Способ попасть в не самый благополучный район столицы я придумала — девушки-уборщицы подсказали, точнее их форма. Добротная, но неприметная. К ней прилагалось серое манто и шляпка, напоминающая чепец. Где находится склад с одеждой для обслуги, я знала благодаря завхозу. В таком наряде мне не составит труда незаметно покинуть мэрию, снять экипаж попроще и съездить в район, где благовоспитанным трисс не место.
Днем в Портовой слободе почти безопасно. А если моя неприметная персона кого-нибудь заинтересует, у меня есть магия. В крайнем случае, можно рискнуть и обернуться. На пару кварталов сил хватит. Как я потом буду объяснять страже, что делаю посреди улицы голая, я не знала. Надеялась, что летать не придется. Потому что тогда могут разрушиться обе фальшивые ауры. А на создание новых требуется время и много сил, которых у меня, после оборота, не будет. На человеческую ауру хватит, а вот на феникса нет.
Риск был очень велик, и я всерьез задумалась о том, чтобы рассказать Идену о послании Лисбет. Или хотя бы Рикарду. Попросить оборотня сопровождать меня. Хотя помощник Регана сразу же сообщит палачу о намечающейся вылазке. Насчет Идена я была не уверена. Мне хотелось ему верить. Очень. Птица не видела в нем опасности. Память напоминала о вчерашнем вечере. А разум холодно говорил, что палач лжет не только об эссире Зосли.
В таких колебаниях прошло два часа, дальше тянуть не было смысла. Или я еду в Портовую слободу и все узнаю, или жду вечера, рассказываю Регану и надеюсь, что он не станет убеждать меня, что это чья-то глупая шутка, я неправильно разобрала эхо и с Лисбет все в порядке.
Последним доводом стала карта. Чтобы как-то себя успокоить, я повторно наведалась в почтовое отделение под предлогом забытой где-то перчатки. На самом деле решила проверить свою догадку.
План Тариса висел на стене. Найти на нем место, где я прервала поиски Лисбет, не составило труда. Ессир Зосли пропал практически в соседнем квартале. Обе улицы можно было отнести к самым безопасным в слободе. По крайней мере, днем.
Решившись, я кое-как убедила себя, что это не кража, а временное заимствование, и пошла грабить завхоза.
В коридоре я столкнулась с Густавом Кьеллом. Глава приветливо улыбнулся мне, пожелал доброго дня. Я насторожилась. В первую нашу встречу глава Гильдии Магов посчитал меня частью обстановки. Во вторую — не заметил. Но архимаг удивил меня еще больше. Попросил разрешения войти в приемную. Пришлось открывать дверь. От кофе Кьелл, конечно же, не отказался. Подав ему чашечку ароматного напитка, я уселась на свое место, достала журнал записи посетителей и, взяв перо, приготовилась писать. Первым делом предупредила мужчину, что сегодня утром Идена не будет.
— В общем-то, трисс, я не к лэру Регану. — Архимаг аккуратно поставил чашку на блюдце, покрутил ручку, донышко неприятно скрипнуло о фарфор. — Я, собственно, к вам…
— Чем могу быть полезна?
Я скрыла удивление за вежливой улыбкой. Слушать эхо мага не рискнула, очень много на нем было всяких артефактов и защитных заклинаний. Не человек — дуб, наряженный к празднику Плодородия.
— Это прозвучит несколько странно, — издалека начал мужчина, — но я навел справки.
А вот это уже нехорошо. Мне интерес архимага ни к чему. Хватит Эмиля.
— Вы юная трисс…
Я навострила уши. Сейчас мне наконец-то скажут, зачем пришли, и я смогу отправиться за маскировкой.
— Ваше положение…
Да-да, помню, любовница палача. Я потупила глаза.
— Поймите, положение лэра Регана весьма шатко. Прошло почти полгода, но император все еще помнит его нелестные высказывания в свой адрес.
Мне бы возмутиться и броситься на защиту Идена, но я промолчала, продолжая сосредоточенно разглядывать свои переплетенные пальцы. Глава меня не знает, так что вполне может подумать, что я в шоке от его слов. Надеюсь, он не ограничится намеками. Узнать, что случилось в императорском дворце, хотелось до дрожи в коленках.
— Он нарушил все известные правила приличия и посмел прилюдно критиковать политику его величества. Вы не представляете, сколько было приложено усилий, чтобы его вызывающее поведение не было предано огласке.
Тем не менее газетчики как-то узнали о «нарушении этикета».
— Но, увы, это Регана ничему не научило. Трисс, скоро зимние торжества, и Реган, среди прочих, получит приглашение на Императорский зимний бал. Великодушие его величества не знает границ. Но и самоуверенность вашего хозяина тоже воистину безгранична. Он уже нелестно отзывался об императоре, не станет сдерживать себя и на балу.
Я недоверчиво посмотрела на Кьелла исподлобья. Куда он клонит? Не собирается ли предложить стать своей любовницей? А то уж слишком неблагонадежный получается Иден. Ссылки не боится, тюрьма его не пугает. Палач, одним словом.
— Если вам понадобится помощь… — Кьелл протянул мне визитку. — В любое время.
Заметил сомнение на моем лице и добавил с добродушной улыбкой, разом превратившей грозного главу в обаятельного мужчину средних лет:
— Не беспокойтесь, ничего неприличного я вам не предлагаю. Только помощь. Аделина открыла приют для трисс и месс, попавших в трудную жизненную ситуацию. Едва она узнала о вас, как настояла на моем визите. Думаю, мы сможем и вам помочь.
Помощь от бывшей императрицы — нет уж, спасибо! И вообще, любовь, которой светится моя фальшивая аура, они в расчет совсем не берут? Или думают, что, узнав о неблаговидном и опасном поведении любовника, я его сразу покину?
— Любовь проходит. А исковерканная жизнь остается с вами, — поднимаясь, вздохнул мужчина. И, предугадав мой не вполне тактичный вопрос о нем и бывшей императрице, добавил: — Нам с Аделин хорошо вместе, иногда это гораздо важнее чувств.
Я гордо вскинула голову, задрала носик, показывая, что не собираюсь пользоваться его добротой. Архимаг понимающе улыбнулся и, кивнув на прощанье, ушел.
Спрятав визитку в сумочку, я подумала, что история повторяется. Снова опасная ситуация и опять неожиданный покровитель, мотивы которого не понятны. Посмотрев на часы, я поспешила в подвал.
Старика на месте не оказалось. Послушав эхо, я определила дверь склада с одеждой. Навыков домушника у меня не было, зато имелись звуки из прошлого Лисбет. Девушка довольно шустро вскрыла замок в кабинет завхоза. Сподручными средствами. Шпилькой для волос. Вздрагивая от каждого шороха, я пыталась воспроизвести действия секретарши со своей дверью. Спустя пять минут звуки ее прошлого и моего настоящего совпали, и дверь открылась.
Мне очень повезло, что никто не обратил внимания на узел, который я вынесла из подвала. Уже переодеваясь в приемной, я пообещала своей разбушевавшейся совести, что обязательно верну одежду.
Выглядела я в форме неприметной, серой и унылой. То, что нужно.
Оставив записку на двери, согласно которой я отошла на пять минут, отправилась искать ответы на свои вопросы.
Брать экипаж у мэрии не стала, прошла пару кварталов и села в самый облезлый. Цену его возница заломил, как за карету императора. Поторговавшись пару минут, мы сошлись на более приемлемой стоимости поездки. В нее вошло ожидание в сомнительном районе, пока я навещу брата. Вначале хотела сказать «сестру», но вовремя вспомнила, какого рода деятельностью занимаются местные девицы. В прошлый раз я на это безобразие насмотрелась вдоволь, пока пряталась от наемников по крышам и подворотням. «Профессии» проживающих в Портовой слободе мужчин тоже были специфическими. Но лучше быть сестрой вора, чем девицы легкого поведения.
Пока экипаж грохотал, подпрыгивая на мостовой, как взбесившийся кузнечик, я успокаивала себя и птицу. Нам обеим был страшно. Больше всего меня пугало, что я могу обнаружить где-нибудь в подворотне, под завалами мусора, труп Лисбет.
Из кареты выходила, крепко сжав пальцы в кулаки. Тогда я еще не знала, насколько опрометчиво поступаю.
Стоило отойти на пару шагов, как возница, понукая лошадь, развернул свой тарантас, гордо именуемый экипажем, и укатил. Сдержать гневный крик и сделать вид, что это не меня только что облапошили, было трудно, но я справилась. Добравшись к дому с облезлой штукатуркой на углу двух безымянных улиц (таблички с их названиями были зарисованы похабными надписями), я, стараясь надолго не задерживаться на одном месте, двинулась вслед за эхом.
За двадцать лет тут ничего не изменилось. Обшарпанные дома, груды мусора, сейчас укрытые снегом, настороженные люди, сторонящиеся друг друга, стаи диких собак, облезлые коты и вездесущие крысы. Ароматы соответствующие, но их никто не замечал — лишь бы выжить. Заклинания, очищающие мостовую от снега, сгинули вместе с тротуаром. Идти приходилось по месиву из снега и грязи.
В слободе происходило столько мерзостей, что я то и дело морщилась, когда к эху Лисбет примешивалось прошлое подвыпившей банды или дешевых ночных бабочек, согласных обслужить клиента, где угодно.
Эхо привело меня к гостинице. Судя по вывеске и мордовороту у входа, достаточно дорогой для этого района. Прежде чем идти внутрь, я прислушалась, стараясь уловить характерный звук шагов девушки, предположив, что ее сообщник, назначивший встречу, не стал бы убивать секретаршу внутри. Честно говоря, мне попросту не хотелось заходить в гостиницу. Там могло быть еще больше гнусностей, чем снаружи. Начинало подташнивать от звуков шлепающей о плоть плоти, сального хохота и других «прелестей» этого места.
Если бы двадцать лет назад я так же хорошо слышала прошлое и понимала настоящее, сама бы выбежала в руки наемников. Мне повезло, тогда я была невинна, хоть и столкнулась лицом к лицу с жестокостью и смертью. Эмиль жалел меня. Для опытов выбирал лишь психически здоровых преступников, мелких воришек, как правило. Иначе, столкнувшись с их сущностями при воскрешении, я бы точно сошла с ума.
Сегодня мне тоже повезло. Лисбет вышла из гостиницы и поспешила прочь с каким-то мужчиной. Искаженные временем голоса привели на узкую захламленную улицу. Пробираясь через завалы, я понимала, что меня ждет, но все равно решила дойти до конца. Птица испуганно курлыкала, ей не нравилось то, что я делала.
Прошло немало времени; искажение было сильным, часть звуков безвозвратно исчезла. Но оставшихся было достаточно, чтобы разобраться в случившемся.
Лисбет убили. Убил тот, кому она доверяла. Зарезал кинжалом или чем-то похожим, звон короткого и узкого клинка я разобрала четко. Спрятал в куче мусора. Он был не один. За ним следили мужчина, который приходил в дом Лисбет и обзывал ее нецензурными словами, и почтенный лэр. Они были магами. Любитель похабных выражений затер следы преступления. А его хозяин проверил. Я узнала, кто он.
Выбравшись на соседнюю улицу, где было чуть меньше мусора и больше свободного пространства, я хмуро подумала, что судьба в очередной раз зло подшутила надо мной. Я знала, где лежит тело несчастной девушки, и не могла доказать вину ее убийцы. Кроме эха прошлого, у меня ничего не было. Нужно чудо, чтобы сыскари поверили мне и открыли дело, а не списали смерть Лисбет на несчастный случай.
Гуляла по столице злая шутка, что жители Портовой слободы весьма неуклюжи и часто падают на острые предметы. Порою по нескольку раз.
Направляясь к улице, где в прошлый раз потеряла след Зосли, я размышляла, как мне поступить. Оставить тело Лисбет погребенным под мусором не могла — мы ведь не звери, чтобы бросать усопших где попало. Сообщить сыскарям о своей находке? Но ведь тогда придется объяснять, как я ее нашла. Лишний интерес к моей персоне даром не нужен. Подбросить в участок записку? Наверное, это было бы правильно. Смущало только, что расследовать в этом случае смерть Лисбет будут спустя рукава.
Оставалось одно: рассказать Идену. В конце концов, шпионила Лисбет за ним, пусть разбирается. Его же пытаются убить, а не меня.
След ессира Зосли я все же нашла. Прогулялась до заколоченного дома на границе слободы и благополучного района. У старушки-соседки, вооруженной арбалетом от всякой напасти, узнала, что вампирюга, поселившийся тут несколько дней назад, помер. Законники нашли его в центре пентаграммы холодным. Совсем холодным. Сказали, низший пытался разорвать связь с хозяином и убил себя.
Смерть мага не вызвала радости. Мне не стало легче. Иден не соврал, вампиры не отпустили мага, Зосли сбежал сам, скорее всего, прихватив часть денег хозяина. Палач не захотел меня беспокоить, был уверен, они сами вычислят беглеца по связи, если тот не будет так глуп, попытавшись ее оборвать, для низших это смертельно опасно.
Две смерти, с которыми я столкнулась, угнетали. Занятая своими мыслями, не сразу обратила внимание на небритых молодчиков, перегородивших дорогу. Надвинув шляпку-чепец пониже, попробовала их обойти. У меня было всего два удара, а их пять! Успею пнуть еще одного — все равно остаются два. А пнуть я вряд ли смогу, сил останется мало, только чтобы пару метров пробежать. Попробовать очаровать?
— Попалась! — растянул толстые губы в усмешке один бандит, подавая знак остальным.
— Зуб, ты уверен, что это она? — с сомнением просипел его товарищ, пытаясь заглянуть под поля шляпки.
Я ниже опустила голову. Отступила на шаг назад, краем глаза замечая, что меня оттесняют в тупик.
— Она! Белобрысая, тощая, на фотокарточку похожа.
Его слова меня немного успокоили. Если их наняли меня похитить, то убивать не собираются. Касаемо того, что со мной могут сделать до передачи хозяину, то чары при мне. До сих пор я не пробовала растянуть их воздействие, давая небольшими порциями. Но ничего другого в голову не приходило. Хотя нет, приходило. Птица в панике курлыкала, рвалась на свободу, стремясь улететь. Ей было все равно, что наших сил едва хватит на несколько кварталов, если не считать того, что я раскроюсь перед наемниками.
— Сама пойдешь али как? С тобой кое-кто встретиться хочет, — сально усмехнулся главарь, поигрывая большим мясницким ножом. — Только ты вначале с нами расплатись за беспокойство. Стань сама в уголок, да нагнись пониже. Юбку, так и быть, задеру. Мы с ребятами быстро.
Меня передернуло от отвращения. Очаровывать подонков расхотелось. Я будто снова оказалась в подвале особняка с волками. Но теперь я была сильнее, злее.
Я ударила магией. Быстро, точно, как учил Эмиль. Мне удалось приложить о стену сразу двоих. Никаких эмоций при этом не испытывала, он бы мною гордился. Второй удар, соленый привкус крови, бегущей из носа… И остался всего один противник. Поднырнула под его руку, вывернула запястье с ножом. В последнюю секунду несущееся к груди бандита лезвие выхватила чья-то рука, протянувшаяся из-за моей спины, и главарь бандитов улетел в кучу мусора.
— Ну ты даешь! — Рикард, голый и злой, как стая пираний, повернул меня к себе лицом, больно стиснув плечи пальцами, тряхнул. — Очнись! Пора убираться отсюда. Арлина! Прямо по улице до таверны «Лис» и направо, там наш экипаж. Ясно?
Я послушно закивала. Мужчина сердито зыркнул на меня, присел и обернулся серебристой зверюгой величиной с большую собаку. Скажем так, если бы соболь, которого я видела у дома Лисбет, напился зелья роста и обзавелся внушительными зубами и когтями, он бы выглядел так же.
До кареты я дошла, будто в тумане. Никаких мыслей, движения больше напоминали механическую куклу. Как после убийства Зосли. Тогда я чувствовала себя такой же опустошенной.
Кучер помог сесть в карету, Рикард забрался следом. Экипаж тронулся. Оборотень вытащил из-под сидения саквояж. Я закрыла глаза — обернувшийся мужчина одевался.
Когда мы приехали в особняк, Иден ждал у ворот. Он грубо обругал Рикарда, вытащил меня из экипажа и за руку отвел в спальню. Палач говорил, я выполняла приказы. Сняла испачканную одежду, приняла ванну, оделась в чистое, выпила горькое питье, которое он мне принес.
Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии. Но «пробуждение» было болезненным. Первой пришла мысль, что я чуть не убила бандита. Хладнокровно, расчетливо, без тени сомнения. Слезы сами покатились из глаз, меня трясло, хотелось выть и кататься по полу, потому что я поняла — занятия с Эмилем не прошли даром. Вначале эссир Зосли, теперь бандит. Я точно знала, куда бить. В момент высшей точки отчаяния в голове будто что-то щелкало, отключая чувства и превращая меня в… Предки, кого хотел сделать из меня архимаг? Точно не телохранителя.
— Лина! — Меня прижали к теплому хлопку рубашки. Пальцы палача заскользили по моим волосам, успокаивая.
Иден не спрашивал, не выпытывал, что случилось, он прижимал меня к груди, даря чувство защищенности. Мне так не хватало надежного плеча, сознания, что я кому-то нужна, что есть тот, кто бросит все дела и будет сидеть со мной, баюкая меня в объятиях, как маленького ребенка.
— Он учил меня бить… всегда… не думая о себе… Он рассказывал, куда лучше наносить удары. В его подвале были чудовища, я должна была предугадать их нападение, почувствовать их след в прошлом и защитить его. — Мысли сами облекались в слова. Вместе с ними уходили боль и страх, с которыми я жила почти двадцать лет. — Иногда он приводил туда беглых преступников… Я боялась, я не могла их ранить… Эмиль злился. Я ему не подошла… я плохой телохранитель…
Сумбурно, бессвязно — так я чувствовала.
Иден молчал, внимательно слушал, и я говорила. Я рассказала обо всем.
История моей семьи не была чем-то из ряда вон выходящим. Родители только поженились и переехали в столицу, когда знакомый отца предложил выгодно вложить деньги. Сумма была больше, чем у них имелось в наличии. А дальше компания прогорела, долг остался. И папа обратился к Эмилю. Платой за его помощь стала двойная клятва. Несколько лет архимаг не вспоминал о ней. Когда мне исполнилось два года, начался кошмар. Родители стали его подопытными…
Закончив со своими злоключениями, я рассказала о записке Лисбет и своей жуткой находке. На секунду отстранившись, Иден попросил передать ему эхо прошлого. Что я и сделала с большим удовольствием. Смерть девушки была тяжелой. Ее убили не сразу, вначале выпытывали, как она собиралась шантажировать их. Но секретарша лишь повторяла, что за волками стоит другой зверь. Эти слова были адресованы мне. Но я не знала, что они значат.
Проваливаясь в сон, я почувствовала, как палач осторожно переложил меня на подушку, укрыл одеялом и на цыпочках вышел из комнаты. На душе было удивительно спокойно. Впервые за двадцать лет я рассказала кому-то все без утайки. Я не была до конца уверена, можно ли доверять Идену, но очень надеялась, что птичье чутье и мое сердце не ошиблись, и он окажется хорошим человеком.
Проснувшись, некоторое время лежала с закрытыми глазами. Было страшно. Сон принес не только облегчение, но и понимание того, что я сама, без принуждения и давления со стороны палача, все ему рассказала. Я чуть не убила бандита, и это стало тем камушком, что спускает лавину. Если бы почившим предкам было до меня хоть какое-то дело, обратилась бы к ним с молитвой, потому что я доверилась человеку, истинных мотивов поступков которого я не знаю. Мне даже в голову не пришло, что Иден вполне может поступить, как предписывает закон — отвести меня к Эмилю, решив, что я пытаюсь очернить опекуна, чтобы избавиться от его власти.
Но палачу нужен маг эха прошлого. Вопрос, насколько я ему нужна?
— Я вижу, вы проснулись. — Кажется, мое нервное копошение заметили. — Если будете сидеть под одеялом, проблемы не исчезнут.
Пришлось открыть глаза и сесть.
Спальню заливал серый полумрак ранних зимних сумерек. За окном медленно падали белые хлопья снега.
Иден потягивал свой любимый кофе, сидя в кресле, придвинутом к кровати. Кофейник и чистая чашка стояли на тумбочке. В глазах мужчины прятались задорные смешинки, хитрый прищур вызывал откровенное недоумение.
Ничего веселого я в сложившейся ситуации не видела. Нервно отвела лезущие в глаза волосы, наткнулась на колтун, и до меня дошло, что забавляет Идена.
— Вы не торопитесь? — на всякий случай спросила я и, получив отрицательный ответ, скрылась в ванной.
Отражение в зеркале вызвало улыбку. Я выглядела милой, сонной и взлохмаченной до невозможности. Судя по прическе, во сне я пыталась залезть не только под подушку, но и под перину. Видимо, удачно. С волосами я воевала долго и старательно. Затянув поясок мятого шелкового халатика, который надела сверху кружевной рубашки, когда ложилась спать, да так и не сняла, я умылась ледяной водой.
«Ну что, Лина-Арлина, всю жизнь в ванной не просидишь. Пора идти узнавать, что скрывается за словами Идена».
Взявшись за дверную ручку, я несколько минут собиралась с духом. Ладони вспотели, сердце испуганно прыгало в груди. Точно так же чувствовала себя в день побега. Но тогда птица волновалась вместе со мной, а сегодня она не выказывала никаких признаков страха. Может, и мне не стоит? Ведь я все еще в особняке палача, а не еду под конвоем к Эмилю.
— Кофе? — Иден щелчком пальцев зажег свечу. Последнюю. Остальные уже горели, создавая в комнате успокаивающую атмосферу тепла и уюта.
— Не откажусь.
— Сегодня чудесная погода. — Иден налил кофе в чистую чашку, подал мне, жестом приглашая подойти вместе с ним к окну.
Озаренные магической иллюминацией улицы столицы были восхитительны. В воздухе медленно кружился снег. Сверкала огнями башня Розы, сияли далекие шпили императорского дворца и причудливые силуэты особняков.
— Вам нечего бояться. Я давно знаю, кто вы. — Иден забрал из дрогнувших пальцев чашку, поставил на подоконник. Палач внимательно смотрел на меня, а я не знала, что сказать в ответ, прижала руки к груди, пытаясь унять нервную дрожь. Неужели моя маскировка так плоха?
«Спокойно, если бы она была плохой, меня давно бы нашли!»
— Как вы узнали?
— Случайно.
Весьма содержательный ответ, ничего не скажешь.
— Когда? До или после того, как к вам обратились вампиры?
Ответ я знала, но надеялась, что ошиблась, и у маскарада с фальшивой секретаршей будет другая, не столь циничная причина.
— До того.
С трудом выдохнув сквозь стиснутые зубы, я отвернулась к окну.
— Я приехал, когда вы оказались в тюрьме. — В голосе Идена не было и тени раскаяния, только холодная самоуверенность и досада, что его план по приобретению белого феникса пошел прахом.
— Поэтому предложили мне клятву на крови? Чтобы я вас вернула, если вдруг погибнете?
— Нет.
Я удивленно покосилась на Идена. Палач устало вздохнул, потер пальцами переносицу.
— Хотел проверить, не связаны ли вы магической клятвой.
— Но как? Как вы собирались это проверить? — Я судорожно вспоминала все, что знала о клятве на крови.
— Магическую клятву на крови нельзя принести два раза. Если вы связаны ею, вас не смогут связать второй раз.
Получается, он подумал, что я связана клятвой, и решил, что меня подослали его враги? Зная все это, он все равно вытащил меня из тюрьмы?
— Но почему вы помогли?
— Я палач. Я слежу за тем, чтобы послесудебное доследование проводилось по всем правилам. Ритильский палач провел его плохо. Он получил деньги за то, что приговор судьи остался неизменным.
— Послесудебное доследование? — тихо переспросила я, зябко поеживаясь. Мне вдруг стало холодно, словно отключили отопление. Кто-то хотел, чтобы меня повесили? Эссир Зосли постарался? Не простил мне своего превращения в низшего вампира.
— Послесудебное доследование осуществляют палачи. Мы проверяем все дела, по которым вынесены смертные приговоры, для остальных есть свои контролирующие органы. Арлина, за вашу смерть заплатил не ессир Зосли. Заплатили ему.
— А кто? Эмиль?
— Давайте присядем.
Я послушно уселась на кровать. Наблюдая за тем, как Иден плетет магическую защиту и активирует ее, я в который раз поймала себя на мысли, что палач гораздо сильнее, чем показывает окружающим. Когда к мощному щиту добавился круг от подглядывания и глушащая магию пентаграмма размером во всю комнату, мне стало не по себе. Если бы Иден не был со мной здесь, решила бы, что он хочет запереть меня в спальне на неопределенное время, чтобы я сама согласилась принести клятву на крови. Но Реган был рядом. С легкой издевкой следил за мной. Это раздражало и не давало впасть в панику.
Закончив с многослойной защитой, по мощности много превосходящей амулет, который палач использовал при нашей первой встрече, Иден остановился посреди комнаты и отвесил легкий поклон.
— Позвольте представиться, палач его императорского величества, помощник его высочества Константина Вальме, Иден Энио.
Я беззвучно открывала и закрывала рот, выбитая из колеи глупой шуткой мужчины. Энио! Как же! Реган при всем желании не мог быть темным фениксом. Их аура слишком специфична, чтобы перепутать ее с человеческой.
— Хорошо! — Иден покрутил перстень, тихо хмыкнул. — Очевидно, так будет быстрее. — И снял с пальца артефакт.
Воздух завибрировал от выброса ничем не сдерживаемой магии, излишки которой копились под гнетом перстня, не находя выхода. Заработала пентаграмма, поглотила ее, не давая засечь внезапное появление одаренного магически существа, способного убить хоть архивампира, хоть феникса.
Аура Идена менялась. Померкла привычная глазу радуга человеческих цветов, проступил насыщенный черный цвет с редкими всполохами алого.
— Второй раз представляться? — насмешливо поинтересовался Иден, глядя на меня абсолютно черными глазами, в глубине которых то проступала, то исчезала тьма.
— А… — Я показала на артефакт в руке палача. Мысли путались, слова не желали выстраиваться в связные фразы.
— Маскировка, — коротко пояснил Иден, — делает из меня человека.
— Ага… А зачем?
— Работа такая.
Я ожидала всего, но только не гордой и очень серьезной улыбки.
— А как же клятва? — Неужели мама была права и магическая клятва на крови — не всегда зло?
— Все зависит от формулировки. В моем случае это действительно работа, военная служба, если хотите.
Некоторое время мы молчали. Иден давал мне время все обдумать. Принять. В голове не укладывалось — он феникс! Темный! На службе императора! Но, несмотря на клятву, он вполне доволен своей судьбой. В его глазах нет холода и пустоты, которые я видела у отца и мамы. Нет обреченности. Там тьма, которую не мог сдержать даже перстень. Насколько сильным нужно быть, чтобы сбить настройки артефакта, созданного архимагом? Но все это не то. Не те мысли, не те вопросы. Сейчас гораздо важнее, почему и зачем Иден вытащил меня из тюрьмы, вместо того чтобы отправить мое дело на это, как его… послесудебное доследование. Об этом и спросила.
Иден, удобно устроившийся в кресле у кровати, на которую я опустилась на подкосившихся ногах, облокотился о подлокотник, с прищуром на меня посмотрел:
— Что вы знаете об Эмиле Вилфреде?
Знала я много.
Архимаг, один из глав Гильдии Магов, подонок, заключивший с моими родителями сделку и проводивший над ними и мной опыты.
Пока говорила, палач согласно кивал.
— А теперь представьте, что таких, как он, существует несколько.
— Как несколько? — с трудом сглотнула вязкую слюну.
— Это началось примерно двадцать лет назад…
Мне стало нехорошо. Одно дело считать, что твоя семья попала в лапы к богатому извращенцу, и совсем другое — иметь дело с сектой. Они же готовы пойти на все, лишь бы защитить свою веру! Как противостоять такому монстру?
— …По всей стране начали исчезать одинокие фениксы. Официально они не возрождались, передумав возвращаться после несчастных случаев, — продолжал Иден, по губам которого змеилась неприятная усмешка, не сулящая сектантам ничего хорошего. — Но это были единичные случаи, на первый взгляд никак не связанные между собой. Потом был долгий перерыв. А год назад нам удалось найти и освободить несколько семей фениксов. Это никак нам не помогло. Те, кто проводил с ними… опыты, — всего лишь связанные клятвой пешки. Стоит ее снять, как их память полностью стирается.
— Разве это возможно? — потрясенно выдохнула я. — Разве можно снять магическую клятву на крови?
— Вполне. В этом мы преуспели. Требует огромного количества магии смерти, терпения и участия императора.
Мы с отцом ошиблись. Если бы я не сбежала, а пошла к брату императора, отец, возможно, был бы жив.
— Когда вы научились ее снимать? — Мне было больно, но я все равно спросила. Я должна знать.
— Немногим больше двадцати лет назад. — Иден нахмурился, быстро поднялся с кресла, сел рядом. Стиснул мои дрожащие пальцы в своих руках и, строго глядя на меня, тихо сказал: — Не вините себя. Ваш отец собирался обратиться к Константину, он даже назначил встречу. Но не успел.
Его убили!
Когда умирает надежда — это больно и страшно. Будто частица души превращается в пыль и исчезает, оставляя лишь привкус тлена на губах.
Я прикрыла глаза, сипло выдохнула сквозь зубы.
— Почему он не отправил меня к вам?
— Он не доверял Константину. Думаю, он собирался найти вас потом. Ведь только он знал, как будут выглядеть ваши фальшивые ауры и на что вы способны.
Скорее всего, он прав. Иначе бы папа обязательно рассказал мне об угрозе, возникающей, если долго находиться в полностью измененном облике. Теперь понятно, откуда Иден столько знает о фениксах.
Я искоса посмотрела на мужчину.
— Вы специально заставили меня вернуть мой настоящий облик?
— Не лукавьте, — хитро подмигнул мне палач, — вы успели его изменить. Не кардинально, конечно, но рискну предположить, что цвет волос, глаз и кожи у белого феникса должен быть другим.
Меня отвлекали, сбивали с мысли.
— Вы не ответили на вопрос. Зачем?
Иден недовольно поморщился.
— Вы умирали. Я чувствую смерть.
Об этой способности темных фениксов в книгах ничего не написано. Да чего уж там, об их способностях вообще мало известно.
Согласно кивнула, окончательно прощая Идену свою смерть.
Я многого не понимала, но в общем картина вырисовывалась вполне логичная. Эмиль не прекращал меня искать и нашел. Я как-то выдала себя под личиной неприметной месс. Либо… Захотелось стукнуть себя по лбу. Ессир Зосли! Он был магом и очевидно сильным. Скорее всего, он заметил, как я работаю с эхом прошлого. А потом у него было полно времени, чтобы проследить за мной. Сопоставить факты. Уверена, архимаг искал меня не только по легальным каналам. И, как мне кажется, формулировки там были весьма обтекаемые — феникс, маг эха. Зосли сообщил, кому надо, и…
И украл Миссу, убил. Зачем? Чтобы я его убила? Мазохист, что ли? Или мечтал стать вампиром? А почему тогда сбежал? Не понимаю, для того, чтобы отправить меня в тюрьму, было достаточно покушения на убийство. Для этого довольно ранения, девочку я бы все равно отправилась спасать.
Но меня хотели подвести под смертный приговор.
— Зачем они убили Миссу? — Вопрос слетел с губ. Понимая, что палач о моих умозаключениях не знает, я открыла рот, собираясь все объяснить, но Иден остановил меня жестом.
— Вам нужно понять одну простую вещь, Лина. Кто-то очень хочет, чтобы вы умерли. И не возродились.
— Но как же приговор? Меня собирались повесить!
— Вы бы погибли потом. Вас бы забрали, снова сделали подопытной и вынудили умереть.
— То есть Мисса стала вампиром только потому, что кто-то хотел убить меня?
Иден кивнул.
Мне стало совсем плохо. Но я продолжала задавать вопросы, понимая, что иначе просто не смогу успокоиться.
— Почему не нанять палача? Или наемников? — С опаской покосилась на мужчину, на поясе которого висел меч и кнут, а за голенищем прятался кинжал. — Ведь ваше оружие… оружие палачей не уникально?
— Уникально. Получают его далеко не все палачи. Использовать может только хозяин.
Ого! Я все равно не понимала, зачем такие сложности. Заплатить магу, чтобы тот убил девочку. А если бы я не убила его? Пригласить вампиров, чтобы они вернули Миссу и Зосли?
— Не проще было бы меня похитить?
— Нет. Те, кто стоят за похищениями и убийствами фениксов, всегда действуют наверняка. У них практически не бывает просчетов. Их махинации сложно выявить. Все выглядит правдоподобно.
Если отстраниться от переживаний и посмотреть со стороны на кошмар, случившийся в Ритиле, то все выходило именно так, как говорил Иден. Маг решил присутствовать при ритуале обращения девочки в вампира. А я напала на почтенного ессира и убила. Именно так и писали в мелкой газетенке, единственной в городке.
— Зосли заплатили вампиры?
— Вампиры — это я. Старые связи. Решил посмотреть, как они выкрутятся.
Я вопросительно смотрела на Идена, ожидая объяснений. Голова пухла от мыслей и предположений.
— Вас собирались обвинить в двойном убийстве.
Как мило. И неприметная библиотекарша была бы казнена. Ее тело выкупил бы медицинский колледж, и все бы про нее забыли.
— А так как вас уже заключили под стражу и дело шло к обвинительному приговору, я решил немного подпортить план недоброжелателей. Появиться раньше, чем палач отправит отчет о вашем деле в столицу, я не мог.
Было еще что-то, о чем палач умолчал.
— Вы недоговариваете.
— Вы правы, — поморщился Иден, — я проверял, насколько вы им нужны.
Понимаю, раз они вполне успешно вписали в свой план вампиров, то я им очень нужна. Тут я вспомнила, что по официальной версии работала на Идена еще до своей смерти на эшафоте. Зачем? Палач пытался запутать Эмиля.
Спрашивая об этом у палача, я заранее знала, что ответ мне не понравится. Идену удалось меня удивить.
Маскарад с фальшивой секретаршей преследовал сразу несколько целей.
Во-первых, действительно маскировал исчезновение Лисбет. Палач знал, что девушка шпионка. Поэтому так странно на нее смотрел, а не из-за того, что она была его второй любовницей, как решила прислуга. К важным документам доступа у девушки не было. Проще говоря, ему было выгодно ее держать рядом, иногда подкидывая информацию, способную вывести его на хозяев Лисбет.
Во-вторых, Иден узнал об интересе к моей персоне от информатора задолго до случившегося в Ритиле, когда Лисбет решила сбежать. Идея увести одинокого белого феникса под прикрытием (это Иден знал еще до встречи со мной) из-под носа сектантов и посмотреть, насколько я им необходима, родилась у него уже в нашем тихом городке, когда понял, что опоздал. План был прост: столичный палач, опасаясь за свою жизнь, забрал себе белого феникса, приговоренного к смерти.
Покушения организовали свои же. Кое-что добавила бывшая любовница, особа глупая и мстительная. Именно поэтому Иден воспользовался удобным случаем, чтобы с ней расстаться. Увы, чтобы удержать его, одной красоты мало. Нужен ум.
В итоге сектанты были уверены, что Иден действует не в интересах государства, а своих собственных.
Тут-то и активизировался Эмиль со своей назойливой симпатией. И покушения начались на палача уже настоящие. Ведь никто не удивится, если я сбегу с тайным поклонником после гибели любовника. Но палач оказался крепким орешком. Тогда меня решили похитить.
Я совершенно не понимала, откуда у сектантов такая невероятная одержимость мною. Можно подумать, я — внебрачная дочь императора, которая может претендовать на престол. А еще неимоверно злило, что Иден не забрал меня до истории с Зосли и Миссой. А ведь мог поторопиться, предположить, что информатор ошибся с датой начала операции. Девочка была бы жива. Она не стала бы вампиром. И потом я месяц провела в тюрьме. Вряд ли в Ригиле удивились, если бы приговор привели в исполнение раньше.
— Скажите, что мешало вам забрать меня оттуда раньше? — сердито поинтересовалась я.
— И потерять возможность узнать, кто платит Зосли?
Невыносимый мужчина! Хоть бы вид сделал, что сожалеет!
— Узнали? — с нескрываемым сарказмом спросила я.
— И да, и нет.
Удивленно вскинула брови, и мне неохотно, с кривой усмешкой объяснили:
— Платил Эмиль.
— А кто же еще? Он ведь мой опекун.
— Тот, кто им руководит.
— Его имени вы так и не узнали, правильно?
— Нет, зато теперь мы уверены, что Эмиль — всего лишь пешка. Он связан клятвой на крови.
Такого я не ожидала. Это был шок. Мой детский кошмар — жертва? Его тоже принуждали? Мама была права, когда говорила, что он неплохой человек? Нет, не может быть!
— Две проверки это подтвердили. — Иден меня в который раз обыграл, но сейчас не было желания обижаться или пытаться что-то ему доказать. Палач в любом случае опытней меня.
— Вы уверены?
— Да.
— Вы снимите с него клятву?
— Пока нет.
— Почему? — Вопрос вырвался сам, ответ я знала: стоит снять клятву, как память Эмиля сотрется. Его освобождение не поможет выйти на главного… или главных кукловодов.
— Сейчас нам гораздо выгоднее, чтобы он был под клятвой.
Задумчиво покивав в ответ, я извинилась и сбежала в ванную. Иден не стал препятствовать, напротив — поднял защиту и выпустил. То, что он ее не убрал, означало, что наш разговор не окончен. Мне нужно было освежиться и немного побыть одной, наедине со своим мыслями, понять, что меня интересует в первую очередь, что во вторую. Но главное, успокоиться. Ощущение, что меня использовали, было омерзительным. Палач с братом императора преследуют благую цель — найти руководителей секты, наказать убийц, защитить фениксов. Но меня невероятно задевало, что для Идена я — всего лишь задание. Сразу вспомнилась его спальня. Так не играют.
Птица была со мной согласна. Слишком юная, она раньше меня определила в Идене феникса и решила ему доверять. Однако понять природу своих чувств она не могла. Слишком молоды мы. Обе.
Брызнув холодной водой себе в лицо, я оперлась о раковину. Почему меня это так задевает? Иден сразу дал понять, какого рода отношения нас могут связать, если я соглашусь. Почему мне хочется изобразить оскорбленную невинность, выйти и заявить, что он меня использовал. Устроить истерику.
Не то… все не то…
Я сунула голову под струю ледяной воды. Тихо пискнула. От мысли о поцелуях отвлеклась и заодно избавилась от злости. Вытерев волосы полотенцем, вышла из ванной, мысленно составляя список вопросов.
Иден, разглядывающий снежинки за окном, повернулся на звук моих шагов. Заметил мокрые волосы, невесело улыбнулся в ответ на немой вопрос, можем ли мы продолжать.
Устроившись в кресле, я дождалась, когда палач вернет щиты и защиту на место. Начала спрашивать с конца, потому что начало нашей истории все еще вызывало во мне неприятные чувства. С ними я надеялась справиться в процессе изучения новых фактов своей жизни.
— Почему вы решили открыться мне именно сейчас?
Ничто не мешало Идену не договаривать, как раньше. Я полностью от него завишу, вряд ли вспышка его откровенности связана с тем, что я выложила ему историю своей жизни.
— Я получил подтверждение, что вы не связаны клятвой. Этот разговор в любом случае состоялся бы сегодня или завтра.
Недовольную гримасу скрыть не удалось, и Иден не поверит, что меня выводят из себя мокрые волосы, попавшие за ворот халата.
— Как именно вы получаете подтверждения? — Сейчас мне гораздо важнее выяснить все, что только возможно. Злиться на Идена и разбираться, почему я, собственно говоря, сержусь, буду, когда останусь одна.
— Специальный обряд с применением магических маркеров, полученных в его результате. — Сказано предельно деловым тоном, сейчас передо мной находился именно лэр Иден Реган. Палач.
— Так просто? — Удивительно, почему они до сих пор не выявили всех связанных клятвой магов.
Карие глаза насмешливо сузились, на лице Идена заиграла ехидная полуулыбка. Снисходительная.
Раздражало ли это меня? Очень. Но на провокацию я не поддалась, поняв, что палач с удовольствием бы побеседовал со мной завтра, когда я успокоюсь и не буду взвинчена открытием, что из меня пытались сделать убийцу. Почему решил открыть правду сегодня? Скорее всего, поступок феникса был спонтанным. Правда, в случае с этим мужчиной ни в чем нельзя быть уверенной.
— Если все так просто, почему вы не проверили всех подозреваемых? — перефразировала вопрос.
— Потому что провести обряд может только Константин, ни у кого другого из архивампиров не хватит уровня дара. Он отнимает много сил. Удачно проходит лишь каждый второй. В остальных случаях магические маркеры не образуются.
— Поэтому вы предложили мне клятву?
Получив утвердительный кивок, я сделала вид, что не заметила зевка Идена. Палач переиграл — как не вывихнул челюсть, осталось загадкой.
Вот и подошли к самому главному.
Глубоко вдохнув, я тихо спросила:
— Зачем все это — похищения, убийства фениксов, опыты? — Прикрыла глаза, собираясь с духом. — Чем сектантам не угодили фениксы? Согласна, мы… — Из-под ресниц посмотрела на одного из самых редких представителей нашей расы в маскировке. — Мы иногда вспыльчивы, нас бывает сложно понять, но это не повод устраивать геноцид.
— Все гораздо прозаичней, Лина. — Я изо всех сил старалась делать вид, что пропустила мимо ушей неприятное мне сокращение имени. Даже покивала, показывая, что внимательно слушаю. Иден все равно заметил. — Не имя виновато в том, что погибли ваши близкие.
Очередной кивок вышел неестественным, — хотелось узнать, ради чего сектанты двадцать лет терроризируют мою расу.
— Хорошо, — нехотя сдался Иден, — с вашими детскими страхами мы разберемся позже. А пока представьте себе, что вы хотите захватить соседа. Но прекрасно понимаете, что при открытой конфронтации завоюют вас. Что будете делать?
Пожала плечами.
Я примерно поняла направление мысли. Хайран — наш северный сосед. Правящие там маги с удовольствием присоединили бы империю к себе. Если бы не боялись нашей армии.
— Достаточно убрать законную власть, нарушить установившийся порядок, внести хаос. Изнутри. И народ сам побежит за помощью к соседям.
То есть все-таки они хотят свергнуть императора. Вампиров при желании можно убить, с темными фениксами подобный номер не пройдет — вот зачем нужны опыты. Они ищут способ убить феникса. Разрабатывают собственное оружие палачей.
Готова поспорить на весь хвост: завербовать палачей, способных убить и охрану и самого императора, пытались, но не вышло. Иден сказал, что не все представители его профессии получают оружие. На месте императора я бы вообще давала его только проверенным людям… или нелюдям. Столичным палачам, например, они ведь все постановления суда перепроверяют. Может, и казнят после проверки тоже они? Если казнь публичная, что у нас случалось крайне редко, по особому распоряжению императора, кто обращает внимание на палача? Никто. Маска, плащ и капюшон, который можно накинуть.
Догадка показалась настолько дикой, что я непроизвольно произнесла вслух то, что подумала:
— Пять столичных плачей — темные фениксы, только у них есть настоящее оружие палачей. У остальных — обычное.
Иден тихо хмыкнул.
— Именно поэтому я предложил вам поработать моей помощницей.
— Когда это? — насторожилась я. Секретарем — помню, специалистом для помощи в особых делах — было. Помощницей палача я быть не соглашалась! Ему что, Рикарда мало?
— Вы же не считаете, что я действительно выполняю деликатные поручения за сходную плату?
Именно так я и думала. Признать, что Иден — примерный служитель закона, никак не могла.
— Все ясно. Вам нужно время.
Пришлось согласиться. Я понимала далеко не все, но и этого хватило, чтобы запутаться в собственных мыслях и чувствах.
— Еще один вопрос, и я уйду. — Иден подошел ко мне, наклонился, внимательно посмотрел в лицо. — Что бы ни ответили, я обещаю, что у вас всегда будет защита. Я буду вашей защитой.
Услышать такое обещание от темного феникса жутко. Вдвойне страшнее было то, что случилось потом. Я не заметила как, но кинжал палача оказался в его руке. Иден сдвинул рукав рубашки, и на коже расцвели алые руны. Прежде чем я успела его остановить, Иден призвал в свидетели смерть. Кровь на ранке запеклась, сожженная невидимым прикосновением ответившей силы, руны почернели, намертво въедаясь в кожу. Клятва принята.
— Не надо! — Я запоздало попыталась стереть отметины рукавом халата. Что же он натворил! Я и без клятвы верю, что Иден меня защитит. С момента нашего знакомства защищает. Страж дома настроен на меня, Рикард не просто так меня сопровождает. И соболем, случайно попавшимся мне на глаза у дома Лисбет, был он. Значит, и раньше меня подстраховывали. Если бы я могла довериться палачу раньше…
Клятва защиты отличается от клятвы на крови, она слабее, ее границы распространяются на конкретное действие — защиту, но все равно она очень сильна. Участие в ней магии смерти может сделать результат непредсказуемым. Лучше бы он действительно попробовал принести мне клятву на крови. Нет, я не хотела власти над палачом. Просто тогда бы у него ничего не вышло. Нельзя принести две клятвы на крови. И эта клятва не противоречит первой, которую Иден принес императору.
Почему?
Вдруг я убийца? Могли же магические маркеры Константина ошибиться. Выдам Идену кого-нибудь не слишком значимого для заговорщиков, а потом, во время посещения зимнего бала, убью императора.
Глупость, невероятная глупость.
Мне и с одним темным не справиться, не то что с двумя, и старым белым фениксом.
Но это могло быть правдой!
Я не понимала порыва Идена, мучила мысль, что он обязался защищать меня. Принес мне клятву. Мне! Что он вообще решил этим доказать? А почему он должен что-то доказывать? Он ведь феникс! Наши поступки не всегда продуманы, иногда мы действуем импульсивно.
Но не Иден. Иначе какой он помощник Константина Вальме?
— Как ее отменить? — В магии смерти я совершенно не разбиралась, знала только, что принявший клятву, в нашем случае это была я, может ее отменить.
— Вначале выслушайте, — сухо отрезал новоявленный защитник, пряча кинжал и опуская рукав. — Подумайте, зачем вы им нужны?
Говорить, как снять клятву, мне не собирались, по крайней мере, до того, как отвечу на вопросы.
— Не знаю.
— Подумайте.
— Меня учили убивать… Им нужен убийца? — Предположение, что за мной охотятся, потому что собираются моими руками убить императора, прозвучало как откровенный бред.
Иден отрицательно покачал головой.
— Им нужен маг эха прошлого? — Еще одна глупость, не настолько я уникальна, чтобы не побояться напасть на столичного палача. Это я, наивная, только узнала, что они за звери, а заговорщики наверняка давно в курсе, чем опасен Иден с коллегами.
— Слишком много риска ради простого мага.
Согласна, я сильный маг эха прошлого, но отнюдь не единственный.
— Пока это лишь предположения, но возможно, вы что-то видели или слышали в доме Эмиля, что-то, что указывает на главу заговорщиков.
Это бы на самом деле многое объясняло — непрекращающиеся поиски, безрассудство, с которым меня пытаются выкрасть, убив палача. Но была проблема — моя память. Мои воспоминания — это калейдоскоп звуков.
— Я не знаю, что им нужно. Я помню только звуки. — Улыбка вышла виноватой. Мне хотелось помочь Идену найти того, кто стоит за Эмилем, наказать тех, кто решил, что моим родителям будет лучше умереть. Но одного желания было мало, нужны улики. Настоящие. А не воспоминания перепуганного подростка, пытающегося спрятаться под лестницей от своего кошмара.
— Я неплохо считываю чужие воспоминания. Возможно, вы что-то слышали. Что-то, что поможет опознать кого-то более важного, чем связанный клятвой архимаг. Возможно, их главу, которому удается скрываться уже больше двадцати лет.
— Если бы я услышала, меня убили бы прямо в особняке Эмиля! — возразила я, отгоняя воспоминания.
Шорох шагов по полу… Мой всхлип… Стук панели под пальцами…
Я случайно обнаружила нишу под лестницей. Она была невелика, поэтому ее не использовали под чулан, а закрыли панелью, сдвигающейся в сторону. Внутри проходили трубы отопления. В нише было очень мало места, мне приходилось сидеть, скорчившись. Несколько раз Эмиль меня не нашел. Потом я там пряталась, потому что у меня была иллюзия, что если сильно прижать дверку руками, архимаг не сможет ее открыть, и я буду в безопасности.
Глупый маленький ребенок.
— Они потом могли узнать, что вы присутствовали при разговоре. После вашего побега. Постарайтесь вспомнить. — Иден опустился на корточки и сжал в руках мои задрожавшие пальцы. — Если хотите, можете сразу передавать воспоминания мне. Будем разбираться вместе.
— Хочу…
Я смотрела в темно-карие глаза, в глубину зрачков, где клубилась тьма, и думала, что именно этого мне и не хватало все эти годы. Поддержки. Участия. Мужчины, которому можно рассказать все без утайки.
Птица подсказывала, что не только этого, но я решила пока не думать больше ни о чем. Сейчас важно понять, что хранится в моей памяти. Найти тех, кто устроил на нас охоту. Добиться возмездия за смерть родителей.
И я знала, что мне в этом поможет. Эхо прошлого. Нужно определить время и место, а потом я найду способ разобраться.
— Это еще одна черта, которая мне в вас нравится. — Иден осторожно помассировал большими пальцами мои запястья. От невинной ласки перехватило дыхание, облизнув губы, я спросила:
— Порывистость?
— Смелость.
Иден выпустил одну руку и провел пальцем по моим губам.
— Надеюсь, вы не испугались?
— Кого? — Если он имеет в виду себя, — увы, близостью с мужчиной меня не напугаешь.
— Меня. Я же темный.
Я фыркнула.
— Я помню о вашем обещании меня совратить, но сейчас речь не о нем. — Палач придвинулся ближе, он едва касался моих губ. Играл, давая иллюзорную возможность выбора. Его мысли занимала отнюдь не я.
Это немного обидело, но я вовремя вспомнила о нашем разговоре и пришла к выводу, что сейчас не время для соблазнения, совращения и остального. Лучше приступить к выполнению обещания ночью, после того как разберусь во всех хитросплетениях заговора и пойму хотя бы приблизительно, когда я успела стать случайным свидетелем. И свидетелем чего именно.
— Не бойтесь, сейчас совращать не буду, — не удержалась от шпильки.
— Желание женщины — закон, — торжественно объявил Иден, отодвигаясь и отходя к окну, чтобы я не успела заметить, что не одной мне предложение о совращении показалось вполне уместным. — Постарайтесь отдохнуть. Больше сюрпризов пока не будет. Я съезжу в мэрию, и мы начнем путешествие в ваше прошлое.
Кисло улыбнувшись в ответ на брошенный через плечо взгляд, я проводила Идена до двери, давая ему возможность продолжить совращение. Но мужчина был уже спокоен и, судя по задумчивому и немного отстраненному выражению лица, его мысли занимала работа. Мне бы хоть каплю его выдержки!