— Какой ужас! — воскликнула принцесса, подходя ко мне, — мне так жаль.
— Не извиняйтесь, принцесса. Не вы виноваты в том, что произошло, — процедила я.
— Да уж, играть на горе утраты — Арис перешел все границы, — злобно прошипела Эдвин.
— Ладно, все в порядке, — постаралась взять себя в руки я.
— Ничего не в порядке! Разрешаю вам удалиться. Вы не можете продолжать испытывать женихов в таком… виде… — охнула Прия.
— Да и никто не станет с тобой танцевать после произошедшего… еще и в таком виде… — хмыкнула Эдвин, — прости, но это правда.
Что ж, теперь я поняла, почему Арис не хотел делиться подробностями своей задумки. Это было ловушкой для меня. Он убил двух зайцев сразу: испытал женихов и подорвал мою, и без того шаткую, репутацию.
Я огляделась и поняла, что, хотя все разбрелись по залу или начали танцевать, но большая часть присутствующих жмётся по углам и перешёптывается о происходящем. И дар узнавать правду, полученный от Александрии, тут же отразил их шёпот в моих ушах:
— Кто она вообще такая?
— Этой весной она участвовала в каком-то крупном скандале…том самом, с разрушенной башней.
— Что мы вообще о ней знаем? Появилась год назад, словно из неоткуда!
— А ты не слышал? Она внебрачная дочь Лэкмана.
— И получила все наследство? Неужели она специально сгубила настоящую наследницу?
— Леди Лэкман, — внезапно услышала я знакомый голос.
Он был громкий и чёткий. И нарочно обращался ко мне по титулу и фамилии, чтобы показать уверенность в том, что я не получила их нечестным способом.
Я подняла глаза и увидела Мидеуса.
— Не согласитесь ли вы отдать мне следующий танец?
Я молча протянула ему свою руку, Толлас подхватил меня в объятия, после чего и остальные парочки присоединились к нам на танцполе.
Я ждала, что Мидеус начнет расспрашивать меня о чём-то, или наоборот, попытается сам сообщить важные новости, касающиеся дела. Но он молчал. А я пытливо всматривалась в его лицо.
Толлас выглядел совершенно спокойным: его глаза полуприкрыты, широкие плечи расслаблены, длинные пальцы обхватывают мою ладонь, он уверенно ведет.
Мы мерно и торжественно плыли по залу, когда я наконец не выдержала:
— Лино Иньо всё про нас знает. И под «всё», я действительно имею ввиду ВСЁ.
— Я уже говорил тебе, он- не твоя забота, оставь это, — равнодушно произнёс Мидей.
— Но почему? То, что ты ничего не объясняешь — совершенно не внушает мне уверенности! И…
— Остановись, Лисса, — он сильнее сжал меня в объятьях.
Его голос был серьёзным, а лицо между тем не выражало никакой обеспокоенности.
Казалось, он полностью сосредоточился на танце. А танцор он и в самом деле оказался искусный. Мы плавно покружились в центре зала, а вновь нависшая тишина заставляла меня смущаться, не понимать и злиться, путаясь в своих чувствах.
— Что происходит? Что мы делаем? — снова нетерпеливо спросила я и облизала пересохшие губы.
— Танцуем.
— Это я вижу и так, но с какой целью?
— Просто так, — сказал он, бросив полуулыбку.
— Просто? — Мои брови полезли на лоб, — то есть?
Толлас стало вздохнул:
— Ты хоть представляешь, как давно я не танцевал? Не ради какой-то конечной цели, не для того, чтобы вывести кого-то на эмоции, и не для того чтобы нашептать кому-то что-то на ухо? А танцевал ради… самого танца.
Я ошарашенно посмотрела, а затем осознав горькую правду произнесла вслух:
— В моей жизни вообще танца ради танца не было никогда.
— Может, наверстаем это упущение?
— Не сегодня, — покачала я головой, — У меня шпилька с твоим именем, я должна…
— Фух, хвала Великим, она у тебя! — неожиданно бодро произнёс Толлас.
Что ж, танцы танцами, дела делами. Личная драма — это мило, но сговоры сами семя не сплетут. И мы, как два интригана преданных своему делу, тут же оживленно вернулись к тому, чего хотели избежать.
— Я весь вечер танцевал с одной только Прией, не рискуя приглашать кого-то ещё, так как не был уверен, кому меня «закажут».
— Что ж, заказ на тебя получила я.
— Умница. Хорошо сработано.
— Ну, скорее это советница подсобила, — смущенно пробормотала я, — но, кажется, ты не понимаешь сути. Я увижу… многое, чем ты со мной не делился. И может даже то, чем не делился ни с кем. Я, конечно, скрою всё, что не следует видеть принцессе, но…
— Лисса, — прервал меня Толлас, — уже просто сделай это и всё.
Я приколола к его черному жакету шпильку и глубоко вздохнула. Он ослабил ментальный щит.
Ну, понеслась.
Я погрузилась в его воспоминания, которые мелькали для меня словно отдельные кары из фильма, но другим казалось, что происходит ровным счетом ничего. Я могла просмотреть всю его жизнь, но на деле прошло бы всего несколько секунд.
Первым заговором на шпильке была свадьба.