В поле звезд отыскал я кольцо.
Вот лицо возникает из кружев,
Возникает из кружев лицо.
Вот плывут ее вьюжные трели,
Звезды светлые шлейфом влача,
И взлетающий бубен метели,
Бубенцами призывно бренча.
С легким треском рассыпался веер, —
Разверзающий звездную месть,
Но в глазах, обращенных на север,
Мне холодному — жгучая весть…
И над мигом свивая покровы,
Вся окутана звездами вьюг,
Уплываешь ты в сумрак снеговый,
Мой от века загаданный друг.
Строфа III, исключенная в издании 1916 г., восстановлена в двух последних изданиях 9 в совершенно неожиданной редакции (рукописной? или журнальной?):
С легким треском рассыпался веер, —
Ах, что значит — не пить и не есть!
Такая же пропущенная строфа имеется в стихотворении «И я опять затих у ног…», причем и здесь издание 1916 г. дает наиболее краткую редакцию:
В хмельной и злой своей темнице
Заночевало, сердце, ты,
И тихие твои ресницы
Смежили снежные цветы.
Любопытно отметить те случаи, когда исключению подвергается первая или последняя строфа стихотворения, с композиционной точки зрения, казалось бы, наиболее существенная. Так, стихотворение «Ночь» («Маг, простерт над миром брений…») в самой краткой редакции имеет всего четыре строфы (издание 1916 г.). В предшествующих изданиях 10 стихотворение имело еще заключительную строфу:
Кто Ты, зельями ночными
Опоившая меня?
Кто Ты, Женственное Имя
В нимбе красного огня? —
которая восстановлена (по рукописи? или журнальной редакции?) в последних изданиях вместе со строфой вступительной:
Маг, простерт над миром брений,
В млечной ленте — голова.
Знаки поздних поколений —
Счастье дольнего волхва.
В некоторых случаях исключению подвергаются зачин или исход стихотворения, построенные по самостоятельному метрическому принципу и потому обособленные от остального стихотворения. Так, известное стихотворение, посвященное Андрею Белому («Так. Я знал. И ты задул…»), в первом издании «Стихов о Прекрасной Даме» 1905 г. и в издании 1912 г. имеет метрически самостоятельный зачин, который отсутствует в изданиях 1916 и 1918 гг. и восстановлен теперь в издании 1922 г.:
Так, Я знал, И ты задул
Яркий факел, изнывая
В дымной мгле.
В бездне — мрак, а в небе — гул.
Милый друг! Звезда иная
Нам открылась на земле.
Стихотворение, посвященное Н. Н. Волоховой («Я в дольний мир вошла, как в ложу…», имеет во всех изданиях, кроме издания 1916 г., метрически обособленную коду:
Взор мой — факел, к высям кинут,
Словно в небо опрокинут
Кубок темного вина!
Тонкий стан мой шелком схвачен.
Темный жребий нам назначен,
Люди! Я стройна!
Наконец, из стихотворения, посвященного Венеции, напечатанного полностью в «Русской мысли» и в третьей книге стихотворений (издание 1921 г.), в издании 1916 г. Блок печатает лишь среднее четверостишие, исключая метрически обособленное вступление (4 стиха) и окончание (6 стихов):
С ней уходил я в море,