60224.fb2 Пророки и поэты - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 62

Пророки и поэты - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 62

революция, совершенная руками невежественной толпы, когда вчерашние

рабы сегодня сделались тиранами и подонки нации стали в ней накипью.

О том, что Калибан - народные низы, однозначно свидетельствует шекспировская характеристика, данная в диалоге Просперо и Ариэля: "Тот самый Калибан, тупой и темный, которого держу я для услуг". Ренан, следуя по стопам Шекспира, написал своего Калибан а, где герой свергает Просперо и становится правителем. Впрочем, эта идея присутствует ив Буре.

Калибан - Просперо: "Я этот остров получил по праву от матери моей, а ты меня ограбил".

Если допустить, что Просперо олицетворяет гармонию и гений

творческого разума, то Калибан, как известно, кончает тем, что ведет

на него одичавших пьянчуг, Стефано и Тринкуло.

Если Просперо - это человеческий разум, то Калибан - человеческая тупость и глупость, о которой говорится, что Бог был несправедлив, ограничив возможности человеческого ума и не ограничив пределов человеческой глупости.

Калибан - "гнусный раб, в пороках закосневший", "прирожденный дьявол", "порожденье тьмы". Он груб, зол, уродлив, похотлив, низок, ленив, невежествен, неспособен к ученью.

Презренный раб! Нет, ты доброту не желаешь усваивать, будучи

способным на все пороки. Из жалости я на себя взял труд тебя учить.

Невежественный, дикий, ты выразить не мог своих желаний и лишь мычал,

как зверь. Я научил тебя словам, дал знание вещей. Но не могло ученье

переделать твоей животной, низменной природы.

Эта фраза, произнесенная задолго до наступления эпохи Просвещения, была приговором утопиям "учителей человечества".

Нет, Калибана мне не приручить!

Он прирожденный дьявол, и напрасны

Мои труды и мягкость обращенья

Напрасно все! Становится с годами

Он лишь еще уродливей и злей.

Как и Кед, Калибан испытывает неукротимую ненависть к учености. Его не только нельзя приручить или обтесать - он сам готов укротить учителей (такая вот проницательность!).

Даже магическая власть Просперо над силами природы бессильна исправить Калибана - здесь действенна лишь сила, единственное средство, доступное его пониманию. До тех пор, пока темная масса не будет поднята до определенного уровня культуры, вместо демократии будет один лишь разгул насилия Кедов и Калибанов вот мысль, доступная Шекспиру, но так и не усвоенная саморазрушившимся посттоталитарным сознанием.

Об отношении Шекспира к плебсу свидетельствую и его "Кориолан", демофобию которого подчеркивал Брандес. Если у Макиавелли Сенат спасает Кориолана, подвергшегося нападению плебеев, для суда над ним, то у Потрясающего Копьем народные трибуны выписаны мелкими интриганами, а народ аморфной массой, способной идти за любым горлодером.

Решительный противник демократии, Кориолан спорит с сенаторами

аристократами, призывающими его склониться перед обычаем и ради того,

чтобы получить голоса плебса для избрания на должность консула,

просить об этом рядовых граждан. "Будет!" - предостерегающе и грозно

заявляет Кориолану трибун Сициний. Воинственный герой подхватывает это

словцо, чтобы приемом повтора подчеркнуть всю неприемлемость его для

аристократов:

"Будет!"

О добрый и почтенный, но безвольный

И непредусмотрительный сенат!

Как мог ты допустить, чтоб проходимцы,

Став трубным гласом черни, этой гидры,

Поток твоих решений, как запруда,

В болото направляли дерзким "Будет!"?

Коль власть у них, тогда, отцы, склонитесь

Пред ними головой недальновидной,

А если нет, то гибельную слабость

Пора отбросить. Если мудры вы,

То не уподобляйтесь недоумкам;

А если глупы, то сажайте их

С собою рядом на подушки ваши.

Вы с плебсом, видно, местом поменялись,

Раз голосом его в совете общем

Ваш голос заглушен. Избрала чернь

Сановников себе, как, скажем, этот,

Бросающий запанибрата "Будет!"

В лицо такому славному собранью,