88
уже хотел просить у тебя извинения, хотя не весьма знал в чем. - Но, еще раз повторяю, приятнейшее письмо твое, подобно лучу тихой Авроры - скажу при помощи поэзии - разогнало туманы моего сомнения. И так, теперь ясно открывается: одна Нева была тому причиною. - Я думаю, что она уже стала - не будет более препятствия - и письмо мое чрез три дня долетит в руки твои.
Позволь, как другу, спросить у тебя: читаешь ли ты ныне выходящие журналы?- спросить не из пустого любопытства, но из желания знать, читаешь ли ты пьесы мои в печати - а это для того, чтобы не подчивать тебя известными тебе пьесами или, что французы называют: la soupe rechaufree1. В Вестник Европы 1814 года и в Российский Музеум отсылал я несколько моих стихотворений, напр.: Ирина, Цефиза 2, несколько Эпиграмми пр.: и получил от их издателя Влад. Измайлова письмо, исполненное лестных одобрений. - Посылаю теперь тебе две пьесы, которые ты ожидаешь, напечатанные нынешнего года в последнем журнале, желаю, чтоб они тебе понравились - я их перевел с французского из сочинений Парни, у которого они однакож написаны в прозе, это слабое возмездие за твои прекрасные переводы с Крылова и Капниста, в которых дух авторов удержан совершенно. Хвала и слава переводчику! - Дай Бог, чтоб русские авторы нашли взаправду себе переводчиков на языках и в народах иностранных. - Кстати скажу тебе, что некто фон Борг, студент Дерптского Университета, решил перевесть на немецкий язык лучшие сочинения русских авторов и отпечатать их в Дрезденском Журнале3 - Освобождение Москвы г. Дмитриева отпечатано пока в последнем No Музеума, и переведено прекрасно! - Наш Лицейский воспитанник Кюхельбекер написал на немецком языке рассуждение О древней Русской поэзии, которое, как я думаю, также будет напечатано, - воскликнем же с тобой вместе: хвала Русскому языку и Русскому народу! Последняя война доставила ему много славы - и я уверен, что иностранцы, разуверившиеся, что мы варвары, разуверятся также и в том, что наш язык - варварский, - давно пора этому!
1 разогретый суп (франц.)
2 О них выше; они помешены ниже. К. Г.
3 Намерение это было выполнено: переводы Борга приобрели в свое время заслуженную известность. Я. Г.
89
Ты уже, я чай, и забыл о моей опере - которую просил сначала - а я так не забыл - и теперь же исполняю твое желание. Надо вообще признаться, что я не так счастлив в драматических своих трудах, как в других стихотворениях. Сверх этой пьесы, о процессе которой ты уже извещен мною - скажу тебе еще нечто о другой - комедии: Григории или Герцог Бургундский, переведенной мною с французского из соч. Du Cerceau, довольно известного автора, - комедии более детской, нежели светской, более скучной, нежели сметной. Для чего-ж ты переводил ее? ты спросить меня. Для чего? чорт попутал, да и все тут - я приметил, что сделал глупость, когда уж сделал ее. Впрочем эта пьеса - пьеса в 5 действиях и в стихах - довольно переведена небрежно, - итак времени не много потеряно. Лучшие сцены доставлю я тебе, может быть - только в другое время, - а теперь остается мне лишь подписаться твоим искренним другом
Алексей Илличевский.
XVII
Лицей - 12 декабря 1815 года.
Любезный друг! получив приятное письмо твое, не медлю отвечать тебе знаю, сколь несносна остановка в переписке. Начинаю письмо мое - выговором да! не дивись: выговором
и самым строгим, - видел ли ты где-нибудь, чтобы дружба одобряла лесть - а ты против этого именно и погрешаешь.
Горе тебе! Я счастлив, что друг мой будет некогда великим человеком. Дорогой поэт! ты рожден прославить современников, блистать в потомстве. Не узнаешь ли ты эти строки? - это ли слог истинной дружбы, чувство простого сердца? - Ах! я уверен, что это излилось в минуту энтузиазма, а что говорится в жару, то никогда не бывает основательно. Всего забавнее, что ты даешь мне толь высокие прорицания за пару простых песенок1, которые едва-ли не всякий, знающий механизм стихов, сочинить в состоянии. Ты жалуешься, что я мало присылаю к тебе стихов моих, и именно исчислив все пьесы, мною тебе доставлен
1 Вероятно, тут разумеются две "Мадагаскарские песни" ("Победитель" и "Госте-приимстио"), сохранившиеся при письмах К. Г.
90
ные, восклицаешь: аи! много. C'est la, que je vous liens'. Рад, что ты сам мне подал случай отбить все твои похвалы самым видимым образом. Неужто ты думаешь, что у меня стихов целый амбар? - Так вот же, уверяю тебя, что я их присылал к тебе по мере того, как и сочинял их - ни более, ни менее. Правда! есть у меня еще несколько пьесок, но их столько, что, если посылать к тебе с каждым письмом, то их не станет и на шесть раз. Теперь моя череда воскликнуть: аи! много. - Впрочем думай о мне, что хочешь; но я скажу тебе откровенно (прочь всякая ложная скромность!), что вовсе не мечу в храм бессмертия -я знаком с музами только издали, боюсь великой славы, пишу для себя и дружбы - и только.
Ты говоришь мне, что Французская Опера тебе не совсем понравилась, жалею; но знатоки своего дела, советовавшие мне перевести се, не одного с тобою мнения; - прости, если я держусь их стороны. Я говорю о ней без сравнения с другими пьесами - suum cuique!2 - но сюжет этой пьесы не очень обыкновенный: оригинальность ее и отличает, особливо развязка прекрасна: где видно, чтобы старик, опекун {которых во всех комедиях обманывают обыкновенно) так хорошо провел молодых, которые сами думали восторжествовать над его особою? Согласись, что это ново, - впрочем, я переводил с неисправного подлинника - и переводил одну неделю. Это уж я говорю не в защиту пьесы, которой перевод, опять вопреки твоему мнению, довольно посредствен. Но у дружбы, как и у страха, глаза всегда велики!
Другую комедию, переведенную мною, уже я рекомендовал тебе, но la recommandation etait un peu outreV. - Жаль, что не могу тебе послать ее в целом, ибо у меня самого нет ее. - Посылаю тебе сцену из оной: здесь перевод был труднее, - саг quoique cette comedie n'ait pas un grand merite, malgre tout elle est une grande comedie4 в 5 действиях в стихах. Вот тебе ее содержание. Филипп, Герцог Бургундский, находит как-то пьяного сонного мужика на улице и философ-Государь вдруг задумывает сделать над ним испытание. Он велит перенести его (пьяного Григория,
1 Волы и попался (франц.)
2 каждому свое! (лат )
} рекомендация была немного чрезмерной (франц.)
4 ибо хоть эта комедия и не имеет много достоинств, все-таки это большая комедия (франц.)
91
героя пьесы) в царские чертоги и нарядить в царскую порфиру. Мужик просыпается - вообрази его удивление! - Придворные однако же успевают уверить его, что он в самом деле герцог - и новый герцог вступает в управление. Автор умел употребить все способы представить самою тяжкою царскую должность: его попеременно мучат то в царском совете, то объявлением войны, то прошением рассудить тяжбы и т. п. - Наконец, доводят Григория до того, что он проклинает свою новую должность и жалеет о мужичьем своем состоянии. Этого только Филипп и дожидался. Напоив до пьяна, опять переносят его на улицу: он просыпается - вообрази опять его удивление. - Это главное в пьесе. - Есть эпизоды, о которых я молчу: такова, наприм. сцена, которую присылает тебе твой друг
Алексей Илличевский.
P. S. Со временем больше.
1816-й год
XVIII
Генваря 16 дня 1816г.
Благодарю тебя, любезный друг! за письмо твое; я его получил уже с неделю, и еще не собрался отвечать тебе - прости мне за это с свойственным тебе великодушием, ежели я со свойственною мне искренностию объявлю тебе причину моего молчания. У нас завелись книги, которые по истечении срока должны были отправиться восвояси, - я хотел прочесть их, не хотел пропустить времени и сделать преступление против законов дружества и условий нашей переписки. - Теперь je change de style1: становлюсь на твоем месте, тебя воображаю на моем. Было ли у нас условие, спрашиваю тебя грозным голосом судьи, церемониться перед другом, утаивать то на языке, что сердце сказать хочет? -Ты понимаешь, что я говорю о второй просьбе, которую ты удовольствовался наметить точками. Нет! нет! этого я тебе никогда не прошу, а в доказательство того исполняю первую твою просьбу в точности.
я переменяю положение (франц.)
92
Пушкин и Есаков1 взаимно тебе кланяются - тебе и Гофману, а к ним и я присоединяю свои комплименты. Кстати о Пушкине: он пишет теперь комедию в пяти действиях, в стихах, под названием Философ. План довольно удачен - и начало: то есть 1-е действие, до сих пор только написанное, обещает нечто хорошее, - стихи и говорить нечего, а острых слов - сколько хочешь! Дай только Бог ему терпения и постоянства, что редко бывает в молодых писателях; они то же, что мотыльки, которые не долго в одном цветке покоятся, - которые так же прекрасны и так же, к несчастию, непостоянны; дай Бог ему кончить ее - это первый большой ouvrage2, начатый им, - ouvrage, которым он хочет открыть свое поприще по выходе из Лицея. Дай Бог ему успеха - лучи славы его будут отсвечиваться в его товарищах.
И так еще одно благодеяние для меня исполнено тобою, еще одно кольцо прибавлено к той цепи, которая возлагается на меня благодарностью. Я разумею жизнь Эйлера, Нет, мой друг, я не отказываюсь еще от моего намерения, и в будущности, увидим, может быть, исполнение. Но теперь недостает мне материалов, и так что было мне прошлого разу говорить тебе об
этом?
С Ахматовым переписка моя идет через пень-колоду. И что в самом деле может быть несноснее переписки в стихах, - какое принуждение, какая лесть; прибавь еще к тому, что я самого Ахматова (которого принужден называть первым другом, предметом чувств и мыслей, идеалом сердца и души, которому противу воли должен я петь такую же бессмыслицу о дружбе, каково Кантово определение любви) едва только помню, следственно не знаю ни свойств его, ни характера - сколько неудобств! но что делать, с волками надо по волчьи выть.
Прощай, любезный мой anti-Ахматов, пиши мне, пиши, если хочешь сделать мне одолжение, требуй всего: услуживать тебе есть первое удовольствие твоего
Царскосельского друга Алексея Илличевского.
1 Семен Семенович Есаков, вышедший из Лицея в гвардию, был после полковником артиллерии и погиб в царстве польском, в 1831 г. во время войны. Я. Г. * трул (франц.)
93
Из письма Илличевского Фуссу от 16 января 1816г.
XIX
П февраля 1816г.
Любезный друг Павел Николаевич,
Правда! ты виноват, что мы получаем по одному только письму в месяц (отвечаю тебе твоими же словами): 1-ое потому, что ты имеешь более меня свободного времени, 2-е потому, что за тобою остановилось дело, - вот тебе и ответ и выговор за долгое молчание. Если он тебе покажется brusque1, то ты вправе наказать меня: задуши меня своми письмами, так, чтобы я принужден был нанять извозчика, чтоб он вывозил из Лицея негодную бумагу.
Вторую просьбу твою, или лучше приказание, говоря языком дружбы, исполню. Теперь не могу, ибо пишу это письмо impromptu2, хотя впрочем поэты пишут impromptu целые ночи, но на сей раз я не поэт!
Прошу покорно доставить мне Дмитрия Донского, не русского, разумеется, а немецкого. - NB. Теперь Есаков в городе, и может тебе кланяться сам за себя, сколько ему угодно. Г-ну Гофману мое почтение.
Благодарю тебя за то, что ты нас поздравляешь с новым Директором, - он уже был у нас; если можно судить по наружности, то Энгсльгардт человек не худой - vous sentez la pointe3. He поленись написать мне о нем подробнее, это для нас не будет лишним. Мы все желаем, чтобы он был человек прямой, чтоб не был к одним Engel4, а к другим hart5.