Из ресторации я вышла все с тем же ощущением нереальности происходящего. Иден предложил мне опереться на его руку. И мы пошли по освещенной разноцветными огоньками площади.
Отблески иллюминации отражались в окнах рестораций, скакали по гладкой, очищенной заклинаниями мостовой, прыгали по сугробам на заметенных снегом клумбах. И над всем этим царила невесомая башня Розы. Она не давила, а повелевала, создавая атмосферу праздника, которая передавалась гуляющим парочкам и одиноким господам, расцвечивая их лица улыбками.
Меня тоже захватило очарование башни. Шагая рядом с Иденом, я мечтала лишь об одном — не проснуться. Давно не было так хорошо, спокойно и уютно.
Я задумчиво посмотрела на Идена; палач кивнул, указывая на улицу, уходящую с площади:
— Прогуляемся?
Улыбнулась в ответ, и мы пошли дальше.
Гуляли долго, почти не говорили. А зачем слова, если нам просто хорошо молчать вместе. Я озябла, Реган заметил это. Остановил пролетку (свой экипаж он отпустил).
А потом случилось то, что превратило чудесный вечер в кошмар. Экипаж сворачивал на улицу, где находился особняк палача, когда лошадь, захрипев, забила в воздухе копытами и упала. Кучер соскочил с козел и задал стрекача, не слишком заботясь о сохранности своего имущества.
Я не видела этого, но эхо буквально вопило, повторяя на разные лады топот сапог кучера по мостовой, осторожные шаги, раздающиеся, казалось, со всех сторон.
— Пригнитесь! — Иден столкнул меня с сиденья, силой придавил мою голову к коленям, заставил закрыть ее руками. — Не высовывайтесь! Если полезут в карету, бейте и бегите. — Тихий язвительный смешок. — У вас это хорошо получается.
С шорохом лег на пол плащ Регана, раздался характерный звук плетеной кожи и стали.
Я приподняла голову.
Палач, поглядывая в окно, перебирал в пальцах кнутовище.
— Все поняли?
Я кивнула и поспешно добавила, прислушиваясь к эху:
— Их пятеро, окружили!
— Знаю.
В ответ на мой удивленный взгляд Иден показал мне перстень.
Ясно, моя помощь не нужна.
— Пригнитесь! — раздраженно повторил Иден и вышел из кареты.
Он не спешил, специально нарочито громко стукнул дверцей.
Донесся звук хлесткого удара, щедро приправленный магией и сталью.
Не смогла удержаться, не было сил сидеть, слушая звуки, которые раздавались снаружи. Эхо превращало недавнее прошлое в какофонию, от нее начинало ломить виски. Нам с птицей было очень страшно, но я все равно отодвинула шторку и выглянула в окно.
Жуткое и красивое зрелище!
На нас напали наемники. Троица подонков, превосходно владеющих боевыми плетями, действовала как единое целое. Чувствовался многолетний опыт и практика. От одной мысли, где и на ком они могли отточить свои навыки, мне становилось нехорошо. Иден ничуть им не уступал. Его кнут свивался, разворачивался, обрастая острыми лезвиями, оставляя рваные раны.
Столярный диск, да?
Прикрыв глаза, я вспомнила травму, едва не убившую Идена. Это был кнут палача или боевая плеть наемников. Я успела заметить, что оружие противников Регана тоже снабжено выдвигающимися по желанию лезвиями.
Именно этот момент выбрало эхо, чтобы донести до меня приближающиеся, крадущиеся шаги с другой стороны экипажа. Дверца распахнулась, и на меня глянул худощавый наемник с мечом в руке. За его спиной маячил второй. Маг.
— А ну, пошли… — Это все, что успел сказать наемник, прежде чем, получив удар в пах, скорчиться на мостовой.
Маг лишь открыл рот… и улетел в сугроб на краю дороги.
В подвале Эмиля я выяснила, что иногда лучшая защита это нападение. А еще, что не стоит недооценивать противника.
Убедившись, что маг в отключке, я вытерла бегущую из носа кровь и, резко развернувшись, ударила второй раз, вложив всю магию до капли. Звякнул о булыжники мостовой упавший меч, и наемник осел у колеса кареты как тряпичная кукла. На этот раз надолго.
Голова кружилась, ноги подкашивались. Если сейчас кто-нибудь из них придет в себя, я ничего не смогу сделать — слишком слаба.
Послышался шепот эха. Прошлое утверждало, что за мной следят и собираются напасть.
Птица закурлыкала, напоминая о забытом мною свойстве нашего тела. Стиснув зубы, не прекращая прислушиваться к прошлому, я сосредоточилась на своей пернатой половине. Изменения происходили быстро, забирая силы. В ушах шумел невидимый прибой, перед глазами все плыло. Пара секунд, и все было кончено. Я старательно ощупала грудь. Стыки между ребрами закрыты. Отлично. Потом шею… Костная ткань перестроилась, позвонки и трахея как следует укреплены. В таких доспехах меня будет крайне сложно убить. Меч наемника подняла для собственного спокойствия. Он был слишком тяжел, а я слаба. Широкая рукоять в ладонях придавала уверенности. И опираться удобно.
Так я встретила своего нового противника. Невысокого мужчину, мага, от которого веяло силой. Его прошлое было путаным и неприятным. Я разобрала звуки дешевой таверны, где он развлекался с какой-то девицей, когда к нему пришли и заказали нападение на Идена. Ни имен, ни титулов. Эхо многое исказило. А вот звуки далекого прошлого оно вытащило на поверхность. Передо мной был наемник, хладнокровный и беспринципный. Меня не убили на месте из любопытства, ему сказали, что рядом с палачом человеческая девица, не магиня.
Прислушавшись внимательней, удивленно посмотрела на изучающего меня мужчину. Из-за усталости и магического истощения я неверно истолковала эхо. Меня приказали не трогать, схватить и привести. Куда именно — эхо съело и, будто насмехаясь, начало повторять на разные голоса, что «человечку нужно привести».
Наемник медлил. Прикидывал уровень моей магии, изучал ауру, не лез с ходу. Видимо, решил, что мой обессиленный вид — искусная игра.
Звуки боя, доносящиеся с той стороны экипажа, говорили, что ждать помощи от Идена глупо. До особняка я попросту не добегу. Не в таком состоянии. Остается меч или…
Птица возмущенно забилась. Даже если у нас все получится, я могу потерять сознание. Но тогда я уже буду в безопасности.
Опираясь на меч, как на трость, я немного сдвинулась в сторону, чуть не упала, запнувшись о ногу лежащего наемника, и остановилась. Теперь я видела своего противника и мужчин, танцующих в смертельном вихре из стали и плетеной кожи. Иден побеждал, но израненные наемники не спешили отступать. Очевидно, обещанный им куш заглушил чувство самосохранения. Откашлявшись, я постаралась вложить в голос все очарование, на какое была способна.
— Дорогие лэры, — да, я присвоила наемникам титул, решив, что лесть усилит чары, — сегодня чудесный вечер… — Я покачнулась, схватилась за колесо, но договорила: — Прошу вас, прогуляйтесь до конца улицы.
Последние слова я прошептала. Сквозь пелену, повисшую перед глазами, увидела, как замерли противники Идена — ненадолго, всего на секунду, как вздрогнул мой визави, как в его глазах вспыхнула злость, сменившаяся удивлением. И наемники двинулись в указанном мною направлении. Шаг, другой… Все. Чары рассеялись.
Сползая на мостовую, подумала, что очередная смерть будет глупой. В том, что наемник, несмотря на приказ, прибьет девицу, рискнувшую лишить его воли, я не сомневалась.
Сил не было даже на то, чтобы открыть глаза. Уши заложило, тело стало необыкновенно легким. Но провалиться в обволакивающую темноту обморока мне не дали. С силой встряхнули, отвесили пощечину. Я промычала в ответ что-то невразумительное.
— Что вы творите?! — сердито рявкнули мне в ухо. И уже спокойнее, но гораздо злее: — Какого демона вы не кричали?
— Зачем? Я защищала…
Язык отказал окончательно, остались лишь обрывочные ощущения. Тепло рук на моем лице, дыхание на щеке. Гулкие шаги. Тиканье часов. Шелест ткани и острожные прикосновения вначале к спине, потом к плечам и груди. Кажется, куда-то принесли и раздевают. Это мало волновало. Мысли, ворочающиеся в голове, были вялыми, как мухи зимой, сонными и бессвязными. Что с Иденом? Жив? Ранен? Я не смогла его толком рассмотреть, его постоянно закрывали наемники. Что с наемниками? Зачем им приказали похитить меня? Эмиль понял, кто я? Разве это возможно? А кому я еще нужна? Может, решили насолить Идену? Любовницу похитить…
Я снова начала проваливаться в вязкую тьму обморока, и мне снова помешали. Силой разжали челюсти и влили в рот обжигающую жидкость. Задохнувшись от неожиданности, я зашипела и попыталась ее выплюнуть.
— Тихо-тихо, — меня погладили по голове, — крепко, знаю, но вам станет легче.
Конечно легче! Я же буду пьяная!
— Ну? — Мне влили еще пару глотков невероятно крепкого напитка и уложили на мягкую подушку, закутав в одеяло.
От алкоголя по телу сразу растеклось приятное тепло. Шум в ушах стал тише, и я даже смогла приоткрыть один глаз.
Я лежала на кровати палача в его спальне. Иден сидел на краю и обеспокоенно глядел на меня, не без удовольствия отмечая, как я оживаю и пьянею.
Фениксы и без алкоголя существа импульсивные, а в меня влили почти два стакана абсента. Початая бутылка стояла на тумбочке. Последней здравой мыслью было, что как только меня отпустит настолько, что смогу двигаться, сразу потянет на подвиги.
Вскоре я поняла, что ошиблась. Потянуло, но не туда. Минут через десять, после того как Иден спас меня с помощью абсента, появилось непреодолимое желание поговорить. От алкоголя я стала невероятно храброй и уверенной в себе. Птица, ошалевшая от количества спиртного, распушила перья и затихла. Выбравшись из-под одеяла, я, хихикая и покачиваясь, уселась, скрестив ноги, облокотилась о колено и подперла рукой голову, которую неумолимо тянуло вниз. С удовольствием отметила, какое впечатление произвела моя поза на палача.
Глаза мужчины заметно потемнели. Насмешливая улыбка с его лица не пропала. М-да, похоже, меня опять просчитали. Раздражало ли это меня? Ничуть. Я просто откинула волосы, упавшие на грудь, и случайно задела кончиками пальцев тонкие кружева. А что такого? Сам до белья раздел, пусть теперь помучается.
Иден мучиться не собирался. Выглядел слегка возбужденным, но больше заинтересованным. Совершенно не в том смысле, в каком мне хотелось бы. Ему было интересно, что я еще выкину.
— Помните, что я обещала? — провокационно облизнув губы, спросила я, глядя в расстегнутый ворот рубашки палача.
— Помню. — Голос Идена прозвучал глухо, он слегка подался вперед.
Я, немного запутавшись в руках-ногах, потянулась навстречу. Мужчина тихо хмыкнул, легко коснулся моих губ невесомым поцелуем. Слишком мимолетно, чересчур быстро. Вцепившись непослушными пальцами в его рубашку, я собиралась популярно объяснить Идену, что именно меня не устраивает, но услышала насмешливое:
— Вы же обещали вести себя хорошо! Или больше не хотите посетить башню Розы?
Произнес это палач прямо в мои приоткрытые губы. Очень хотелось посетить башню, но еще больше хотелось поцеловать одного несносного мужчину.
— Спокойно ночи, Лина. — И Реган поцеловал меня в кончик носа.
Галантность мужчины раздражала — пьяной трисс давали возможность протрезветь. Но больше действовало на нервы сокращение моего имени.
— Не называйте меня так, — пробурчала я, намеренно не отодвигаясь и не делая попыток прикрыться.
— Плохие воспоминания? — Иден справился с возбуждением и смотрел на меня совершенно спокойно. Словно перед ним не девушка в шикарном нижнем белье, а рыцарь в латах.
— А когда воспоминания хорошие, так реагируют?
— Жених?
— Да какой… — На секунду протрезвела, поняла, что чуть не проговорилась. — Какой вам разница? — Пусть лучше думает, что у меня язык заплетается, чем поймет, кто я.
— Мне нравится имя Лина.
— А мне нет. Дайте вашего эликсира, а?
Карие глаза сузились в насмешливые щелочки. А женская логика в моем подвыпившем лице пояснила:
— Мне лучше уснуть. Иначе потом нам обоим будет стыдно.
— И мне? — искренне удивился палач.
Ну да, ему-то чего стыдиться, это я мечтаю о его губах и сижу в неглиже. В таком состоянии могу всякого натворить. Кто знает, куда меня заведет фантазия и отсутствие тормозов, отключенных абсентом.
— Вам, — уверенно кивнула я, — я ведь феникс.
— И что? — заинтересованно спросил Иден.
Какой непонятливый. А мне казалось, он знает о моем народе больше меня. Наверное, это моя близость на него так действует. Кровь от мозгов отхлынула. Я не гордая, объясню.
— Мы неуравновешенные, вспыльчивые, темпераментные… — Мысли путались. — Иногда нам трудно себя контролировать, а еще мы можем поступать нелогично. — Иден усмехнулся, а я, сделав над собой усилие, все же закончила: — С нами сложно.
— Не всегда. Вы яркие, светлые, приносите хаос и неразбериху, без которых скучно. — Я сфокусировала взгляд на лице мужчины, что-то в его словах заставило насторожиться. Я не была уверена в своем восприятии действительности. Могло ведь и показаться. Два стакана абсента не шутка. — А еще вы сияете. — Я окончательно уверилась, что у меня начался пьяный бред. Иден был грустным, очень грустным. Он смотрел на меня, а видел кого-то другого. И от этого сделалось тоскливо и неуютно.
Я хорошо помнила, как сияют фениксы, когда любят. По-настоящему, взаимно. Вначале легкие всполохи в ауре, потом мягкий, согревающий свет всех оттенков истинного воплощения. Глаза фениксов в это время не просто блестят, они сияют, стоит паре воссоединиться. О такой любви пишут в романах, о ней мечтают.
Я всего несколько раз видела сияющих фениксов. Это было прекрасно.
Мои родители сияли.
В детстве, наслушавшись сказок, я мечтала, что встречу своего крылатого принца, и мы будем сиять. Мама смеялась и говорила, что, когда я подрасту, она расскажет, как понять, кто он, тот самый. Мама ничего не рассказала — она умерла. А отцу было не до того.
Больно, как же больно вспоминать.
Я сердито всхлипнула, вытерла кулаком слезу, скатившуюся по щеке, и сказала первое, что пришло в голову:
— Почему вы сказали всем, что я ваша любовница?
— Я не говорил, — с невинным видом ответил палач.
— Не говорили, но вели себя… — Слова разбегались испуганными мышами. — Так… вели себя… как…
Я неопределенно взмахнула рукой. Запал закончился, и меня начало клонить в сон. Пару раз зевнув, я поползла обратно. Безумно хотелось обнять подушку, закутаться в одеяло и проспать целую вечность. В одеяле я запуталась. Шипела, ругалась на него, а непослушная тряпка никак не хотела накрывать меня целиком. То пятки торчали, то плечи.
Я уже было решила, что пяткам вполне комфортно будет и снаружи, но тут Идену надоело за мной наблюдать. Ловким движением он развернул одеяло, как нужно. Я пробормотала слова благодарности, блаженно зажмурилась, обнимая подушку. Упавшие на лицо волосы мешали, но мне было лень их убирать. За меня это сделал палач. Отвел с лица непослушную прядь, потом его пальцы невесомо скользнули от моего виска к щеке. Ласково, нежно, успокаивая.
— Спите.
— У вас есть ребенок? — сонно буркнула я.
В ответ послышался короткий смешок, который можно было истолковать и как «да», и как «нет».
— Почему вы так решили? — спросил Иден после короткого молчания.
От удивления я даже проснулась и, поборов в себе лентяйку, открыла глаза. Разочарованно вздохнула: он ничего мне не скажет. Попытка не пытка?
— Когда вы застегивали мне шубу… — Храбрая от алкоголя, сонная от него же, я плохо соображала и говорила то, что думала. — Так за детьми ухаживают. Мама со мной так вечерами прощалась, а еще она целовала меня в лобик…
— Не надейтесь, — фыркнул Иден, наклоняясь ко мне. И я неожиданно получила то, чего добивалась весь вечер. Поцелуй был мягким, неторопливым, вкусным. Он дарил обещание, нежность, покорял и заставлял голову кружиться, а сердце сжиматься от предвкушения.
— А теперь спать! — оторвавшись от моих губ, Иден погрозил мне пальцем, окончательно убедив в том, что у него есть ребенок.
А у того наверняка имеется мама. Самое большее, что мне светит, — быть любовницей лэра Регана. В состоятельных семьях супруги часто жили отдельно, порою и собственное счастье устраивали порознь, после того как обзаводились наследником. Впрочем, чтобы завести наследника, не обязательно жениться. Достаточно признать малыша. Матери часто отдавали детей состоятельным отцам за ежемесячное содержание. Этот вариант нравился мне меньше всего. Сама натура феникса противилась тому, что ребенок может расти без матери. Для нашей расы дети — чудо, само их появление — великое счастье, от них не отказываются никогда. Другие расы не столь щепетильны в этом вопросе.
О трисс Реган никто не слышал, вдовцом Иден тоже не был. Газетчики бы такое не пропустили. А то, что палач скрывает своего ребенка, — логично, особенно если вспомнить о нападении наемников и покушениях. Я не хотела думать, что он может прятать и жену. Решила для себя, пока не выясню обратное, Иден холостяк.
Последней мыслью было: «Судя по всему, Иден хороший отец».
Проспать вечность мне не дали. Проснулась посреди ночи с тяжелой головой, болью в висках и пересохшим горлом. Несколько минут тупо пялилась в темноту, не понимая, что меня разбудило, потом почувствовала, как завибрировал от магии воздух.
Вскочив с кровати, я поспешно выбежала в коридор. Источником чар подобного уровня могла быть защита на кабинете Идена или страж особняка. В любом случае ничего хорошего.
У гостевой спальни, которую занял Реган, я засекла его эхо. Иден выскочил из комнаты и ринулся вниз по лестнице.
— О! — Я замерла с занесенной рукой.
Ступеньки, покрытые ковром, были на месте, резные балясины, на которых покоился страж дома, также никуда не делись. Не было самого дракона.
Снизу из холла доносилось сердитое шипение и слышался голос Идена, уговаривающего кого-то выплюнуть гадость.
Осторожно спустившись по ступенькам, я увидела палача.
Реган, наряд которого состоял из черных шелковых пижамных штанов, строго глядя в желтые глаза свернувшегося кольцами дракона, объяснял ему, почему не стоит есть шпионов. Ожившая зверюга, подросшая и занявшая почти все свободное пространство, блестя медной чешуей, недовольно шипела, не соглашаясь, всем видом показывая, что соглядатай — весьма вкусное блюдо и выплевывать его в угоду хозяину глупо.
Абсурда ситуации добавляли валяющиеся на полу круглый флакон с сиреневой жидкостью и женская шаль. Кажется, Иден опять изменил график работы. На улице ночь, а он дома, хотя, по его же словам, должен быть в мэрии. Впрочем, я его понимала. После нападения наемников я бы тоже решила немного отдохнуть. Поразило другое — я видела эту шаль раньше. На плечах экономки. Какая из нее шпионка? Милая, иногда излишне заботливая женщина, какой из нее соглядатай?
Именно этот момент выбрал дракон, чтобы согласиться с Иденом и выплюнуть… Мелани. Женщина была слегка пожевана, но вполне цела, жива и относительно здорова. Без сознания. Для того, кого сожрал и отрыгнул дракон, подобное простительно.
Значит, это она следила за Иденом, а не ее любовник.
— Уже проснулись? — подталкивая расстроенного дракона к лестнице, приветствовал меня палач.
— Э-э-э… Да! — Я вжалась в стену, чтобы ящер мог проползти мимо.
— Превосходно.
Мы с Иденом проследили за тем, как дракон уменьшается, превращаясь в длинную, тонкую, блестящую ленту, и занимает свое место на балясинах, становясь вычурными перилами.
Осторожно дотронувшись до них, я уловила лишь крохотный отголосок магии и довольно четкое эхо.
Звук осторожных шагов сопровождался шелестом юбки и своеобразным шерстяным шорохом, когда край шали при движении терся о ткань платья. Женщина шла уверенно, решительно. В сторону кухни. Но едва она прикоснулась к ручке двери, ведущей из холла в служебные помещения, как ожил дракон. Он двигался практически бесшумно, только когти слегка цокали по паркету. Мелани успела лишь тихо охнуть, на пол упала ее шаль, лишившаяся хозяйки, и пузырек, который женщина сжимала в руке.
— Покажите! — Пока я слушала прошлое, Иден подошел к ступенькам и, глядя снизу на меня, протянул руку.
Вложив ладонь в сильные, слегка мозолистые, но сейчас нежные и осторожные пальцы, я снова, как и в первый раз, коснулась перстня. Но артефакт не стал проверять меня на безопасность для своего владельца. Или неприятное покалывание, которое я почувствовала в тюрьме, было не случайным — и перстнем тогда управлял палач. Сейчас в этом не было необходимости.
Прикрыв глаза, я начала постепенно передавать отпечатавшиеся в памяти образы.
— Благодарю. А теперь, если вас не затруднит… — Иден, не отпуская моей руки, вложил в пальцы флакон, который уронила экономка.
— Вы хотите, чтобы я сразу передавала вам эхо? — удивилась я.
Все же маги прошлого вначале сами слушают, а потом, немного разобравшись, могут «показать» эхо другим. По крайней мере, я, изучая в библиотеке материалы на эту тему, всегда находила именно такой порядок действий.
— По-моему, это очевидно. — Палач задумчиво покосился на экономку. — Вам еще ее эхо слушать. Чем быстрее мы это сделаем, тем больше узнаем.
— Может, с нее начать?
— Не стоит, лучше с флакона. Он долго хранился у Мелани, эхо на нем и так слабое.
Я кивнула, соглашаясь, что логика в словах Регана была. Не поняла я другого: как экономка смогла пронести мимо стража отраву. В том, что в склянке яд, не сомневалась. Спрашивать у палача не стала, отложила вопросы на потом, нетерпение и недовольство тем, что я медлю, было явственно написано на лице Идена.
Эхо склянки, как я и думала, было размытым, смазанным и сильно искаженным. Вначале мне было странно сразу передавать звуки и шорохи Регану, потом я увлеклась погружением в прошлое и делала это не задумываясь. Самое вразумительное, что смогла отыскать, — булькающий разговор экономки с какой-то женщиной.
Мелани приказали следить за Иденом и сообщать обо всех женщинах, посещающих его дом. Затем вручили склянку «для хозяйственных нужд», объяснив, что Реган вроде бы жаловался, что видел в своем доме крысу. Ясное дело, в ней был не крысиный яд, а нечто похуже. Насколько я поняла из разрозненных обрывков фраз, Мелани была уверена, что убивать ей никого не нужно, склянка предназначена именно для крыс.
Наивность шпионки поражала. Какие крысы, если в особняке палача стоит магическая защита от всякой пакости, ползучей и летучей?
Я прокрутила разговор с нанимательницей экономки. Попробовала копнуть чуть дальше. Вслушиваясь в невнятные шепотки, потихоньку складывала картинку.
Итак, наняла экономку любовница Идена. Очевидно, она очень хотела поселиться в его особняке, а он снял ей квартиру. Ревнивица сразу же заподозрила измену. Защиты от бытовых паразитов на доме тогда еще не было. Так что склянку вручили действительно для крыс, а не для хозяина.
Гм, а это интересно.
Договорились о слежке женщины в доме. Любовница хозяина заглянула в кухню, разговорилась с экономкой. Кажется, она давно присматривалась к ней. Немного надавила на жалость, посетовала на свое незавидное положение. Мелани прониклась сочувствием и согласилась следить за хозяином. За вознаграждение. Записки с отчетами и скромные гонорары дамочки передавали друг другу через курьера. Парень считал, что экономка Регана переписывается с поклонником.
Конечно же, хозяин дома был в курсе происходящего.
Теперь я хотя бы понимала, почему Иден не трогал «шпионку». Узнать что-то действительно важное она не могла. Магические щиты не дали бы ей это сделать, ведь Мелани, как ни крути, человек без капли волшебства в крови.
Но тогда что случилось сегодня? Не давала покоя мысль, что дракон напал не сразу, будто женщина не собиралась никого травить, а потом передумала. Почему? Что изменилось?
Отдав Идену склянку, я, не отпуская его руки, подошла к экономке. Легкие сонные чары, которыми Реган ее обездвижил, немного мешали, но я справилась. Слушать прошлое женщины было намного проще, чем флакон.
Вчера у экономки, безусловно, выдался трудный день, ночка тоже была бурной. После обеда ей поступило весьма заманчивое предложение. Вместе с продуктами посыльный вручил ей записку от доброго эссира, тайного поклонника прекрасной месс. Сумма, предложенная любовницей Регана, разозленной нашим с Иденом «выходом в свет», была астрономической. Это я узнала из удивленного шепота самой женщины.
Однако Мелани далеко не сразу решилась на убийство. Метания женщины я пропустила. Очередную ссору с любовником — тоже. А потом был полуночный поход на кухню, который закончился в животе стража дома.
Ну что, теперь понятно, почему экономка хотела поссорить меня с Иденом, — помогала нанимательнице.
— Почему страж сразу не напал? — спросила я, заметив, что Иден доволен. А что? Я свою работу выполнила, пусть теперь хоть немного разъяснит, что здесь произошло.
— Видимо, она до последнего сомневалась, а потом решилась.
Я что-то подобное и предполагала.
— Чего ждете? Вы свободны. Гонорар за оказанные услуги я перечислю сегодня. На работу я утром не приеду, вечером буду на час раньше, имейте виду, если будут посетители. — Наверное, я все еще находилась под очарованием прошлого вечера, потому что некоторое время удивленно таращилась на деловито осматривающего спящую женщину Идена, превратившегося в начальника.
Палач ясно дал понять, что в моем присутствии не нуждается. Я, слегка обиженная, вернулась к себе. Уснуть так и не удалось. Поворочавшись пару минут, я вспомнила, что моя одежда осталась в спальне Идена.
Палач до сих пор был внизу — эхо подсказало. Что он делал, я не поняла, но обрадовалась, что смогу незаметно вернуть свое честно купленное имущество и не побеспокою хозяина комнаты.
Мои вещи аккуратной стопкой лежали на кресле. Плотнее запахнув халат, я прижала добычу к груди и вышла в коридор.
Снизу доносились тихие голоса, искаженные магией. Мне стало любопытно, о чем таком секретном Иден разговаривает со стражей, что закрылся щитами. На цыпочках прокралась к лестнице, пригибаясь, спустилась.
Сыскарей, прибывших за экономкой, я не увидела, но эхо послушала. Искаженные шорохи, вздохи и обрывки фраз, ничего из ряда вон выходящего в холле не происходило. Иден рассказывал о неудавшемся покушении. Законники обещали, что преступница исчезнет. Скорее всего, эхо пошутило, они имели в виду, из тюрьмы не выйдет. Завтра все газеты будут пестрить заголовками о покушении на лэра Регана. Магическая защита от прослушивания стоит, чтобы случайно не разбудить остальных слуг. Они же не виноваты, что хозяин решил поиграть со шпионкой.
Уже в своей спальне, выбирая свежую одежду, я подумала, что временами поведение палача не укладывается в образ скандального и самоуверенного лэра, которому нет дела до других. Иногда он будто открывается с более человечной стороны. И мне эта сторона нравится.
Потратив на водные процедуры и одевание несколько часов, я окинула оценивающим взглядом свое отражение в зеркале. Кремовая блуза с кружевным жабо кокетливо выглядывала из-под тонкого шерстяного жакета глубокого кофейного цвета. Юбка на пару гонов светлее ложилась свободными складками. Высокая прическа придавала образу дополнительную строгость. Несколько выпущенных из укладки прядей смягчали мой облик. Вместе с легкомысленными кружевами блузки они подчеркивали обаяние и юный возраст. Думаю, Иден оценит прилежную сотрудницу.
Все-таки я больше представительница своего народа, чем думала. Обиделась на то, что Иден напомнил мне о моих обязанностях. А ведь он ничего такого не сказал. Не думала же я, что после чудесного вечера, если забыть о нападении, он станет вести себя по-другому?
Снова глянув в зеркало, я вытащила шпильки из волос и соорудила нечто более легкомысленное. Переодеваться не стала, у меня и так едва хватит времени на завтрак. Оставшиеся пару часов до начала рабочего дня я собиралась потратить на прогулку по городу к дому Лисбет Скари. Записка девушки не давала мне покоя.
Я спустилась вниз. Завтрак в спальню мне не принесли, потому что подали его в столовую. Тут неожиданно денежная пластина ожила, пришли деньги за работу с эхом. Судя по сумме, я не прошлое слушала, а торговала алмазами. Если так дальше дело пойдет, скоро я смогу пополнить свой скудный гардероб и снять домик.
Обнаружив в столовой повара и мой завтрак, я быстро поела. На мой вопрос, готов ли экипаж, прислуживающая за столом горничная кивнула и сообщила, что карета и лэр Рикард меня ждут.
Надо ли говорить, что дополнение к экипажу в виде помощника палача меня совершенно не устраивало. С ним я могла съездить по магазинам, посмотреть съемные дома. Но как объяснить мой визит в дом уволившейся секретарши?
— А ты ранняя птичка! — Тот, о ком я только что думала, просто неприлично довольно улыбаясь, зашел в столовую. Заметил кофейник, плотоядно осмотрел стол и, не найдя второй чашки, налил кофе в мою и выхлебал до дна. — Куда поедем? Ты же не просто за два часа до работы собралась?
— Хочу кое-что купить. — Рикард поскучнел, очевидно, вспомнил, как я выбирала шубу, а он зевал, сидя в кресле. Идея, как попасть в дом Лисбет Скари, не привлекая внимания оборотня, вначале показалась мне гениальной, потом глупой. В итоге я решила, что буду смотреть по обстоятельствам. Не выйдет — значит, не выйдет. Времени у меня предостаточно. Очень хочется узнать хоть что-то и начать складывать пазл, частью которого я оказалась.
— Спасибо, — поблагодарила горничную, принесшую чистую чашку взамен конфискованной Рикардом.
Допив кофе, мы с помощником палача погрузились в карету. Мой сопровождающий тут же предложил вместо бесполезных походов по магазинам съездить в ресторацию. Предложение было заманчивым, но я отказалась. И назвала кучеру адрес, куда мы отправляемся. Рикард разом оживился, расцвел. А чего бы ему не радоваться? Я выбрала самый большой магазин нижнего женского белья в столице. В прошлый раз оборотень чуть ли не слюной капал, когда смотрел на работающих там девушек.
Прежде чем мы тронулись, я подозвала мальчишку с газетами и купила «Вестник Тариса». Мысли все чаще возвращались к идее снять собственный угол. Я не была уверена, позволит ли Иден мне съехать. Я была нужна ему рядом, под рукой. Пусть будет так. После нашего визита в ресторацию и вечерней прогулки уже практически вся столица в курсе, что у скандально известного палача новая любовница, которая живет в его особняке и работает его секретаршей. Значит, так просто меня не отпустят. Это тревожило. Думаю, снятая тайно от Регана квартирка немного успокоит мои нервы.
Развернув газету, сначала просмотрела статьи на первой полосе, но никаких упоминаний о покушении на Регана не нашла. Может, не успели к утреннему выпуску? Или были новости поважнее?
Далее в половину разворота красовалось изображение мэра и гостей из Хайрана. Лэр Андерс Биргер лучился радостью, послы постно улыбались и взирали на него со смесью отвращения и пренебрежения. В уголке виднелся Густав Кьелл и чье-то плечо. Судя по нему, ненаследный принц так и не поборол свой страх перед фотоизображениями.
Пробежав глазами статью, где газетчики расписывали значимость визита послов Хайрана для империи, я невольно скривилась. Если бы Хайран был уверен в победе, давно бы напал. Но правящие в соседнем государстве маги прекрасно знали, что их отрядам чародеев при всем желании не справиться с армией, наполовину состоящей из нелюдей и нечисти.
Под статьей о визите послов Хайрана было сообщение, что сегодня ночью найдено тело женщины средних лет, заколотой кинжалом. Фотографии не было. Упоминалось, что лицо погибшей обезображено, а аура практически стерта, опознать ее не имеется никакой возможности. Автор заметки, по одному ему известной логике, связал убийство с несколькими схожими нападениями. Везде действовали кинжалом или боевым кнутом. Приплел исчезновения двух почтенных лэров, случившиеся в последние полгода. Маньяк был виртуозом своего дела. Никаких улик сыскарям не оставлял.
Надо быть очень осторожной. За Иденом охотятся, а тут еще маньяк. Я — феникс, воскресну, но не хотелось бы так глупо умирать. Все же смерть дело малоприятное.
Отыскав объявления о сдаче жилья, я погрузилась в чтение. Экипаж тем временем катил к магазину, Рикард дремал. Я нашла несколько подходящих вариантов. Просмотрела остальные, надеясь, что на улице, где жила бывшая секретарша Идена, сдается домик или квартира; в идеале в том же доме или по соседству. Не хотелось обманывать оборотня, хоть я и выбрала магазин как можно ближе к нужной улице, идти все равно далековато. Успею ли вернуться назад к моменту, когда помощник палача заподозрит неладное? Удача была явно не на моей стороне. Ни одного объявления в радиусе двух кварталов.
В магазине со скромным названием «Ночная фиалка» нас встретили с распростертыми объятиями. Работающие там девочки тоже запомнили оборотня, окружили его заботой и вниманием. Счастливого Рикарда, расточающего комплименты, проводили в комнату ожидания. Компанию ему составили шесть чашек кофе, по одной от каждой продавщицы, и свежие газеты.
Меня проводили в оборудованную кабинками часть магазина. Пока я примеряла умопомрачительные кружевные комплекты, девушки выспрашивали о Рикарде, в прошлый раз они стеснялись. Конечно же, я рассказала о брате-тиране, запрещающем мне встречаться с любимым. Девочки мне посочувствовали. Но услышали лишь «брат», не заметив тирана. «На свидание» я вышла через черный ход, получив заверения, что час у меня есть.
Постояв пару секунд на невысоком крыльце, решила, что лучше будет нанять пролетку. В отличие от девочек из магазина, я не была уверена, что Рикард целый час будет спокойно сидеть в комнате ожидания. Выбирала извозчика по ауре и эху. Мне был нужен спокойный человек, дружелюбный и не любопытный, который не станет спрашивать, почему юная трисс странно себя ведет. В итоге я прошла мимо двух возможных кандидатов. Один раздевал меня сальным взглядом. Второй недавно рассказал о клиенте сыскарю. За медяшку! Оба были одиноки. Взаимная любовь отражается на аурах, она делает людей добрее, мягче.
Упитанный мужчина на козлах чистенького экипажа мне сразу понравился. В его ауре мягкими переливами алого играла любовь, не мимолетная или случайная, а долгая и настоящая. Обручальное кольцо на пальце это подтверждало. А эхо подсказывало, что у него большая, дружная семья. Мужчина принципиально не ввязывался в сомнительные дела, считая, что извозчик должен только возить, а не следить за клиентами. Именно так он и сказал сыскарю, пытавшемуся его завербовать.
О цене мы быстро договорились. Ехать было недалеко, и я не обеднела. За небольшую доплату мужчина согласился подождать моего возвращения и привезти обратно.
Дом, где жила Лисбет Скари, оказался крохотным одноэтажным зданием, чудом уместившимся на небольшом участке земли, огороженном дощатым забором. Никакой магии или защиты. Во двор я вошла без труда. Не спешила. Старательно слушала прошлое.
В шаге от калитки уловила невнятные шорохи, глухой звук удара, сопровождающийся характерным скрипом, и гулкий, усиленный эхом отголосок падения — кто-то поспешно выскочил из дома, получил по руке калиткой, которую удерживала тугая пружина, и выронил тяжелую сумку.
На этот слой наложился еще один, более новый. Кто-то приходил сюда, опять-таки получил калиткой, и с руганью пошел к дому. Мужчина был не в восторге, что его сюда послали. Вскрывал замок на двери, недовольно бурча. Из обрывков его бормотания я разобрала, что его отправили проверить, действительно ли хозяйка дома пропала.
Это мне не понравилось.
Формулировка была точная — эхо не пожелало искажать грубые слова, которыми визитер охарактеризовал девушку. Лисбет не просто работала на Идена, она за ним следила и сбежала, не предупредив нанимателя. Неужели опять любовница Регана постаралась? Ответ на свой вопрос я надеялась найти в доме.
Возникла небольшая заминка. Когда подошла к крыльцу, почувствовала чей-то изучающий взгляд. Стараясь не делать резких движений, осмотрелась и, не скрывая радости, заулыбалась. На заборе сидел соболь. Зимняя шубка красиво серебрилась на солнце, глазки-бусинки задорно блестели. От зверька еле заметно фонило магией. Но в этом не было ничего удивительного. Не так давно богатые трисс решили, что ручные норки и соболи гораздо интересней крохотных лысых собачек. Но зверьки считали по-другому и часто сбегали. Поэтому на них цепляли магические метки. Что-то прострекотав, соболь исчез за забором, а я вернулась к прерванному осмотру.
Ключ от двери был за притолокой — Лисбет всегда его туда прятала. В комнате царил образцовый порядок. Все было безликим и очень функциональным. Никаких приятных мелочей. Даже вещи, которые девушка забрала в день своего побега, были просто вещами.
Списав царящий в доме аскетизм на приютское воспитание секретарши, я обошла комнаты второй раз, прислушиваясь к прошлому. Кухня, санузел, спальня и небольшая прихожая.
Жизнь Лисбет была скучна и однообразна. Ни друзей, ни любимого, даже кошки у нее не было. Секретарша приходила с работы, ужинала, принимала душ, спала. Утром уходила. И так по кругу.
За несколько дней до ее побега она увидела во сне свою смерть. Девушка проснулась возбужденной. Долго стояла перед зеркалом. Потом кинулась собирать вещи. Не собрала, бросила, сделала себе выговор и ушла на работу.
Но убедить себя, что приснившийся кошмар всего лишь сон, а не видение из будущего, Лисбет не смогла. В день увольнения она решила сбежать, уехать подальше. Идея с запиской пришла ей спонтанно. Как я и думала, мой образ проник в ее видение, был очень четким, вплоть до времени и даты, которые она увидела на часах в приемной и настольном календаре. Девушка поняла, что я буду работать на ее месте, и решила привести меня сюда. В день отъезда секретарша, стоя перед зеркалом, несколько раз громко повторила: «Волки не самые страшные хищники! Если ты здесь, найди меня в…»
То, что эхо искажает прошлое и доносит от силы половину сказанного, Лисбет не учла. Где ее искать, я не представляла. Упоминание о волках настораживало. Если в видение девушки вплелся не просто мой образ, а какой-то отрывок из моего будущего, значит, моя судьба связана с секретаршей. Кто знает, как будущее отреагирует на мое вмешательство? Не станет ли хуже нам обеим?
Из дома я вышла в растрепанных чувствах. Бросить расследование? Понадеяться, что на будущем поездка в дом секретарши не отразилась? Но даже моих скромных познаний в этом вопросе хватило, чтобы понять: глупая надежда, уже отразилась, и будущее изменилось.
Остается одно — идти дальше по следу Лисбет.
Хозяин пролетки был слегка удивлен моей просьбой ехать помедленнее в направлении противоположном тому, откуда мы прибыли. Но я платила, и это было главным. Когда мы, вслед за эхом прошлого экипажа, нанятого Лисбет, свернули в сторону Портовой слободы, я попросила возницу остановиться. Времени оставалось впритык. Покрутив головой, запомнила место, и мы отправились обратно.
В примерочную магазина я вернулась точно к оговоренному времени. «Братец», по словам девушек, как раз начал волноваться, что я увлеклась примерками. Сам же, к недовольству продавщиц, час просидел в уборной. Удалился, как только я ушла, и выполз весьма недовольный пару минут назад. Купив один из комплектов, я чувствовала себя транжирой. Все же в прошлый раз я ограничилась одним бюстье. Транжира и есть! Вначале весь аванс потратила, теперь треть гонорара угрохала, чтобы девушки, благодаря которым я смогла провернуть свое дело, не чувствовали себя обделенными. За пару дней я потратила двухмесячное жалованье библиотекаря. Правда, теперь у меня есть одежда и какая-никакая информация.
— Ты потратила на это час? — Рикард, помогая мне забраться в экипаж, недовольно поморщился, показывая на маленький сверток золотистой бумаги в моих руках.
Я пожала плечами, давая понять, что благовоспитанные трисс не говорят на такие темы с мужчинами. Сомнительно, конечно, можно ли меня считать благовоспитанной, но обсуждать нижнее белье с помощником того, кого считают моим любовником, по меньшей мере странно.
Всю дорогу до мэрии Рикард молчал, морщился, украдкой потирал живот. Кажется, напавший на него недуг никак не хотел отступать. Что же он такое съел, что даже ускоренный обмен веществ оборотня не справляется? В кабинет палача Рикард подниматься не стал. Проследил, как я вхожу в здание, и укатил.
Через фойе мэрии я шла, настороженно озираясь. В противоположном конце зала, спиной ко мне, стоял Константин Вальме. Архивампир о чем-то разговаривал с начальником городской стражи. Судя по тому, что мужчина был в верхней одежде, его поймали на полпути в кабинет. Я вполне могла проскочить незамеченной, но замешкалась, увидев ауру спутника брата императора. Черные всполохи с алыми искрами, почти как у вампиров. Однако невысокий темноволосый парень в форме личной охраны императора не был вампиром.
Он был фениксом. Темным фениксом!
Темные — перевертыши нашей расы. Мы умираем, чтобы возродиться. Они возрождаются из чужой смерти. Любой, кто попытается отправить его к предкам, погибнет, отдаст свою жизнь за жизнь темного феникса. Даже если умирающий будет в одиночестве, он все равно убьет того, кто прямо или косвенно причастен к его гибели. Или того, кто будет рядом. Помимо этого, кроме обычной магии им, как и вампирам, доступна магия смерти. Лучших телохранителей или убийц не найти.
Они крайне малочисленны. Всего два рода — Эрли и Энио. Оба добровольно принесли магическую клятву служения императору. Но о них давно никто не слышал. Поговаривали, что «старики» отошли в мир иной, так и не оставив потомков. С деторождением у них дело обстояло хуже, чем у остальных фениксов. Мама говорила, что даже нам, белым, которым для появления птенца-феникса нужна истинная любовь к сородичу, проще стать родителями, чем им, но в подробности не вдавалась. Она вспоминала их по другому поводу. Мама считала темных удачным примером принесения магической клятвы.
Темных фениксов или боялись, или пытались использовать. Заканчивались такие попытки, как правило, плачевно — магами они были сильными. А еще гордились тем, что служат императорской семье уже много тысячелетий. В один прекрасный день главам семейств это надоело, и был найден приемлемый вариант — магическая клятва на крови. Императора и самих фениксов все устраивало.
Отец с мамой не соглашался, говорил, что это исключение из правил. Я была с ним согласна. Мне ли не знать, что может сделать маг с тем, кто принес ему клятву на крови! Это хуже, чем рабство. Ты не можешь ничего сделать, сказать, ты выполняешь приказ, даже если внутри все рвется на части.
Заметив, что на меня, замершую у двери, начинают коситься заходящие в фойе люди, я тихо вздохнула и, пристроившись за двумя девушками в форме уборщиц, проскользнула к лестнице. Поднявшись на пару ступенек, не выдержала и обернулась.
Феникс участвовал в обсуждении, брат императора и начальник охраны прислушивались к нему. Как к равному.
Но это ничего не значит. Темный вполне может выполнять приказ хозяина. Он сделает все, чтобы его выполнить. Будет говорить то, что надо, улыбаться, шутить, лгать.
Лишь глаза могут выдать. В их глубине будет боль. Или равнодушие. Но чтобы это увидеть, надо хорошо знать человека и быть очень внимательным.
Заметить магическую клятву на крови практически невозможно, поэтому ее так любят нечистые на руку маги всех рас. Я изучила множество документов на эту тему. Но выводы были неутешительны. Сведений, что кто-то сумел снять клятву, я не нашла.
Ты можешь мечтать о свободе, но действовать будешь согласно приказу. А если ослушаешься — умрешь. Медленно или быстро — зависит от того, что именно ты сделаешь, и насколько это пойдет в разрез с волей хозяина.
Мой отец начал умирать, когда решил, что мне не место в подвале Эмиля. Об этом я узнала потом, из книг. Он прекрасно понимал, на что шел, и ничего не сказал. Глупо надеяться, что архимаг внес в свой приказ коррективы, чтобы не лишиться единственного оставшегося раба, но иногда я мечтала об этом. Особенно в первые несколько лет самостоятельной жизни. Потом вспоминала некролог в газете. И маму с ее детской верой в то, что Эмиль однажды нас отпустит, потому что его глаза выдают в нем неплохого человека.
Во всем этом ужасе радовало одно: чтобы принять клятву на крови, требовалось огромное количество магической энергии. Ритуал был связан с призывом смерти, Эмиль дважды рисковал жизнью, чтобы получить власть над отцом и мамой. Столько усилий ради каких-то опытов! Садистских наклонностей я за Эмилем не замечала. Он мог быть жестоким, но удовольствия от процесса точно не получал. Я бы знала…
Меня передернуло от отвращения.
Поняв, что телохранителя из меня не выйдет, архимаг приступил к опытам. Объектом исследований была моя способность возвращать. Как и все белые фениксы, я могу вернуть убитого к жизни, если с момента смерти прошло не более трех-пяти минут. Но чтобы кого-то вернуть, мне нужно умереть.
В памяти всплыли звуки прошлого. Шорохи, стоны, крики… Звон стали…
Хватит. Прошлого не вернуть. Слезы выплаканы. Рубцы на сердце хоть и болят, но уже не кровоточат. Душу греет мысль, что однажды я найду способ доказать вину архимага.
Поднимаясь в кабинет, я подумала, что, когда Иден предлагал мне принести клятву на крови, он, в случае моего согласия, рисковал не меньше Эмиля. Зачем? Ради какого-то секретаря?
Уже в приемной, вешая одежду в шкаф, я размышляла, как мне попасть в Портовую слободу и не влипнуть в очередные неприятности. Все упиралось в сбежавшую секретаршу, шпионившую за Реганом. Что она хотела сказать своим странным посланием у зеркала? О каких волках шла речь? О тех, что стоят у особняка Эмиля? А других и нет. Разве только Рикард волк? Тогда зверь страшнее него — Иден? Человек? Что за глупость! А как же глаза палача? Виноват перстень — однозначно. В последнее время я ничего похожего на жуткий взгляд не наблюдаю. Значит, волки Эмиля. Символ его рода. Получается, есть некто страшнее архимага?
Окончательно запутавшись, я решила действовать постепенно. Поставила цель — сделала — добавила фрагмент к картине происходящего. Если он, конечно, появится. А то может быть как с экономкой — профессионал оказался дилетантом, нанятым ревнивой женщиной. Уверена, люстра тоже ее рук дело. Подговорила какого-нибудь лопуха, а тот даже не подумал, что громоздкая штуковина может свалиться на голову случайному прохожему.
И чего эта Оливия к Регану прицепилась? Завещание он на нее вряд ли написал. А подстроенные ею покушения его лишь забавляли. Странный способ вернуть мужчину. Разве только…
Я задумчиво посмотрела на дверь приемной, потом вспомнила, как мы с Иденом долго шествовали к кабинету в первый день моей работы. Кажется, напоминающий блоху лэр среди многочисленных знакомых Идена тоже был. Он вполне мог рассказать Оливии обо мне.
Быстро она сориентировалась!
Пока мы раскланивались с сотрудниками мэрии на лестнице, женщина нашла добровольца на роль моего убийцы и алиби себе обеспечила. Наверняка сидела в кабинете нового любовника и ждала известия о моей смерти. А тут Иден некстати хлопнул дверью. И в особняке травить собирались не хозяина, а меня. И дракон защищал меня. Палач внес меня в список своих родственников, о безопасности которых нужно заботиться? Ему настолько нужен маг эха? Скорее, он узнал, что я белый феникс и решил использовать мою способность возвращать мертвых. Ведь кто-то же пытался его убить. И это была не любовница.
Но как он понял? Моя маскировка цела, в этом я была уверена. Аура Регана светилась ровно, созданная отцом и поддерживаемая мною «сидела» идеально.
Закрыв дверь приемной на замок, я тщательно изучила обе фальшивые ауры. Убедившись, что не ошиблась, открыла кабинет и уселась за стол. Мысленно перебрала события с момента нашего знакомства, но так и не нашла, где я прокололась. Получалось, Иден не может знать, кто я, и ему действительно жизненно необходим маг эха прошлого.
Решив немного отвлечься, я занялась своими непосредственными обязанностями. Писем сегодня не было, на столе сиротливо лежали несколько листов, сверху которых была записка Идена с распоряжением подшить в папку «Завершено». Выполнив нехитрое поручение, я сварила кофе и, устроившись на подоконнике с чашкой, задумалась, как же мне попасть в Портовую слободу. Все ниточки вели туда. Лисбет поехала на встречу с кем-то, кому она доверяла. Ессир Зосли спрятался там. И Идена ранили тоже в слободе.
Стоило вспомнить о Зосли, как сердце кольнуло беспокойство. Как там Мисса? Действительно ли ее отправили учиться или Иден и тут меня обманул? Вампиры показались мне приличными ребятами. Хотя, вернув мага, и забрали мои деньги.
Покосившись на ровные ряды папок, я обозвала себя последними словами. Что гадать, если можно все узнать!
Письмо вампирам я сочиняла долго и вдумчиво. Написать от своего имени побоялась — не была до конца уверена, знают ли они, что Иден все-таки меня вытащил. Палач вполне мог скрыть это от них. По всем законам конспирации представилась дальней родственницей, до которой дошли слухи о жутком происшествии в нашем городе. Дескать, написала им, а ответили соседи. Дом продан, и хозяева неизвестно куда уехали, назвали ваши имена. Сложнее всего было дать понять, что намерения мои ограничиваются лишь тревогой о здоровье родственников и намерением узнать их адрес.
Надеюсь, достаточно убедительно.
Адрес одного из вампиров мне подсказали в почтовом отделении при мэрии. Отправив письмо, я снова столкнулась с девушками-уборщицами. Уже в кабинете Регана подумала, что завидую им, довольным жизнью, смешливым, им даже в голову не придет добровольно отправиться в Портовую слободу.