребят в черных балаклавах вызовет обязательный выстрел.


  1. Это БРТ-152, его делали в первой половине 1950-х на базе грузовика ЗИС-151, причем в каких-то безумных количествах — за пять лет успели наклепать 12 тысяч штук. С вооружения был снят только в 1993-м.