Шла задумчиво смотря под ноги. Так жалко себя было. Король понял, что я колдунья. Но еще более скверно, что это поняла леди Рошмари. Что-то мне подсказывало, что это хуже, чем гнев Келтона. Как там кричал их гнусный мажордом?
«На костер Делору! К ответу герцога Севарда!»
У меня его крик до сих пор в ушах стоял. И так страшно было. И за себя и за… Элдена. Я с душевной тоской представляла укор в его глазах. Холод слов: «Что еще вы натворили, Дель?»
Вся тяжесть от последствий произошедшего не могла бы причинить мне такую боль как отстраненность моего герцога. И уж совсем мне не хотелось, чтобы именно он отвечал за мои недальновидные поступки.
А еще была семья Дель, сестра с малышом и папа нежный и любящий свою дочку. И я заняла ее место. Почему я? Неужели на место колдуньи не могла прийти милая и спокойная девушка, которых не счесть в нашем мире? Но нет, выбор пал на меня и вот итог. У меня на глаза слезы навернулись.
Я все испортила. Я всех подвела.
Зато докторишку спасла. Но толку от него… Кроме того, что теперь я знаю, что это он убил пять предыдущих жен герцога Севарда. Вот только для чего он их убивал? Кто стоял в темном подземелье, испивая колдовство Рэйда? Кто медленно и жестоко выпивал колдунов?
Я остановилась. Нет… Я многое увидела в этом мире, чего в своем даже предположить не могла. Колдовство и оборотки. Король наг и доктор колдовской ловелас. Но предположить, то, что попросту не возможно… Однако же… Портрет. Странный портрет юной и цветущей леди Маргариты Рошмари… Пугающий и заставляющий меня мысленно возвращаться к нему. Лучистые васильковые глаза… Яркие, прекрасные и…
Я замерла. Вскинула голову…
Я пришла к дому Дель. Ноги сами привели меня к его калитке.
Осталось толкнуть и я войду на узкую тропинку, но я стояла, боясь сделать хоть шаг и растревожить тот спокойный мирок, что существует за резными невысокими воротцами.
Дрожью пронзало все тело.
— Дель?
Я устремила взор на голос.
Папа стоял с садовыми ножницами в руках у роз раскинувшихся у самой тропинки.
— Да, это я, папа. — Голос вышел приглушенный, срывающийся на шепот.
Папа посмотрел на меня. Бросил ножницы на землю, стянул с рук перчатки и вытер руки о черный фартук, торопливо прошел к калитке, распахнул ее.
Мягкий нежный взгляд устремился на меня.
— Дель, доченька. — Папа заключил меня в свои объятия. И я не выдержала, заплакала, уткнувшись в его пропахшую табаком рубашку. — Хорошая моя, маленькая!
Он гладил меня по растрепанным волосам, и целовал в висок. А я все никак не могла успокоиться. Прижималась и всхлипывала.
— Папа, папа, папочка… Прости меня. Прости. Я все сделала не так… Я все испортила… Папочка… — Отстранилась, посмотрела на него затравленно. — Вам нужно уходить… Уезжать сейчас же… Вы должны собираться и уезжать…
Он заглянул мне в лицо. Губы его дрогнули.
— Дель, ты ли это?
Я замерла смотря в его потускневшие глаза.
— Папа…
Он провел шершавой ладонью по моим щекам.
— Идем в дом, там обо всем поговорим.
— Нет, постой! — Я ухватила его за руку. — Нет времени. Вам нужно собираться и уходить!..
Он вздохнул.
— Куда уходить? Это наш дом! На протяжении последних лет он был нашей крепость.
— Сюда нагрянет стража департамента! Вас могут арестовать!
Он задумчиво на меня посмотрел.
— Дель! — раздалось с порога. К нам спешила Шарли. — Что случилось? Что с тобой?
— Дель уверяет, — произнес медленно папа, не оборачиваясь на сестру, и смотря на меня напряженно. — Что в наш дом может прийти стража.
Шарли остановилась. Покачала головой.
— Так глупо себя выдать! — Нахмурилась. — Дель, идем в дом. Видимо, ты так ничего о колдовстве и не узнала.
Мы сидели за круглым столом круглой гостиной. Так же как и в первый раз пахло булочками Шарли. И маленький Стив сидел на полу у камина играя кубиками.
— Почему вы сразу мне не рассказали? — хмуро поинтересовался папа, облокотившись о стол. — Что это за путешествия по мирам, да еще и с переменой тел! Вы понимаете, чем это могло закончиться? А если бы заклятие не сработало? А если бы тебя по частям перенесло?
У меня под его взглядом вкуснейшие булочки сестры в горло не лезли.
— Папа! — махнула на него Шарли. — Перестань. Это не ей нужно высказывать. Дель не слышит твоих речей. А Даша всего лишь невольная соучастница. Успокойся. Видишь, девочка и без твоих нравоучений сильно испугана! Лучше выпей чаю с мелиссой. Тебе совсем нельзя нервничать. У тебя сердце шалит. А Дель сама была не уверенна, что все получится. Она даже мне всего не рассказала. Переживала за нас. Хотя я ей еще тогда говорила: что за нас переживать? Мы всегда можем скрыться от департамента в своем доме.
Я посмотрела на Шарли непонимающе. Она улыбнулась и поближе мне тарелку с булочками подвинула.
— Дома, в которых проживают колдуны не могут видеть люди. Только обладающие колдовством. Именно это помогает нам спокойно проживать в этом городе. Мы всегда можем спрятаться в своем доме, которой обычному человеческому глазу закрыт.
Я пыталась напряженно понять все, что мне только что сказали.
— Выходит, войти сюда может только тот, кто обладает колдовством?
— Колдуны всегда так прячут то, что им дорого или не хотят, чтобы видели простые смертные…
— Дверь!.. — прервала ее я, теперь прекрасно понимая, почему король так и не увидел колдовскую дверь за моей спиной. — Шарли, в моей комнате была магическая дверь. Но ее видели Ноэль и Грег!
Сестренка улыбнулась.
— Ноэль оборотка. Что само по себе подразумевает малую толику колдовства. Это ведь она тебя сюда привела. А Грег… Вероятно, ты сама хотела, чтобы он видел эту дверь.
Я задумалась. Конечно, хотела. Мы же пришли, чтобы попасть в нее.
— Люди видят то, что, вы, колдуны, хотите, чтобы мы видели. — Она подлила мне травяного чая. — Ведь я не колдунья. Совсем-совсем, но вижу и этот дом и дома других колдунов и много чего еще. А все потому, что Дель хотела, чтобы мы с папой и Стивом это видели.
— А может потому что вы семья, а ты ее сестра? — попыталась парировать я.
Шарли и папа переглянулись.
— Пожалуй, разговор будет долгий, — вздохнул седовласый мужчина.
Разговор и, правда, вышел долгий. И из него я узнала, что Дель была приемной дочерью. Хотя, я наверное, в тайне об этом догадывалась. Ведь непохожесть между мной и Шарли была очевидна. Ее огненные кудри и задорно вздернутый носик, веснушки усеивающие лицо, точно такими же она наградила и Стива. Точно такие же, но уже выцветшими темными пятнами усеивали лицо папы. У меня же чистая оливковая кожа и каштановые кудри. Я всем была отлична от остальной семьи. И все же мы были семьей. С того самого момента как Элиза, бабушка Шарлоты, увидела кроху на руках неизвестного путешественника закутанного в темный балахон. Они стояли на пороге их дома.
— Возьми ее, леди! — протянул он старушке кроху. — Дела нынче идут совсем плохо. Я направляюсь в дальние города. Крошка не выдержит такой дороги. А от вашего дома тянет выпечкой и сдобой. Я вижу, что вы добрая женщина. Возьмите крошку. В будущем она сможет помогать вам, а возможно, удачно выйдет замуж. Я уверен, для вашей семьи одна маленькая девочка не станет лишним ртом. Я прошу вас. Возьмите ее, добрая леди.
Бабушка смотрела на крошку не в силах решиться на такой отчаянный шаг, и тогда вышла мама. Она молча взяла крошку из рук путника. Сунула ему корзину полную свежих булочек и завернутых в полотенца хлебцов.
— Как зовут малютку?
— Делора, добрая леди? Ее зовут Делора.
— Я выращу достойную леди! А тебе доброй дороги путник. И пусть боги облегчат твой путь и ознаменуют его удачей.
Мужчина мрачно опустил голову и скрылся в ночи.
Бабушка покачала головой.
— Зря ты взяла чужого ребенка… Не ясно, чья там кровь. Вырастет, неизвестно кем станет, — она тяжко выдохнула.
Мама сверкнула глазами на бабушку.
— У Шарли должна быть сестра. Болезнь ест меня. И возможно, вскоре Шарлотта останется одна на попечении отца. Ей не с кем будет поговорить, ведь многое что можно доверить маме или сестре никогда нельзя доверить отцу. Эта девочка станет сестрой нашей Шарлотте. И она вырастет достойной рода Ливьер.
И она выросла достойной. Уже через десять лет, семья узнала, что девочка не просто растет помощницей и умницей, ловко справляющейся с любой выпечкой и делами по дому, но к тому же с явным колдовским даром… К сожалению, слова мамы стали пророческими. Она не смогла справить десятилетие дочери. А Дель с Шарлоттой стали родными не по крови, но узами намного более крепким. Они вместе ходили на могилку мамы и бабушки. Помогали отцу преодолеть горечь потери любимых женщин. Стали и ему и друг другу первой опорой. В день когда девочке исполнилось двенадцать, рано по утро на окне ее спальни обнаружилась книга. Необычная, с вензелями и рисунком в виде солнца на обложке. Дель сразу сказала, что та принадлежит ей. Несколько дней девочка не выходила из комнаты, Шарли заносила ей еду и выходила смотря как та сидит над желтыми страницами складывая пальцы в замысловатые знаки и проговаривая странные слова.
С тех пор дела Ливьер пошли в гору. Папа смог побороть боль утраты и полностью посвятил себя воспитанию девочек. Открыл собственный магазин свежей выпечки и, наверное, они бы жили счастливо. Шарли вышла замуж. И уже заводила разговоры, что и младшенькой пора приглядывать себе супруга.
— Шарли! — Дель ворвалась в лавку, бросила тревожный взгляд на покупатели и поспешила скрыться в подсобке.
— Что произошло? — вошла следом поправляя фартук девушка.
— Шарли, мы закрываем лавку и переезжаем!
— Что? — опешила та. — Дель! У нас все хорошо! Дела идут в гору. Зачем нам переезжать? Что случилось?
— У меня украли книгу, — тяжело выдохнула Дель.
Шарли непонимающе хлопнула глазами.
— Что? Как? Почему из-за твоей книги мы должны все бросать? Это всего лишь книга! — впервые между сестрами возник разлад.
— Ты не понимаешь! — вспылила Дель. — Это не всего лишь книга! И даже не просто колдовская книга! Ее составили десятки колдунов собравшихся вместе, очень давно! В ней очень сильные заклинания. И она не должна была попасть в чужие руки! Я даже предположить не могу, как она могла исчезнуть прямо из дома! Шарли, послушай меня, вы в опасности! И я! И… О, Шарли! — взмолилась Дель. — Послушай! Все что у меня есть в жизни — это ты и папа!
Девушка смутилась.
— Уже не только?
— Что?
— Дель, я беременна!
Та побледнела. Вот чего Шарли не ожидала что сестренка будет не рада.
— Шарли… — протянула она, готова чуть ли не зарыдать от расстройства. — Вот спасибо! Я считала ты порадуешься за меня. А ты… — губы задрожали.
— Я очень рада, — тяжело вздохнула Дель. И обняла сестру. — И это значит только одно. Если ты меня сейчас не послушаешься мне придется применить свое колдовство.
И она его применила. Но не сразу. Все ж была слабая надежда, что она сможет найти следы украденной книги. Дель целые дни проводила в своей комнате выводя новые заклятия и совсем редко выходя в город. Но когда, внезапно и совершенно неожиданно глашатаи объявили о сватовстве короля на красавице леди Рошмари, той самой, которая как всем было известно должна была выйти замуж на герцога Элдена, а после обрушившееся на его высочество и младшего Севарда проклятие, Дель заметно занервничала. Совсем уж выбило ее из колеи новость об исчезновении двадцати трех колдунов. А уже через день была объявлена охота на ведьм. Их назначили повинными в проклятии королевской семьи и следственно вне закона. Любое магическое воздействие в рамках нового законодательства королевства считалось теперь делом подсудным вплоть до смертной казни.
Это было очень тяжелое время. Многие оборотки и колдуны проснулись от стука кирзовыми сапогами в дверь. Тюрьма департамента за один день заполнила свои камеры. Кто-то ушел из города спасая своих родных, кто-то, считая город слишком родным или в меру определенных обстоятельств остались прикрыв свое существование магией. Одной из последних был семья Ливьер. В то же утро всполошенная Дель кинулась к департаменту в попытке выяснить насколько тяжело положение колдунов. Именно там она чуть ни нос к носу не столкнулась с мужем Шарлотты. Появление молодого человека в стенах казенного здания напрягло колдунья и она постаралась не попасться ему на глаза, зато подслушала, как он рассказывал хмурому защитнику о том, что одна из их семьи колдунья и он с удовольствием покажет ее за пару сотен дублонов. Дель стало нехорошо. С мужем Шаротты у нее никогда не ладились отношения, но она даже не представляла насколько молодого человека раздражает проживание за стеной колдуньи. Когда то он очень настаивал передачи в его собственность булочной Ливьер, на основании замужества на одной из его дочерей. Дель, первая кто заявил о нежелании впускать в свое дело слишком скоропостижно ставшего мужем молодого человека. Он не стал настаивать. Но, как видно, не отступил от своего желание заполучить дело преуспевающего булочника. Дожидаться стука стражей в собственный дом, где к тому же находилась беременна сестра Дель не стала. Небольшой магический обряд помог без сопротивления вывести Шарлотту и папу из дома. На ночь их приютил знакомый оборотка, он же показал по утру домик на окраине, в зеленом квартале. Домик был не большой но уютный. Дель не рискнула уводить беременную сестру из города. Уже приведя семью в новый дом, Дель сняла рассказала им о муже Шарлотты. Не закатить истерию сестре помогло все тоже колдовство. Дом был закрыт от посторонних глаз. А семье Ливер начал жить заново. Вскоре на их улочке появились еще колдовские семьи. Шарлотта успешно разродилась.
Со временем начало казаться, что об их существовании совсем забыли. Ливьер вздохнули свободнее и жизнь начала вроде начала налаживаться.
Так думала Шарлота. До того момента пока Дель не сказала, что собирается в иной мир.