Ошарашенный ее напором, позволил перевести себя через железнодорожные пути и довести до автобусной остановки на «пятачке» перед местным зданием «железнодорожного вокзала», где резко остановился. Сашка несколько раз дернула меня, не обращая внимания на окружающую обстановку затем поняв, что мы никуда не двигаемся, подняла на меня на глаза:
— Ну и чего ты встал? Пошли!
— Саша, куда пошли?
— Как куда? К нам, на лавочки. Да это рядом с твоим домом. Там уже ребята собираются.
— Какие ребята, Саша? — я осторожно отцепил ее руку от своей.
— Да ты их знаешь! — ответила Сашка с энтузиазмом — Андрюха Котов, Ленка Филина, Наташка Усова. Ну и так далее. Ты же учился с нами.
— С чего ты взяла, что они вообще будут рады меня видеть? — не понял я.
— Ну, я же рада? Ой! — Сашка поспешно опустила взгляд, вызвав мою ухмылку — Да и вспоминали тут тебя недавно.
— Интересно, в связи с чем вспоминали? — заинтересовался я.
— Просто вспоминали. Кто ушел из класса, кто новенький пришел. — пояснила Сашка.
— Ага! То-то мне недавно икалось, остановиться не мог. Небось исключительно матом непонятного выскочку вспоминали? — спросил.
— Да нет! Что ты! По-хорошему вспоминали. — ответила Сашка и, немного подумав, уточнила: — В основном.
— В основном… — хмыкнул я.
— Ну Стасик, ну пожалуйста! Ну давай сходим… — попросила она и в пси к искренней радости прибавились эманации легкой тревоги. Зачем-то ей нужно было, чтобы я там появился. Становиться интересно.
— Соглашайся. — влезла в разговор Машка — Развеешься, повеселишься. И девчонке ты, судя по ее реакции, не совсем безразличен.
— Ну ладно. — с тяжелым вздохом согласился я с Сашкой и показал на свой рюкзак: — Но ты видишь, что я только с электрички. Надо домой зайти. Умыться, переодеться.
— Я с тобой. — быстро заявила Саша — А то знаю я тебя. На секунду из виду упустишь — уже пропал неизвестно где.
— Что, и в душ со мной пойдешь? — уточнил я.
— На улице подожду. — ответила Сашка, густо покраснев.
— Ладно, пошли. — ответил я, хихикнув.
Пока дошли до дома, на меня вывалили гигабайты абсолютно ненужной информации. Предоставили весь расклад по взаимоотношениям в классе и за его пределами. Кто, с кем, зачем и почему. Рассказали, как в прошлом году ездили помогать колхозникам бороться с урожаем кормовой свеклы и капусты, внезапно созревшем на полях. И если со свеклы взять было нечего, то с капустного поля школьники возвращались с туго набитыми сумками и мешками. Какая интересная была поездка в московский театр и как там Лешку чуть в милицию не загребли за драку. Но он не виноват! Те первые начали. Кто «те» — не уточнила. Какие учителя сволочи и как издеваются над бедными детишками. Как физичка, молоденькая ровесница и подружка нашей классной, сначала в кого-то там влюбилась, после чего класс купался в «пятерках». Потом они расстались и класс почувствовал это на своей шкуре, принося домой «пары» в дневниках. Проще было пропускать этот фонтан красноречия мимо ушей, поддакивая в нужных местах и кивая головой, чем попытаться заткнуть. Благо, опыт имеется. Причем, всё это с абсолютно искренней радостью. Сашка действительно была рада меня видеть. Неожиданно, честно говоря. Но приятно, отрицать не стану.
— Слушай, а где ты всё это время пропадал? — опомнилась девчонка — Учишься, небось, уже в институте?
— Не. — я мотнул головой — В деревне у бабушки. Помогаю разрушать сельское хозяйство. Ну, помнишь, как в мультике про попугая Кешу? «Утром покос, вечером надои, то корова опоросится, то куры понеслись… А тут вишня взошла! Свекла заколосилась!.. Пашешь, как трактор… А ежели дождь во время усушки, а?». — процитировал я бессмертного персонажа, вызвав безудержный смех Сашки.
— Блин! — всхлипнула она, шлепнув меня по руке — Прям как реальный Кеша. Что, серьезно в деревне? В институт не пошел?
— В институты после восьми классов не берут. — ответил я.
— Ну а почем не сдал экзамены за десятый? Судя по всему, для тебя это было не так уж и сложно сделать. — не унималась любопытная.
— Саш, передо мной не стоит цель в получении диплома о высшем образовании. — мягко ответил я — И давай закроем эту тему. Договорились?
— Хм. Хорошо. — согласилась девочка, но через секунду молчания не выдержала — Нет. Не понимаю. Но почему?!
— «Потому, что». — ответил я более жестким голосом — Саш! Договорились не поднимать эту тему. Всё! Закрыли!
— Ладно, ладно. — согласилась Сашка, но судя по ее любопытным глазкам, к этой теме она еще вернется.
— Так, что тут у нас? — поинтересовался я, подходя к дому и вытаскивая корреспонденцию из почтового ящика, прикрученного к калитке — Письмо… маме, счет за электричество, за газ, еще счет. Ого! А это что? Повестка из военкомата. Мне. Ты-ды-ды… Вот: «вам надлежит явится двадцать седьмого апреля… по адресу… для прохождения медицинской комиссии». О как!
— Точно! — воскликнула Сашка — У нас мальчишки на прошлой неделе ходили. На целый день от уроков освободили.
— Ну да. — согласился я — Припоминаю такое. А девочки потом на медосмотр убежали.
— Припоминаешь? — прищурилась Сашка.
— Пошли в дом. — предложил я — Двадцать седьмое — это следующий понедельник?
— Ну да. — ответила Сашка, идя рядом по дорожке и с подозрением глядя на меня. Положение спасла Ночка. С мявом выскочив из-за угла, кошка побежала навстречу, не прекращая верещать. Жалуясь, как ее тут морили голодом, холодом и вообще всячески притесняли — Ой! Киса! Чёрная!
Кошка была поймана, поднята на руки и почти задушена в объятьях. Отпирая дверь ключами, с улыбкой наблюдал за этим действием. Котики являются прекрасным отвлекающим фактором для любопытных девочек. Как только появилась устойчивая связь с искином дома, тот скинул мне отчет о положении дел. В ответ получил сообщение, что у нас будут гости, так что всю активность на минимум, всех дроидов убрать, к бытовой технике самостоятельно не лезть.
— Куртку сюда. — предложил я, проходя в дом — Тапочки. Туалет там. Кухня там, не в чем себе не отказывай. Предлагаю сначала занять туалет, он у нас совместимый, а мне необходим душ.
— Угу. — кивнула Саша, немного засмущавшись.
Пока она делала свои дела, прошел в кухню, щелкнул выключателем электрочайника, посмотрел на сухой заварочный, провел инспекцию продуктов.
— Прикольно у вас в туалете. — сказала Сашка выходя из санузла и кося глазом на стоящие на кухне электрочайник и микроволновку — Даже стиральная машинка стоит! А почему ванны нет? И что там за кабина?
— Обычный санузел. — пожал я плечами — Ванны нет, потому что в габариты не вписывается. Комната маленькая. А кабинка — это душ.
— Как же вы без ванны-то? — участливо спросила Сашка.
— Как-то обходимся. — снова пожал плечами — Так! Чо будешь? Чай, кофе? Если чай — придется заваривать.
— Тогда кофе.
— Вот. — я выставил на стол банку Нескафе и треугольный пакет молока из холодильника — Сахар — там. Чашка, ложка. Кипяток в чайнике. Сама себе намутишь? — дождавшись кивка продолжил: — Хлеба, к сожалению, нет, так что бутер намутить не удастся. На полках всякая хрень для чаепития: печеньки, вафли, сушки и прочее. В холодильнике — эклеры. Пульт от телевизора — на столе. Не стесняйся. Я — в душ.
Дав ЦУ (ценные указания), зашел в свою комнату, скинул рюкзаки и разбросал по кровати вещи из шкафа. Для маскировки. «Тень» приняла вид семейных трусов, после чего я с полотенцем через плечо и ворохом одежды прошел в душ, поймав взгляд Сашки из кухни. Из-за ограничений системы жизнеобеспечения на обломке рейдера, душ на борту функционировал в режиме экономии. В кабинке тебя обдавало воздушно-капельной смесью, с добавлением чистящих средств. После чего высушивало напором воздуха. Да и «Тень» помогала с очисткой тела. Но так иногда хотелось постоять под упругими струями воды, ни о чем не думая. Просто наслаждаясь. Номад уверял, что после восстановления полного функционала «Крыльев Эльмы» полноценный душ будет вполне доступен во всех каютах рейдера. А в капитанской вообще будет полноценная ванна, размером с маленький бассейн. Кроме того, по желанию, в рекреационной зоне будет восстановлен настоящий бассейн длинной двадцать пять метров, на четыре дорожки. Но то когда будет?
Так что, с удовольствием поплескавшись в душе и почистив зубы, выполз из санузла, не забыв сменить цвет трусов. В своей комнате, поковырявшись в одежде, выбрал брюки-карго с кучей карманов, вот нравятся они мне, оливкового цвета, черную футболку и черную же толстовку с капюшоном. «Тень» осталась висеть на бедрах в виде нижнего белья. Оставленная в коридоре куртка на рыбьем меху приняла вид комплекта для брюк, такого же цвета и с карманами в неожиданных местах, а кроссовки сменились трекинговыми ботинками. Как бы «Тень» не была удобной, иногда хочется, чтобы к телу прилегал натуральный материал.
— Ну ты Шварценеггер! — первое, что я услышал, проходя в кухню.
— В смысле? — не понял я.
— Где так накачаться успел? — спросила Сашка, глядя на меня.
— Где? — я недоуменно посмотрел на руки. В медкапсулах Джоре, плюс занятия на полигоне, при полуторной силе тяжести. Но такое же обычному человеку не скажешь? Так что пришлось отмазываться: — Я же говорил. В деревне. В колхозе. От зари до зари. Ни разу не присев.
— Ну да, ну да. — фыркнула Сашка — То-то я смотрю, все колхозники прям Аполлоны сплошные.
— Здоровые дядьки. — не согласился я с ней — Если, конечно, руками работают, а не крутят баранку трактора днем, и не заливаются по самые брови самогонкой вечером. И вообще! Ты кофе попила? Дай и мне чего-нибудь перекусить.
Пока я хлебал кофе с печеньками, Сашка внимательно меня разглядывала. Затем протянула руку к голове:
— Можно? — спросила, когда я перестал жевать и подозрительно покосился на ее ладонь. Дождавшись утвердительного кивка, провела несколько раз по макушке и затылку. В капсуле Номад поддерживал на башке прическу американских морпехов, при этом, по известной мне схеме, удалив волосяные луковицы от ресниц и ниже. Сашка провела несколько раз по затылку вверх-вниз и улыбнулась: — Прикольно! А почему ты не хочешь сделать прическу подлиннее? Тебе бы пошло.
— Как у рокеров? — уточнил я — Типа, «Металлики»?
— Ну да. — кивнула головой Сашка. — А то выглядишь, как уголовник.
— У тебя у самой волосы в два раза короче, чем у музыкантов. — сказал я — сколько на них уходит шампуня и времени, чтобы вымыть, высушить, уложить?
— Много. — тяжко вздохнула Сашка.
— Ну вот, а с такой прической как у меня — в ладонь плюнул, лысину протер, считай уже помылся. Клещи, опять же, сразу видны, если вцепятся. А знаешь сколько в деревне клещей летом?
— Клещей?! — ужаснулась Сашка, прекратив смеяться после моего описания помывки.
— Клещей. — подтвердил я — Слепней, оводов и прочих комаров.
— Из города — ни ногой. — заявила девчонка — Поужинал? Давай чашку сполосну.
— Оставь. — махнул рукой я — Дро… эээ… домой приду — помою.
— Минутное дело. — не согласилась Сашка, забираю чашку — Готово! Пойдем?
— Ну, пойдем. — со вздохом согласился я.
— А ты что, на гитаре играешь? — спросила Саша, когда мы вышли на улицу — Я по дому прошлась, пока ты в душе был. Ты ведь не против? У тебя на стене две гитары висит.
Ну да. Когда были в Лос-Анджелесе, увидел магазин, торгующий музыкальными инструментами, всякими усилителями-микрофонами, пластинками-дисками-кассетами и прочей околомузыкальной продукцией. Там приобрел две гитары: шестиструнную акустику и двенадцатиструнную классику с набором дополнительных металлических и нейлоновых струн. Даже названия инструментов не знаю. Выбрал те, что больше пришлись по душе по звучанию, благо в магазине любой инструмент можно было опробовать перед покупкой. Там же приобрел каподастр — зажим, позволяющий сдвинуть звучание струн по высоте. Лапки тогда были маленькие и гриф акустической гитары был более предпочтителен, чем классики. Это сейчас ладони отросли. Не ладони — лопаты!
Номад, увидев мое приобретение, сразу затребовал его себе, но был сразу послан в далекое эротическое путешествие. И ведь не поленился, сходил, вернулся с ворохом гитар и струн, после чего утащил их в свою лабораторию. Что он там с ними делал — не знаю. Но через день заявил, что, при наличии достаточного количества материалов, способен повторить любой инструмент, который закупил. А порывшись в моей ментограмме, сможет и без дерева сваять корпус. Чисто из карбона.
— Бренчу немного. — сознался я — Три аккорда — наше всё!
— Эх, надо было с собой взять. — с досадой произнесла Сашка — Впрочем, у Дэна есть гитара. А чего в школе не говорил, что играть умеешь?
— Чтобы не загребли в самодеятельность. — пояснил я.
— Хитрый какой. — прищурилась девчонка. Некоторое время шли молча — У вас ведь палатка на станции была? — не выдержала тишины Сашка.
— Была. — не стал скрывать я — Теперь нет. Мать в Москве работает, я в деревне.
— Ну и зря! — заявила Саша — Раньше у вас всегда можно было свежий хлеб, булочки, ватрушки купить. И колбасу с сосисками. И не так уж и дорого было. И продавщицы такие вежливые. А сейчас что? Зачем отдали?
— Знаешь, Александра… — ответил я, с удивлением рассматривая девочку. Хотя какая девочка, уже почти сформировавшуюся девушку — Иногда поступают такие предложения, от которых ты не можешь отказаться. Вот, пришлось палатку продать.
— Бандиты? — спросила Саша.
— Хуже. — ответил я — Комсомольцы.
В ответ Сашка фыркнула и указала рукой вперед:
— Пришли, вон наши сидят.
Я глянул туда, куда показывала рука девушки. Детская площадка, с трех сторон окруженная многоквартирными домами. По периметру площадки стоят скамейки. Чуть в стороне, под навесом, прямоугольный стол с лавочками. Днем здесь ругают власть бабушки, присматривающие за внуками и пенсионеры забивают «козла», гремя костяшками домино на весь двор. Вечером территорию оккупирует молодежь. Песни под гитару, дешевый портвейн, тисканье повизгивающих девчонок. Ох, сколько могли бы рассказать всего эти лавочки, если бы умели говорить. Причем, к большинству событий можно смело прибавлять наречие «впервые». Здесь впервые влюблялись и целовались. А кое кто заходил и дальше. Тоже впервые. Здесь впервые пробовали алкоголь и впервые блевали в прилегающих кустах с непривычки. Здесь впервые дрались из-за девчонок и за абстрактные понятия, такие как «честь». Здесь… Здесь впервые дети ощущали себя взрослыми.
Сейчас блатной стол захватила компания, состоящая из четырех пацанов и пяти девчонок. Двое ребят мне знакомы — Андрюха Котов и Лешка Пивоваров из моего бывшего класса. Лицо парня, сейчас терзающего чудовищно расстроенную гитару, от чего у меня уши начали вянуть еще на подходе, и что-то завывающего про девчонок, парней и любовь тоже показалось смутно знакомым. Еще один оказался неопознанным. Блондин с вызывающей прической, стоящей как гребень у петуха. С учетом его неестественной худобы выглядел… Ну минимум смешно. Такого бы я точно запомнил. И по девчонкам такой же расклад. Две одноклассницы, Машка Шепетнёва и Светка Вострякова. Этих помню. Просто были в классе. Остальные — ноль полный.
В моей памяти было по-другому. Мы тоже сидели на лавочках, но «точка» у нас была немного в другом месте. Как раз у забора, за которым жила Света. Ее папа, или кто там, в семейные отношения не вдавался, к обычной лавочке у забора присобачил стол, дополнительную лавочку, поставил штыри и натянул пленку. Получилось очень удачное укрытие, в котором я провел некоторое время, коротая вечера в компании сверстников. Слушали кассетник, подпевая Цою, Бутусову и какому-то армяшке, который пел матерные частушки. Сектор Газа. Перекидывались в картишки.
Успел влюбится во вторую красавицу класса, по негласному рейтингу пацанов класса, и которая, как я сейчас понимаю, позволила себя любить, не более того. Через довольно короткий промежуток времени она потеряла ко мне интерес. Ну да, сейчас могу признать, сам дурак. Девушек надо веселить и болтать, не умолкая. В ее присутствии робел. Да и не только в её присутствие. Девчонки довольно долго меня в робость вгоняли. Достаточно сказать, что в армию я так и ушел «нецелованным». Страдал, впервые попробовал залить горе алкоголем, потерял интерес к окружающему миру и в итоге вылетел из девятого, или десятого, если учитывать реформу образования, в то время, класса. Как я понял из общения, спустя двадцать лет после выпуска десятого\одиннадцатого класса, куда меня тоже сдернули, хотя я с ними и не заканчивал школу полностью, у нее тоже всё сложилось не слава богу. Повелась на бунтаря, украшенного татуировками. Залетела и в двадцать лет родила от него пацаненка. Диплом о высшем образовании в Тимирязевке как-то резко пошел по одному месту. Высшего образования нет. На руках лишь бумаги о неполном высшем. Бунтарь оказался наркоманом, которого вскоре «приняли» за распространение. Три года она на что-то надеялась, нося ему передачи, отрывая от себя, ребенка и мамы с папой, которые ее не бросили, последнее. Затем несостоявшегося мужа удавили. На глушняк. Работа, неквалифицированный труд, финансовые проблемы, грызня за наследство еще не умершей матери с сестрой… Весело. Вот честно говорю: глядя через двадцать лет на оплывшую фигуру когда-то бывшей вторым номером в рейтинге самых красивых девчонок класса, по мнению большинства, а для меня на первом месте, я не испытывал ни злорадства, ни торжества, никакого-либо негативного чувства. Жалость? Да, несомненно. Желание помочь? Увы, нет. Ты сама выбрала эту стезю, связавшись с героиновым наркоманом. И не надо на меня так яростно глазками сверкать, облокотившись об перила веранды арендованного ресторана и поднося к ярко накрашенным губам тоненькую сигарету. Это настолько вульгарно что…
Воспоминания нахлынули на меня с такой силой, что, пошатнувшись и схватившись за голову, сделал несколько шагов назад.
— Стас, всё нормально? — тут же в подмышечной впадине возникло личико Сашки, поддерживающей меня за талию. Меня. Поддерживает девчонка.
— Задействована полевая аптечка. Введены стимуляторы. — вякнула Машка.
— Всё нормально. — потряс головой — Накатило. Можешь меня отпустить.
— А, ну да. — смутилась девочка — Просто ты так лицо перекосил — страшно стало. И, не дожидаясь ответа, заорала на весь двор, махая ручкой: — Смотрите кого я привела!!! Привет!!!
— Привела? — уточнил я, шагая к молодежи, подталкиваемый в спину и испытывая довольно смущенные чувства.
— Ты же не сам пришел. — резонно возразила Саша.
Как оказалось, смущался я зря. И Андрюха, и Лешка через мгновение после узнавания были искренне рады меня видеть:
— Стас? Бля, да не может быть!
Рукопожатия с обнимашками. Одноклассницы за ними не отставали:
— Стас?! Да нафиг! Не, ну офигеть, как ты вырос! Где так кормят?
Пришлось втирать «легенду» про бабушку, деревню, колхоз и тяжелый физический труд, под скептическим взглядом Сашки. Представили незнакомцев:
— Денис, он же Дэн. Из «Бэшек». — пожимаю руку гитаристу, вспоминая откуда его лицо кажется знакомым. Точно. С параллельного класса. У нашего класса была буква «А», до сих пор помню, «… ученика 5 «А» класса…», параллельно учились «Б». Особо не пересекались. К девятому (десятому) классу свели всех вместе, оттуда я его и помню. Особо не выделялся, почти не общались, поэтому и помню довольно смутно.
— Женька, новенький. — продолжает представление Саша, блондин протягивает узкую ладошку — В этом году пришел, а это его сестра, Даша — блондинка с бесподобной прической, на которую ушло не менее двух баллонов лака, таким же ярким макияжем и не менее ярком прикиде, взгляд к которому сразу же приковывают стройные ножки, затянутые в кислотно-зеленые лосины, прикрытые джинсовой мини-юбкой. С улыбкой аккуратно пожимаю протянутые пальчики. Легкая волна неудовольствия от Саши, но продолжает представление: — Наташа, тоже новенькая в классе — пальцепожатие с чуть полноватой рыженькой девчонкой и улыбка с очаровательными ямочками на щеках, украшенными россыпью веснушек — Оля, Маша, Света. Тут живут, учатся в городе. Первая школа.
— Очень приятно. — аккуратно пожимаю протянутые ладошки. Судя по виду — младше нас. Но уже накрашены и обвешаны кольцами в ушах так, что хоть сейчас на панель.
Ну с этим возрастным контингентом хоть общаться можно было нормально, тем более, что окружающие принимали меня за сверстника. И анекдоты рассказать, доступные для понимания. И веселые истории, коих у меня в памяти засело не мало, спасибо интернету. Стоит немного подкорректировать текст — и он прекрасно ложиться на местные реалии. Да и похабщину ввернуть можно. Самое интересное, что даже с безобидного анекдота «Тихо! Карась! Клюёт? Сосет…» девчонки ржали как бешенные. Пацаны ограничились ухмылками. Но, всё равно — дети. И по глазам видно. И любую дичь можно втирать — всё примут на веру. Недаром всякие организации исламистского и прочего религиозного толка вербуют сторонников из этой возрастной категории. Тела почти взрослых, а в голове еще пустота.
Поступило предложение перекинуться в картишки. Пересчитав собравшихся поняли, что карт для классического «дурака» не хватит. Тут же был организован турнир из мужской и женской сборной, по паре игроков. Моё робкое предложение играть на раздевание отвергли ввиду низкой температуры окружающей среды. Согласились на желания. В итоге Леха взасос целовался с Дашкой и, судя по эмоциям, сие действие обоим доставляло немалое наслаждение. А вот Андрюхе не повезло. Злые у нас бывают девочки. Так что пришлось ему, раздевшись до трусов, изображать из себя дикого человека в кустах, в течении аж пяти минут. Хронометраж четко фиксировала Оля. И в это же время заметил позитив от Маши, смотрящего на Андрея. Даже не позитив, что-то типа восхищения. Чуть позже отвел одетого Андрея в сторонку:
— Андрюх, ходить вокруг да около не буду, как у тебя с личной жизнью?
— Да как у всех. — ответил Андрей, суетливо оглядываясь на покинутое место.
— То есть — по нулям? — уточнил я.
— Угу. — грустно согласился Андрюха.
— Какие из девчонок тебе нравятся? — спросил было я, но тут же спохватился: — Сузим выбор до одной. Машку видишь?
— Угу.
— Как она тебе?
— Ничо такая. Но ведь мелкая еще.
— Насчет возраста ничего говорить не буду, но точно знаю, что она от тебя без ума.
— Да ладно! — не поверил Андрюха и пригляделся к Маше, которая почувствовала его взгляд и одарила белозубой улыбкой — Ты то откуда знаешь?
— Умей замечать тайные сигналы. — загадочно ответил я — Быстрые взгляды из-под ресниц, расширенные зрачки при прямом общении, позы тела.
— Да ладно! — во второй раз не поверил Андрюха — Даже не замечал. Спасибо. Тут это… Надо бы тебе сказать…
— О! Нас уже зовут! — перебил его — И руками машут. Возвращаемся. А то стоим, как три тополя на Плющихе.
Далее последовали песни. Дэн на своем раздолбанном инструменте попытался изобразить что-то из репертуара Цоя, которого мне хватило ровно на двадцать секунд. Вот еще десять добавить — и кровь из ушей точно бы потекла. Дело не в профессионализме исполнителя. Инструмент, гитара, был расстроен полностью. Люфт в районе колки пальца достигал. Как на этом можно было что-то выцедить музыкальное — не понятно.
Попросив гитару и, испросив разрешения на подкрутку струны, сдвинулся в тень. Рукав куртки немного потек и заполнил место крепления грифа к корпусу гитары. К сожалению, «Тень» отказалась делать вращающиеся детали, так что подтягивать гриф пришлось вручную, маскируя под это дело настройку струн.
Зато ожидание было вознаграждено хоровым пением песни «Хочу перемен», из репертуара группы «Кино», немного разбавлено из репертуара «Сектора Газа», то, что окружающие знали и закончилось на минорной ноте «Школьным вальсом» из фильма «Розыгрыш», в исполнении ВИА (Вокально-инструментальный ансамбль) «Добра молодцы». Припев которой все усиленно подтягивали.
— Здорово! — захлопала в ладошки Саша, которую тут же поддержали все присутствующие — А еще что-то спеть можешь?
— Ну. — я задумчиво прошелся по струнам гитары — Могу. Только ты можешь пересесть напротив, чтобы я тебя видел?
— Легко. — Сашка угнездилась напротив меня и, уперев локти в столешницу, опустила лицо на переплетение пальцев — Ну?
Ну-ну. Взяв несколько аккордов, под скептическими взглядами, перешел к основной теме, заставившей заслушаться даже парней:
— Облетела листва, у природы свое обновленья. И туманы ночами стоят и стоят над рекой. — переклад по грифу и взгляд в глаза Сашки — Твои волосы, руки и плечи — твои преступленья, потому что нельзя быть на свете красивой такой!
Въехавшая во дворы тонированная вишневая «девятка», с отчаянно орущей акустикой, немного смазала окончание песни и выплюнула из своего нутра двух недорослей лет семнадцать-восемнадцать. После чего отчалила по своим делам. Фон находившемся за столом сразу же сменился, как я это представлял, с желто-оранжевого-голубого на серо-пепельный. От Саши явно пахнуло страхом. Да и «защитников» из одноклассников не наблюдалось.
— Ба! — восхитился первый из двойки, когда я непроизвольно встал на пути этой парочки — Какие люди здесь! Саша, а ты предупредила очередного хахаля, что расскажешь обо мне?
— О тебе?! — выскочила вперед Сашка.
— Спокойно. — задвинул за спину Сашку — В чем проблема, пацаны?
— Проблема у тебя, поцик. Ты хоть знаешь, кто мой….
Дослушивать не стал. Наслушался в свое время. Два щелчка и два тела аккуратно улеглись на только что начинающем прорезаться газоне детской площадке.
— Штурмовой бот на орбите Земли. — напомнил Номад — Прибытие — пять минут. На борту пять звезд «Вег».
— Принял.
Друзья и подруги после этого действия резко засобирались по домам. Прошло буквально три минуты — и на пятачке остались мы с Сашкой и два отключенных тела.
— До дома проводишь? — попросила Саша.
— Если только всё расскажешь. — ответил я — Итак, ты мне ничего не хочешь рассказать? — спросил я идущую рядом девочку, обхватившую себя руками, с повешенным носом.
— Артур. — буркнула Саша.
— Артур. — повторил я — Много объясняет. Вот только не мне. Можно немного конкретики?
Как далее стало понятным — можно. Артур оказался парнем с ЦМИСа, аж семнадцати годков, у которого к Сашке были вполне конкретные влечения. Не совсем ответные. Но на стороне этого Артура был брат, который носил кожанку, ездил на тонированной «девятке» и носил за поясом «ТТ» за поясом. Тупо боялись.
ЦМИСовские в моей первой юности неплохо нам гадили, с ними у нас постоянно война шла. Не то, чтобы очень, но прихватить одинокого пацана компанией — это запросто. Сам в такой замес попал. Как бы это по-идиотски не звучало — повезло, что противников было много. Вместо того, чтобы выписать качественных люлей, компания толкалась плечами и мешала друг другу. По итогу обзавелся блямбой на лбу (кто-то удачно попал) и моральным унижением.
— Вот и пришли. — Сашка остановилась, немного не доходя до желтого круга, освещающей вход в подъезд двенадцатиэтажной «свечки» — Не хочешь зайти? В прошлый раз ты так и исчез, а папа очень хотел с тобой познакомится.
— Почти десять вечера. — напомнил я — Тебе не кажется, что в такое время визиты внезапно возникающих одноклассников из далекого прошлого выглядят… Ну не совсем уместными?
— Наверное… — задумчиво согласилась Саша — Но мы же еще встретимся?
— Субботу-воскресенье свободен, понедельник визит к военным и в ДОСААФ, или как он там сейчас называется? Дальше посмотрим. Но могу на неделю пропасть.
— В ДОСААФе что забыл? — не поняла Саша.
— Удостоверение водителя категорий «В» и «С», может быть «А» удастся получить. — пояснил я — Тем более, управление мотоциклом разрешено с шестнадцати лет.
— Мотик — это классно. — заявила Сашка с загоревшимися глазами — Дашь покататься?
— Год. — напомнил я — Минимум год до моих шестнадцати. И нет. Не дам. Можешь даже не просить. Не хватало еще твое переломанное тело с какого-нибудь столба сматывать.
— Хоть прокатишь? — обиженно надув губки спросила Сашка.
— Поговорку про неубитого медведя и его шкуру помнишь? — спросил я — Пока вообще ничего неизвестно. Какие у нас секции и кружки имеются. Как дальше жизнь пойдет. А ты уже что-то требуешь.
— Ну да. — пошла на попятный Саша — Но в случае чего — я с тобой прокачусь.
— … Чтобы подруги позеленели от зависти. — насмешливо продолжил я.
— Не, ну не так радикально. — смешалась Саша — Хотя… Эля тут начала нос задирать, что ее папа джип купил…
— Какие же вы еще дети. — покачал я головой.
— Сам-то! — мигом перешла к обороне девчонка — Сильно вырос?
— По крайней мере мне уже пятнадцать. — я ловко щелкнул ее по вздернутому носику и продолжил, надувшись от важности: — Попрошу не забывать.
— Ой-ой-ой! — показала мне язык Саша, мигом превращаюсь в ту пацанку, которую я знал — Двадцать третьего мая я тебя догоню. Так что не очень-то тут раздувайся от важности.
— Мелочь!
— Дылда!
Не удержавшись, от души заржал. Сашка некоторое время посверкала на меня своими карими глазами, подсвеченными плафоном лампы над входом в подъезд и присоединилась к ржанию.
— Ты бы видела свое личико, с грозно сведенными над переносицей бровями. — загибаясь произнес я — Просто страшный сон всех окрестных мышек.
— Да ну тебя! — острый кулачок воткнулся мне в плечо.
Хозяйка кулачка поймала «зайца», и сама не могла перестать прекратить иррациональный приступ веселья. Самое интересное, что и мой организм, не подчиняясь командам мозга, ни в какую не желал прекращать режим веселья в компании симпатичной, да что там говорить, реально красивой девушки примерно моего возраста. И пусть у меня был опыт сорока лет жизни в биполярном обществе с абсолютно другими ценностями. С другой моралью. С другим, более богатым жизненным опытом. Сейчас это не казалось настолько важным. Что это было — хрен его знает. Распространение феромонов от Сашки или простое реагирование моего организма на красивую девушку?
— Заканчиваем! — с всхлипыванием произнес я — Хватит!
— Вы заеб. ли ржать! Люди спать хотят! Сейчас милицию вызову! — раздался мужской голос со стены многоэтажки, возле которой мы стояли.
Под хихиканье Сашки утащил, ее на другую сторону от подъезда:
— Заканчиваем! Всё! Стоп! Давай по домам! — произнес я, давя в глотке смешинки и в душе мажорное настроение.
— Как понимаю — не поднимешься? — спросила Саша.
— Нет. Извини. Не то время, не те обстоятельства. Да и насчет времени…
— А когда сможешь? — не отстала Саша.
— У тебя же День рождения в конце мая? — уточнил я.
— Двадцать третьего. — подтвердила Сашка.
— Давай ты меня официально пригласишь, сообщишь родным, по крайней мере папе, вот тогда и припрусь, со всей своей наглостью.
— Это же почти месяц. — повесила нос Сашка.
— А то тебе в этот месяц заняться будет нечем? — спросил я — У вас, вообще-то, в школе экзамены на неполное среднее образование. Алгебра и начало анализа, геометрия, органическая химия, неорганическую, насколько помню, в полугодие перед зимними каникулами сдали? С лабораторными работами, где Леха на простейшем эксперименте по разложению воды на водород и кислород умудрился в пробирке взрывчатое вещество синтезировать, которое потом и подорвал в сторону окон, умудрившись никого не задеть?
— Ты то откуда знаешь? — в ответ Саша только кивнула головой.
— Литература с охрененным количеством сочинений, изложений и прочим творчеством, которые ну никак не возбуждают интереса у молодежи. — продолжил я, игнорируя вопрос — Физика, со своими твердыми определениями теорий для начальных классов и математическими вычислениями, биология, английский, где на «Лондон из зе капитал оф зе Греат Британ» уже не выедешь, гребанная физра, где нужно проскакать три километра вокруг футбольного поля, и на котором большинство учеников начинает сдыхать на первом круге. Спортивные ребята добегают до финиша. Много всего интересного. С комиссией из районо и прочими плюшками. Ничего не забыл?
— История. — напомнила Саша.
— О да! Нахрена нужны эти точные даты? Которые без шпаргалки и не запомнишь? Чапаев был к нам очень лоялен. Но если на экзаменах будут тетки из районо, а они будут — по датам будет дрючить без всякой скидки. Так что насчет истории подумай два раза. Я вот, например, и не скажу, когда какого императора Российской Империи взорвали. Ибо это не особо повлияло на внутреннее развитие Империи. А вот наш Чапаев, под гнетом проверяющих, будет требовать точные даты. И это не потому, что он какой-то плохой. Просто на него сверху будут давить.
— Понятно. — задумчиво произнесла Саша.
— Биология. — подсказал Сашке.
— Что — биология? — не поняла она.
— Биология и География. — подсказал я.
— Предлагаешь сдавать Географию?! — возмутилась Саша.
— С Биологией проблем нет? — уточнил я — Мне всегда эти научные термины доставали. Ланцетника на составляющие разберешь?
— Легко! — заверила Сашка.
— Тогда вообще не вижу ни каких плохих делов. — сообщил я — А в чем проблемы с Анастасией Сергеевной? Вот у кого ни каких проблем не наблюдал.
— Ты ее дальше пятого класса видел? — спросила Сашка.
— Вообще-то, я ей сдавал за восемь классов материал. — напомнил — Ничего плохого сказать не могу. Очень приятная в общении женщина и за своих учеников горой. Даже на проверяющих рыкнула, помнится. Преподаватель просто от бога. В чем проблема? География… Ну да. Надо немного ориентироваться по карте. И контурные уметь рисовать. Сдашь контурные — считай, что четверка у тебя в кармане. В чем проблема?! Или у тебя топографический кретинизм?
— Хм! — подала голос Сашка — Вообще-то, твои слова довольно оскорбительны.
— Какое именно? — уточнил я.
— Хотя бы «кретинизм». — тут же сообщила Сашка.
— Прилагательное «топографический» перед ним не смущает? — уточнил у девушки.
— Не знаю такого слова. — призналась Сашка, чем ввергла меня в сомнения об основании топографии. Собственно, для учеников средней школы, а тем более девочкам, этого и не надо было — Увидимся завтра?
— Посмотрим. — ответил я — До квартиры точно дойдешь, или довести до дверей?
— Если можно, до дверей. — ответила чуть смущающаяся Саша.
Лифт. Неприлично близкое расстояние. Дыхание рот-в-ухо. И вываливание на площадку, в которой сразу же открывается дверь, за которой сразу же проявляется женщина в клетчатом халате, с претензиями:
— О! Уже чуть не сплелись! Совесть бы поимели!
Пока соображаю, как отвечать, дело в руки берет Сашка:
— И не стыдно вам, Зинаида Петровна. В таком-то виде перед гостями выходить?
— А…? — вякаю я и получаю отпор от Зинаиды Петровны, направленной на Сашку:
— А ты меня не стыди, шалава!
— Зинаида Петровна, ваш вклад в дело выявления социально неблагонадежных элементов не окажется незаметным! — ориентируюсь я в ситуации — Партия вас не забудет!
— Но пасаранан! — вскидывает руку Зинаида Петровна, заставляя нас отшатнутся к противоположной стороне площадки. — Проходите! — хитро добавляет она, сделав быстрый взгляд влево-вправо.
— Убила бы. — тихо шипит Саша.
— Спокойней надо быть. — сочувственно качаю головой — Толерантней.
— Толе… Чего? — Сашка вжимает черную, квадратную кнопку дверного звонка в белом корпусе. За дверью раздается модная трель электронной птички. На пороге появляется моложавая женщина лет тридцати в клетчатом халате с домашними шлепками на ногах.
— Пришла? — осведомляется она.
— Стас, моя мама. — представляет женщину Саша — Зинаида Петровна.
— Можно просто тетя Зина. — добреет женщина.
— Тетя Зина, доставил вашу дочь в целости и сохранности, прошу особо не ругать, за сим позвольте отклонятся! — скороговоркой выпаливаю я, отдаю воинское приветствие и ретируюсь в подъезд, успев уловить в конце рёв мужским голосом «Кто там?!». Вот если бы не присутствие двух сестер милосердия — бросился бы на помощь. Столько было всего в этом голосе.