Ей-богу, не только я, но и бабка всё поняла. Пока она била Митьку клюкой по дурной голове, я обратился напрямую к главе города:
– Господин бургомистр, вы же знаете русский. Прошу прощения за эмоциональность речи нашего младшего сотрудника, он будет наказан, быть может, даже выпорот или расстрелян у оврага, не знаю, мы подумаем. Но речь не о нём.
– Продолжайте, герр полицай, – пошептавшись с судьями, милостиво разрешил бургомистр, выпрямившись во весь рост.
– Дело в том, что мы сдержали слово и нашли принца Йохана.
– Где же он?
– Увы, сбежал, подлец, – честно повинился я. – Но знаете ли, в чём странность? Бежал он не куда глаза глядят, а в ваш чудесный город Фрайбург! Быть может, именно здесь его знают и ждут? Причём не просто знакомые, а друзья, единомышленники, фанаты. Да вы садитесь, неудобно же.
– И что же застафляет фас так думать?
– Ну, тут сложный путь логики и дедукции. Давайте присядем где-нибудь с пивом, и я вам всё объясню.
– Нет, гофорите здесь и сейчас, – повысил голос глава Фрайбурга. – У меня нет секретов от моих же граждан! Они фсе имеют прафо знать.
– Хорошо, – согласился я. – Просто успокойтесь, сядьте и выслушайте нас.
– Гофорите, я жду.
– Это я жду, когда вы сядете. Не можете? Понимаю, получить стрелу с серебряным наконечником прямо под хвост, наверное, очень болезненно. Я заметил, что вы стоите осторожно, отклячив зад. Геморрой или ранение? Не соизволите развеять наши сомнения?
– Никитушка-а…
– Погодите, пожалуйста.
– Я те чё сказать-то хочу…
– Бабуль, он почти раскололся, – отмахнулся я, но Яга может быть крайне убедительной, когда ей это надо.
Наша эксперт-криминалистка едва ли не за ухо развернула меня нос к носу и яростно заорала:
– Закат уже! Людей спасать надобно, а не разговоры разговаривать! Скоро начнётся-а…
Закат. Уход солнца. Принц-оборотень во Фрайбурге, мрачного бургомистра которого я также обвинил в симпатии к волкодлакам. Интересно, сколько же их здесь?!
– Митя, переводи!
– Слушаюсь!
– Ахтунг, ахтунг! – вспомнил я фильмы о Великой Отечественной. – Всем разойтись по домам! Закройте двери и окна, никого не впускайте! На неопределённое время вводится комендантский час!
Почему-то женщины и дети поняли меня даже без перевода. Площадь начала быстро пустеть. Не прошло и десяти – пятнадцати минут, как мы остались один на один с городским советом, десятком солдат под командованием того же офицерика и пятью-шестью нищими, которым, я полагаю, просто некуда было идти.
– Фы фсё поняли, мой дорогой друг из лукошкинской полиции, – устало улыбнулся бургомистр. – Что ж, мы и раньше не собирались фыпускать фас из города, надеясь, что фы фсе сгинете ф чёрных чащобах Шфарцфальда. Но фы фернулись. Значит, фсё закончится здесь.
– Да, всё закончится здесь, – подтвердил я. – Вы арестованы.
– За что же, герр полицай?
– За подготовку мятежа, за попытку захвата города, за измену королю, за переход на сторону беглого принца Йохана и, наконец, за противоречащее законам Германии оборотничество. Я бы мог добавить ещё и факт нападения на русскую милицию, но вам и без этого светит пожизненное.
– О, обфинить ещё не значит задержать. Силёнок-то хфатит?
Злодей демонически расхохотался, его поддержали судьи с высунувшимся палачом, те же нищие, а потом они все вдруг резко сбросили одежду, на миг оставшись голышом, и началось…
– Никита Иваныч, уж простите, но бабушка приказала. – За моей спиной беззвучно возник Митька, мигом взвалил меня на плечо и в три прыжка доставил в избушку.
– Я хотел посмотреть!
– А и чего ты там не видел? – резонно парировала бабка, запирая дверь на засов. – Козе неграмотной понятно, что все они там вервольфы с волкодлаками и есть. Тута отсидимся, покуда не съели.
За окном избушки раздался торжествующий волчий вой. Теперь принц Йохан может выйти из сумрака и взять весь город, принадлежащий ему по праву силы. Перед моим внутренним взором замелькали не самые приятные картинки, и голову накрыл багровый туман.
– Ты куды, аспид участковый? – раскинув руки крестом, встал на моём пути дьяк Филька. – Не пущу! Это их дело, внутреннее, германское, а нам в европейские разборки лезть не следует. Что ещё боярская дума скажет на такое самоуправство?!
Я обернулся к Мите и Яге. Оба стояли у печи, такие же бледные и явно поддерживающие сторону дьяка. Наверное, мне также стоило бы прислушаться к голосу разума, но в этот момент из-за двери раздался предсмертный крик первого немецкого солдата, на которого напал человековолк.
– Митя, за топор! Бабуля, – лук и стрелы! Я беру на себя общее руководство! Гражданин Груздев, не путаться под ногами! Опергруппа, за мной!
То, что было потом, стоило бы отнести к самым безумным деяниям Лукошкинского отделения милиции. Мы трое выскочили на крыльцо, когда на ногах держались всего четверо солдат и один храбрый офицер.
Не менее двух десятков мохнатых монстров с горящими глазами рвали трупы несчастных. При виде нас они, словно по команде, повернули испачканные кровью морды. Дружный вой взлетел над ночным городом, и на помост, где ещё недавно собирались предать неправедной казни нашего дьяка Фильку, неторопливо взошёл молодой человек в богатой одежде.
– Пришлось сменить костюм, мой успел выйти из моды, – на очень хорошем русском заговорил принц Йохан.
У меня на минуточку сложилось впечатление, что здесь, в Германии, все злодеи прекрасно владеют кучей иностранных языков. Может, у них просто школьное образование лучше? Даже завидно стало немножко.
– Я знал, что рано или поздно кто-то освободит меня, мои братья делали всё, приближая этот час. – Принц потянулся, фривольно подмигивая Яге. – А старушка здорово сдала с нашей последней встречи. Я должен был бы убить её, но… как-то… сам не знаю почему…
Бабка вспыхнула румянцем, как маков цвет, Митя набычился и уже пошёл было мстить, но я сумел удержать обоих. Если преступник начал говорить, надо дать ему высказаться. В конце концов, он столько лет молчал в гробу, поимейте сострадание.
– Как получилось, что вы, потомок королевского рода, ступили на скользкую тропу преступности?
– О, это очень долгая и неромантичная история, – с некоторым раздражением поморщился принц, жестом удерживая свою зубастую свиту. – Поверьте, если бы мы встретились в иные годы, то, возможно, могли бы дружить, пить пиво и даже, чего греха таить, вместе бегать за юбками. Но сейчас, увы, поздно скорбеть о днях минувших и об утраченных возможностях. Я голоден. Кстати, меньше часа назад сожрал ребёнка. Это долгое пленение, этот унизительный сон, когда ты всё понимаешь, но не можешь встать, столь утомительны.
– Вы были в сговоре с Чёрной баронессой и бургомистром. Я не верю, что вы пролежали в гробу сто с чем-то лет. Уверен, что они периодически выпускали вас прогуляться, таким образом, вы трое готовили захват Фрайбурга.
– Трое? Но при чём тут баронесса?
– У неё был свой интерес. Ведь целый город, населённый оборотнями, – это лучшая защита границ Шварцвальда.
– А он неглуп, – удивлённо вытаращился принц волков. – Как ты додумался, полицейский?
– Милиционер, – привычно поправил я. – Это несложно: если человек даже одну ночь пролежит абсолютно без движения, у него затекут руки и ноги. Вы же отлично двигаетесь, хотя якобы спали годы. При всём моём уважении к колдовству и магии законы физиологии человеческого организма никто не отменял.