Поднялся пожилой офицер в армейской гимнастерке. Он доложил, что перед атакой будет произведена 15-минутная артиллерийская подготовка.
- Но пусть командиры батальонов особенно не надеются на всесилие нашей артиллерии: у нас только две батареи 76-миллиметровых пушек да несколько минометов. Я рекомендую лучше и полнее использовать свои огневые средства, предупредил он.
Положение с оружием в бригаде было тогда действительно нелегким, не все, что полагалось по штату, было получено.
- По мере продвижения, - продолжал полковник, - артиллерия будет помогать пехоте в уничтожении огневых точек противника по целеуказанию командиров батальонов.
- А танки будут? - задал вопрос кто-то из задних рядов.
- Пехоту ноги кормят. Она везде пройдет, - отвечал начарт. - А танкам нужны хорошие дороги да мосты. Вчера взорвали мост на канале, а сегодня танкисты целый день пытались переправить хотя бы один танк, да так ничего и не вышло. Лед непрочный, ломается. Восемь танкеток переправляли прямо на руках, и то одну утопили. Четыре Т-27 будут приданы батальону Тулупов. Вот как обстоит дело с броневым прикрытием, - окончил полковник.
Комбриг, резко поднявшись со своего места и обращаясь к начальнику артиллерии, сказал:
- Прикажите артиллерийским расчетам наступать вместе с пехотой и подавлять огневые точки врага по указанию командиров рот, взводов, а где надо - по своей инициативе, в зависимости от обстоятельств.
Движение артиллерии во время наступления в боевых порядках пехоты было новым приемом в то время. Комбриг, как видно, внимательно изучал опыт боев.
Далее комбриг поставил конкретные задачи по организации огневого боя стрелковых подразделений и предупредил о необходимости вести непрерывную разведку.
В заключение выступил Бобров. Его речь была краткой и простой. Он говорил о том, что моряки рвутся в бой, что за последние дни подано около ста заявлений о вступлении в партию и комсомол.
- Успех первого боя будет зависеть от вас, товарищи командиры, коммунисты и политработники. Помните, идет большое историческое сражение, которое должно изменить не только положение Москвы, но и ход всей войны. В эти дни партия требует от нас быть впереди. Вы должны показать бойцам, как нужно защищать Советскую власть в тяжелые для нее минуты.
Весь следующий день моряки готовились к бою. По подразделениям проводились митинги и собрания. На митинге во 2-м батальоне выступили комбриг и комиссар.
Возвратившись в штаб, я решил немного отдохнуть перед наступлением и прилег на лавку. Безверхов же не ложился всю ночь. Подойдя к занавешенному разноцветным одеялом окну, он прислушался. Снаружи доносились глухие раскаты артиллерийской канонады.
Беспокоило полковника то, что высланные в сторону Языкова разведчики все еще не возвратились, хотя через три часа бригаде предстояло начать атаку.
Но вот в сенях заскрипели половицы. Вошел начальник штаба, и через минуту на пороге появились разведчики. Они привели мальчика в большой серой шапке, полушубке и валенках, лет тринадцати и мужчину в короткой, не по росту овчинной шубе.
- Вот задержанные, товарищ полковник. Говорят, из Языкова, прямо из фашистских лап, - доложил разведчик.
Комбриг оживился и стал расспрашивать прибывших. Выяснилось, что мальчика зовут Сережей, он ученик шестого класса, а второй - красноармеец из части, оставившей Солнечногорск.
- А как же вы оказались вместе? - доброжелательно спросил комбриг мальчугана.
И тот довольно толково рассказал, как спас красноармейца, попавшего в руки к врагу. Гитлеровцы, отобрав одежду у советского солдата, оставили его на морозе, а Сережа незаметно отнес ему шубу и валенки, а затем повел к своим. Недалеко от Дьякова они и встретили наших разведчиков.
- Ты, Сережа, сделал большое дело, спас бойца Красной Армии, -- сказал комбриг. - А вот что ты нам расскажешь про фашистов? Как они укрепились? Где у них пушки и минометы стоят? Есть ли танки в селе?
Мальчик внимательно посмотрел на комбрига и попросил бумагу и карандаш. Затем, сев за стол, с деловым видом принялся за работу.
Через несколько минут мы рассматривали аккуратно составленную схему. Сережа нанес на нее все дома и постройки колхозников, пушки в промежутках между домами, батарею минометов у церкви, пулеметные гнезда. Он не забыл указать окопы и блиндажи на сельском кладбище, склад боеприпасов в центре деревни, в пожарном сарае, штаб гитлеровской части.
Рассмотрев внимательно схему, комбриг спросил мальчика, у кого он научился составлять планы.
- У меня два брата служат в Красной Армии, - ответил пионер. - Один из них командир, вот он и научил меня.
- А где они сейчас? - спросил Безверхов.
- На войне, под Ленинградом.
Мы сличили план Сережи с нашими разведывательными данными: они в основном совпадали, но значительная часть сведений об обороне гитлеровцев в селе была для нас новой и очень ценной. Его план в деталях показывал круговую оборону врага в Языкове. Такие подробные сведения едва ли мог добыть в данных условиях даже опытный разведчик. Некоторые полезные детали сообщил и спутник Сережи. После беседы их обоих накормили и положили отдыхать. Во время наступления Сережа, хорошо знавший окрестные леса, помог кратчайшим путем почти вплотную подойти к околице Языкова. Больше я не встречал Сережу, но до сих пор с благодарностью вспоминаю маленького разведчика, который помог нам одержать победу.
После тяжелого марша по бездорожью наши батальоны на рассвете заняли исходное положение для атаки на опушке леса у Языкова. Комбриг приказал мне находиться при нем в качестве офицера связи, и мы объезжали с ним позиции. Некоторые подразделения уже начали обживать занятый рубеж: делали снежные окопы, насыпали перед ними высокие брустверы, ломали ветки деревьев и устилали ими дно окопов. Комбриг подзывал к себе командиров рот, батальонов, давал им последние указания.
В роте лейтенанта Черепанова я встретил старшину II статьи Петра Никитина, бывшего минера тральщика Потрокол, которым я до войны командовал на Тихоокеанском флоте. Никитин с вещевым мешком за плечами и гранатами за поясом лежал в снежном окопе, как впередсмотрящий на баке корабля. Петр Никитин до службы был сборщиком женьшеня. По глухим лесам Сихотэ-Алиня бродил он, как и его отец, в поисках корня жизни. Придя на флот, Никитин в скором времени стал лучшим минером в дивизионе и отличным вахтенным на тральщике.
- Вот где встретились-то, товарищ командир! - окликнул он меня.
До начала атаки оставалось несколько минут, я торопился на КП.
- Увидимся в Языкове, - крикнул я вместо прощания своему бывшему подчиненному.
Безверхов выбрал место для своего КП на небольшом холме у опушки леса, где рос огромный, развесистый дуб. Когда мы подъехали, на дороге уже сидели наблюдатели с биноклями, а внизу суетились два связиста. Они установили полевые телефоны на утоптанном снегу. Отсюда было видно всю снежную равнину до самой деревни Языкове. Ни куста, ни бугорочка. Блестящий на солнце снег слепил глаза после бессонной ночи. Все пространство простреливалось из любого вида стрелкового оружия и минометов. Это расстояние нужно было преодолеть одним броском, чтобы избежать лишних потерь. Гитлеровцы, засевшие в домах, пока ничем себя не обнаруживали. В морозном воздухе раздались резкие выстрелы наших орудий. В небе засветились сигнальные ракеты. Через головы бойцов со свистом полетели снаряды. Мы увидели, как у околицы вздыбились серые султаны разрывов.
Первым поднялся второй батальон. Капитан Голяко лично повел моряков в атаку. Они идут стремительно, на ходу распахивают полушубки, из-под которых виднеются полосатые тельняшки. Матросы, идущие в первых рядах, надели заветные бескозырки.
Комбриг резко смахнул снег с шапки и соскочил с лошади.
- Молодцы! Смотри, комиссар, как они идут, - проговорил с восхищением Безверхов.
- Да, хорошо, - спокойно ответил Евгений Васильевич.
Вдруг комбриг умолк, нахмурился.
Противник открыл губительный огонь по атакующим из всех видов оружия. Гитлеровцы превратили село в мощный узел сопротивления, хорошо организовали систему огня. Над полем боя появились пикирующие бомбардировщики. Моряки 2-го батальона залегли. Комбриг приказал выдвинуть артиллерию в боевые порядки пехоты для стрельбы прямой наводкой и подал сигнал атаки для 1-го и 3-го батальонов.
Прошли первые полчаса боя. На КП стали поступать донесения. Комиссар Романов из 2-го батальона сообщал: Батальон ворвался на окраину, ведет бой за каждый дом. Фашисты упорно сопротивляются. При подходе к кладбищу рота лейтенанта Бортаковского была прижата к земле сильным огнем из крайнего дома. Подоспевший в это время артиллерийский расчет Кривицкого выкатил на руках свою пушку и прямой наводкой несколькими выстрелами уничтожил засевших в доме гитлеровцев.
Вскоре из первого батальона тоже прибыл связной и доложил, что батальон ведет бой за скотный двор и школу, где гитлеровцы хорошо укрепились. Особенно отличились пулеметчики. Командир пулеметной роты лейтенант Кулик был ранен, но в тот момент, когда один расчет вышел из строя, он лег сам за пулемет максим и вел огонь, пока подразделение не захватило каменное здание школы. При этом был полностью уничтожен минометный расчет противника.
Все тише слышались треск пулеметов, разрывы гранат. Бой переместился с окраины села вглубь. И вдруг новое сообщение по телефону: Командир второго батальона убит, а комиссар ранен. Это была серьезная потеря. Комбриг бросился к телефону, но связь оказалась прерванной. Пришлось немедленно перенести КП в район кладбища, ближе ко второму батальону.
Когда мы вступили в Языково, в селе была обычная суматоха после боя. Посредине улицы стояли разбитые прямым попаданием огромные вездеходы, похожие на троллейбусы, штабные автобусы, мощные тягачи. Везде валялись убитые. Около церкви - штабеля снарядов и патронов, оставленных противником.
Задуманный комбригом план окружения вражеского гарнизона в Языкове не был полностью осуществлен из-за неудачи на левом фланге, где действовал батальон майора Тулупова.
Здесь рота лыжников лейтенанта В. Д. Сморгунова должна была обойти село с тыла, перерезать дорогу на Борносово и ударить по деревне Языково с запада. Лыжники проделали 20-километровый путь, бесшумно подошли к селу на рассвете, и теперь им следовало преодолеть широкую открытую лощину, которая хорошо просматривалась из села.
Чтобы не выдать своего присутствия, лейтенант приказал роте залечь на опушке березовой рощи, вплотную подводившей к крайним домам колхозников. Командир роты предполагал с началом атаки коротким броском миновать лощину и замкнуть кольцо окружения. Бойцы залегли и стали ждать сигнала атаки. Через полчаса небо осветила ракета. Вдали в просветах между стволами берез уже были видны темные очертания построек. Лыжники поднялись и двинулись вперед. Неожиданно рощу потрясли взрывы, выше деревьев взметнулись грязно-серые столбы снега и земли. Бойцы наткнулись на минное поле. Раненый лейтенант Сморгунов нашел в себе силы подняться и с криком За мной! побежал вперед к селу. Он помнил, что спасение только там. Уцелевшие бойцы устремились за своим командиром. Не успели они добежать до опушки, как новая серия взрывов накрыла роту - теперь непрерывно били немецкие минометы. Сморгунов и. бежавшие рядом с ним красноармейцы упали замертво. Все же остатки лыжного отряда удалось спасти нашим танкеткам. Старшина Пузанов, возглавив лыжников, устремился за танкетками и вывел своих товарищей с минного поля.
Но и здесь вышла заминка. Танкетки из-за глубокого снега двигались по дороге в кильватер. Стоявшая у церкви немецкая противотанковая батарея быстро пристрелялась и в несколько минут подбила две машины. Двум другим удалось при поддержке лыжников подойти к батарее и частично уничтожить ее личный состав. Но замкнуть кольцо окружения вокруг деревни не удалось. Потому-то часть вражеского гарнизона вырвалась из Языкова.
Бой уже гремел на окраине деревни Борносово, когда от раненых нам удалось узнать подробности гибели капитана Голяко.