– Да что ж с вами сегодня?! На своих бросаетесь.
– А, значит, энто я злая? Плохая, значит, бабка? Ну дык и брось меня, дуру старую, уходи куда хошь, чё те со мной время терять-то, а?!
Если бы не почтенный возраст, я бы прямо сейчас решил, что у неё ПМС какой-то.
Нет, мы и раньше ссорились, ругались, но не так, чтобы на пустом месте. Согласитесь, это вообще уже ни в какие ворота не лезет. Я прав! В чем я не прав?! Но она, чтоб её, всё равно…
К тому моменту, как я окончательно сформулировал свою мысль, а глава нашего экспертного отдела взялась за ухват, в дверях появился Митя. Улыбчивый, довольный, с закатанными рукавами, в волосах застряли клочки серой шерсти.
– А вот спорим, что не подерётесь?
– Лучше рассказывай, как справился с задачей. – Я отважно повернулся к Яге спиной, зная, что в такой ситуации она по затылку не ударит.
Служба превыше всего! Сзади раздался нервный стук поставленного на пол ухвата.
– Докладываю всё как есть. Сказок врать не стану, тока честь по чести, без украшательств да придумок всяческих, фантазий опять же левых. Потому как ежели и товарищам верным, и начальству любимому, и Бабуленьке-ягуленьке родной правды не говорить, так кто я есть в таком случае?
– Митя…
– Подлец, как я разумею! Совершеннейший подлец и гад ещё к тому же, каких поискать. Для такого-то вора и злодея, что от главы отделения, от самого сыскного воеводы, правду скрывает? Не место ему в наших рядах! И ежели тока вдруг у нас в отделении такового замечу, так своей же рукой по шеям ему, по шеям!
– Митя, ради бога…
– А коли вдруг сами меня на том деле поймаете, ну коли вдруг соврал чего али чёй-то не так преподнёс, вроде как не под тем соусом, без должной внимательности ко деталям или мелочам разным, какие любому следствию бесконечно важные, тогда от, карайте меня, сотруднички! Своею безжалостной рукой так на том самом месте и карайте!
– Митька-а-а!!! – взревели мы с Ягой, одновременно хватаясь за один тот же ухват.
Пока мы вырывали его друг у друга, наш долговязый нахал преспокойно уселся на скамью, заграбастал со стола самый большой пряник и продолжил:
– По приказу вашему, Никита Иванович, отец родной, я ту фройляйн маленькую до бабули ейной сопроводил. А по пути нам здоровенный волчара такой встретился, увидел меня, глаза выпучил – и бежать. Что ж, мы идём. А через десять шагов он опять из кустов высунулся, поздоровался с нами на немецком, спросил, куда идём, дескать, может, проводить? – Митька, как мог, изобразил голодного волка. – Ну, я ему и объяснил, чтоб не лез, куды не просят, собака мутная! Так он ничё, не обиделся, даже короткую дорогу нам показал. А как пришли мы до хаты той гроссмуттер, так заходим, а в ейной постели тот же самый волк!
«Да неужели?!» – мысленно всплеснул руками я.
– Ну мы-то его враз признали, несмотря на капор, ночнушку да очки. Повернул я малую личиком в угол да как дал тому обманщику с размаху по брюху. Тут он и родил бабку!
Яга трижды перекрестилась…
– Ей-богу, не вру, пузо треснуло, а из него жива-живёхонька пожилая фрау выползла, вся в соплях да желудочном соке! Противно, да уж чего попишешь.
– Бабуль?
– Да, сокол ясный?
– Ну вы же слышали?
– Слышала, дак то случай разовый, исключительности нереальной. Вдругорядь, поди, так не свезёт.
– Но шанс есть.
– Есть. Убедил нас Митенька, что могём мы и с европейской нечистью русским кулаком управляться.
– Значит, ищем гроб, – за всех резюмировал я.
На том мы и порешили, дружно засучивая рукава и готовя избушку к походу.
Продуктов нам за глаза хватало, от голода никак не умрём, а вот чтоб не умереть от других малоприятных причин, пришлось кое-что укрепить и, так сказать, оттюнинговать наше транспортное средство на куриных ножках, превращая скромную избушку в боевой танк.
Митяй у нас парень деревенский, работы не боится, умеет всё и по плотницкой и по кузнецкой части. Пока бабка занималась нашим завтраком, мы с напарником трудились не покладая рук, и буквально через полтора часа передвижной домик Бабы-яги было просто не узнать.
В трубе – распорки калёными сучьями вверх, оконный проём укреплён деревянной решёткой, люк внизу законопатили клиньями, крышу, крыльцо и стены так усыпали заострёнными кольями, что и сами едва сумели попасть в дверь. Любая попытка напасть на нас неожиданно была заведомо обречена на провал. И то если бы у нападавших оставался хоть один шанс выжить…
Теперь по ухоженным немецким тропинкам Шварцвальда следовало нечто вроде деревянного дикобраза, начинённого тремя самыми отъявленными головорезами на свете из знаменитой лукошкинской опергруппы. И во всём их Чёрном лесу не найдётся силы, способной нас удержать!
Ой, да кто тут у них есть – замки с королевами-баронессами-ведьмами, волки говорящие, медведи-оборотни, лесные ведьмы, драконы, прочие разбойничающие звероящеры? Можно подумать, мы у нас в России такого не видали? Плюнуть и растереть.
Арестуем на раз-два-три в ритме вальса, не в первый раз!
По крайней мере, именно так я мысленно мотивировал себя, пытаясь унять нарастающую тревогу. Ну или просто страх. Причём самый худший страх на свете – нерациональный.
Я не трус по природе, во многих переделках бывал, сами знаете, да что там, меня даже хоронили заживо один раз!
Но тогда, как говорится, я стоял на своей земле, за свою державу, а тут…
– Не переживай, участковый, – тихо прошептала мне на ухо Яга, убедившись, что Митька смотрит в другую сторону. – Бог даст, и не таким гадам наваляем!
Луна мелькала за перемещающимися деревьями, которые пытались ухватить нашу спешащую избушку своими длинными корнями. Пару раз им это даже удавалось, но избушка опытно стряхивала их с куриных лап и топтала, словно обнаглевших червяков.
Я молча улыбнулся бабке, она всегда понимает меня как никто.
– Да и не так оно всё страшно, – продолжила моя домохозяйка уже на порядок громче, чтобы теперь и наш младший сотрудник слышал. – Ежели я всё правильно понимаю, вервольфы только ночью охотятся, а днём все дороги свободно ведут к Чёрной башне Чёрного замка, в котором сидит Чёрная баронесса, и охраняют её чёрные медведи, вот она-то, поди, точно знает, где блудного принца искать. Баба она, думаю, грозная, своенравная, но, глядишь, и договоримся.
– Вы на что намекаете? – осторожно уточнил я.
– Да так, ни на что, – насмешливо фыркнула глава нашего экспертного отдела. – Только слыхала как-то от Змея Горыныча, будто бы немецкие женщины очень уж русских мужиков в постели уважают. Али ты не мужик, Никитушка?
– Конечно нет! Я участковый! И вообще… мне потом Олёна голову оторвёт… или не только голову… Может, нам Митьку сдать?
– И думать не смей! Испортишь мне мальчонку! Фу-у-у! Даже представить таковое противоестественно-о…
– А со мной, значит, можно представить?!
– А так ты по долгу службы!
Вот и как с ней прикажете спорить после этого? Вернёмся – выставлю Гороху счёт за всё, в том числе за мою (возможно!) пострадавшую сексуальную репутацию. Блин, как дебильно звучит-то…
После гречневой каши с грибами и луком я несколько подуспокоился, решив не пороть горячку раньше времени. В конце концов, бабка у нас известная фантазёрка и перестраховщица, так что вполне возможно, что ничего такого нам по факту и не понадобится.