Следующие несколько дней я не находила покоя. Тяжелые думы все никак не шли из головы. И мыслями я постоянно возвращалась к незнакомке, что поймала меня в саду.
«Он погубит тебя», — звучало в голове ее предостережение, а сама я понимала, что оно уже начало сбываться.
По крайней мере, чувствовала я себя отвратительно. Нет, на здоровье жаловаться не приходилось. Но никогда еще мне не было так одиноко и муторно. Тоска, появившаяся после ухода Хальди, острыми клыками вгрызалась в душу и грозилась выжечь меня изнутри.
Да еще тар Сириш, единственный, с кем я могла свободно говорить, как назло, отлучился по делам, лишив меня даже этой крохотной радости в жизни.
Цветущий сад больше не восхищал, разноцветные карпы не радовали глаз, а трели певчих птиц не ласкали слух. Все приелось, стало безразличным и блеклым.
Раан-хар был по-прежнему холоден со мной. И хоть приходил регулярно, редко когда задерживался на всю ночь. Видимо, охладел, насытился моим телом. И с одной стороны, я была этому рада, а с другой — боялась, что вскоре меня настигнет участь других жен. И от этой мысли было совершенно невыносимо…
И вскоре я поняла, что выход у меня лишь один — бежать из дворца!
С каждым днем эта идея, что прежде тлела крохотным огоньком внутри, разгоралась все ярче, вытесняя все остальные мысли и эмоции.
И хоть я и вела себя смирно, демонстрируя полную покорность, каждый день, каждую свободную минутку я старалась использовать, чтобы как можно больше узнать о резиденции. Узнать о местных порядках, здешних обитателях, а главное, понять, если ли шанс сбежать из этой золотой клетки.
Территорию резиденции опоясывала каменная стена в два моих роста. В принципе, высота не большая. В юности я любила лазать по деревьям и, помнится, забиралась куда выше. Только вот на стене, в отличие от деревьев, веток нет. А забраться по гладкой поверхности, как ни крути, невозможно. Для меня так точно.
О том, чтобы выскользнуть через ворота, и речи не шло. Что парадные, что западные врата находились под неустанной охраной стражей раан-хара.
Все, что оставалось, — изучать неприступное строение, обходя метр за метром, в надежде найти хоть какую-то лазейку. Вот только сделать это, не вызвав подозрений, было крайне трудно.
Ашта буквально следовала за мной по пятам. А еще я помнила предупреждение раан-хара, что за мной следят. И теперь за каждым поворотом, за каждым кустом мне мерещились чужие тени. Но сколько ни оглядывалась, сколько ни пыталась поймать взглядом хоть кого-то, так ничего и не вышло. Видимо, это была всего лишь игра воображения. А вот часовые, что обходили владения раан-хара, были реальнее некуда.
Я впервые заметила их вблизи западных ворот. И потом еще много раз наблюдала из окон читальной комнаты, что как раз выходили к площадке для построений.
— Ашта, ты не могла бы принести мне манускрипт по истории империи Семи Рек с четвертого по седьмой век, — просила я помощницу, каждый раз выбирая одну из книг, что покоились на верхних полках библиотеки.
Я успела неплохо изучить каталог и нарочно гоняла Ашту, чтобы выкроить время для своих наблюдений. И на маленьком листочке остро заточенным грифелем делала пометки и вскоре уже точно знала, сколько времени требуется стражам на обход по границам владений, в какие часы происходит смена караула и другие мелочи, которые впоследствии могли бы мне пригодиться. Листочек с записями я прятала в одной из книг, которую, уходя из библиотеки, лично ставила на полку. Книга эта являла собой сборник народных сказаний, из тех, что часто читают детям перед сном, и я здраво полагала, что ни раан-хар, ни кто другой из его свиты подобной книгой не заинтересуется.
Лазейка в стене тоже нашлась случайно. Точнее, не в самой стене, а на ее поверхности. Однажды мы с помощницей гуляли близ искусственного водопада. Сделан он был таким образом, что прямо за стеной воды располагалось небольшое углубление вроде пещерки, и зайти туда было можно, даже не намокнув. Вода стекает по большому плоскому камню над головой и с шумом падает в купель. При желании из укрытия можно дотянуться до ледяных струй или вовсе подставить спину и хорошенько ополоснуться.
Что я, собственно, и сделала.
Только вот протянула не руку, а ногу. Чуть приподняла подол и коснулась мыском воды. Ледяные брызги полетели во все стороны. Водой обдало и меня, и Ашту. Девушка испуганно охнула. Я же рассмеялась, словно ребенок, радуясь своей выходке. В иной ситуации мне бы стало стыдно за такое поведение, но сейчас было откровенно плевать. Ашта все равно меня не выдаст. А вот промокший насквозь подол сареи был отличным поводом, чтобы изучить ближайшие кусты под предлогом смены наряда.
Помощница, увидав, что я насквозь промокла, сразу потащила меня прочь от водопада и, активно жестикулируя, всеми силами попыталась уговорить меня вернуться во дворец. Но я сделала вид, что не поняла ее намеков, — все же были свои плюсы в том, что наперсница немая. И вместо того, чтобы отправиться сушиться в свои покои, повлекла девушку прочь с дорожки, в густые заросли какого-то кустарника.
— Ничего страшного. На таком солнце я вмиг высохну. Надо только ткань отжать. Я вот тут спрячусь, чтобы никто не увидел ненароком, а ты покарауль, — и с этим словами я принялась раскручивать сареи.
Аште оставалось лишь подчиниться — не потащит же она меня в неглиже обратно на людные дорожки! И пока девушка хмурилась и охала себе под нос, отжимая промокшую ткань моего наряда, я внимательно глядела по сторонам. До стены отсюда было рукой подать — светлая, оштукатуренная поверхность проглядывала меж тонких стволов садовых деревьев. И тут я заметила нечто необычное.
Часть стены была раскрашена яркими красками, но понять отсюда, что там изображено, не получалось. А потому, как только Ашта закончила выжимать ткань и помогла мне облачиться в сареи, я поспешила удовлетворить свое любопытство.
— Ах, что это там?! — воскликнула делано-удивленно и кинулась к рисунку.
При ближайшем рассмотрении это оказалось даже не рисунком, а яркой объемной лепкой, изображавшей красно-золотого водяного дракона. Такие традиционные изображения и барельефы у нас называют Хранителями. Они призваны оберегать обитателей дома, отводить от него беды. В моем родном замке на одной из стен красуется огромный усатый сом. Цветной и выпуклый — он всегда привлекал мое внимание. Ребенком я любила подолгу смотреть на него, ощупывать искусно вырезанные чешуйки. В моем родном Туэнге Хранителями чаще всего выступают крупные рыбы. Здесь же, на юге, куда более распространены водяные драконы или зубастые кайманы.
И конкретно этот дракон стал моей находкой. Я провела рукой по гибкому каменному телу, ощупывая выпуклости барельефа. И пусть выступы не такие уж и большие, но если постараться, вполне можно зацепиться и даже есть куда поставить ногу.
Внутри загорелся радостный огонек. Кажется, сама судьба благоволит моему решению! Остается лишь выбрать момент для осуществления созревшего в голове плана.
Лаар
— Я слушаю, — кинул Лаар, даже не глядя на девушку, что в полночный час неуверенно топталась на пороге его кабинета.
— Что именно вы бы хотели знать, раан-хар?
Лаар с трудом сдержал тяжкий вздох.
И почему ему постоянно нужно все объяснять? Неужели так трудно самой сообразить и кратко выдать нужную информацию? Не задерживая ни себя, ни тем более его.
— По-моему, я приставил тебя к своей жене с конкретной целью. Или забыла?
— Что вы, господин. Я помню, — чересчур поспешно выпалила служанка. — Вы велели не спускать с рани глаз и докладывать обо всех подозрительных вещах.
— Ну так? Было что-то подозрительное?
— Да, господин, — скромно доложила рабыня, и Лаар мгновенно напрягся. — Она много времени проводит в библиотеке, и выбор книг рани довольно… странный.
— В каком смысле? — Лаар даже обернулся и внимательно глянул на девушку, что дрожащими от волнения руками комкала ткань хитона.
— Ну, за последнюю неделю она брала книги по истории империи древних веков, также по военному искусству и медицине, в том числе основы препарирования… — Девица тяжело сглотнула. — А еще вчера затребовала «Притяжения полов» и «Пороки любви».
Лаар с трудом подавил истеричный смешок. И вправду весьма занимательный выбор… А два последних названия… Признаться честно, раан-хар даже не подозревал о наличии подобной литературы в своей библиотеке и мимоходом подумал, что стоит туда наведаться.
— Что-то еще? — спросил нетерпеливо, когда служанка, потупившись, замолчала.
— Да, господин. Еще сегодня рани изволила любоваться Драконом-хранителем на внешней стене.
— Просто рассматривала?
— Еще ощупывала. Долго… Мне показалось это странным. И вообще, она довольно часто подходит к стене.
— Так чего ж ты ее не увела?
— Я пыталась… Но это трудно. Тем более что вы запретили мне говорить.
— Я помню! — недовольно бросил Лаар и махнул рукой. — Ладно. Если это все, можешь быть свободна. С рани глаз не спускай.
Рабыня коротко поклонилась и выскользнула из покоев раан-хара. Сам же хозяин уставился в окно, задумчиво поглаживая подбородок.
Все это было и впрямь странно. С чего его жене осматривать стену? Неужто в его резиденции нет более интересных мест? Или же она и впрямь что-то задумала?
Да нет, глупость какая… Эта пугливая мышка и шагу не посмеет ступить без его позволения. Все, на что она способна, — нажаловаться Сиришу. И то, скорее всего, Ведающий сам вынудил ее рассказать. Вечно он лезет куда не надо! К тому же резиденция денно и нощно охраняется стражами. И на подступах к женской части теперь тоже стоят дежурные. Так что никуда эта малышка от него не денется.
А вот ее литературные пристрастия весьма заинтриговали раан-хара. Он даже следующего дня ждать не стал. Сразу, как ушла рабыня, отправился в библиотеку.
И каково же было его удивление, когда вместо ожидаемого женского романа под обложкой с названием «Пороки любви» он обнаружил весьма нелицеприятное содержание.
Говорилось в книге не о чем ином, как о способах разнообразить постельную жизнь. Причем методы, предлагаемые автором, отличались изрядным садизмом и нездоровой тягой к групповым играм. Лаар наскоро пролистал книженцию и брезгливо отшвырнул ее в сторону. А потом представил, с каким выражением лица его молоденькая рани изучала сей труд, и рассмеялся. Должно быть, теперь она ждет от него нечто подобное!
Прихватить, что ли, с собой в следующий раз веревку или, может, плеть, какой всадники подгоняют красногривых рысаков, чтобы те мчались быстрее ветра. Забавно было бы посмотреть на реакцию женушки, заявись он в ее покои с такой «игрушкой» в руке!
Лаар прикрыл глаза, пытаясь представить, что бы он мог сотворить с девчонкой. Но ни плеть, ни веревка надолго не задержались в его мыслях. Гораздо приятнее раан-хару было представлять собственную жену под искусственным дождем. Когда гладкая кожа ее покрыта крохотными капельками воды. Мокрая, скользкая и горячая. Такая приятная на ощупь… Жаль, он не успел попробовать, какая она на вкус…
Лаар тряхнул головой.
Эти мысли были определенно лишними. Подобное не должно отвлекать на себя внимание раан-хара. Как и не должна больше повториться та его ошибка. В жизни Лаара ор Гронта давно уже все было четко расписано, распланировано до мелочей, и места для неуместных чувств и глупых мечтаний там точно не осталось.
Мужчина тяжело вздохнул и подумал, что стоит сделать небольшую передышку. Как бы ни была сладка его молодая жена, ему нельзя к ней привыкать. Нельзя привязываться. А значит, не стоит позволять себе даже намека на подобные мысли. И лучше не ходить к девчонке, пока не вернется его хваленый самоконтроль. И так уж сложилось, что у раан-хара порядком накопилось дел. Как раз хватит, чтобы убить пару-тройку ночей и не думать о всяких глупостях.
Лаар подхватил с пола брошенную книгу и швырнул в жаровню. Проследил, как обугливаются на горячих углях желтоватые страницы. Уж что-что, а читать подобное его жене точно не стоит. Еще надумает себе — потом проблем не оберешься.
Этой ночью Лаар не явился. Впрочем, как и прошлой. Я прождала его целый час, стоя на коленях у постели. Потом ноги затекли, и я несмело поднялась, не веря своему счастью.
Уж не знаю, что было тому причиной — навалившиеся дела или нежелание мужа видеть меня, но такое положение дел было мне только на руку.
На ночь Ашта обычно уходила в свою комнатку и не беспокоила меня до самого утра. Так что сейчас я была совершенно одна и имела все шансы воплотить в жизнь свой план.
Необходимые вещи собрала еще прошлой ночью — небольшую заплечную сумку спрятала глубоко в стенном шкафу. Взяла лишь самое необходимое: сменную одежду да съестные припасы — то, что удалось припрятать во время утренних трапез, проходивших в моих покоях. Надолго этого, конечно, не хватит. Да и признаться честно, я не представляла, что стану делать, выбравшись в город. В Гарраде мне прежде не приходилось бывать. Единственное, что я знала о столице, — что здесь протекает самая большая и полноводная река всей империи — великий Хонту. А раз есть река, то есть и судоходство, а значит, возможность уплыть из города и вернуться в родной Туэнг.
Не тратя времени на пустые сомнения, начала споро собираться. Первым делом сгребла в сумку драгоценности — будет чем расплатиться за путешествие на ладье, да и вдруг понадобится купить что-то в городе. Затем переоделась. Натянула свободные шаровары, затягивающиеся снизу, и тунику, самую короткую, что нашла в своем гардеробе, — удобство сейчас было превыше всего. На волосы лег широкий палантин неброского оттенка. Я обмотала ткань вокруг шеи и головы, пытаясь как можно лучше скрыть лицо. В Гарраде меня, конечно, никто не знает, но не исключено, что стражи раан-хара кинутся в погоню.
Посмотрела в большое стенное зеркало, окидывая себя придирчивым взглядом, — и чуть не застонала с досады! Сапфир брачной метки блестел слишком ярко, привлекая внимание. И только дурак не оценит стоимость подобного украшения. По одной этой метке во мне узнают жену влиятельного господина. А при том, что в городе я буду одна, без сопровождения, это сразу вызовет подозрение местных жителей и городских стражей. Да и на ладью меня вряд ли посадят без дозволения мужа.
Всеблагой Ошур, что же мне теперь делать?
Выход нашелся только один — избавиться от брачной метки.
Я заколебалась — не рассчитывала, что придется идти на столь кардинальные меры. Да и страшно было — понимала, что резать придется по живому. Но отступить — означало смириться со своей участью. Навсегда остаться в этом дворце и терпеть потребительское отношение мужа. А к этому я точно была не готова. И раз уж решилась на побег, то и на остальное надо решаться.
В купальне имелось тонкое бритвенное лезвие, каким служанки удаляли лишние волосы на моем теле. Лезвие это было достаточно острым, чтобы прорезать кожу. Я приготовила мокрое холодное полотенце и устроилась у небольшого круглого зеркала, над умывальней.
Первый надрез дался почти легко. Лоб обожгло острой болью, и вниз по переносице потекла алая струйка крови. Я с силой сжала зубы, стараясь не застонать. В итоге из горла вырвалось лишь болезненное шипение. Дальше было только хуже. Камень сидел словно влитой, золотыми лапками оправы впиваясь в плоть. Но отступать было некуда. И, превозмогая боль, я потихоньку отковыривала метку. Кровь текла уже по носу, скатывалась по губам и, если бы я не заправила за ворот полотенце, закапала бы и одежду. А по щекам градом катились слезы. Застилали глаза, мешая нормально видеть. И приходилось смахивать влагу, размазывая по лицу кровь.
Наконец блестящий камень размером с семечку подсолнуха с громким звоном упал в умывальную чашу, а я склонилась над ней, с трудом переводя дыхание. Не верилось, что все вышло. Вот только впереди меня ждало еще одно испытание: не могу же я пуститься в бега с раной на лбу — придется ее обработать, а лучше зашить. И хоть в моих покоях без труда нашлись нитки с иголками, дело это оказалось нелегким. Шов вышел кривым и безобразным. И я чуть было не пожалела о содеянном. Но почти сразу заставила себя вспомнить о том, что уже далеко не девица, и даже если получится вернуться в родной Туэнг, ни одному мужчине там я не буду нужна. Значит, и об испорченной красоте нечего горевать…
Остановив кровь и кое-как отрешившись от саднящей боли, я наконец выглянула из покоев. На сборы ушло много времени, и теперь я боялась не успеть. Дневная смена караула происходит как раз в полдень, а значит, ночная должна была состояться в полночь.
Я глянула на хронометр. В запасе оставалось чуть больше десяти минут, а мне еще нужно выбраться из дворца и добежать до водопада! Надо поспешить.
По полутемным дворцовым коридорам двигалась крадучись. Так и казалось, что кто-нибудь вынырнет из-за поворота, что распахнется дверь или, напротив, за спиной объявится погоня. Но, слава богам, страхи мои не оправдались.
До первого этажа я добралась без происшествий. А дальше передо мной встал выбор: через какие двери лучше выйти в сад? На центральном выходе, которым я обычно пользовалась, стояли стражи. И даже сейчас, в полночный час, они находились на посту.
Я прильнула спиной к стене, пытаясь утихомирить бешено колотящееся сердце. Хорошо, что двигалась осторожно и догадалась выглянуть из-за поворота, прежде чем ринуться к выходу. Попасться на подобной мелочи было бы до обидного глупо.
Оставалось еще два варианта. Один из выходов располагался в западном крыле, и, скорее всего, им пользовался сам раан-хар. Еще один находился в районе кухонь и хозяйственных помещений и выводил к небольшому скотному двору.
Этот путь был самым длинным, и придется сделать приличный крюк, чтобы попасть со скотного двора к водопаду. Да еще не исключено наткнуться там на кого-нибудь из прислуги. Но делать нечего. Лучше уж столкнуться с прислугой, чем с хозяином дворца.
Как я и опасалась, на кухне в этот час было людно. Еще на подходе я услышала доносящиеся из-за стены голоса кухарок.
Полночная звезда, неужели же на этом мое везение закончилось? Или все же удастся проскочить незамеченной?
Путь мой как раз лежал через столб желтого света, падающего из открытой двери. И тянуть время было бессмысленно — в любой момент оттуда мог кто-то выйти. Так что я поплотнее закуталась в палантин, пряча лицо, и быстрым шагом двинулась к своей цели.
И чуть было не умерла со страха, когда навстречу мне выскочил какой-то прислужник со здоровой котомкой в руках!
Не сбавляя шагу, прошла мимо, молясь всем семи богам, чтобы тот не вздумал меня окликнуть. И боги, кажется, услышали. Парень прошел мимо, сосредоточенный на своей поклаже. На меня даже не глянул.
Я же наконец добралась до дверей и выскочила под ночное звездное небо. В воздухе терпко пахло сушеной травой и животным духом. В кронах деревьев стрекотали неугомонные цикады. Порыв свежего ночного ветра охладил горящие щеки. Отошла чуть в сторону и, скрывшись в тени, прильнула спиной к прохладной шершавой стене. Перевела дыхание.
Не верилось, что все получилось. Первая маленькая победа прибавила уверенности, и, памятуя о времени, я двинулась дальше.
В саду в этот час было темно. Кое-где горели фонарики, но освещали они лишь основные тропинки, я же двигалась меж кустов и деревьев, стараясь не попадать в круги света. Стрелки хронометра перевалили за полночь, а стало быть, новый караул уже двинулся с обходом вдоль стен резиденции. И каким-то немыслимым образом мне нужно было его опередить — добраться до Дракона-хранителя раньше, чем это сделает стража, да еще успеть перебраться на ту сторону стены. И если поначалу я аккуратно кралась по влажной траве, то и дело озираясь и прислушиваясь, то под конец пути уже бежала.
В той части сада было совсем темно, и только шум водопада вывел меня к цели. Дальше сориентировалась легко, до стены отсюда было рукой подать, а цветной Дракон буквально сам попался на глаза. Я поудобнее устроила заплечную сумку на спине и, не тратя времени даром, принялась ощупывать барельеф, примеряясь, за какой выступ лучше зацепиться и куда поставить ногу.
Лезть в сандалиях, хоть они и были сшиты из мягкой кожи, оказалось неудобно — подошвы то и дело соскальзывали с крохотных уступов. Недолго думая, я скинула обувь и убрала ее в сумку. Босиком оказалось проще. Голые ступни не скользили по камню, а чуть влажные пальцы цепко впивались в расщелины. Жаль только, силы в ладонях было не много, уже спустя пару шагов-подъемов руки стали ныть от перенапряжения. Еще чуть-чуть — и начнут дрожать. Надо было двигаться быстрее, резче, но выбор удачного места, как назло, занимал слишком много времени. А потом выпуклый рисунок и вовсе закончился. До вершины стены оставалось еще с метр, и я попыталась дотянуться до края. Встала на самые мысочки, напрягла все мышцы, вскидывая вверх руку, — впустую. Даже кончиками пальцев не достала…
Резко накатили отчаяние и чувство обреченности.
Всеблагой Ошур, и как же мне теперь быть? Неужели же я так и застряну здесь, всего в шаге от желанной свободы?
Потрясла головой и набрала полные легкие воздуха. Нет, рано сдаваться! Пока не кончились силы и руки еще способны держать, надо пробовать, пытаться. И уж если стоя дотянуться не выходит, то, может, стоит прыгнуть?
Лаар
Дел у раан-хара и впрямь было невпроворот. Весна уж давно вступила в свои законные права, а значит, Цветок Смерти, дремлющий в зимнюю пору, начнет прорастать чаще. И не только здесь, на юге, но и в самых дальних, северных уголках империи, куда тепло приходит значительно позже.
Лаар стоял, склонившись над картой, пытаясь предугадать, где ждать беды этим летом. Он всегда, сколько себя помнил, делал подробные записи. Отмечал, где и когда просыпался Цветок. Поднимал архивы, доставшиеся ему от отца и деда, сверяясь с данными прошлых лет. Вычислял периодичность и расстояния между очагами произрастания — пытался уловить хоть какую-то закономерность.
Как показывала практика, на прежнем месте новые побеги никогда не появлялись. Там, где умер один Цветок Смерти, другой прорасти не мог. То ли дело было в том, что почва в том месте утратила свое плодородие, то ли Цветок по-прежнему рождался из тех, самых первых семян, что много сотен лет назад были мириадами рассыпаны по землям империи.
О тех временах ходили легенды. И сейчас доподлинно никто не знал, откуда взялись эти смертоносные семена. Но одно было известно точно — род раан-хара, чья кровь губительна для Цветка Смерти, появился в то же время, еще раз подтверждая непреложную истину, что в мире господствует равновесие и на каждое действие обязательно найдется противодействие.
Раан-хар составил приблизительный список провинций и областей, в которых, по его мнению, в ближайшее время стоило ожидать появление Цветка. Возможно, если послать стражей заблаговременно или предупредить людей о надвигающейся опасности, губительных последствий можно будет избежать. В самом начале, когда материнская цветоножка только проклевывается из земли и корни ее находятся неглубоко от поверхности, с Цветком можно справиться и без участия раан-хара. Достаточно выкорчевать его и сжечь все побеги. Потом же, когда ядовитое растение набирает силу, корни его заполоняют целые гектары земли и на столько же уходят вглубь, а надземные побеги гибкими опасными змеями оплетают все живое, без помощи раан-хара не обойтись.
Вот только первые побеги обнаружить крайне трудно. Не станут же люди целыми днями прочесывать леса и поля! А если и станут, то, наткнувшись, могут попросту пройти мимо — молодые ростки легко маскируются под окружающие растения, выдавая себя за листья папоротника или другие вполне безобидные насаждения. Разве что сам Лаар смог бы безошибочно распознать Цветок Смерти, доверившись не только глазам, но и своему сверхчувствительному обонянию.
Если бы только знать точное место…
Увы, но пока это было невозможно. Слишком много вариантов. И Лаару никак не разорваться меж ними.
Тяжкие думы раан-хара прервал короткий стук в дверь. Не дожидаясь позволения войти, в кабинет ворвался один из стражей. Почтительно поклонился, припав на одно колено.
— Что стряслось? — Все внимание Лаара тут же сосредоточилось на подчиненном — без веской причины дозорный не стал бы столь бесцеремонно врываться в его кабинет.
— Ваша жена, раан-хар. Она вышла из дворца. Одна, без сопровождения. Это показалось нам подозрительным.
— Демонова глотка! Что за неугомонная девица? — вспылил хозяин, рывком поднимаясь из-за письменного стола.
— За ней наблюдают. Прикажете остановить?
— Не надо. Я сам! — бросил Лаар и в два шага оказался у окна. Распахнул широкие створки и ловко выбрался на узкий парапет. Тратить время на лестничные пролеты и длинные коридоры желания не было. Потому Лаар попросту спрыгнул с парапета, наплевав на высоту второго этажа, и тут же перекатился по земле, смягчая удар.
Оказавшись внизу, мужчина быстро огляделся, прикидывая, в каком именно месте на стене изображен Хранитель, и, безошибочно определив направление, ринулся туда.
Первый прыжок не удался. Я так и не достала до края стены и лишь соскользнула вниз, больно приложившись коленом о выступ рисунка. Пришлось начинать все сначала — вновь карабкаться наверх, молясь, чтобы на этот раз вышло. Руки дрожали от перенапряжения, и цепляться за крохотные выступы становилось все труднее. Но все же я добралась до конца рисунка и вновь попыталась дотянуться до цели. Тщетно — иначе, как в прыжке, не достать. Чуть согнула колени, готовясь к решительному броску, и тут за спиной раздалась насмешливое:
— Помочь?
От неожиданности потеряла равновесие и, не удержавшись, рухнула на землю. Потрясла головой, приходя в себя, и тут же наткнулась взглядом на мягкие домашние сандалии стоящего всего в шаге от меня мужчины.
— Далеко собралась? — едко поинтересовался раан-хар и, схватив меня за шкирку, рывком поставил на ноги.
Палантин соскользнул с головы и складками упал на плечи. Я же подняла затравленный взгляд на мужа и тут же отшатнулась от него. Даже в ночной мгле было видно, как наливаются злостью серые глаза. Сначала я не поняла причины столь резкой смены настроения, а потом проследила за взглядом мужчины, что как раз уставился на мой лоб, и сделала еще один крохотный шажочек назад. Увы, дальше отступать было некуда, ибо за спиной оказалась стена, с которой я только что неудачно слетела.
— Ты что натворила? — Раан-хар двинулся на меня и болезненно ухватил за подбородок, когда я попыталась отвернуться. — Совсем из ума выжила?! — гаркнул муж, и мне захотелось зажать уши, чтобы не слышать его громового голоса, что наверняка долетел до всех, даже самых отдаленных уголков сада.
— Как ты посмела? — вновь рявкнул Лаар, и рука его соскользнула с подбородка на шею, сжала болезненно.
Я вцепилась обеими руками в его ладонь, пытаясь хоть немного отстранить. Воздух с трудом проникал в горло, и, казалось, еще чуть-чуть — и раан-хар вовсе меня задушит!
— Отпусти… — прохрипела на последнем издыхании, чувствуя, как собственное тело перестает слушаться. Легкие горели от недостатка воздуха, а глаза застила мутная пелена, и даже яростное лицо Лаара, что находилось в нескольких дюймах от моего, я уже не могла различить.
Полночная звезда, неужели же меня лишат жизни всего лишь за то, что я посмела вырезать брачную метку? Проступок, конечно, серьезный, но я никак не думала, что раан-хар озвереет настолько, чтобы самолично меня придушить.
И в тот же миг, как я об этом подумала, муж разжал пальцы. Я обессиленно сползла по стене, вновь оказавшись на влажной траве — на четвереньках, словно собака, судорожно глотая ртом воздух. А Лаар стоял надо мной — я буквально кожей ощущала его тяжелый взгляд. И только одним богам известно, что он собирается делать дальше…
— Вставай! — рявкнул раан-хар, когда я более-менее отдышалась.
Не смея перечить, ухватилась за прохладную стену и попыталась подняться. Ноги слушались плохо, голова кружилась, и держать равновесие удавалось с трудом.
Лаар тоже это заметил и, не церемонясь, вновь вздернул меня за шкирку. А потом и вовсе нагнулся и перекинул через плечо. Да так и понес ко дворцу вниз головой, не слишком заботясь о том, как это выглядит со стороны.
Всеблагой Ошур, не дай мне умереть от стыда! И от страха… Все же я была не столь наивна, чтобы полагать, будто моя выходка останется безнаказанной. Оставалось лишь молиться, чтобы раан-хар обошелся со мной помягче. А уж если вздумает убивать, то пусть это будет быстро и безболезненно.
Пока мы шли темными аллеями, я чего только не успела передумать. А потом меня оглушил яркий поток света, и я зажмурилась, не в силах открыть глаза. Услышала лишь, как раан-хар обратился к одному из своих стражей.
— Дай ремень, — велел он, и воин беспрекословно подчинился: в ночной тишине дзынькнула металлическая пряжка — и предмет одежды оказался в руках Лаара.
Я покосилась на ремень из-за его спины и с трудом сглотнула. Он был широкий, толстый, кожаный, с металлическими шипастыми вставками по всей длине и тяжелой металлической же пряжкой, что позвякивала при ходьбе. Таким, если хорошенько размахнуться, наверное, и голову можно проломить.
Неужели же муж испробует его на мне?
По телу прошел озноб. Стало совсем не по себе. И мысленно я уже начала подбирать слова извинения, сочинять клятвы, что никогда не посмею нарушить здешних правил, что не буду больше пытаться бежать. Кажется, даже была готова на колени перед ним встать, лишь бы избежать страшной участи.
И сама себе была противна за это трусливое намерение.
Неужели же во мне совсем не осталось гордости? Неужели я готова опуститься так низко? Подчиниться ему, терпеть все его выходки и издевки и смиренно ждать своей участи?
Всеблагой Ошур, неужели же я так сильно боюсь этого мужчину, что готова потерять себя?
Ответа на этот вопрос я не знала. Внутри бурлили противоречивые чувства, и я так и не успела определиться, что стану делать. Мы неожиданно оказались в жилых покоях. Причем не моих и не раан-хара. Обстановка здесь, в отличие от богатого убранства остального дворца, была весьма аскетичная.
Я растерялась, озабоченно вертя головой по сторонам, не понимая, куда меня принесли. Раан-хар же свалил мое тело на кушетку, бросил рядом ремень, заставив вздрогнуть. Сам же принялся копаться во всех подряд шкафах и ящиках, явно что-то выискивая.
Несколько мгновений я непонимающе следила за его метаниями, а потом наконец пришла в себя. В мою сторону Лаар не глядел, а значит, имелся шанс что-то предпринять. В первую очередь покосилась на дверь — далековато… Лаар настигнет раньше, чем я успею открыть ее. Были еще и другие двери, ведущие в смежные комнаты, можно попробовать закрыться там…
И тем самым лишь отсрочить свою участь…
Конечно, я понимала, что рано или поздно Лаар доберется до меня. Что стоит такому выломать тонкую межкомнатную дверь? Раз плюнуть.
Как бы то ни было, все лучше, чем безропотно подчиниться воле мужа. После того, как он застал меня перебирающейся через стену, притворяться покорной и покладистой смысла нет.
Я еще раз глянула на лежащий рядом ремень. Проверила, что муж не следит за мной, и аккуратно потянулась к грозному оружию. Не знаю, что стану с ним делать, но уж лучше эта вещь будет у меня, нежели в руках взбешенного раан-хара.
Я уже дотронулась до грубой кожи, как вдруг мужчина резко выпалил:
— Наконец-то!
Шустро сцапала ремень и спрятала себе за спину. Кажется, Лаар не заметил. Все его внимание было сосредоточено на небольшой шкатулке, что он нес в руках.
Я не сразу поняла, что это за шкатулка, пока муж не подошел ко мне и, опустившись на колени, не откинул резную лакированную крышку. Внутри оказалось несколько брачных меток разных цветов и тонкий ритуальный нож, которым пользовался Ведающий во время церемонии.
Полночная звезда, только не это!
Не для того я мучилась, через кровь и слезы вырезая треклятую метку, чтобы спустя какой-то час муж вернул ее на место!
Лаар взялся за нож и резко подался вперед, примеряясь к моему лбу. Я не выдержала, выпустила из рук ремень и обеими ладонями уперлась в мужскую грудь.
— Не надо… — всхлипнула испуганно, сама не зная, на что надеясь.
— Не надо? — сквозь зубы прошипел Лаар и лишь сильнее подался вперед, преодолевая слабое сопротивление. — Не надо, говоришь?
Мужчина болезненно ухватил меня за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Лицо его было перекошено от злости. На скулах ходили желваки, а широкие ноздри раздувались, словно передо мной был не человек, а, по меньшей мере, разъяренный бык.
И мне было страшно. От одного только его темного взгляда и плотно стиснутых челюстей. От вздувшихся на лбу вен и стальных пальцев, что впивались в подбородок. А уж зажатый в другой руке нож и вовсе вселял панический ужас.
Страх пробирал до самых костей, и казалось, хуже уже быть не может. Но тут Лаар заговорил. Грубо и жестко, ничуть не щадя мои и так расшатанные нервы:
— Хочешь, чтобы я оставил как есть? Может, тебя еще и за ворота выставить? Ты хоть представляешь, что с тобой будет, сунься ты в таком виде среди ночи в город? Да первый же встречный затащит тебя в темную подворотню и сделает с тобой все, что ему заблагорассудится. Оттрахает прямо на голой земле или стоя по уши в помоях и людском дерьме, в окружении шныряющих мимо упитанных крыс. А когда вдоволь наиграется, продаст в самый дешевый бордель, где в тот же день тебя пустят по кругу. Знаешь, как там любят молоденьких девочек вроде тебя? С бархатной кожей и нежными губами? — Лаар невесомо провел ладонью по щеке, а затем, с нажимом, по губам.
А я чувствовала, как эти самые губы начинают дрожать, как наворачиваются на глаза жгучие слезы и в горле встает колючий ком, мешая нормально дышать.
— Порой даже дерутся за право быть первым. Но так или иначе, ты достанешься всем. Каждому, кто готов заплатить серебряный шенг за возможности вогнать в твое юное тело свой член. И ты будешь молить, чтобы хоть один из них был столь добр, чтобы воспользоваться тем самым маслом, которое…
— Хватит! Замолчи… — не выдержала я.
Лаар усмехнулся.
— Что, не нравится? А ведь это сущая правда, крошка. И ты должна быть счастлива, что твой муж столь добр, что вернет на место брачную метку.
С этими словами Лаар вновь ухватил меня за подбородок. Прижал головой к стене, не позволяя шевельнуться, и сразу же резанул по еще свежей ранке, разрывая нити шва.
Я закусила губу, всеми силами пытаясь не застонать. Но из глаз все равно брызнули слезы. Быстрыми ручьями побежали по щекам.
Муж вытащил из коробки первый попавшийся камень и прижал к кровоточащей ране.
— Аштарра-ар-шаян, — прошептал он, и место вживления, как и в прошлый раз, полыхнуло жаром и неистово закололо.
По лицу моему катился уже целый ливень слез. Я чувствовала соленую влагу на губах. Невольно слизывала ее, не понимая, слезы это или, может, уже кровь. Мокрые капли падали за ворот, грозя насквозь промочить намотанный на шею палантин.
Лаар убрал руку с моего лба, и боль отступила. Но слезы и не думали униматься. Я чувствовала себя раздавленной, беспомощной. А кроме того, еще и полнейшей дурой!
Возомнила, что смогу сбежать из дворца? Что самостоятельно доберусь до Туэнга? Как я могла быть столь беспечна, столь наивна?
Раан-хар разом спустил с небес на землю и дал понять, что мне некуда деваться…
И брачная метка, словно клеймо, удостоверяющее, что я собственность Лаара ор Гронта, вновь красовалась над переносицей.
Лаар убрал нож обратно в шкатулку и, поднявшись с колен, двинулся к одному из шкафов, возвращая вещи на место. Я же смиренно сидела, ожидая его возвращения и… дальнейших указаний.
Мыслей о том, чтобы бежать или спрятаться где-нибудь, больше не возникало. Единственное желание, которое осталось, — уединиться где-нибудь в тихом уголке и вдоволь выплакаться.
Но у раан-хара были совсем иные планы. Муж вернулся и стащил с моей шеи палантин. Прямо им вытер мое мокрое лицо, напрочь испортив платок разводами крови.
— Хватит реветь! — недовольно бросил он, комкая грязную ткань. — Я этого терпеть не могу! — А потом ухватил за запястье и потащил прочь из чужих покоев. Уже у выхода вспомнил про ремень, вернулся и забрал его с кушетки.
Перестать реветь…
Легко сказать.
Неужто он думает, что это можно выполнить вот так — по команде? Впрочем, к другому раан-хар не привык. И, как ни странно, слезы подчинились ему. Высохли на щеках, пока мы шли длинными дворцовыми коридорами. Муж тащил меня за руку — я вяло плелась следом. Эмоции выгорели, страх угас, и ремень в руках Лаара уже не вызывал прежнего ужаса. Какой смысл переживать, если от меня все равно ничего не зависит. Муж поступит так, как считает нужным. Мои слезы или мольбы вызовут лишь раздражение. Как он отреагирует на возможное сопротивление — и вовсе не хотелось думать…
Ровно до тех пор, пока мы не оказались в моих покоях. Лаар с грохотом захлопнул за нами дверь. По спине прошелся легкий озноб, и я неосознанно отступила в глубь комнаты, увеличивая расстояние между собой и мужем.
— Ну, и как мне тебя наказать? — вопросил ор Гронта, поигрывая ремнем — массивная пряжка позвякивала от его неторопливых движений.
Раан-хар двигался нарочито медленно и вальяжно. И даже не знаю, чего больше было в его взгляде — ярости или злого предвкушения.
— Иди сюда! — приказал он, я же и не подумала подчиниться. Напротив, еще сильнее попятилась назад, пытаясь отгородиться широкой кроватью.
Лаар нервно хлестнул ремнем по ладони.
— Я не привык повторять дважды! — с нажимом произнес он, неминуемо приближаясь.
— Не надо… — пискнула я, обхватывая руками столбик кровати, пытаясь скрыться от его пытливого взгляда.
— Надо, дорогуша. Надо… — повторил он и резко метнулся ко мне.
Я рванула прочь. Вокруг этой самой кровати, теперь уже прячась за высоким изголовьем.
Раан-хар рассмеялся.
— А я смотрю, ты осмелела, крошка. Видно, придется заняться твоим воспитанием.
От такой перспективы мне стало совсем дурно. Чувство самосохранения просто вопило об опасности, всеми силами призывая бежать от этого страшного человека.
Вот только куда тут убежишь?
Лаар начал медленно обходить кровать по кругу. Я повторяла его движения, не сводя с мужчины настороженного взгляда. На его губах играла кривая улыбка, глаза блестели от охватившего азарта. Я же чувствовала себя дичью, загнанной в ловушку.
Пульс грохотал в висках, а сердце ломилось в самые ребра, заставляя судорожно глотать ртом воздух.
Не знаю, сколько бы мы так кружили около кровати, если бы в какой-то момент Лаару не надоело. Он вдруг бросился наперерез, в два счета перемахнул через двуспальное ложе и болезненно ухватил меня за руку. Дернул на себя, буквально впечатывая в стальное тело за спиной.
Меня накрыло волной паники, и я начала извиваться, царапаться, пытаясь вырваться из его стальных объятий. Вопила что есть мочи, кажется, поставив на уши весь дворец, и даже укусила Лаара за руку, что удерживала меня поперек груди. Тот болезненно зашипел, но хватки не ослабил. Напротив, лишь сильнее сжал, еще больше разозлившись.
— Вот же… дикая! Да заткнись ты уже! — крикнул муж, а потом оторвал меня от пола и швырнул на кровать.
Не дав опомниться, придавил сверху своим телом. И тут же перехватил мои руки, завел за спину, заставляя зашипеть от боли, и ловко перемотал запястья тем самым кожаным ремнем с металлическими вставками.
Я попыталась было трепыхнуться, но куда там!
Связали меня на славу, да и сидящий сверху Лаар был слишком тяжел, чтобы я могла шевелиться. И я уже думала, что сейчас все повторится, что раан-хар уже привычно стащит с меня штаны и хорошенько отымеет, чтобы впредь знала свое место. А потому была просто ошарашена, когда он, чуть привстав, крутанул меня на месте, разворачивая лицом к себе, и вполне серьезно спросил:
— Ну что, успокоилась? Или тебе еще ноги связать, чтобы не брыкалась?
Я усиленно замотала головой. Мне и связанных рук хватало. Лежать на них было до боли неудобно. И приходилось выгибаться, чтобы под поясницей оставалось достаточно места для сцепленных кистей. А ввиду сидящего на мне мужчины со стороны это выглядело наверняка вызывающе.
А уж о том, какие мысли бродили в этот момент в голове Лаара, и вовсе было страшно подумать! Он ухватился за ворот моей туники и рванул ткань в стороны. Та с треском лопнула, разошлась прямо посередине, выставляя напоказ тонкую нательную сорочку, что больше открывала, нежели прятала от пытливого мужского взора.
Я почувствовала, как краска заливает щеки. Казалось бы, чего Лаар там не видел? За полтора месяца супружеской жизни муж не единожды лицезрел меня обнаженной. Но стыдно было, словно в первый раз. Сама не знаю почему…
Наверное, оттого, как он смотрел на меня. Прежде я не замечала за мужем подобных взглядов. Жарких, откровенных, таких, от которых хочется спрятаться и одновременно вставить напоказ еще больше.
Он буквально ощупывал глазами мое тело, я почти физически ощущала это. А потом раан-хар резко схватился за ткань сорочки.
Всеблагой Ошур, неужели же он и ее пустит на лоскуты? Впрочем, сорочки было не жаль. Гораздо больше меня пугало, что Лаар сделает дальше со мной.
— Не надо… Отпусти… — пискнула придушенно и вновь трепыхнулась, в который раз убеждаясь в собственном бессилии.
— Вот еще, — фыркнул мужчина и уже примерился, чтобы дернуть тонкую ткань, как вдруг замер. Нахмурился и, выпустив из рук сорочку, дотронулся до собственной груди.
— Проклятье, как не вовремя! — выплюнул Лаар и живо слез с меня.
Я тут же села на постели, недоуменно наблюдая за мужем. Тот быстрым шагом двинулся к окну, на ходу развязывая шнуровку на горловине туники. Запустил руку за ворот и принялся тереть грудь. Второй же рукой настежь распахнул оконные створки.
В спальню тотчас ворвался прохладный ночной ветер. Взъерошил волосы, подхватил невесомую тюль балдахина. А вслед за ветром в спальню влетел искрящийся шар. Неведомая вещица сделала круг по комнате и замерла в протянутой руке раан-хара, подвластная его воле.
Я присмотрелась повнимательнее и наконец поняла, что это.
Рииш.
Такие есть в любом мало-мальски крупном поселении. Шары моментально доносят весть, откуда бы их ни послали. И служат они лишь одной цели — извещению раан-хара о проснувшемся Цветке Смерти.
Лаар аккуратно провернул верхнюю полусферу, вскрывая металлический шар. Вытащил из сердцевины короткое послание. Быстро пробежал глазами и нахмурился.
— Я должен ехать. Считай, что тебе повезло, — кинул Лаар и быстрым шагом направился к стене, дернул за крученый шнур, служивший для вызова прислуги.
Ашта явилась незамедлительно. Видать, дежурила у дверей — еще бы, мой крик наверняка разбудил ночующую в соседней комнате помощницу.
— Глаз с нее не спускать! — приказал Лаар, второпях шнуруя тунику. — Если понадобится, ночуй хоть на коврике у кровати. Но чтобы ни на шаг не отходила. Головой отвечаешь! Поняла?!
Рабыня усиленно закивала.
— Я не слышу? Ты поняла?! — гаркнул муж, и вдруг…
— Да, поняла, господин, — ответила она, а я потрясенно замерла, во все глаза уставившись на «немую» помощницу.
Так получается… она… все это время обманывала меня? Лишь только притворялась немой, изводя своим постоянным молчанием и невнятной жестикуляцией.
О, всеблагой Ошур…
Почему? За что? Выходит, Лаар приказал ей… И наверняка она докладывала ему обо всем, что я делала и где была…
О боги! Какая же я идиотка…
Закончив с туникой, Лаар подошел и потянулся к ремню, что все еще сковывал мои запястья. Я невольно отшатнулась, но тут же была притянута обратно.
— Не вздумай делать глупостей, пока меня не будет, — строго проговорил муж и дернул ремень, освобождая руки. — Если я вернусь и вдруг не увижу брачной метки у тебя на лбу, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю…
Угрозы в его голосе было столько, что хоть ножом режь. И у меня не возникло ни единой мысли воспротивиться приказу. Я лишь заторможенно кивнула и, вяло растирая затекшие запястья, проследила, как Лаар с риишем в руке второпях покидает мои покои.
Лаар
Ладью качало на волнах. Ночной воздух холодил лицо, пробирался под тонкую ткань туники, напрочь выдувая все тепло. Конечно, Лаар мог бы одеться, но предпочел этого не делать. Ему нужно было остыть, прийти в себя после всего, что произошло во дворце.
Впереди его ждала встреча с Цветком Смерти. А потому Лаару ор Гронта было жизненно необходимо собраться и успокоиться. Выкинуть из головы все лишнее.
Но как он ни старался, настроиться на серьезный лад не выходило. Перед глазами стояло перепуганное лицо молодой жены. Страх в ее широко распахнутых глазах.
Неужели она и правда думала, что он станет ее бить? Неужто настолько его боится?
Странно, но эта мысль отчего-то была Лаару неприятна. А ведь он сам хотел, чтобы девушка его ненавидела. Сделал все, чтобы она боялась. И все в точности так и вышло. Более того, страх ее был настолько велик, что девчонка отважилась на побег. Никто прежде не решался на подобное.
А эта…
Мало того, что полезла через стену, вырезала брачную метку, что само по себе было верхом дерзости, наглости и… глупости, так еще пыталась драться!
С ним! С самим раан-харом империи Семи Рек!
Кусалась и царапалась, словно дикая кошка! Ну совершенно несносная девица! Дерзкая, строптивая. И тем еще более притягательная для него…
И впервые раан-хар желал как можно скорее вернуться в резиденцию. Удостовериться, что эта крошка не натворит глупостей. Он, конечно, приставил к ней рабыню и перед отъездом дал особые указания своим стражам. Но и этого Лаару казалось мало.
Внутри поселилась странная тревога. И он даже подумал, что стоило взять девицу с собой. Присмотреть лично. Но тут же отринул эту мысль — молодой рани нечего делать в кругу вояк, да и слишком это рискованно — кто знает, какие опасности поджидают их в походе.
Порой бывало, что в борьбе с Цветком даже доблестная гвардия раан-хара, состоящая сплошь из вышколенных тренировками воинов, несла потери. Что уж говорить об обычных, неподготовленных людях.
А рисковать жизнью супруги Лаар был не намерен. Хоть и знал, что та вряд ли проживет долго. Но пока оставался шанс, ее следовало беречь. Не только от Цветка и других внешних опасностей, но, как это ни странно, в первую очередь от нее самой.