(No Moon ~ Iron & Wine)
Севший во время ланча аккумулятор в машине. Это раз. Опоздание на встречу днем из-за севшего аккумулятора. Это два. Мобильный телефон, потерянный где-то между моим офисом, парковкой и дневной встречей, на которую я опоздал из-за севшего аккумулятора. Это, мать твою, три.
Сегодня все, определенно, пошло не так, как я предполагал, и, если бы это была не пятница, я бы, наверное, убил бы кого-нибудь прямо сейчас, сидя в час пик в пробке на печально знаменитом сто первом шоссе. Ненавижу, когда все идет не так, как запланировано. Я уже в восьмой раз за последние десять минут смотрю на часы на приборной панели, и в настоящий момент все действительно идет не так, как, на хер, запланировано.
Я потратил уйму времени, дожидаясь, пока механик из дилерского центра «Мерседес» приведет мою машину в рабочее состояние. Затем я еще дольше общался с чрезмерно услужливой молоденькой сотрудницей «Эппл Стора», которая целый час выписывала мне новый телефон, взамен потерянного, загружала на него мой контент и настройки, и все это время смотрела на меня взглядом, умоляющим отвезти ее ко мне и хорошенько трахнуть. И вот, наконец, я еду домой, чтобы начать уик-энд со своей сладкой девочкой… которая до сих пор не ответила ни на один мой звонок или сообщение. Да что сегодня такое происходит?
Дотянувшись до телефона, лежащего на пассажирском сидении, я большим пальцем жму на маленькую круглую кнопку, и черный экран подтверждает, что я ничего не пропустил, ни звонка, ни смски. Хватаясь покрепче за руль, я недовольно ворчу, мои костяшки сначала синеют, а потом белеют. Блейк прекрасно известно, что я волнуюсь, если она сразу мне не отвечает. И, так как я хорошо знаю, что в этот момент она должна находиться в своей машине и ехать ко мне домой, у нее нет абсолютно никаких причин, чтобы за последние двадцать минут не перезвонить или не написать мне. Я уже серьезно подумываю о том, чтобы при встрече перегнуть ее через колено и отшлепать ее аккуратную маленькую задницу.
К тому времени, когда я подъезжаю к своему дому в испанском стиле в Калабасе, мой желудок сворачивается в тугой узел от беспокойства. Прошло уже больше часа, а от Блейк до сих пор ни слуху, ни духу. На нее это совсем не похоже, и, хотя за последние несколько недель ее эпизоды стали повторяться гораздо реже, нельзя исключать возможность, что что-то могло опять спровоцировать один из них. Мысль о том, что она совершенно беззащитная лежит где-то в таком состоянии, или что у нее мог за рулем случиться приступ, заставляет меня похолодеть. Она может быть в опасности или серьезно ранена.
Нет! Говорю я себе, выходя из машины, я отказываюсь думать о самом худшем. Держу пари, что это просто недоразумение, возможно у нее разрядился телефон, и она забыла дома автомобильную зарядку. Уверен, Блейк сейчас уже на пути сюда, застряла где-то на шоссе вместе с тысячами других автовладельцев, которым так же, как и мне, не терпится начать свой уик-энд.
Открывая дверь и проходя внутрь, я продолжаю убеждать себя, что она вот-вот приедет, и все будет так, как было каждые выходные на протяжении последней пары месяцев. Я просто накручиваю себя… позволяя своей доминантной, властной натуре, проявляющейся, когда Блейк рядом, взять верх над здравым смыслом. Да, Мэдден, ты, черт побери, накручиваешь себя. Проветрись, на хер.
Я изо всех сил стараюсь избавиться от мрачных предчувствий и быстро просматриваю записку от Сары, моей домоправительницы, о том, как разогреть ужин, который она приготовила и оставила в холодильнике. Усмехнувшись над последней строчкой, в которой она напоминала мне, что в конце надо выключить духовку, я беру с верхней полки пиво и направляюсь наверх, принять душ и переодеться. К тому времени, когда я закончу, моя сладкая девочка уже должна быть здесь.
За последние шесть лет, до того, как я встретил Блейк, выходные меня совсем не радовали. После того как я из-за пошатнувшегося здоровья отца неожиданно раньше срока стал генеральным директором «Декер Энтерпрайзис», я обнаружил, что больше предпочитаю проводить время в офисе и заниматься развитием и расширением нашего семейного бизнеса, чем одному сидеть дома. Конечно, я довольно часто бывал с братом или какими-нибудь друзьями в барах. По обыкновению, я выпивал несколько бокалов, а потом уходил с какой-нибудь хорошенькой мордашкой, но меня всегда не покидало чувство, что я делаю все это, потому что должен, а не потому, что мне этого хочется.
Теперь же уик-энд обрел для меня новый смысл. Он означает, что я три ночи подряд проведу с Блейк, и я начинаю обратный отсчет с той самой минуты, когда она покидает мой дом в понедельник утром. Я не понимаю, как мы так быстро к этому пришли, да это и не важно. И, несмотря на мои первоначальные намерения, я определенно влюблен в нее. Сильно. Это самое естественное чувство, которое я когда-либо испытывал.
Но, каждый раз, когда я начинаю произносить эти три слова, чтобы сказать ей как сильно и как глубоко мое чувство к ней, и как много она значит для меня, Блейк находит способ прервать меня, как будто она еще не готова к тому, что они за собой несут. Поэтому я жду, опасаясь, что оттолкну ее, если буду настаивать. Прежде всего, ей следует осознать, что она достойна быть любимой, и это то, над чем я сейчас так усердно тружусь.
Несмотря на то, что мне известно очень немногое о ее тяжелом прошлом, я довольно быстро выяснил, что, что бы там не случилось, это было по-настоящему дерьмово. Чтобы в двадцать два года оказаться без семьи и начинать все заново в совершенно незнакомом городе, где она не знает ни единого человека, не каждый обладает подобным мужеством, и моя цель состоит в том, чтобы дать ей чувство надежности и безопасности, чтобы стать яркой, красивой, веселой молодой женщиной, образ которой иногда проскальзывает наружу, когда мы остаемся наедине. Я хочу, чтобы она была такой всегда. Я хочу этого для нас.
В семь пятнадцать, когда я, наконец, смыл с себя пыль и грязь трудового дня и переоделся в удобную футболку и пару джинсов, ее все еще нет на месте. С телефона на меня по-прежнему глядит пустой экран, мне хочется схватить еще одну банку пива, чтобы успокоить свою тревогу, но меня останавливает настойчиво крутящаяся мысль о том, что, возможно, придется снова сесть за руль, чтобы поехать на ее поиски.
В восемь вечера я начинаю сходить с ума. За последние сорок пять минут я так часто ходил туда-сюда по твердому деревянному полу в кабинете, что удивляюсь, как не протер в нем колею. Я больше не могу сидеть здесь и ничего не делать. Я нутром чую, что что-то совершенно точно не так, а моя интуиция меня редко подводит.
Схватив ключи и бумажник, я, предположив, что она может лежать где-то на обочине, решаю сначала отправиться к ее квартире в Вудлен-Хиллс. Я веду машину в полной тишине, у меня настолько вымотаны нервы, что звуки музыки, доносившейся из приемника, стали для меня невыносимы, и с каждой пройденной в темноте милей по кусочку исчезает и мое непоколебимое хладнокровие. Мне нужно ее увидеть. Мне нужно знать, что с ней все хорошо.
Не заметив никаких признаков того, что она или ее машина сейчас дома, я еще двадцать минут в гробовом молчании продолжаю свой путь к ней на работу в Бербанк. Когда я подъезжаю к погруженному в темноту, запертому зданию и обнаруживаю, что ее «джетта» осталась единственной припаркованной машиной на стоянке для сотрудников, тысячи тревожных звоночков начинают звенеть у меня в голове.
— Чеееееерт! — кричу я и бью ладонями по рулю.
Быстро остановив машину, я выскакиваю из нее и бегу к ее простенькому седану, тщательно, от переднего до заднего бампера, осматривая его в поисках каких-нибудь подсказок, где может находиться Блейк. Я падаю на колени, отчаянным взглядом шаря по асфальту рядом с машиной и под ней. Но, к несчастью, ничего не нахожу. Ни единого долбанного следа.
На меня накатывает волна страха. Страха и чего-то еще, похожего на неконтролируемую панику. Но прежде чем окончательно отдаться двум этим эмоциям, я, в надежде привести свои мысли в порядок, делаю через нос глубокий вдох и выдыхаю сквозь сжатые губы. Если я хочу ее найти, я должен сохранять над собой контроль, я не могу теперь потерять голову. Мне нужен план.
Отыскав номер телефона Джей среди рабочих электронных писем, которые она посылала мне ранее на этой неделе, я звоню ей, надеясь, что как самая близкая подруга Блейк и ее коллега, она знает, что происходит. Хотя я зол, как черт, что Блейк не позвонила и не появилась у меня дома, как должна была, мне будет легче, если я буду знать, что она цела и невредима.
— Привет, это Джей, — отвечает она сразу же после первого гудка.
Откашлявшись, я, пытаясь сохранить самообладание, начинаю:
— Привет, Джей. Это Мэдден Декер. Извини, что потревожил тебя в пятницу вечером, но я звоню тебе на счет Блейк.
— Блейк? — спрашивает она явно обеспокоенно. — С ней все хорошо? Что происходит?
— Я надеялся, что ты сможешь ответить мне на этот вопрос. Я сейчас стою на парковке перед вашим офисом, здесь ее машина, но уже половина десятого, а я до сих пор не видел ее и не получал от нее никаких известий, — отрывисто говорю я.
— Ничего не понимаю. Она сказала, что ты заберешь ее сегодня после работы, — заявляет она, превращая мою обеспокоенность в панику. — Днем она получила от тебя сообщение и сказала, что ты приготовил для нее сюрприз… что к шести часам вечера ты пришлешь автомобиль, чтобы забрать ее.
Мой желудок болезненно сжимается. Что, на хер, происходит?
— Нет! — резко бросаю я, почувствовав шум в голове. — Я не мог послать ей сегодня днем никакого сообщения. Я еще раньше потерял телефон.
— О, черт, — бормочет она. — Похоже, у нас серьезная проблема. Чем я могу тебе помочь?
Я даю ей свой домашний адрес и, прежде чем повесить трубку, прошу приехать туда, как можно быстрее. А потом, запрокинув голову вверх, я гляжу в темное ночное небо, пытаясь отогнать от себя удушливый страх. Для него сейчас нет времени. Блейк в опасности. Мне это известно так же точно, как то, что солнце встает на востоке. На счету каждая минута.
Открыв водительскую дверь, я сажусь на сидение, завожу машину и набираю номер брата. Я молюсь богу, чтобы он не был в этом замешан, но снова чутье однозначно указывает мне в его направлении.
Как только он берет трубку, я говорю ему тихим, угрожающим голосом:
— Истон, богом клянусь, что если с ней что-нибудь случится, я убью тебя, на хер, собственными руками.
— Чувак, о чем ты, черт возьми, говоришь? — отвечает он в очевидном замешательстве.
— Блейк, — ору я. — Где она?
— Я понятия не имею, где твоя маленькая подружка. Я весь день торчу на ипподроме, стараясь выиграть хоть немного денег, чтобы вернуть долг Кабиновым. Денег, которые ты, между прочим, отказался мне одолжить. И только что сел поужинать. Один.
Опешив от его логики, состоявшей в том, чтобы играть, чтобы вернуть долги, возникшие в результате азартных игр, я качаю головой и тихо сижу, стараясь отогнать охватывающий меня ужас.
— Мэдден, ты слушаешь меня? — спрашивает он, и его голос смягчается, звучащим в нем легким беспокойством. — Что происходит?
— Я… ух, я не знаю, — запинаюсь я. — Блейк должна была приехать ко мне сегодня, как обычно делает это по пятницам, но, когда она так и не появилась, не позвонила и не прислала никакого сообщения, я отправился ее искать. Я нашел ее машину рядом с ее офисом, а ее коллега рассказала мне, что я сегодня связался с Блейк и сказал ей, что заберу ее, потому что у меня есть для нее сюрприз.
— А на самом деле ты с ней не общался?
— Нет. Я потерял сегодня днем свой телефон, — я тяжело дышу в трубку, мой мозг начинает лихорадочно работать, и все, наконец, обретает смысл. — По крайней мере, я так думал.
Машину резко кидает вперед, когда я на полуслове выворачиваю с парковки.
Истон просит у кого-то счет и возвращается к разговору.
— Я помогу тебе ее найти, брат. Этому должно быть какое-то разумное объяснение. Я могу добраться до тебя за тридцать минут.
Уже выезжая на шоссе, я соглашаюсь.
— Хорошо, тогда увидимся. Если приедешь раньше меня, воспользуйся своим ключом, и не говори никому ни слова, даже Эмерсон. У меня есть на этот счет дурное предчувствие, и я хочу, чтобы никто ничего не знал, пока нам не удастся восстановить хронику событий.
Вульгарного вида «мазератти» Истона и незнакомый внедорожник «инфинити», по-видимому, принадлежащий Джей, уже стоят на месте, когда я подъезжаю к дому. Освещенные окна придают зданию уютный вид, но на душе у меня неспокойно.
Всю дорогу домой я воображал разные варианты того, что же могло произойти, и мне совсем не нравилось то, куда все они меня приводят. Вокруг нее все еще слишком много тайн: загадок, связанных с ее бывшим мужем и с тем, что она имела в виду, говоря, что его теперь нет, вопросов о том, как умерли ее мама и брат, о том, почему сейчас она выглядит не так, как на фотографиях, которые я нашел. Дерьмовая громадная куча вопросов, ноль ответов, а теперь еще и девушка, которую я люблю, исчезла. Я бью кулаком по рулю, и резкий звук автомобильного гудка разрывает ночную тишину.
Выскочив из машины, я бросаюсь внутрь, туда, где, сидя на кухне, меня уже ждут мой брат и Джей. Когда я влетаю в дверь, они резко поднимают головы вверх в надежде, что я принес какие-то новости, но, глядя на выражение моего лица, оба сникают.
— Во-первых, мне нужна распечатка моих телефонных звонков за сегодняшний день, — авторитетно заявляю я. — Мне казалось, что я забыл телефон в офисе до встречи в час дня, но, когда я позвонил Кэролайн и попросил ее его поискать, она нигде не смогла его найти, поэтому я поехал прямо в магазин и попросил их отключить его и подключить мой номер к новому телефону. Мне не пришло в голову попросить их определить местонахождение потерянного телефона, ведь он был на гарантии, а я торопился вернуться домой.
Я забрал из офиса свой ноутбук и теперь поставил его на гранитный кухонный остров, и открыл его.
— Истон, ты сегодня в принципе был на работе? — интересуюсь я, взглянув на брата.
Иногда я забываю, насколько мы похожи. Хотя его русые волосы длиннее, чем мои спутанные, волнистые локоны, у нас одинаковое строение лица и яркие голубые глаза, которые мы унаследовали от матери.
Разглядывая свои ботинки, он качает головой:
— Нет, я был в Санта-Аните с первого утреннего заезда.
— А Эмерсон была в офисе? Ты мне можешь ответить или нет! — рявкаю я, чувствуя, как моим голосом управляет отчаяние.
— Да, она звонила мне приблизительно в обед, чтобы передать мне сообщения, поступившие за время моего отсутствия, и сообщила, что уйдет с работы пораньше, потому что с какими-то друзьями уезжает из города на уик-энд. Я особенно этим не интересовался, потому что… ну, потому что я был занят и не очень внимательно ее слушал.
Когда Истон это говорит, он пожимает плечами и проводит пальцами по волосам, я обычно делаю то же самое, когда чем-то расстроен или растерян. Оба этих чувства переполняют меня прямо сейчас.
— Я получила сегодня от нее электронное письмо с комментариями по последней графике игроков, которую отправляла. Подождите, я проверю, в котором часу это было, — вступает в разговор Джей, пока ищет сообщения на своем телефоне.
Ее лицо сникает, когда она, наконец, находит то, что искала.
— О, это было в девять пятьдесят утра.
Следующие сорок минут я провожу в переговорах со своим сотовым оператором только для того, чтобы узнать, что сообщения на телефон Блейк действительно были отправлены с моего старого телефона приблизительно в час тридцать дня, и что ДжиПиЭс локатор на нем был отключен. Это все подтверждает. Мой пропавший телефон должен быть связан с исчезновением Блейк. Кто бы ни организовал ее так называемую встречу со мной, этот человек был достаточно умен, чтобы сделать все так, чтобы мы не смогли отследить отпечатки его пальцев или ДНК.
Наша следующая задача — посмотреть записи с камер наблюдения, установленных в офисе. Я делаю звонок начальнику своей службы безопасности и уже через десять минут получаю пленку с камер, расположенных прямо напротив двери моего кабинета. Перемотав кассету на тот отрезок, что был снят днем, мы видим, что только один человек помимо моей помощницы заходил в него за все то время, пока меня не было.
Эмерсон Листер.
Во мне кипит ярость от того, что меня предали, и я сам боюсь того, что способен сделать, когда доберусь до нее. Друг она семьи или нет, на этот раз она перешла все границы.
— Найдите ее. Немедленно.