— Итак, зачем я показала вам эту схему. Надеюсь, с основами техномагии все знакомы?
Гул согласных голосов, конечно знакомы, без знания основ в академию бы не приняли. — Пока не стану вдаваться в подробности о пользе соединения технологий с живой тканью, вы сами позже найдете мне аргументы и приведете те области в повседневной жизни, где это может быть задействовано, а пока оставлю небольшую интригу, и перейдем сразу к так любимой в академии практике. Скопируйте схему с доски в свои артефакты памяти. Сейчас я объясню, как поэтапно создать эту схему и применить.
Вот сейчас я по-настоящему в ударе, учу и рассказываю о том, что мне не просто интересно, а от чего я порой могу не спать, а может и немного схожу с ума. Студенты, кажется, заинтригованы, слушают меня, сидят тихо-тихо, но сейчас мне это не очень важно, я поглощена рассказом.
При помощи указки вывожу на доске схему с нуля, поясняя, в какой момент силовые линии будут накладываться на бестию и детали вживляемого в нее механизма. Объяснив все, понимаю, что нужен пример, на котором можно будет показать действие схемы и область конкретного ее применения. Среди чучел нахожу синекрылого мохнатого ляпуша — земноводную мелкую бестию с шикарной гладкой, мягкой и блестящей черной шерсткой, синими крыльями как у птицы и умными черными глазами-бусинами. Ляпуш больше похож на птицу, но одинаково комфортно чувствует себя как в воде, так и на земле. Ляпуш весьма умная и сообразительная бестия, обладающая уникальными навыками маскировки и магической атаки. До этой бестии очередь на оживление пока еще не дошла, провожу комплекс реанимационных мер, и вот уже ляпуш, встряхнув крыльями, с интересом меня разглядывает.
Посадила ляпуша в банку и всерьез задумалась, что же к нему прирастить. Увы, в аудитории у меня технических артефактов нет.
— Профессор, вы не могли бы одолжить свой часовой артефакт?
— Для вас, магистр? Конечно.
Гийон проходит к кафедре и отдает мне свой артефакт, сам же остается, сев на свободный стул. Теперь, освободив часовой артефакт от ремешка, водрузила прибор на спину ляпуша, попросила бестию не шевелиться и, надев свои гогглы, начала ткать вокруг тельца птицы заклинание с применением измененной схемы Петринджа-Роуля. Студенты в аудитории, кажется, вообще перестали дышать, так тихо стало, многие, еще на этапе подготовки, подались поближе. Краем глаза заметила шевеление. Кажется, кто-то сидит возле моих ног и наблюдает за процессом. А, студенты глазеют с удобного ракурса. Весело. Мне нравится.
Постепенно я вживила часовой артефакт в спину бестии. Теперь ляпуш с артефактом единый организм. Получилось весьма органично. Маленький экран артефакта не смотрится чужеродно на спине птицы. Ляпуш с явным удивлением, раскрыв клюв, посматривает себе на спину. Сняла гоглы и утерла выступивший на лбу пот. Все-таки была напряжена, опасаясь, что что-то пойдет не так, давно не проводила подобные эксперименты.
— Ну и что это вы сделали с моим часовым артефактом? — скептично интересуется профессор.
— Как вы и сами можете видеть, соединила его с ляпушем.
— Но для чего?
— Если рассматривать вашу выгоду, профессор — артефакт больше не надо заряжать, только кормить, он не сломается, разве что заболеет, но магией вылечить бестию куда проще, чем починить артефакт. Если вы приручите бестию, у вас будет и артефакт, и вечный питомец. Не совсем, конечно, вечный. Ляпуш будет жить, пока работает артефакт, а часовые артефакты работают довольно долго, пока детали окончательно не износятся. Забавный эффект — стоит вам отключить часы, и бестия уснет.
— Это все хорошо, но бестия принадлежит академии, а часы мои личные, — весело фырчит декан. — Да и не собирался я себе питомца заводить.
— Ляпушы не редкие бестии, думаю, ректор пойдет вам навстречу, если вы купите другого ляпуша в академическую коллекцию, но если вы не хотите завести себе весьма умную птицу в качестве компаньона, я проведу заклинание распайки, это достаточно быстро.
— Не надо, — ворчит декан, протягивает к птице руку раскрытой ладонью вверх, и ляпуш доверчиво перелетает к Гийону на руку, а затем и на плечо. Быстро профессор находит общий язык с бестиями. Удивлена.
И тут до этого молчавшая аудитория разразилась овациями. С удивлением посматриваю на студентов. Чего это они? Заклинание само по себе не очень сложное. Конечно, другой вопрос, что до этого никто не мог его создать, но я всего лишь поправила старую теоретическую схему, сделав ее рабочей, да и работает она только на некрупных бестиях и в качестве простейшей спайки с артефактом, это скорее полезное баловство, не для серьезной работы. Я хочу увлечь студентов и попробовать вместе с ними найти способ внедрения более серьезных и сложных спаек с живой тканью. Это открытие, на мой взгляд, было бы очень полезно в медицине и продлило бы жизнь людям и бестиям в несколько раз. Пока же к людям схема неприменима.
Позже, когда занятие закончилось, с улыбкой провожаю возбужденно переговаривающихся между собой студентов. Задание задала, причем как теоретическое, так и практическое, договорилась, что когда через два дня утром у меня будет окно, я проведу вторую лекцию, где студенты продемонстрируют, как у них сработала схема на мелких бестиях. Кажется, в ближайшие дни зоомагазины в округе будут атакованы молодыми людьми, жаждущими экспериментов. Бьерн и Кирстан подошли ко мне отдельно, поблагодарили за лекцию, выразили свой восторг, восхищение, попытались целовать мои руки, но эти действия строго пресек Севридж.
Аудитория опустела.
— Амалета это правда вы сами придумали, как исправить схему?
— Мы работали над этим вопросом вместе с моим научным руководителем, но да, в итоге придумала я.
— Почему не пишете научную работу? Не подаете заявку, чтобы защититься и стать мейстером? У вас же все для этого есть.
— У меня дома заявку не приняли. Я ведь вскоре должна была выйти замуж. Посоветовали оформить открытие на моего научного руководителя, но тот отказался, оскорбившись.
— Надо же как. Но теперь-то вам ничего не мешает стать мейстером. Я поспособствую. Кстати. Самое важное, что я вам хотел сказать. Я узнал, что не так с вашей внутренней структурой, почему она именно такая. Правда не самая приятная.
С ожиданием смотрю на мрачного профессора.
— В городе, куда меня сегодня послали, есть гильдия мастеров, производящих новые детские ограничивающие браслеты. Я зашел туда и выяснил, как узнать, надет ли на человека такой ограничитель. На ауре будут определенные силовые крючки. Так вот, все подтвердилось, на вас надет такой вот детский браслет. До сих пор. Установить такой могли только с разрешения вашей семьи. Почему они до сих пор с вас него не сняли, тем самым покорежив вашу магию, большой вопрос. Нужно срочно снимать детский ограничитель, неизвестно, можно ли исправить то, что уже сделано, но чем дольше он на вас, тем более серьезные проблемы с внутренней структурой образуются. Да вы и сами видели, что там с ней сейчас творится. Возможно, снятие ограничителя уже ничем не поможет, и вы можете остаться инвалидом в магическом плане.
Новость стала для меня ударом.
— Как же так? — спрашиваю потерянно. — Действительно, зачем?
— Зачем, спросите у них сами. Мне еще интересно, кто вам поставил артефакт. Это должен быть настоящий умелец, поскольку во времена вашего детства подобных артефактов еще не производили, но о разработках было известно.
— Дедушка, — одними губами прошептала я, чувствуя, как кровь отливает от щек.
От дальнейшей помощи декана я отказалась, только поблагодарила за помощь. Гийон хотел проводить меня до корпуса, но я отказалась, сказав, что мне нужно побыть одной и подумать.
Медленно бреду по аллеям парка. Мысли плохие. За что со мной так? Детский ограничитель надевают ребенку, только если его магия достаточно сильна и может навредить ему самому и окружающим. Тогда ребенку остаются крохи, достаточные, чтобы он учился контролировать свою силу и творить первые простые заклинания. Означает ли это, что у меня был от рождения сильный дар? Но тогда бы для меня все было гораздо проще. Уж в родную академию обязаны были принять, причем без всяких протекций. А может, и в столичную бы взяли — уж я бы постаралась, чтобы к хорошему уровню магии были и отличные знания. На глаза наворачиваются слезы. Раз за разом задаю себе вопрос, почему не сняли, как я буду просить, умолять, требовать, чтобы сняли. Ведь могут и не согласиться, ключ у них. И даже если сниму ограничитель, восстановится ли магия? Я не хочу быть калекой.
— Опять из-за меня плачешь?
На тихой тенистой парковой аллее дорогу мне заступил дракон. Вокруг ни души. Молчу. Мне нужно время, чтобы собраться и успокоиться. Мои личные переживания других не касаются.
— Слушай, я уже знаю, что ты восстановила защиту, что Лэдор помог тебе устроиться сюда на постоянную работу. Но я не отступлю. — Харт сделал шаг ко мне, в его золотых глазах горит темное пламя. — Я могу сломать любую защиту, и тогда…
— Рэйген, я сниму защиту. До завтрашнего утра. И целуй меня сколько хочешь, но у меня будет к тебе за это просьба.
Харт в удивлении вздернул бровь, такого он точно не ожидал.
— Да-да?
— Отвези меня домой. Сейчас. Я знаю, ты очень быстрый. На поезде будет долго, а с тобой это займет, наверное…
— Лететь придется всю ночь. Слишком мало времени остается на поцелуи. Полетели в выходные.
— Мне нужно как можно скорее. Я отпрошу на завтра тебя и себя. Прилетим туда ранним утром, я не планирую там долго задерживаться. Вернемся уже вечером. Вся ночь по возвращении будет твоя.
— Что случилось-то? Умирает там кто?
Глубоко вздохнула.
— Нет. Я узнала, что на мне надет артефакт, с детства блокирующий мою магию, и снять его могут только родители, ключ у них. Чем раньше мне удастся снять артефакт, тем лучше, моя магическая сила наверняка уже повреждена, последствия такого долгого ношения ограничивающего артефакта неизвестны.
— Так бы сразу и сказала. Идем.
Дракон требовательно протянул мне руку. Сняла всю защиту и вложила свою руку в ладонь Харта. Сейчас вся власть у дракона, мне нужна его помощь. Мне просто необходимо как можно скорее взглянуть в глаза родственников.
Когда ректор увидел меня под ручку с драконом в своем кабинете, лишь тяжко вздохнул и проговорил обреченно:
— Что на этот раз? Магистр Скаэлс, я уже начинаю вас бояться.
Кратко пояснила ректору, что мне срочно нужно домой по семейным обстоятельствам, а в связи с покупкой договора Харт тоже ныне в некотором роде моя семья и вызывается из-за тех же обстоятельств, и вообще нужен, чтобы мы вернулись как можно быстрее. Ректор во время моих пояснений довольным не выглядел, но все-таки отпустил, а под конец поинтересовался, смотря на меня и дракона:
— Помирились уже значит? Быстро вы. Может, пять лет у меня бестиолог не проработает, да? Плохо. Я уже надеялся.
Предпочла промолчать, а Рэйген ухмыльнулся, приобнял меня за талию и вывел из кабинета ректора.
К себе забежала ненадолго, собиралась быстрее ветра. Сумка с минимумом вещей, удобное платье, мантия. Время ужина, но аппетита нет, думаю, пока не поговорю с родными, он не появится. Но про домовенка не забыла, воду он сам себе добывает, а магической энергией поделилась, на ней он без еды сможет пробыть до трех суток, но булочки, прихваченные недавно из столовой, у него в закромах есть. Все, пора лететь. Выбегаю из корпуса к дракону, он подхватывает меня на руки, и мы взмываем на крышу главного корпуса академии.
— Почему мы не летим? — нетерпеливо интересуюсь я, стоя на крыше. Харт поставил меня на ноги, но из рук не выпускает.
— Сейчас. Только свой аванс за полет получу, — сказал дракон и тут же меня поцеловал. Требовательно, властно, жадно. У меня голова закружилась от такого поцелуя и ноги подкосились, но мыслями я все равно сейчас далеко, потому просто стою и жду, когда закончится эта вынужденная задержка. Поцелуи меня больше не пугают, но искренний восторг вызвал только один, и он был отнюдь не дракона.
Рэйген прервал поцелуй быстро, Харт почему-то хмур и недоволен, хотя, по идее, должно быть наоборот, он ведь получил свое. Так ничего и не сказав, мужчина перевоплотился в дракона, и вскоре мы уже взмыли в небо.
Первые полчаса я лететь боялась, последующие пару часов, попривыкнув, наслаждалась полетом, а потом у меня затекло все тело, и полет превратился в муку, да и замерзла, но я решила, что буду стойко молчать. Еще пару часов, чтобы отвлечься, ковыряла у дракона чешуйки, но те не хотели покидать хозяина, а сам хозяин периодически стал с подозрением на меня коситься.
А потом наконец я сдалась и запросилась вниз, дабы посетить дамскую комнату. Это все я прокричала дракону, пытаясь перекрыть шум ветра. Дракон фыркнул и стал стремительно снижаться в темнеющий под нами густой лес. Само собой, в лесу я дамской комнаты не нашла. Испытала небольшой стресс, когда поняла, что дамскую комнату могу организовать себе в любом месте ночного леса. Зато хотя бы согрелась и немного размялась.
— Хочешь, можем переночевать в ближайшем городе, а рано утром полететь, — глядя на то, как я зеваю, предложил Рэйген.
Отрицательно покачала головой. Я справлюсь.
— Как хочешь.
И вновь долгий утомительный полет. Каким-то волшебным образом я все-таки задремала, как не слетела с дракона, не понимаю.
Наконец, в предрассветных сумерках я увидела крыши родного города. Дракон вошел в режим невидимки и медленно снижается. Мы сели прямо двор моего родного дома, на большую цветочную клумбу. Мама, наверное, расстроится, но… пусть.
Харт никуда не ушел, заявив, что раз он теперь мой жених, то имеет полное право тоже узнать, что с магией и здоровьем его невесты. Дрожащей рукой звоню в дверь родного дома, мне открывает спустя продолжительное время сонный дворецкий.
— Здравствуйте, Генуорт, — здороваюсь я с изумленным мужчиной и, не спрашивая разрешения, прохожу в дом. Рэйген следует за мной. — Родители дома?
— Да, но они еще спят.
— Будьте добры их разбудить, а то я спешу. Жду их в гостиной. И принесите мне и моему жениху туда завтрак, — на удивление, весьма уверенно и властно произношу я. Кажется, поездка и работа в академии не прошли для меня даром. Я почувствовала свою силу, стала уверенней в себе, доказав, что могу справляться с разными трудностями, жить одна и даже работать, самостоятельно зарабатывая себе на жизнь.
— Да, кири, — с поклоном отвечает дворецкий, а раньше он никогда меня не слушал, смотрел снисходительно, приходилось просить высокомерного дворецкого что-либо сделать, по-настоящему подчинялся он всегда только папе и деду. Вот сейчас дворецкий должен был начать пререкаться, спорить и возможно даже выставил бы меня из родного дома за посещение его в неурочный час. Хотя, может быть, вес моим словам придал стоящий рядом дракон. Не исключаю.