Пушкин
Шекспир это пророк, посланный Богом, чтобы возвестить нам
тайну, о человеке, души человеческой.
Достоевский
В драмах Шекспира начало и конец всему - человек.
Аникст
Шекспир уловил то подспудное, невысказанное и задолго до Свифта "возвестил нам тайну о человеке" - ту тайну, которую позже и с еще большей глубиной постигли Достоевский, Кафка и Джойс. Человеческие фикции знатока человеческого сердца и отношений между людьми - это глубина человеческой достоверности, человеческой многозначности, беспощадность человеческой правды. Человечность Шекспира - живость его героев.
Достаточно только вспомнить этого глупого старика Лира, большого
ребенка Отелло, упрямого и гордого школьника Кориолана, слабого
Гамлета, с его коротким дыханием и тучностью, эпилептика Цезаря,
глухого на одно ухо, суеверного, тщеславного, непоследовательного и,
несмотря на это, обладающего несомненным величием.
Человечность - не только слабость, но еще непоследовательность, немотивированность, противоречивость, амбивалентность. Таковы все герои Шекспира - от Гамлета "в хаки" до музыкального Калибана.
Формула человековедения Шекспира - "нет в мире виноватых" (как, впрочем, и невиновных). У него редки герои, не вызывающие сочувствия. Покаяние и искупление играют если не определяющую, то значительную роль. В "Генрихе V" король говорит: "Некоторая часть добра есть в дурных вещах, людям надо внимательно извлечь ее". А старик в "Макбете" идет дальше: "сделать добро из зла и друзей из врагов".
Шекспир - мастер человеческих темпераментов и человеческих страстей. "Шекспир - темперамент самый сильный, на какой человеческий организм способен". Без сильных страстей Шекспира не существует. Страсти человека сильнее Рима и всех земных царств. Объясняясь Клеопатре в любви, Антоний говорит:
Пусть в Тибре сгинет Рим
И рухнут своды вековой державы!
Мое раздолье здесь. Все царства - прах.
Земной навоз - заслуженная пища
Зверям и людям. Жизни высота
Вот в этом. (Обнимает Клеопатру.)
То есть в смелости и страсти.
А в них - я это кровью докажу
Нам равных нет.
Даже природные стихии Шекспиром очеловечены: символы разбушевавшейся природы переплетены с разгулом человеческой страсти.
Сравнивая Шекспира и Леонардо да Винчи, имярек говорил о двух зрениях духовном и физическом, нутре человека и его внешней форме.
Могучий творец человеческих характеров, он переоценивал сознание
и особенно осознание человеком собственных поступков. Гамлет, Макбет и
Лир выкладывают нам все, что они знают о себе, и если мы угадываем в
них много, чего они сами о себе не знают, то это уже заслуга не
Шекспира, а Фрейда, Юнга или Фромма, научивших нас разрушать
интимность.
Жизнь - это сказка, рассказанная идиотом, сказка, полная смятения
и ярости и лишенная всякого смысла. Это говорит Потрясающий Копьем
устами Макбета. А в "Юлии Цезаре" над телом убитого императора он
говорит: Возмущенная природа может воскликнуть: "Это был человек!
Когда же придет другой?" Нет, решительно, у Англии был поэт, и мы
зовем его Шекспиром, хотя и не знаем, откликался ли он на это имя.
Вслед за Данте Шекспир повернул глаза "вовнутрь" человека. На это впервые обратил внимание Гете. У Шекспира важен не внешний антураж, а именно "невидимое" и "бестелесное" - внутренняя суть человека, постигаемая не столько рассудком, сколько интуицией.
Согласно свидетельствам профессиональных психологов, Шекспир был бессознательным бихевиористом: он знал тончайшие особенности и мотивы человеческого поведения - задолго до того, как они стали известны науке.
Главное в человеке - личностное начало, духовность. Вклад Шекспира в мировую культуру - демонстрация развитой человеческой личности. Личностное начало само по себе не есть добро или зло: из личностей выходят и Гамлеты, и Тимоны, и Кориоланы, и Ричарды...
Интернациональность Шекспира не в том, что он включил в круг своего творчества все страны Европы - от Португалии до Татарии, но в том, что его герои все - человечны.
Важнейший элемент поэтической мысли Лебедя Эйвона - неувядаемая живость, вечность, непреходимость, всечеловечность. Это прежде всего относится к описанию человеческих качеств, не знающих времени и места.
Тупой разгул на запад и восток
Позорит нас среди других народов:
Нас называют пьяницами, клички
Дают нам свинские; да ведь и вправду
Он наши высочайшие дела
Лишает самой сердцевины славы.