— Вот если бы уважаемый начальник стражи мог сказать более точное время, то я…
— Это ни к чему, армейские чародеи разберутся сами, — произнес Робайн с непривычной холодностью в голосе, — а пока, лорд Арис, сообщите принцессе о том, что капитан Сурриан покинул отбор. Да, и что-нибудь насчет западного крыла…скажем, вчера вечером там обвалилась стена, и селить там женихов крайне ненадежно. Даже моя сестра должна понимать, что мы не можем угробить наших гостей.
— Слушаюсь, мой король, — поклонился сводник, зыркнув при этом на меня.
Кажется, я впала в немилость.
Следующая неделя тянулась для меня томительно долго. Прия ходила на свои свидания, керра Эдвин уехала в горы, Толлас искал способ обойти королевскую защиту, наложенную на западное крыло, где оборвался след его сестры. Арис занимался испытаниями для бала, а в ход расследования нас никто не посвящал. Даже брат Маркс отлучился по долгу службы из замка. Все это количество свободного времени сводило меня с ума. Но была и другая тайна, которая не давала мне покоя больше остальных.
Это письмо, которое тайком передала керра Эдвин. Оно было адресовано мне, пришло прямиком с другого континента и было подписано явно почерком Санши. Я с нетерпением открыла его, ожидая прочесть хоть какие-то известия об Ортисе. Объяснения тому, что произошло или, как минимум, мнение, что сама Санша думает по этому поводу.
Но внутри, на белоснежной бумаге, я нашла лишь пару предложений, написанных на неизвестном мне языке. Сначала, я приняла это за недостаток собственного образования, но внимательно все изучив, я поняла, что этот язык не принадлежит ни одному из народов в Объединенных землях.
Я пошла дальше, и нашла знакомые нашему королевству языки, которыми пользовались на другом континенте- снова ничего. Язык немертвых тоже не подошел, как и все известные мне декодировки. Я сломала себе всю голову и перерыла всю королевскую библиотеку, но так ничего и не обнаружила.
Да и зачем это все? Санша (а неизвестные каракули были написаны определенно ее почерком), не стала бы меня оповещать о чем-то, если бы не была уверена, что я найду способ это прочесть. А ведь в письме было явно что-то важное, если моя сестра сочла нужным зашифровать послание настолько хорошо. Возможно, это была незнакомая мне анаграмма или на письмо были наложены чары, но просить помощи я не рискнула.
И все же, к концу недели верховный жрец соизволил вернуться и вызвал меня к себе.
— Видишь это? — спросил меня брат Маркс, после нашего занятия.
После окончания лекции, я прогуливалась вместе с жрецом по храму и любовалась. По больше части самим братом Марксом, а не храмом. Но сейчас он подвел меня к большому глиняному сосуду, с таким широким горлышком, что туда можно было бы окунуть лицо. И вода внутри была какая-то странная, насыщенного лазурного оттенка.
— Это называется Мнема. Слышала о такой?
Я отрицательно покачала головой, наклоняясь ближе к чудной жидкости.
— Она позволяет видеть воспоминания других. Это намного лучше и действеннее травы болтуньи, если надо докопаться до истины.
Я тут же отпрянула от чана, как ошпаренная. Вот еще, не хватало, чтобы кто-то увидел мои самые сокровенные воспоминания. Они легко могут оправить меня на висельницу.
Я испугалась, что мое движение было слишком резким, а по выражению моего лица можно было бы обо всем догадаться. Но брат Маркс лишь рассмеялся, обнажая свои зубы-жемчужинки.
— В этом нет ничего смешного, — пробурчала я, — у каждого есть то, чем он не хочет делиться.
— Тем не менее, начальник стражи в этим не согласен.
— С тем, что у всех есть свои тайны?
— С тем, что они есть у тебя.
Я фыркнула и закатила глаза. Я и так знала, что не давала этому усачу покоя.
— Дайте- ка догадаюсь, Сиган Урд просил поковыряться у меня в голове? — вскинула бровь я.
— И не только, — лицо брата Маркса вдруг стало серьезным, — буквально вчера его подловили на том, что он пытался украсть Мнему.
— Целый чан? Тут же литров десять!
— Это работает не так. Если ты хочешь попасть в чьи-то воспоминания, достаточно лишь капнуть одну каплю человеку на лоб. А затем и себе. Не нужно окунать в него всю голову.
Я заметно напряглась. Неужели усач был готов зайти так далеко, что собрался воровать у церкви?
— Зачем вы мне об этом рассказываете? — спросила я, нервно облизав пересохшие губы.
Неужели брат Маркс обо мне беспокоится, и хочет предупредить?
— Потому что вскоре я научу тебя ее готовить. Это должен уметь каждый жрец, — добродушным тоном пояснил он.
— Может быть, есть и какой-то способ противостоять Мнеме? Это должен знать уважающий себя жрец? Ну или жрица? — как бы невзначай уточнила я.
— Жрицы нет, но вот ведуны и ведуньи… они изучают такое…
Ведуньи? Такие, как советница Кеннеди? Ага, бегу и падаю.
Этой паучихе я точно не доверю защиту своего сознания. Конечно, ей тоже выгодно скрыть нашу общую тайну о том, из какого мы мира. Но слишком удобно все складывается. Маркс явно в дружеских отношениях с советницей, а тут мне якобы нужна ее помощь. Мало ли, что она сделает, под видом помощи?
Лучше обращусь к кому-то другому. Или же самостоятельно изучи книги в королевской библиотеке. Да и вообще, надо проверить, действительно ли Сиган Урд был готов пойти на такой отчаянный шаг, как украсть что-то у Великих!?
Но в любом случае, мои воспоминания стоило защищать. А на мое счастье, помимо керры Кеннеди, были в этом замке и другие ведуны, в чьих интересах было сокрытие такой важной информации.
Дождавшись наступления темноты и, накинув себе на плечи плащ, я скрыла свое лицо под капюшоном. Я вышла во двор, дойдя до широкого окна, у покоев Толласа. И хотя они были занавешены плотными шторами, сквозь ткань пробивался желтый свет и просматривался силуэт хозяина комнаты. А створки были так удачно чуть приоткрыты. Как раз на подобный случай.
Жениха из долины ветров тоже поселили на первом этаже, недалеко от меня, кстати. По коридору было бы намного быстрее и проще добраться до него. Но из-за подозрений Ариса в том, что я слишком тесно общаюсь с горными близнецами, и вечного наблюдения начальника стражи, я решила не входить через парадную дверь, тем самым давая им пищу для размышлений.
Но когда я уже поставила руки на карниз, собираясь забраться, я услышала, как в дверь его покоев постучали, а затем, не дожидаясь ответа, отворили.
— В чем дело, Кенцо? Ты не вовремя, — недовольно произнес Мидей.
— Да ладно, я думал ты не прочь выпить. Отпраздновать, что мы оба прошли первый этап этого отбора. И да я догадался, что им был прием и без твоей помощи, — игнорируя хмурое настроение друга, Кенцо прошел в комнату и устроился поудобнее в кресле, что как раз стояло у окна.
Подслушивать я не собиралась, но неосознанно затаила дыхание. Если во мне и было что-то от жрицы Александрии, то это способность попадать в подобные ситуации и без ее провидения.
Послышался звук откупоривающейся бутылки и лязг стаканов.
— Спасибо, но что-то я не в настроении пить.
— Ого, какие перемены! Успокоился наконец-то, — усмехнулся Кенцо.
— О чем это ты?
— В последнее время ты был сам не свой. Много пил, кутил, гулял, явно нервничал. Я уж было подумал, не случилось ли чего? Ты никогда особо не был падок ни на алкоголь, ни на женщин.
Ну и открытие. Это совершенно шло в разрез со сложившимся у меня в голове образом о Толласе. Мидей всегда казался мне повесой. С другой стороны, тяжело плести коварные интриги, если ты сам погряз в своих слабостях.