Когда ты – Владыка Тьмы и битва близится к неизбежной победе, можно позволить себе толику благородства вкупе с милостью к павшим. Так воевал Ракот Восставший в те далёкие дни, когда его армии бились с ратями Молодых Богов; так он поступил и сейчас, когда ясно было – быкоглавцам не выстоять против его Тёмных Легионов.
И ошибся.
Его противник, судя по всему, прекрасно его изучил, заготовив тщательно рассчитанную ловушку, в каковую Ракот и угодил.
Ловушку, которую невозможно было создать, не зная, как именно закончилось его Восстание.
Каким образом Молодые Боги могли пленить Истинного Мага, сущность, способную принимать любой облик, какой только пожелает? В чём был их секрет, как им удавалось удерживать его, Властелина Мрака, сперва в заточении, а затем – развоплощённым на Дне Миров?
Какие силы пришлось пустить им в ход, из каких почерпнуть источников? Как они придали им форму? Как удерживали долгие-долгие столетия?
…Знакомое ощущение сдавленности, стеснения, невозможности «распрямиться» – едва только их падение кончилось. Они пробили слои реальности, и это вновь донельзя неприятно напомнило его последнее падение – когда Ямерт самолично сбросил его в раскрывшуюся под Обетованным пропасть.
Пропасть, что вела до самого Дна Миров.
Вот и сейчас – ни зрения, ни слуха, ни ощущения свободно текущей силы. Лишь стеснённость да зелёная круговерть в глазах.
Стеснённость, но не путы.
Мир вокруг был лишён вещественности, плоти, осязаемости. Сила текла, но слабо, неровными и неверными толчками, слишком тонкая, проскальзывающая, подобно ненадёжным шпагатам, за которые тщетно пытается уцепиться висящий над пропастью.
«Поединщик» исчез. В какой-то миг он ещё был рядом с Ракотом, а в следующий его уже не стало.
Впрочем, исчез не только он. Исчезло и тело Ракота, могучее тело Повелителя Тьмы; он сделался, как в злой день суда Ямерта, нагой идеей, «истинным Истинным Магом», не нуждающимся в материальной оболочке.
Движение было ограничено тоже.
Прежний Ракот Восставший начал бы буйствовать, проверяя на прочность свою клетку (собственно, именно так он и поступил, угодив в плен); нынешний же лишь пожал отсутствующими плечами, стягиваясь в точку, в мельчайшую единицу пространства.
«Брат Хедин учил меня терпению. Что ж, посмотрим, хорошо ли усвоен урок».
Он сжался, приведя к полному молчанию свои собственные мысли, лишь впитывая и вбирая в себя неверные капли силы, отрезать от которых полностью его всё же не смогли.
Устроители западни были хитры, но слишком уж уповали на старые проверенные методы.
Неужто развесёлая компания на «Я», о которой не было слышно столько эонов, наконец-то обнаружила себя?
Познавший Тьму обрадуется.
Нет, Ракот не беспокоился за свои Легионы и за Обетованное. Они выиграли битву, его солдаты раздавят остатки быкоглавцев.
Трогвар не даст случиться иному. Священный Урд в полной безопасности.
А пленители к нему явятся сами.
…Он не ошибся. Мир вокруг дрогнул, серая плотная мгла, где не было ничего, и даже самой мглы, являвшейся лишь иллюзией, расходилась, обретая формы, воплощаясь и материализуясь.
Воплощался и сам Ракот, против собственной воли. Вернее, он мог бы начать сопротивляться, но пока это было… преждевременно.
Из ничего вновь соткалось привычное ему тело. Связь с Кипящим Котлом ослабла, и Восставший принял всегдашний свой облик высокого и мощного черноволосого варвара с яростно-синими глазами.
Предчувствия его не обманули – вокруг материализовались стены тюремной камеры; на запястьях и щиколотках поблёскивающие синевой цепи.
Ракот подавил усмешку.
Они не в силах придумать ничего нового.
Зазвучали голоса; звуки их раздавались откуда-то сверху, однако Новый Бог не торопился вскидывать голову, он просто слушал.
Голосов было много, мужских и женских, и он был уже готов услыхать властный баритон Ямерта, рычащий бас Ялвэна, тонкий и резкий, словно порывы ветра, глас Ямбрена, но нет, он никого не мог узнать.
Знакомо оказалось нечто иное.
Язык говоривших.
Короткие всплески силы, сопровождавшие каждое слово. Они не пользовались обычной звучащей речью, во всяком случае, сейчас.
Однако себя выдали сразу, хотя и пытались скрыть собственную сущность. С былым Ракотом они, может, даже бы и преуспели; но не с Новым Богом.
Давным-давно ему уже довелось переведаться с ними.
Восставший шевельнулся, зазвенели цепи. Он сделал вид, что пытается их разорвать.
– Нет нужды, – раздался женский голос, резкий и властный. – Мы приняли меры, Ракот.
Это был язык его Поколения.
Восставший пожал плечами.
– Меня не испугал в своё время Ямерт. Не испугал и даже не смог предотвратить исполнение моих замыслов, всего лишь отсрочил.
– Куда уж нам до Ямерта, – издевательски пробасил кто-то.
– Это точно, – согласился Ракот. – До Ямерта вам и в самом деле далеко.
– Тихо! – вновь распорядилась обладательница резкого голоса. – Ты, наверное, уже догадался, куда попал, «новый бог Ракот». – Последние три слова прозвучали как издёвка. – Мы долго ждали, искали и планировали. Мы подчинили себе ужасы, которых страшились, и обратили их в источник нашей силы. Мы нашли тех, кто смог дать дельные советы. Мы негласно подтолкнули тех, кто и не подозревает, что исполняет наши замыслы, даже враждуя с нами. И теперь нам осталось последнее…
– Говори, девочка, я слушаю, – делано зевнул Восставший. – И не думай, что я тебя не узнал, хотя и прошло столько лет. Давай, выкладывай, что вам надо, опять с жиру беситесь? Имена ещё не поменяли, они у вас по-прежнему те, дурацкие?
Ответом ему стал хор негодующих возгласов.
– Спокойно, мои дорогие! – пробасил кто-то. – Бог Ракот думает, что по-прежнему может отчитывать нас, как детей – как тогда, после Северного Хьёрварда и Орды. Нет, Восставший, ваше время кончилось. У вас была вечность – а теперь она прошла.
– Может быть, да, а может, и нет, – равнодушно сообщил своим пленителям Восставший. – Я вот вижу, что вы, к сожалению, ничуть не изменились и не поумнели. Ради сомнительного удовольствия недолгое время подержать меня в положении, что вам кажется смешным и унизительным, вы пролили море крови, сбили с толку и задурили головы тысячам и тысячам смертных, устроили эту глупую войну, осадили Обетованное… и где оно, ваше войско? Полегло на ближних подступах, а Священный Урд по-прежнему не в вашей власти. Что станете делать теперь, умники и умницы? Где ваш главный, кстати, что-то его не слышно?
– Что мы станем делать теперь? – самодовольно хохотнул обладатель звучного баса. – О, у нас масса возможностей. Нам даже не слишком нужны эти глупые Источники, с которыми вы, «новые боги», – издёвка в его голосе стала нескрываемой, – так носились. Да и войско – оно отнюдь не «наше». Другие дураки старались, ну а мы, как и положено, воспользуемся плодами. Но тебя, Ракот, это не коснётся. Именно против тебя мы ничего не имеем, ты ведь всего лишь тупая дубинка в руках твоего хитроумного брата и его сучки-супруги, но… на войне как на войне.
– Довольно слов, – поморщился Восставший. – Вы всегда слишком много болтали.
«Тем не менее они явно стакнулись с Молодыми. Отыскали их где-то, получили от них нужные заклятия… хотя, чтобы их повторить, нужно быть именно Ямертом или хотя бы кем-то ещё из семи главных. Такие чары не запишешь в книжку и не вызубришь на уроке… Но, с другой стороны, Молодым Богам после их падения никогда не удавалось нам навредить; если всё так просто и достаточно лишь вспомнить конец моей первой войны с ними?..»
– Он прав, – бросил женский голос. – Мы и впрямь многовато болтаем. Начинайте, братья и сёстры. И не забывайте о Царице Ночи.
– Тень сама виновата! – раздражённо заявил кто-то. – Зачем она вообще туда полезла?..
– Не сейчас! – оборвал говорившего бас. – Ракот, прозываемый Восставшим, тебе предоставляется последнее слово. Ибо, – он хохотнул, – говорить после того, как мы с тобой закончим, ты не сможешь уже никогда.
– «Никогда» – слишком смелое слово. – Брат Хедина оставался невозмутим, не давая гневу прорваться наружу. – Вы совершили все мыслимые ошибки, мои дорогие. Во-первых, вы пошли на поклон к Ямерту, воспользовались старым знанием. Оно может сработать… один раз и ненадолго. Во-вторых, вы связались с Дальними, не зная, что они замышляют и какая судьба в их планах уготовлена всему Упорядоченному. В-третьих, чтобы вы знали, сдерживавшие Неназываемого путы, сотворённые в своё время мной с братом Хедином, больше не действуют, и чудовище вот-вот вырвется на свободу – потому что вы разбалансировали систему Источников Магии…
– Ложь! Клевета! Враньё! – завопили ему в ответ. – Источники – это вы сами, это ваш Хрофт!
Не могут удержаться, подумал Ракот.
– И, в-четвёртых, вы действительно слишком много говорите.
Восставший слишком хорошо помнил заключение в чёрную глобулу, созданную гением Архимага Игнациуса. Именно тогда у него и появился его собственный Ученик, первый за неведомо сколько лет. Он теперь хранил слившийся мир Мельина и Эвиала, тот, кто был Императором. Он прошёл по следу белой твари, он нашёл тех, что посягали на его Империю, и задержался там. Ему требуется время перебить наложенные чары, вернуться, вновь обрести себя – но Ракот в нём не сомневался.
Однако сейчас пришла пора показать этим зазнайкам, что они имеют дело не просто с Восставшим, не просто с Истинным Магом, но именно с Новым Богом.
Он сбросил навязанное ему тело, сбросил играючи, словно старый плащ. Вместе с телом рухнули и кандалы. Восставший вновь сжимался в точку, в мельчайшую частицу сущего, на что не способен был даже великий Мерлин в пору расцвета их Поколения.
В этом состоянии не слишком удобно сражаться, в нём он бы не смог выскользнуть из капкана Игнациуса; но из западни, насторожённой не на Нового Бога, а на Истинного Мага, глядишь, и удастся.
Хотя брат Хедин с ним бы не согласился. Он не узнал пока, с кем всё-таки договорились его самодовольные пленители. Что пообещали они и что было обещано им. И… неужто, если за всем этим стоял сам Ямерт, самодовольный бог упустил бы момент, чтобы позлорадствовать?
Никогда и ни за что. Разве что провернувшая всё это компания действовала на собственный страх и риск, не ставя «старших товарищей» в известность.
Он сжимался всё больше и больше, невольно повторяя путь Познавшего Тьму в чреве Неназываемого.
Это было больно, он словно продирался нагой через узкую щель в скале, усеянную острыми, словно ножи, гранями обсидиана, однако продирался всё равно. Наваливалась ватная тишина, исчезали звуки и краски, он вновь погружался в густой серый туман, уходя в такие области, куда никогда не заглядывал, ни Истинным Магом, ни им же, но в ипостаси Владыки Мрака, ни даже будучи уже Новым Богом.
Это была поистине изнанка бытия; и словно бы придвинулся, виднеясь в туманной дали, домен Соборного Духа, так что Ракоту показалось – он видит домик Трактирщика на холме, и вывеску над дверьми, и приветливо освещённые в ненастный вечер окна.
Однако сейчас Ракоту привиделось, что, хотя трактирные окна по-прежнему светятся, но крышу его треплет жестокий ветер, пытается сорвать ставни, повалить забор. Мрачные тучи наступали со всех сторон, в них сверкали странные зелёные молнии, и сами стены содрогались, словно шторм уже вцепился в них бесчисленными клыками грозовых разрядов.
Взгляд Ракота невольно скользнул дальше, туда, где надлежало вздыматься великому Древу; в разрывах грязно-серых туч виднелось небо, но не голубое, а тоже серое, хотя и светлее.
На его фоне вились плотные рои крошечных чёрных точек; Ракот знал, что они означают.
Демоны.
По большей части они оставались тайной для многих и многих обитателей Упорядоченного; они никогда не становились «угрозой Сущему» подобно Неназываемому, и им с Познавшим Тьму, в общем, не приходилось заниматься ими всерьёз; как правило, хватало сил самих смертных или бессмертных, чтобы справиться. В редких случаях было достаточно отправить нескольких подмастерьев.
Сейчас же поднявшаяся туча этих созданий, неисчислимый сонм, кружила над владениями Демогоргона, и от этого мороз шёл по коже, вернее, пошёл бы, оставайся она на тот момент у развоплотившегося Ракота.
Остальное Упорядоченное закрывал от него туман, облака поднявшегося магического шторма, но грозу во владениях Соборного Духа Восставший, напротив, видел слишком даже хорошо.
По всей Вселенной катились волны от поднявшейся бури, и породило её сразу несколько причин.
И разрушенный баланс Источников Магии.
И рвавшийся из своей клетки Неназываемый.
И тёмные пиявки, присосавшиеся к Кипящему Котлу и Источнику Мимира.
И поступок самого Мимира, оставившего свой вековечный пост.
И деяния брата Хедина, который – вдруг со вспышкой внезапной боли ощутил Ракот – собирает силу смертных, верящих в него.
И странное возмущение силы в Восточном Хьёрварде.
Всё смешалось, реки магии выходили из берегов, волны бушевали, старые пути рушились, возникали новые, неведомые дороги, ведущие в доселе закрытые области.
А в самом сердце этого хаоса резало Межреальность воинство обретших свободу душ. Мёртвые вырвались из векового плена, и вёл их мрачный воитель в чёрной броне, с лицом, полностью скрытым глухим шлемом.
Владыка Тьмы мигом ощутил знакомые эманации.
Водитель Мёртвых, Яргохор, соответствовал собственному имени.
Куда он направлял собравшихся вокруг него, Ракот понять не мог, но это тоже было угрозой – поход мёртвых порождал новые и новые волны беснующейся силы, словно режущий океанские воды взбесившийся левиафан, способный топить целые острова.
Сжатие, крайне жёсткое и болезненное, наделило Восставшего способностью видеть и ощущать, какой у него никогда не возникало даже в бытность полноправным Владыкой Тьмы.
Упорядоченное корчилось от боли.
И он, Ракот Восставший, приняв на себе старые регалии, эту боль только усилил.
Оставалось лишь повернуть так, чтобы, как при врачевании, боль сделалась бы спутником излечения.
А для этого ему не следовало покидать это место, во всяком случае, пока.
Пока он не узнает больше.
…Ракот Восставший принимал прежний вид, сохранив даже звякавшие на запястьях кандалы.
Его появление было встречено гробовым молчанием.
– Ваша взяла, – сокрушённо сказал он, низко опуская голову. – Хитро придумали, не уйти… Ну, давайте, говорите, зачем вам всё это понадобилось. И зачем вам понадобился я.
Восторженные вопли, насмешки, хохот и всё прочее, чем сопровождалось его признание, Восставший пропустил мимо ушей.
Он должен понять, что здесь происходит и как Новые Маги дошли до жизни такой.
Хедин, Познавший Тьму, знал, что на него ведётся охота, что на них с братом Ракотом расставлены многочисленные западни. Враг, может, и не обладал исполинскими силами сам по себе, но был ловок, искусно находил слабые места, заставлял метаться, сам ускользая из-под ответных ударов.
И, конечно, едва ли позволил бы своему тайному убежищу быть обнаруженным настолько простым и даже примитивным образом. Тем более что ещё совсем недавно невозможно было найти никаких следов, что вели к этим загадочным чародеям.
След ложный и ведёт в ловушку, не сомневался Хедин. Однако мы пойдём всё равно, и рано или поздно захлопнется уже наша собственная западня.
Армия шла, по его собственным меркам, неспешно, и росла по дороге. Над мирами поднимались стяги Познавшего Тьму, и сам Хедин ощущал, как всё труднее удерживать в повиновении копящуюся и требующую выхода силу от веры смертных.
Они жаждали боя, возле Обетованного им достались лишь крохи с пиршественного стола.
Но битва всё не наступала, лишь мелкие да мельчайшие стычки в новых мирах, где утверждался «закон великого Хедина» – всегда находились безумцы или фанатики, а порой и Древние Боги, из тех, что покинули свои норы, ощутив возвращение прежней мощи.
На удивление тихо было в окрестностях Асгарда Возрождённого. Там тоже ощущалась скопившаяся сила, но её скрывало искусно наброшенное покрывало чар. Познавший Тьму заставил себя не думать о ней, как и об исчезнувшей там Сигрлинн.
Старый Хрофт приковал к себе достаточно чужих сил.
…И настал час, когда Познавший Тьму собственными глазами увидел парящий в Межреальности замок на плоской вершине летучей скалы, так напоминавший его собственный, сгинувший в зелёном пламени.
Иаххарра, маленькая чародейка, подняла на него глаза.
– Это здесь, великий бог Хедин. Я исполнила обещанное.
Да, она не лгала. След вёл именно сюда. Замок был, несомненно, приманкой, и приманкой настоящей. Устроившие капкан понимали, что обмануть Познавшего Тьму пустышкой куда как нелегко.
В замке и вокруг него сила прямо-таки кипела. Искусно замкнутые на него магические потоки позволяли его хозяевам многое, очень многое, заставляя вспомнить Замок Всех Древних в годы расцвета хединского Поколения. «Гвоздь, соединявший пласты реальности» называли его; и здесь неведомые строители пытались возвести нечто похожее.
До известной степени им это удалось.
Ценный приз, очень ценный. Сделано всё, чтобы убедить врага – вот он, поистине лакомый кусок.
И потому Хедин медлил. Его армия разворачивалась, невольно напоминая, как они с Ракотом добивали осаждённый Брандей; к сражению всё готово, однако команды на приступ всё не поступало и не поступало.
Здесь, в месте силы, Познавший Тьму вновь ощутил ту невозможную, немыслимую связь с самим собой, оставшимся в бездне Неназываемого.
…Ощутил то страшное бесконечное падение, всё длящееся и длящееся, сквозь пространство ужаса, где крошились и распадались достигшие сингулярности души, и возрождались вновь, но уже в совершенно ином виде, там, за пределами чёрной сферы.
Однако поток душ прекратился, остановились плывшие к бездне миры, и лишь немногие царства мёртвых продолжали рушиться; по сравнению с бурным потоком душ теперь в пропасть Неназываемого сочился жалкий ручеёк.
Остальное было собрано им, Хедином. Он увлекал их за собой, вниз по бесконечной спирали, и должен был любой ценой, но разорвать эту бесконечность.
Невнятный шёпот, сопровождавший падение Познавшего Тьму, становился всё громче, обретая смысл.
Тот миг, когда падающий Хедин достигнет сингулярности, станет концом Упорядоченного, как он его знал.
Неистовая вспышка, с которой сравнится разве что изначальное Дыхание Творца, самый первый миг Творения. Чудовищный выброс силы, первобытной, первичной, словно само Пламя Неуничтожимое.
Падение неизбежно. Трудно сказать, когда оно случится по времени Упорядоченного – через миг, через год или спустя целую эпоху, но оно случится. И только в его силах отвести от родной Вселенной всю непредставимую мощь грядущей катастрофы.
Что будет дальше – неведомо.
Познавший Тьму вскинул голову, сжал кулаки.
Замок перед ним, казалось, жил обычной жизнью, совершенно не обращая внимания на подступившее совсем близко войско; плыл себе и плыл, медленно удаляясь от ратей Хедина, раздвигая перед собой Межреальность.
Познавший Тьму глядел на чужую твердыню, стараясь уловить биения незримых струек и ручейков магии, приводных нитей готовой захлопнуться ловушки.
Капкан насторожен, он готов. А замок… замок и в самом деле казался живым, настоящим – снуют во дворе и на парапетах крошечные человеческие фигурки, занятые каждодневными делами, катаются туда-сюда по крошечному «небу» два разноцветных солнца, текут вокруг ровные потоки силы.
Замок несли сквозь Междумирье могущественные чары; однако маленькая колдунья вывела армию Хедина именно туда, где он и оказался. Что ещё раз говорило в пользу ловушки.
– Кирвад.
Сильванский божок был тут как тут.
– Великий бог Хедин?..
– Возьми мой стяг. Почётную охрану выбери сам, повнушительнее. Отправляйся к воротам, предложи им, – Познавший Тьму улыбнулся, – почётную сдачу. Рядовых воинов мы распустим по домам, позволив забрать с собой столько золота из сокровищницы этого замка, сколько они смогут унести. Сделай так, чтобы они – рядовые то есть – услышали бы всенепременно. Вожакам же… вожакам пообещай неприкосновенность, если они предстанут передо мной, отринув враждебность. Скажи, что бог Хедин мог бы уничтожить их одним мановением руки, но богу Хедину претит пустое кровопролитие, в то время как у Упорядоченного есть настоящие и куда более страшные враги. Всё ли понял, Кирвад?
Лесной бог упал на одно колено, приложил к сердцу раскрытую правую ладонь.
– Великий бог Хедин не изволит сомневаться в своём верном.
– Тогда ступай. И смотри в оба.
Сильван понимающе осклабился.
– Великий бог Хедин не должен напоминать своему верному Кирваду о настолько очевидном. Я всё разузнаю, Великий, всё осмотрю. Потребую, чтобы меня провели внутрь; как ни крути, но я тоже – бог, и даже Древний, – он ухмыльнулся.
– Ступай, – прервал его излияния Хедин.
Мы продолжаем играть по правилам, мы думаем, что добрались до «средоточия зла». Мы поступаем так, как от нас и ждут.
Они не изменились за прошедшие века, Ракот узнавал их всех.
– Владыка Небес, – проговорил он, наконец соизволив взглянуть на своих пленителей. – Король Рассветов. Водительница Волн. Хозяйка Радуг – замечательная причёска, мне очень нравится, семь цветов тебе к лицу. Властительница Вихрей. Повелитель Рек. Мастер Камней. Владычица Молний, моё почтение. Не будь я скован, честное слово, мы нашли бы с тобой о чём поворковать в укромном уголке. Так, а где ж та прехорошенькая чернулечка, которая мне так запомнилась по нашей последней встрече? Королева Темноты, если не ошибаюсь?
– Царица Теней. Или Ночи, – пробасил в ответ Владыка Небес. Массивный, перевитый мускулами торс охватывали ленты золотистого шёлка, на широченном узорчатом поясе из белого и жёлтого металла висел вычурный кривой клинок с ярко сияющим в оголовке солнечно-светлым камнем. – Она не с нами. Пока не с нами.
– Очень жаль, – вздохнул Ракот. – Ну да ничего не поделаешь. Вы пленили меня, что дальше?
– Дальше? Дальше ты сделаешь то, что давно обязан был сделать! – грохнул Владыка Небес.
Серая мгла вокруг Восставшего сменилась роскошно разубранным залом с высокими стрельчатыми окнами, стенами розового мрамора, кадками с дивными цветами в нишах. В воздухе парили вычурные резные кресла, на которых и восседали восьмеро захвативших его в плен.
Восемь Новых Магов, только восемь, потому что девятая, Царица Ночи, она же Царица Теней, «была не с ними».
– Что же это? – невозмутимо поинтересовался Восставший.
– Вы с братом Хедином, в невиданной жадности, своекорыстии и зависти к нашим талантам, – зазвенел голос радужноволосой чародейки, – тщась продлись собственное жалкое существование, лишили нас по праву нам принадлежащего места в Упорядоченном! Вы лишили нас посвящения у Трёх Источников, без которого мы – Новые Маги, но не Истинные!.. Вы украли у нас нашу судьбу, наше предназначение, наше предопределение!..
– По-моему, – хладнокровно усмехнулся Ракот, звякнув цепями, – вы всё это время не скучали. Да и непохоже, – он кивнул на роскошные шпалеры и летающие кресла, – чтобы вы испытывали в чём-то нехватку. У нас с братом Хедином такого не водилось.
– Не важно! – вскинулась Водительница Волн, её огромные голубые глаза прожигали. – Вы лишили нас того, что было нашим по праву! Мы должны были сделаться новым Поколением!
– А вы разве не сделались? – пожал плечами Ракот. – Чего вам не хватало, спрашиваю я вас?
– Почему нас лишили Посвящения? – почти прорычал Мастер Камней, рыжебородый и коренастый. – Почему?!
– Потому что вы были его недостойны, – ледяной взгляд Восставшего скрестился с горящим взглядом Нового Мага.
– Кто это решил?! Как вы посмели?! Как можно самим, единолично!.. – грянул целый хор возмущённых голосов. Чародеи повскакали с летучих кресел, сами без труда левитируя над шикарным мозаичным полом, где перекатывались мягкие волны разноцветных огоньков.
– И для того, чтобы сказать мне это, вы устроили бойню с быкоглавцами? – голос Восставшего играючи перекрыл всю эту какофонию. – Вы не могли просто явиться ко мне, брату и Сигрлинн и высказать всё это? Кстати, я не вижу не только вашу девятую, но и вашего десятого. Чёрного, если не ошибаюсь. Он, кажется, был большим любителем восседать в темноте на каком-то кубе и медитировать. Благородное занятие, особенно если от него никому никакого вреда.
– Мы не намерены спорить! – гаркнул Король Рассветов, его густые брови, сросшиеся на переносице, опустились так низко, что не стало видно глаз. – Теперь ты сделаешь, как мы велим! Ты проведёшь нас у Кипящего Котла, и у Источника Мимира, и закончишь возле Священного Урда! И после этого мы, по праву следующего Поколения, займём место хранителей и управителей Упорядоченного! А вы, вы с братом Хедином… тебе уже сказали – у вас была вечность. Она прошла.
– А если я откажусь? – осведомился Ракот. – Вы не забыли, что Посвящение можно пройти, только если проводящий согласен его провести? Как вы этого намерены добиться? Меня в своё время и Неназываемый напугать не сумел. Что вы вообще о себе возомнили?! Какие из вас Истинные Маги?! После всего, что вы учинили в Хьёрварде?!
– Это было очень давно, Ракот Восставший.
Негромкий, очень мягкий, очень молодой голос. Другой, отличающийся от Новых Магов, сильный и опасный.
Названый брат Хедина замер, бугры его мышц вздулись, словно он готов был ринуться в схватку.
– Это было давно, и это прошло. Мир изменился, Упорядоченное изменилось. Ваша с братом вечность и в самом деле прошла. Тебе лучше прислушаться к тому, что тебе говорят. Если, конечно, не хочешь вновь оказаться… нет, не на Дне Миров, а в куда худшем месте и состоянии. Оттуда тебя не сможет выручить даже Познавший Тьму.
– Нет смысла мне грозить, – сухо сказал Ракот. – Совсем нет смысла. Вы, вы все ничего не видите и не желаете видеть. Ни опасности Дальних, ни угрозы Неназываемого…
Негодующие крики, Мастер Камней аж запустил в пленника фужером тонкой работы.
«Пустые разговоры, – Ракот легко увернулся. – И я по-прежнему не знаю, что им нужно в действительности. Инициация, посвящение?.. Но почему, если они этого так жаждали и жаждут, они никогда не пришли к нам, не отыскали нас, не попросили об этом? Ведь мы с братом пощадили их тогда, после дела с Ордой в Северном Хьёрварде. И они присмирели, надолго. Видать, до тех пор, пока их не отыскали те, кто должен был отыскать рано или поздно».
– Хорошо, хорошо! – гаркнул он, перекрывая шум. – Инициация, Посвящение – и это всё?
– Нет, Восставший, далеко не всё, – спокойно проговорил всё тот же мягкий голос. – Далеко не всё. Но – по порядку. Посвящение – это лишь первый шаг…
– А что я получу взамен? – упёрся Владыка Тьмы. – Свободу?
Он надеялся, что прозвучало это в достаточной степени естественно.
– Свободу? – повторил мягкий голос сзади. – Не стану тебя обманывать, Истинный Маг Ракот, на это вам с Познавшим Тьму рассчитывать не приходится. Вы, последние из своего Поколения, должны уступить место новому, как и положено вечным законом. Вы разделите судьбу тех, чьё место заняли в своё время сами, – разве это не справедливо? Чем плоха участь, скажем, лесного духа или духа источника? Ваши предшественники, предыдущие Поколения, приняли свою участь. Прими и ты свою.
«Они что, и впрямь в это верят? Что стоит Новым Магам пройти посвящение, как всё вернётся на круги своя и мы с Хедином тихо-мирно превратимся в пару смешных лесных старичков с грибами на шапках? А Сигрлинн? Что с нею?»
Он сказал это вслух.
– Сигрлинн? А почему с ней должно случиться что-то особенное? Сделается, к примеру, главной русалкой в мельничном пруду.
– Гм, завидная участь. Думаю, она будет в восторге.
– Это естественная участь, – мягко поправили его. – Участь, которой не избегли ваши предшественники. Участь, которой они покорились. И против которой восстали вы, от чего сейчас Упорядоченное и оказалось на краю гибели.
Ракот пожал могучими плечами.
– И это всё? Отречься от самих себя, вручить всё вот этим… детям, так и не научившимся взрослеть? И смотреть, как те же Дальние перемалывают Упорядоченное в порошок?
– Дальние, – прошелестел в ответ мягкий голос, – есть то же самое, что и жуки-могильщики в любом лесу. То же самое, что пожиратели падали. Они уничтожают старое, отжившее, умершее, чтобы расчистить место для нового. Рождаются, живут и умирают не только звери, птицы, рыбы, деревья или люди. Точно так же рождаются, живут и умирают целые миры. Дальние – те, кто закапывает разлагающихся мертвецов, чтобы они стали пищей новому, а не смертельным ядом для него. Это всеобщий закон, а вы с Хедином пошли против него. За что и поплатились.
– Прекрасные рассуждения, поистине прекрасные, – скривился Владыка Тьмы. – Не знаю даже, чего в них больше, наивности, невежества или прямого обмана.
– Не тебе вещать о наивности или невежестве, Ракот Восставший. Ты был зачинателем великих бедствий, ты стал причиной смерти бессчётного множества живых, ты сжигал целые миры, отказавшиеся повиноваться твоей Тьме, ты вызвал в нашу вселенную Неназываемого!
– Как здесь уже прозвучало, «это было очень давно», – парировал Владыка Тьмы. – И, кроме того, странно требовать от меня чего-то, обещая взамен существование, э-э-э, в виде мелкого лесного духа. В своё время меня не смог уничтожить даже сам Ямерт, только заточил. Так чего мне бояться сейчас? Мой брат Хедин на свободе и действует. Едва ли ему понравится, если вы попытаетесь повторить тот давний трюк, и тогда…
Он не пытался повернуться, стараясь показать, что оковы по-прежнему держат его крепко, и оказался не готов к удару.
Это был не удар мечом, копьём или иным подобным оружием. И не чарами, что замораживают кровь и останавливают сердце.
Ракот словно проваливался сквозь плоть Междумирья, оставаясь при этом на месте; проваливался и растекался, его суть истончалась, распространяясь окрест мириадами крошечных, словно корни травы, нитяных струек. Он становился дёрном, основой, гумусом, на котором предстояло произрасти уже совсем другим.
В первые мгновения он не боролся, уверенный в себе, знающий, что Нового Бога не так-то просто пленить или посадить на цепь, а если такое и удаётся – как Игнациусу, – у пленённого всегда найдётся чем удивить пленителя.
Но сейчас удивили его.
Он попытался повернуться, взглянуть, наконец, в глаза говорившей с ним, и не смог. Ракота втягивало всё дальше и дальше, он погружался всё глубже, и понял, что шутки кончились.
Если это она, то в изгнании ей удалось научиться слишком многому.
Но, с другой стороны, если его сейчас… расточат, развоплотят или что-то ещё – кто же проведёт столь желаемое Посвящение?
Кажется, Новые Маги думали точно так же. Вскочили, замахали руками, смешно, словно неуклюжие птицы, паря в воздухе подле своих резных сидений.
Она не посмеет. Он им нужен.
Однако чужая сила продолжала вдавливать его в изнанку Упорядоченного; Ракот переставал видеть и слышать творящееся в зале, и в этот миг рванулся уже всерьёз.
Неведомая сила заставляла его растекаться, распространяться – воля Восставшего потянула расточённое обратно, стягивая в точку. Получалось с трудом, но получалось, Ракот вновь словно продирался через узкую щель, изобилующую острыми гранями, он тщился уйти, проскальзывая между мельчайшими частицами сущего; но чужая воля держала, пыталась втиснуть в привычный облик, запереть в его собственной уязвимой плоти.
Но что-то было здесь всё равно не так, какая-то неправильность крылась в этой силе, пытавшейся обратить его в почву, в землю, на которой предстоит расти удивительным «лесам» Междумирья.
Он пытался до самого конца уловить эту неправильность, понять, откуда она и что значит, когда наверху вдруг загремело, загрохотало, и на миг раздались заполошные растерянные возгласы и всё исчезло.
– Досточтимая адата Гелерра, хозяин Кор просит почтить их обед вашим обществом.
Слуга склонился низко, выставляя на обозрение изрядную лысину. Слуги – они всюду одинаковы. Вот и этот – занесло на плывущую сквозь Междумирье скалу, в хозяевах – троица диковинных магов, а ему хоть бы что. Словно при дворе обыкновеннейшего барона в Хьёрварде.
– Скажи уважаемому хозяину, что сейчас буду.
Адата стояла на любимом своём месте, на парапетах. Поэт написал бы, что «грудь её томило тревожное ожидание», и оказался бы, увы, прав.
Назревало что-то донельзя скверное, пугающее, непонятное.
Она досадливо встряхнула крыльями. Вид белоснежных перьев, возвращённых ей Двейном и Соллей, всегда удивительным образом радовал и успокаивал.
«Хороша. Да, хороша!»
Ничего-ничего, не надо паниковать раньше времени. Может, всё ещё образуется…
Она слетела с крепостной стены на широкий двор, прошла услужливо распахнутыми перед ней парадными дверями.
Приятно всё-таки, что хоть где-то тебя оценивают по достоинству.
За роскошно накрытым длинным столом уже сидели Скьёльд и Соллей. Бритый маг дружественно помахал адате, Соллей широко улыбнулась и подмигнула, словно подружке, с которой делишь какой-то приватный секрет.
– Наш дорогой дракон дрыхнет, точно в спячку впав, – сообщила она.
– Угу, – Скьёльд жадно косился на расставленные яства. – Его сейчас ничем не добудишься, даже вы, две такие красотки, не преуспеете. Он сильно изранен, заживление идёт медленно – это у дракона-то! Какие-то новые яды, сестра, я с такими не сталкивался ещё. Гнойное расплавление тканей, спонтанный некроз… Взял образцы, конечно же, буду разбираться…
– Ах, братец, фу так за столом говорить! – Соллей в шутку наморщила носик.
– Прости, дорогая, – ухмыльнулся Скьёльд. – Я ужасно голоден, вот и стараюсь дурными остротами приглушить аппетит. Ну где там этот Кор, я сейчас его самого слопаю!..
– Я невкусный, – рассмеялся тот, появляясь из дальних дверей. – Прошу прощения за опоздание, сестра, брат, ты, почтенная адата. Я задержался, но у меня были на то серьёзные основания. Почтенная адата?
Гелерра поспешно отогнала совершенно нецеломудренные мысли, включавшие её саму и дракона Сфайрата.
– Мои извинения, досточтимый хозяин. Что-то случилось?
– Случилось, – хохотнул Кор. – Всё случилось именно так, как я и задумывал. Хотя и несколько раньше, чем планировалось.
– Дай угадаю, брат, – усмехнулась Соллей. – Наш дорогой Матфей Исидорти бежал, прихватив с собой Царицу Ночи?
– Так нечестно, – дурашливо надулся Кор. – Я так не играю. Хотел их удивить, а они… – и рассмеялся.
– Чего ж тут нечестного? – пожал плечами Скьёльд. – Парнишка он головастый, не зря с демонами в своём мире якшался, иначе едва бы придумал свою штуковину, в которой Царицу пронёс! Однако быстро ж управился! Я думал, дольше провозится.
– И ты тоже знал? – воззрился на брата Кор Двейн.
– Видел, как ты ему помогал и подсказывал. Думал, он сам не сдюжит.
– Нет, идеи у него и впрямь оригинальные, – вступилась за Матфея Соллей. – И впрямь новый подход; фактически твоя темница, брат, только в миниатюре.
– Да, – кивнул Двейн. – И парень головастый, и… В общем, он доставил Царицу именно туда, куда и должен был.
Чародейка и бритый маг переглянулись.
– Неужели? – понизила Соллей голос. – Прямо к их убежищу? К тому месту, которое даже у нас не получалось нащупать? Ну, тогда сейчас всё завертится… сколько мы всего планировали, и с Читающими, и с Долиной Магов, долгие планы, на будущее, а оно теперь как под гору лавина…
– Погоди ты с планами, – перебил Скьёльд. – Лишними не будут, особенно если сейчас всё исполним, как собирались. Но неужто Царица так разом и поверила Матфею? Ох, прости, почтенная адата, тебя все эти подробности наверняка утомляют…
– Никоим образом, – подобралась Гелерра. – Царица Ночи… она же Царица Теней… речь идёт о так называемых Новых Магах?
Кор Двейн энергично кивнул.
– Да, достойная адата. Прости, что прервал твои размышления, но подумал, что тебе это будет… небезынтересно.
– Я слышала о Новых Магах, – задумчиво сказала гарпия. – Бог Хедин вспоминал их, хоть и нечасто. Они не доставляли хлопот. Сидели тихо, «словно мышь под веником», как говорят половинчики.
– Они не доставляли хлопот богу Хедину, – внушительно поднял вилку Кор Двейн. Скьёльд уже уплетал поданное за обе щёки, безо всяких церемоний. – А вот нам – доставляли, и изрядно. Они, скажем так, пакостили по мелочам. Осторожно расставляли своих марионеток в ключевых мирах. Пытались взять под себя потоки магии. Но – всё очень тихо и незаметно. Богов Хедина и Ракота это не занимало. В общем, мы давно хотели… разобраться с ними. Но они хитры, хитры и очень стары, куда старше нас. Они ускользали. И выведать у той же Царицы, которая таки имела неосторожность угодить к нам в плен, мы не могли тоже. Она бессмертна и для нас практически неуязвима. Мы могли держать её в заточении сколько угодно и ничего бы не добились. Зато Матфея Исидорти она привела прямёхонько к их схрону, – маг самодовольно улыбнулся.
– А ты уверен, брат, что она ни о чём не догадывалась и ничего не заподозрила? Что не привела Матфея куда-то в совсем иное место? – не могла поверить Соллей. – И… всё-таки… досточтимая адата…
– Я польщена приглашением, но коль тут начали обсуждаться вещи не для моих ушей…
– Нет-нет, – поспешно вытянул руку Двейн. – Напротив. Нам предстоит отправиться сейчас к тому месту и забрать нашу добычу. Потом мы вернёмся сюда, ибо нас ждёт раненый дракон. Кроме того, может случиться и ещё кое-что, весьма, э-э-э, радикальное. Ну, и в третьих… – маг вдруг хитро прищурился, – может случиться так, что пожалует ещё один, самый важный гость. В общем, забот полон рот, и я хотел бы просить тебя отправиться с нами тебя, достойная адата.
– Меня? – растерялась та. – Но я…
– Ты командовала учениками бога Хедина, – напомнила Соллей, ничуть не удивившись словам брата. – Ты сама – искусная чародейка, адата Гелерра.
– Я распоряжалась на поле брани, но чародейство моё…
– А нам как раз и нужно, чтобы ты распоряжалась на поле брани, – улыбнулся Двейн.
– У тебя всё получится! – поддержал брата Скьёльд. – И не беспокойся, дракон будет у нас как новенький, и чешуя его драгоценная обратно отрастёт!
Соллей хихикнула, Гелерра напоказ закатила глаза.
– Ты окажешь нам большую честь, адата, если примешь под команду наших аколитов. И пусть тебя не беспокоит то, что Новые Маги не сделали тебе лично ничего плохого. Я могу поведать тебе историю ими учинённого в Северном Хьёрварде, этот мир…
– Я знаю, почтенный Кор. Бог Хедин рассказывал.
– Ах, ну да, конечно. Именно там Новые Боги впервые и столкнулись с ними. Но не сомневайся, за плечами сородичей Царицы Теней ещё очень, очень много крови.
– Я не сомневаюсь, – склонила голову адата. – История с Ордой была весьма… красноречива.
– Тогда в путь. Сразу после обеда, – и Кор Двейн энергично заработал ножом и вилкой.
Матфей Исидорти спускался вниз по роскошным мраморным ступеням. В животе основательно устроился липкий комок ужаса, однако он шагал, повторяя, как мантру:
– Я всё рассчитал… я всё рассчитал…
Он и в самом деле всё рассчитал. Царица Ночи не могла выбраться самостоятельно, и её бы не выпустили сородичи, несмотря на всё их могущество. И грозить ему, Матфею, бессмысленно – «лампу» может открыть только он, и сделает он это с безопасного расстояния, не раньше, чем получит всё ему причитающееся.
О, нет, нет, он, конечно же, не из тех глупцов, что требуют выкуп с могущественных магов, никак себя не защитив! Он ещё поднимется, он поднимется очень высоко – средства для этого есть, требуется лишь время. Для начала он использует относительно простые чары, замедляющие старение, потом – научится удлинять и удлинять себе жизнь, как и Кор Двейн; маги ведь не были истинно бессмертными.
«Можешь меня уже выпустить», – с оттенком раздражения повторила из своего вместилища Царица Ночи.
Матфей не ответил.
«Послушай, это же смешно… ты зашёл так далеко, а теперь мне не веришь?»
«Госпожа, я верю тебе. Но не твоим сродственникам. В тот миг, как ты окажешься на свободе, у них возникнет соблазн… посчитаться со мной».
«Посчитаться с тобой? Но зачем? Напротив, тебя наградят, наградят очень щедро! А самая щедрая награда будет от меня – каждую ночь, пока тебе не надоест».
Ага, как же, подумал Матфей. Зачем платить какому-то жалкому смертному, когда можно не платить? Зачем ему что-то давать, когда можно не давать? Правитель, публично награждая слугу и держа данное слово, тем самым побуждает и остальных хранить ему верность, а кого волнует, выполнили или нет могущественные чародеи обещание какому-то бывшему клирику, который даже вернуться к Кору Двейну теперь не сможет?
Не-ет, его не обманешь. Наивные мысли, когда он только задумывал это предприятие, давно уступили место холодному расчёту. И да, спасибо господину Двейну, подсказал кое-что важное. Не держите на меня сердца, господин Двейн, таков уж этот мир – каждый за себя, одни Силы Святые за всех, да и то вряд ли.
Царица Ночи замолчала в своей банке.
И они одолели уже почти половину лестницы, когда разом – и сверху, и снизу – грянуло два тяжких, сотрясших саму плоть Межреальности, взрыва.
Ракот боролся. Сейчас был не тот миг, когда ради «честного боя» он мог ограничить себя. Его словно затягивало под воду, где нечем дышать, и он отчаянно бился, стараясь удержать голову над поверхностью. Он не испытывал подобного, даже когда его волокли пред светлые очи грозного Ямерта; даже Молодой Бог не мог убить его конечной смертью.
Существо за его спиной явно могло.
Брат Хедин постарался бы разъять чужие чары на безвредные составляющие, ударил бы в скрепляющие их узлы; он не позволил бы им сомкнуться, сдавить, обернуться душащей петлёй.
Ракот Восставший всегда упирал на чистую силу. Сейчас это оборачивалось против него.
Давившая его сущность ощутила отпор и удвоила усилия. Пространство вокруг Владыки Тьмы стягивалось, отрезая ему дорогу к отступлению, словно бесчисленные корни прорастали меж частицами сущего, вбирая в себя, словно воду, пустоту меж ними.
Ракот не думал в тот миг, кто этот его новый противник, он лишь понял, что исходный облик, заклинания, голос, манеры – были лишь обманом и имитацией, очень искусной, но всё-таки имитацией.
Слиянием, синтезом, соединением.
Он уходил, сжимаясь всё больше, обращаясь сейчас в частицу той самой Тьмы, что служит основанием всего.
Можно сказать, что Ракот Восставший постыдно бежал.
Он проваливался всё глубже сквозь ткань Упорядоченного, в серые области, где перестают работать привычные законы сущего; он убегал и ускользал, ибо сейчас способен был лишь на это.
Ему нужен был простор, простор и хотя бы миг без удавки.
Но – гонка продолжалась, и преследователь не отставал от преследуемого. Ракот не знал, до каких пределов сможет он опуститься, когда исчерпается само пространство бытия и он упрётся в отделяющие Хаос от Упорядоченного барьеры, возведённые Творцом.
Когда совсем рядом что-то взорвалось, Владыка Тьмы ощутил это как прокатившуюся волну сжатия, не услыхав, само собой, звука.
Но гнавшееся за ним всё же утратило концентрацию, смертельные объятия разжались; разжались на краткий миг, но Восставшему этого хватило. Он проскользнул меж серыми частицами, кирпичиками Упорядоченного, чувствуя, как вычерпывание и выпивание пространства вокруг него внезапно прекратились.
Что-то случилось там, в большом мире, «наверху», что-то важное, заставившее вцепившуюся в него сущность на миг ослабить хватку.
Он рванулся обратно, к миру и огню.
Адата Гелерра смогла убедиться, что чародей Кор Двейн и его родня не бросают слов на ветер. Замок их напоминал мгновенно собравшуюся кольцами змею, готовую кинуться на добычу; аколиты выстроились ровными рядами, откуда-то появились вьючные животные, каких гарпия никогда ещё не видела – гиганты на шести колонноподобных ногах, с длинными шеями и маленькими головами, на которых едва помещалась пара туповатых глазок. Правили этими страшилами недоброй памяти быкоглавцы, и каждое волокло на себе целую гору груза.
Кор Двейн и Скьёльд облачились в доспехи – первый выбрал зерцальную броню, второй – тяжёлую кирасу, глухой шлем, ручнаи, поножи и латные рукавицы. По воронёной стали разбегался узор голубых рун, незнакомых Гелерре. На боку у каждого висело по клинку – изящная изогнутая сабля у Кора, короткий, тяжёлый и широкий меч у его брата.
И лишь Соллей не взяла с собой никакого оружия и никаких доспехов не вздела тоже, по-прежнему довольствуясь лишь плащом собственных волос.
– Адата, – Кор Двейн приветствовал её коротким, но дружелюбным кивком; Скьёльд радостно осклабился, прежде чем с лязгом захлопнуть забрало шлема. Забрало имело вид человеческого лица; Гелерра с удивлением заметила, что в нём нет обычных отверстий – ни для дыхания, ни даже для глаз. Вместо этого тёмная поверхность была сплошь покрыта рунами, большими и малыми, удивительным образом сплетавшимися в донельзя сложный узор.
– Я готова, досточтимые хозяева.
– Дорога будет краткой, адата. Времени, чтобы вам с нашими аколитами понять друг друга и научиться действовать слаженно, совсем немного.
– Я до сих пор не знаю, с чем предстоит столкнуться, – пожала плечами Гелерра. – И что нужно сделать, не знаю тоже.
– Всё расскажем, всё, – нетерпеливо бросил Двейн. – Что делать, понятно. Отвлечь на себя, связать боем стражу того места. А она там обильна и разнообразна – Новые Маги давно неравнодушны ко всяким чудищам. Наши аколиты не отличаются особыми умениями, адата, это не твои былые товарищи по армии бога Хедина. Но не беспокойся, мы втроём сделаем самое важное. Благодаря, – он вдруг поднял руку со знакомым Гелерре зелёным кристаллом, – вот этому.
Гелерра отвела глаза и не стала расспрашивать. Она выполнила свой долг, помогла тем, кто помог ей. Ей нечего стыдиться.
– Крылатой адате, полагаю, доспехи не нужны? А то у нас всего в изобилии, – глухо проговорил Скьёльд, так и не поднявший забрало.
Гарпия покачала головой. Она не сомневалась, маг с вытатуированными на черепе драконами отлично её видит.
То, с чем она покидала Обетованное, давно утрачено. И она не хотела ничего из той, прежней жизни.
– Магия у нас у всех в крови, – адата завернулась в крылья, словно в плащ. – Я обойдусь.
Троица магов переглянулась.
– Возьми хотя бы талисман, отводящий простые чары, – на раскрытой ладони Соллей лежал серебряный кругляш с вырезанной семилучевой звездой, по контуру её бежали алые искры. – Что-то по-настоящему мощное он, конечно, не отобьёт, но, во всяком случае, не придётся уворачиваться от каждой стрелы, умеющей отыскивать собственную цель.
Гелерра благодарно кивнула. Едва ли чародейка замыслила что-то дурное, после того как сама же спасла адату от заключения в демоническом теле.
Цепочка охватила её шею. Удивительно невесомый оберег. Даже его магия никак не ощущается…
– Он тебя не подведёт, – заверила Соллей.
…Поход и в самом деле оказался краток. Гелерра только подивилась, с каким искусством троица чародеев, отнюдь не учеников бога Хедина, открывала и закрывала порталы, прокладывая отряду дорогу через Междумирье. Их отряд был невелик – шесть десятков молчаливых аколитов, похожих, словно братья, – высокие, наголо бритые, в длинных тяжёлых плащах, на полах киноварью выведены символы, тоже незнакомые адате.
Сколько ж они сумели измыслить, думала она, глядя на небольшое воинство. Простые чародеи, изначально – смертные люди. Смертные люди, сумевшие подняться настолько высоко и, в сравнении с тем, что дано было изначально богу Хедину, добившиеся куда большего, чем он сам.
Сейчас они погружались в неведомые Гелерре спокойные области Упорядоченного, не затронутые войной с быкоглавцами и прочими тревогами последнего времени. Обитатели здешних миров, скорее всего, вообще никогда не слышали ни о боге Хедине, ни о Владыке Мрака Ракоте.
Здесь тишина. Здесь люди и не-люди, гномы, эльфы, орки, гоблины, иные расы, не столь известные, живут собственными заботами и не нуждаются ни в каких богах.
Чародей Кор Двейн был совершенно прав.
Даже великий Ракот, Владыка Мрака, чья армия в такой славе и мощи шла на Обетованное, не сможет удержаться. Рано или поздно вот такие вот чародеи, как Кор Двейн и его названая родня, низвергнут их владычество. Это так же неизбежно, как и весна, наступающая после долгой зимы.
Твоя ли это война, адата Гелерра? Что тебе в ней? Долг чести? Благодарность? Да, конечно, но…
Но нужно подумать и о себе.
И о драконе Сфайрате.
Всё может обернуться очень, очень неожиданно…
…Аколиты трёх магов оказались мрачным и неразговорчивым народом. С магией у них было не очень, на всё их число хватило бы трёх-четырёх учеников бога Хедина. Это, конечно, скверно; ей, Гелерре, предстояло много работы, прежде чем эти люди, умеющие только метать огнешары, превратятся в настоящих воинов, пригодных для большой магической битвы. Но кое-какое соображение адата в них всё-таки вбила – научила прикрывать друг друга и её, пока она будет, паря наверху, указывать цель и подправлять полёт их заклятий.
А потом был последний портал и ничем не примечательное место в Межреальности, покрытое безумными зарослями.
– Здесь, – указал Кор Двейн.
– Молодчина Матфей, – прогудел Скьёльд из-под забрала.
– Теперь-то я это легко открою… – пообещала Соллей.
И действительно открыла. Воздух дрожал от магии, сыпались искры, содрогалась Межреальность, и Гелерра ещесекундно была готова встретить появившуюся стражу, однако в какой-то момент заросли дрогнули, утратили чёткость очертаний, растекаясь огневеющими лужами.
Открылся высокий свод, за которым начинался ведущий вниз тоннель, но не тёмный, как могло показаться, а весь залитый нежным персиковым светом.
– Вперёд! – гаркнул Кор Двейн, выхватывая саблю. Гелерра взмыла над отрядом, расправив крылья, белой молнией рванулась к устью тоннеля; аколиты тоже бросились бегом, ни один не заколебался, молодцы.
Но прежде, чем они добежали, перед входом засверкало и заблистало.
Стража, как оказалось, всё-таки не дремала.