К воскресенью грипп немного отпустил меня, и теперь я уже волновался о том, что Линда не приедет в понедельник и не встретится с Вией — та по телефону мне сказала, что через день обязана будет вернуться в Петербург. Линда же — об этом меня предупредили на почте — получит мою телеграмму не ранее утра в понедельник. Деревня, мол, она и есть деревня…
Однако, невзирая на все сомнения и расчеты, Линда объявилась в воскресенье вечером. Можно сказать, ворвалась в квартиру — шумная, веселая, многословная.
Предостережение, что у меня грипп, на нее не подействовало.
Прямо с порога Линда торжественно объявила.
— Поздравьте меня, я — фермер! Колхоз наш развалился, землю отдали крестьянам. Теперь у нас с мужем почти пятьдесят гектаров земли.
Ее натиск несколько огорошил меня. Я почувствовал, как заломило затылок. Очевидно, Линда заметила это — глаз у нее острый, — поэтому сразу сбавила тон, посерьезнела.
— Ладно, поговорим о деле.
Я решил, что она собирается поведать о тех событиях, кульминацией которых стала злополучная «телеграмма». И… ошибся!
— Теперь контакт у меня начинается не так, как раньше, — сказала Линда. — Вот я сажусь, кладу руки на колени, и они почему-то сразу начинают складываться. ОНИ мне почему-то сначала руки смыкают цепью, я в них тяжесть ощущаю. Потом начинается шум в голове — что-то свистит, гудит… Затем все это исчезает, и я отчетливо слышу Голос. Прямо в голове. Раньше он раздавался как бы со стороны, а сейчас идет изнутри.
— Когда это с тобой случилось? — поинтересовался я, догадываясь, что у Линды открылся телепатический канал. Но это надо было еще проверить на контакте с Вией.
— После того, как я увидела эту «телеграмму», — она вздохнула, по лицу пробежала тень. — 27 или 28 декабря, точно уже не помню.
— Рассказывай подробно, как все произошло? — не выдержал я и вскоре забыл про свой грипп.
— В тот день был сильный мороз, в доме все окна напрочь покрылись инеем — ничего не видно. Сына я укладываю рано, сама чуть почитаю и тоже ложусь спать. И тогда вечером я тоже легла и стала читать сказки. Вдруг слышу свист, вой — вот как буря завывает: тонко, пронзительно. Хотела подняться, чувствую — встать не могу, руки, ноги не слушаются, как будто держит что-то. Тут сын заворочался в кроватке, хотя прошло всего часа два, как уснул. С трудом поворачиваю голову, чтобы на него взглянуть, и тут вижу, как на покрытом изморозью окне появилось темное пятно, вроде отпотевшее от чьего-то дыхания снаружи. Пятно быстро начало расти, превращаясь в овал, и в этом овале чья-то голова. Страшная, вы не представляете. И смотрит на меня. Я так перепугалась… Глаза, как у жабы, выпученные, круглые и горят, словно огнем пылают — такого красно-золотистого цвета. Вижу, из каждого глаза идут два луча, но не параллельно, а скрещиваются. Что удивительно, заметила я у этого страшилища и третий глаз — обычный, похожий на человеческий. Три глаза — представляете? Совершенно лысая голова, на которую была надета окоемка в виде обруча. Ушей я не видела, рот тоже Не похож был на рот, не знаю, с чем сравнить. Я такую страшную обезьяну еще не Встречала, — Линда нервно передернула плечами.
— Эта рожа смотрит на меня, — продолжила она. — Очень интересно смотрит. Вроде как на меня и на моего сына одновременно, хотя между нами расстояние метра полтора. Два скрещенных луча из одного глаза идут на меня, два из другого — на него, совершенно в другую сторону. Я догадалась, что от подобной встречи ничего хорошего ожидать нельзя. Мной овладела единственная мысль — надо спасти сына! Попыталась подняться, но не смогла даже пальцем пошевелить. Просто ужас какой-то!..
Я не знаю, сколько времени продолжалась эта пытка — часа три, не меньше. Только тогда я заметила, что на мне нет моего нательного крестика, который ношу постоянно. Он оказался на полу. У меня и раньше такое случалось — срывался с цепочки и падал. Всегда мне его притаскивала моя кошка Мальвина. Ее нам котенком подкинули. Грязный такой был, тощий… Еле выходила, и Мальвина теперь от меня ни на шаг не отходит. Спим всегда вместе. Тут она снова мне помогла. Схватила с пола крестик и прыгнула ко мне. У самой шерсть дыбом стоит! Положила крестик мне на грудь, в этот момент я увидала на том же самом месте на стекле побежали слова. О скорой смерти шести человек.
Мысль ударила — эту информацию надо как можно быстрее передать тебе.
— Это все? — спросил я.
— Это только начало, — невесело усмехнулась Линда. — Наутро ко мне бабка пришла, соседка, боль в руке снять. Ей я тоже показала отпотевший овал, она только ахала. Сутки продержался, не замерзал.
Может такое быть?
— Что дальше-то? — напомнил я.
— Дальше? Дальше, как только прошла «телеграмма», у меня наступила полнейшая апатия, слабость во всем теле — энергию из меня капитально откачали. Ничего делать не могла. Сяду письмо писать — ручка из пальцев валится. Ни крест, ни молитвы — ничего не помогало. Впервые такое со мной случалось. Новый Год, а мне дышать нечем — задыхаюсь в буквальном смысле слова. И запал в душу непонятный страх.
Иду куда-нибудь, а сама чувствую — кто-то за мной следом тащится.
Обернусь — никого. Ночью глаза открою — стоит черный силуэт. Такое состояние у меня было, как у помешанной. Но на этом дело не кончилось…
Линда помолчала.
— После Нового Года, — продолжила она, — 10 января мы с мужем рано легли спать, часов в восемь. Почему-то мне ужасно спать захотелось. Что вы думаете? Чувствую, меня кто-то тянет — по-настоящему, за шиворот. У нас там неподалеку есть одно проклятое место, участок дороги по нему проходит. Там постоянно аварии случаются — машины только там бьются. Я вижу, что меня волокут именно на это место. Я и холод ощущаю. Потом разобралась, что это все-таки не наяву было, хотя ощущения очень четкие. Приволок меня неизвестно кто на это самое место. Вижу, стоит старик, весь волосатый, ноги кривые, сам огромный. На ногах длинные пальцы, как и на руках. И когти… Ушей не видно, волосы закрывают. Нижняя губа отвисает, подогнута как бы, и глазищи круглые, как у кошки. И тоже горят. Если у нас глазное яблоко белое, то у него синеватое такое… И давай этот старик уговаривать меня: «Что у тебя за жизнь такая нищенская, целыми днями крутишься, а ничего не имеешь. Посмотри на умных людей, живут припеваючи, не тужат». Стал показывать фотографии. Много фотографий, и про каждого, кто там изображен, рассказывает. И про Джуну, и про Кашпировского, и про Головача какого-то, если я только правильно фамилию запомнила; и Кандыба, и Носов — даже не слышала о таком — и Чумак… Смотри, говорит, как мы его вытащили, а ты так и останешься нищей. Так же будешь, мол, ишачить изо дня в день, и все напрасно, если не продашь душу, — Линда вдруг рассмеялась.
— Отказала я старику, — с вызовом заявила она. — Согласна, говорю, ишачить, да только не на вас. Ух, рассвирепел дед! У него в руках такая тросточка была, вот ею и стал он меня охаживать. По правому плечу сильно попало. Потом схватил за волосы, да как швырнет. Я в окно через форточку пролетела и прямо в кровать грохнулась. Открываю глаза, темно, муж спит, а меня всю аж ломает, особенно болит плечо. Утром мужу показала, он мне спиртом стал его растирать. Так я не своим голосом орала — такая страшная боль! Потом дотронуться было нельзя.
Целый день чувствовала себя совершенно разбитой. Думала, на этом все закончится, не тут-то было! На следующую ночь, то есть с 11 на 12 января, я снова оказалась на том же самом месте перед этим страшным стариком. Но такого от него не ожидала — он меня всю осыпал настоящим золотом. Потом… Вы видели настоящий жемчуг? Я до того момента никогда не видала, а тут старик жемчуг предлагает — перламутровые такие, красивые камушки, все переливаются, светятся аж… Тогда и мелькнула мысль: вот бы хоть одну такую жемчужину иметь, — Линда улыбнулась. — Не видать мне жемчуга, как своих ушей. Не поддалась я на дьявольские уговоры. И повторилось все сначала…
Она замолчала.
Я все думал — верить или не верить ее рассказам. Очевидно, какие-то силы ночью выдергивали ее астральное тело. Возможно ли такое?
Вот что пишет в своей книге «Оккультизм и магия» С. Тухолка:
«Человек может в астральном теле выходить из своего физического тела. Тогда последнее покоится как бы во сне, а дух и душа человека, будучи облечены в астросом, входят в астральный мир.
Однако астросом хотя и может удаляться от физического тела, но между ними всегда существует тонкая флюиди-ческая связь, через которую астросом поддерживает жизненную силу и функционирование органов человека. При перерыве этой связи наступает смерть.
Выход человека в астросом может быть бессознательным во время обыкновенного сна или летаргического сна.
При этом человек либо ничего не помнит из своего общения с астральным миром, либо сохраняет лишь смутное впечатление в виде снов…
Однако выход в астросом представляет для человека немало опасностей.
Представляя из себя конденсированную астральную материю, астросом чувствителен к ударам металлических ос-трий, которые имеют способность разряжать астрал.
При этом удар, нанесенный астросому человека, ввиду симпатической связи астросома с физическим телом, отражается и на последнем…
Рана, нанесенная в жизненные части астросома, приводит человека к смерти; если же удары приходятся только по ауре (астральный круг, окружающий астросом), то и тогда на теле может остаться знак, и оно ощущает удар.
Примером этого служит рассказ австрийского офицера Бояно, который приводится во многих сочинениях оккультистов.
Бояно ночевал в пустынном павильоне, и ночью его разбудило царапанье за дверью. Встав, он никого не нашел за дверью, но, когда царапанье повторилось, он вскочил и нанес в дверь сабельный удар. Клинок прошел через дверь, и вокруг него как бы рассыпались электрические искры. Снова не обнаружив никого за дверью, Бояно спокойно проспал остаток ночи. Однако утром ему сообщили, что в соседней деревне умирает женщина Б., слывшая колдуньей и относившаяся к нему с непонятной враждебностью.
Пройдя в дом женщины Б., Бояно нашел ее в постели с рассеченным лбом и при последнем издыхании. Полиция терялась в догадках, кто бы мог нанести ей такую рану, так как было установлено, что она провела ночь дома и что к ней никто не входил.
Надо думать, что женщина Б. беспокоила Бояно во время выхода в астральном теле и что удар, полученный ее ас-тросомом, отразился и на ее физическом теле, мирно лежавшем в постели».
Подобных примеров у С. Тухолки и у других авторов предостаточно.
В Армении существует поговорка: «Ищите дух, а тело найдется».
О существовании энергетических «двойников» человека (их называют по-разному — фантом, астральное тело, тонкое тело) сегодня написано немало. Например, экстрасенс Евгений Дубицкий посылает свой фантом больным для излечения, они даже сами могут вызвать на дом энергетический «двойник» экстрасенса.
Значит, это не миф?
Американская исследовательница сверхчувственного восприятия человека доктор медицины Шафика Карагулла в своей книге «Прорыв к творчеству» пишет: «Многие из более интеллигентных и целостных сенситивов, с которыми я работала, описывают проникающие друг в друга энергетические поля вокруг людей. Одним из этих полей является жизненное, или энергетическое, поле (или тело), тесно связанное с физическим телом. Многое в моей работе было связано именно с этим полем в его соотношении с физическим состоянием. Эмоциональное поле, простирающееся от фута до 18 дюймов за тело физическое, и ментальное поле, простирающееся в среднем на два фута или более вне границ физического тела, и все эти поля являются частью общего поля, окружающего человеческое тело».
Более конкретно говорит об этом профессор Борис Исхаков:
«Сейчас уже можно считать доказанным существование мирового лептонного газа (МЛГ), пронизывающего все тела во вселенной и заполняющего „пустоту“. Он состоит из легких микрочастиц с массой от 1040 до 1030 грамма. В научной литературе описано около десятка разновидностей таких частиц — это электроны, позитроны, мюоны, тооны, нейтрино… Но, судя по экспериментам советских ученых Анатолия Охатрина и Николая Сочеванова, сейчас уже можно говорить о сотне разновидностей, большинство из которых имеют еще меньшую массу».
Далее о том, что «лептоны являются носителями человеческих мыслей и чувств, информации о предметах материального мира. В МЛГ содержатся сведения обо всем, что было, есть и будет во вселенной. Именно взаимодействием мирового лептонного газа с предметами материального мира и человеческим мозгом можно объяснить многие явления, которые до сих пор считались таинственными и отвергались официальной наукой.
Я имею в виду чудеса, которые якобы творили основатели мировых религий и которые демонстрируют современные экстрасенсы. Прозрения, предсказания грядущего, диагностирование по „ауре“, лечение руконаложением и дистанционно, телепатическая передача мыслей и чувств, перемещение отдельных предметов „усилием воли“, хождение по воде и левитация, материализация и дематериализация вещей и собственного тела, воскрешение после смерти…»
Какие же предположения возникают в связи с этим у Бориса Исхакова?
Он пишет: «Из уравнения Шредингера для излучающей точки следует, что вокруг нее существуют квантовые оболочки — концентрические сферы различного диаметра, состоящие из лептонов. Но на поверхности кожи есть несколько сот биологически активных точек — их излучения создают суммарные квантовые оболочки человеческого тела.
По форме они напоминают скафандры, расположенные один внутри другого по принципу матрешки. Собственно, тело — это не весь человек, а только его видимое ядро, вокруг которого расположены его информационно-энергетические „двойники“».
То же самое пытается втолковать нам Космический Разум, продиктовавший Л. Вейнгеровой и Д. Гурьеву: «На самом деле ваша голова, ваш мозг, спектр энергетических излучений — вот то, что привязывает вас к миру, ко всему сущему в нем».
Однако если существуют энергетические «двойники», то почему они не могут при определенных условиях покидать, отделяться от физического тела? Все-таки, по-моему, не это смущает исследователей в описаниях очевидцами своих «внетелесных» похождений, а то, куда они попадают в своем тонком теле.
Несколько любопытных фактов опубликовано в апрельском номере австралийского журнала «Новая идея» за 1990 год. Описывая истории больных, побывавших в состоянии клинической смерти, журнал приводит и такую: «Пациент сказал, что „вестники“, одетые в белое, взяли его в „очень прекрасное место“. Там был человек, державший в руках нечто вроде бухгалтерской книги. Человек заглянул в нее и сказал „вестникам“, что они принесли не того человека и должны его вернуть. Когда пациент пришел в себя, другой больной с той же фамилией немедленно скончался».
Автор статьи задается вопросами: в состоянии ли мы на самом деле отделяться от своих физических тел? Или это происходит только тогда, когда мы умираем?
Он приходит к вполне определенному выводу, в доказательство которого приводит вот какой случай: «Один такой инцидент имеет отношение к больному 12-летнему мальчику, который сильно перепугался, испытав внетелесные ощущения. Он проснулся посреди ночи и обнаружил, что парализован. Даже голосовые связки не подчинялись ему.
Он просто лежал, не испытывая никакой боли, пока парализованность не сменилась ощущением, что он плывет по воздуху. И вот тогда-то он понял, что смотрит сверху вниз на свое тело. Он страшно перепугался, потом его что-то встряхнуло, и мальчик сел, обливаясь холодным потом и дрожа всем телом. Сначала он решил, что это был ночной кошмар, но такое происходило сотни раз, пока он был ребенком. С помощью тренировки он ухитрился контролировать плавание по воздуху своего духовного тела, да с таким успехом, что, заснув однажды с ощущением жажды, он в бестелесном состоянии очутился на кухне и попытался открыть кран.
А вот случай, происшедший с пакистанской девочкой, пострадавшей от серьезного токсического отравления. К счастью, ее отец был врачом, и, когда зашел к ней во время ленча, обнаружил, что она вся посинела. Он быстро начал проводить оживляющие процедуры и смог ее спасти. Когда она пришла в себя, то сказала, что находилась в прекрасном саду с фонтанами. Там ее встретил добрый старик, который усадил ее к себе на колени и спросил: „Ты хочешь остаться здесь или вернешься? Потому что, если ты захочешь остаться, тогда нам сначала надо получить кое у кого разрешение на это“. Девочка ответила, что хочет вернуться, потому что мама и папа очень опечалятся. Потом она очнулась в кровати, рядом стоял испуганный отец.
Несколько месяцев спустя какие-то их родственники приехали к ним в гости и привезли с собой фотоальбомы. Когда они рассматривали фотографии, девочка неожиданно заволновалась и, указав на один из портретов, произнесла: „Вот он — тот старик, которого я встретила в прекрасном саду, где побывала, когда умерла“. Это оказалась фотография ее прадеда, никогда ранее не виденного ею…»
Большинство свидетельств тех, кто пережил клиническую смерть, указывают на то, что они попадают в «загробный мир» — к душам умерших, и встречают там даже своих родственников и знакомых, давно скончавшихся. Значит, в какой-то мере прав К. Циолковский, выдвинувший идею о разумных существах из разреженной материи?
Получается, что и Линда не совсем сочиняла, когда рассказывала, как ее «выдернули» из собственного тела и притащили на проклятое место пред «синие» очи старика— страшилища?
Однако в этой истории не было полной ясности. Я не мог понять — с кем же имела дело Линда? С астральными сущностями? С духами умерших?
Как утверждает все тот же С. Тухолка: «Астральная атмосфера наполнена астральными телами, порожденными как движениями астраля, так и воздействием на него начал духа и воли». В астрале находятся:
элементали — духи природы и стихий;
астроидеи — человеческие мысли, а также желания и образы;
астральные клише — отпечатки действий и явлений на Земле;
эгрегоры — духи человеческих сообществ;
лярвы — астральные существа, порожденные страстями и дурными наклонностями человека;
люди, вышедшие в астросом из своего физического тела (но временно);
элементеры — духи умерших, окончательно покинувшие свое тело и состоящие лишь из духа, души и астросома.
Что касается элементалей, астроидеи, астральных клише и эгрегоров, о них достаточно подробно написано и в «Розе Мира» Даниила Андреева, и в сочинениях Кастанеды, и у других авторов.
Эти представители астрального мира ни по облику, ни по своим действиям не подходят для объяснения случившегося с Линдой. Больше вроде бы соответствуют лярвы, существа довольно жестокие, или духи умерших. Но тогда «разговор» с Линдой происходил бы не на Земле, а на «небесах».
По утверждениям оккультистов, когда человеку досаждают лярвы, ему снятся кошмарные сны, часто просто фантастические. Здесь же происходит обычная «расправа» в хорошо знакомом — и недалеко от дома — месте и довольно примитивными средствами. Хотя и в ее истории грубая реальность переплетается с необычными вещами, вроде груды золота, жемчуга, фотографий известных экстрасенсов…
Однако есть и такая деталь, которая как бы отвергает вмешательство астральных сущностей. Это — насильственное и моментальное «выдергивание» тонкого тела Линды из физического. Это не под силу всем вышеперечисленным стихиям. Во всяком случае я нигде не читал и не слышал.
Кто же издевался над Линдой? Я внимательно слушал ее рассказ, а сам пытался прояснить для себя этот вопрос.
— Самое страшное произошло потом, — после долгого молчания продолжила Линда. — Я уже то ли знала, то ли чувствовала, что поволокут меня к старику и в третий раз. 'Состояние мое было ужасное, никакими словами не опишешь. Муж ушел на работу, сына я уложила спать, и стало мне так тошно, хоть вешайся. Только мелькнула эта мысль, слышу голос того старика: «Все равно тебе вешаться придется, все равно тебе вешаться придется…»
У нас дома есть качели, муж для сына сделал.
Я беру веревку, иду к этим качелям, перекинула ее через железную перекладину, завязываю петлю. И ведь соображаю, что делаю, — зачем, не понимаю.
Встаю на стул, сую голову в петлю, вот-вот прыгну — и тут крик:
«Мама, мама!..»
Меня как током ударило — смотрю с удивлением на веревку, медленно соображаю, что это я здесь делаю? Да я же повеситься собралась!.. И словно пелена с глаз упала. Думаю, да что я, дура, вешаться! И скорее веревку снимать.
Сын подбегает: «Мама, мама!» — обнимает меня, по голове гладит. Тут уж я совсем очнулась: «Сыночек, сыночек…» Смотрю, а он смеется. Два года ему всего — он-то и спас меня…
Я не прерывал Линду, словно ждал чего-то.
— 13 января в страшных муках умирает моя Мальвина. Можно сказать, сгорела она, сожгли ее лучи из глаз того страшилища. Три дня мучилась, — Линда вздохнула, голос ее дрогнул. — Жалко мне ее… Но после смерти Мальвины мои мучения прекратились. Тогда же я приняла информацию о смерти каждого из шестерых, указанных в «телеграмме».
«Показали» мне и кто какой смертью кончит.
— Интересно, — я невольно засмеялся.
— Смешного тут мало, — с укором глянула на меня Линда. — Это легко сказки слушать, попробовал бы поучаствовать в них. Три ночи подряд меня мучили, чуть не повесилась, Мальвину похоронила — мое состояние после всего этого и представить трудно. А тут еще эта информация с «картинками».
— Извини, — мне вспомнилось, что и Вия отнеслась к сообщению Линды очень серьезно.
— Я не об этом, — отмахнулась она, — сейчас мне и самой смешно.
Значит, ты во все это веришь?
— В «телеграмму»? Кто ее знает, — Линда пожала плечами. — Скорее да, чем нет. Ведь ОНИ и причину подобного «приговора» сказали — не туда лезем. Кстати, ОНИ же и предупредили, что книгу об экспедиции своей камчатской ты не напишешь, не дадут.
— Кто это ОНИ? — разозлился я.
— Не знаю, не сказали.
Ладно, давай о том, как, кто и когда покинет этот бренный мир.
Я потер наливавшийся тяжестью лоб и прикрыл глаза — для такого торжественного момента надо ведь приготовиться.
— Первым погибнет Сергей, — спокойно начала перечислять Линда, загибая пальцы…
Господи, о чем мы говорим?! Что за бред несем! Ведь это же уму непостижимо!..
Линда между тем продолжала.
— Его зарежут в драке на улице. Как он окажется участником драки — не знаю. Кстати, кто он?
— Контактер из Петербурга, — недовольно буркнул я, — человек, который ни по своему характеру, ни по отношению к людям, ну, никак не может быть втянут в драку.
— Это случится 14 января 1996 года, — никак не отреагировав на мои слова, продолжила Линда.
— Так это «запланировано» на 1996 год? — воскликнул я, чувствуя, что меня охватывает волна непонятной радости. — До того времени либо ишак помрет, либо эмир сдохнет.
— Какой ишак? — изумленно глянула на меня Линда.
— Ладно, давай дальше.
Про Ходжу Насреддина она явно не слышала.
— Затем ровно через месяц, то есть 14 февраля, погибнет Неля — в автомобильной катастрофе. За ней Вия. Ее убьют 14 марта во время ограбления квартиры. Потом Валентина… Кто это такая, я не знаю.
— Я тоже. И никто из нас не знает, так что не будем отчаиваться. Раз существуют неизвестные лица, значит, информация твоя может оказаться блефом. Связи не вижу. А про себя что молчишь? — вспомнил вдруг я.
— Следующей как раз мне и умирать, — хмыкнула Линда.
— Тебе, небось, по знакомству легкую смерть уготовили? — с иронией заметил я.
Чем больше слушал я Линду, тем крепче во мне зрела уверенность в том, что все эти предсказания, как и «телеграмма», сущая ерунда.
Приедет завтра Вия, и мы быстро выясним источник этого жестокого космического надувательства. Неужели ОНИ думают, что нас можно так легко запугать? От этой мысли я развеселился.
— Веревка мне уготована, — несколько даже обиженным тоном произнесла Линда. — Я видела себя висящей…
— Опять? — я расхохотался. — Вот настырный народ!..
— Ты идешь последним. Вот и подумай, когда, где и почему ты свалишься головой вниз.
Совершенно непроизвольно у меня неприятно засосало под ложечкой. А если во всем этом есть доля правды?
— Как это — головой вниз? — не понял я, силясь улыбнуться, хотя вряд ли у меня это получилось.
— Сначала, если ты последний, прикинь, в каком месяце это случится с тобой, а потом я скажу, что в этот день произойдет, — Линда оставалась серьезной.
Да что тут прикидывать, подумал я, если 14 января — Сергей, потом… Так, а кто после? Все названные Линдой даты из памяти повыскакивали! Я снова попытался вычислить месяц, но все время сбивался, зацикливаясь на марте и вспоминая, какой по счету этот месяц. Пусть это не покажется странным, но я действительно не мог сообразить, в каком месяце мне предстояло упасть вниз головой. Может, вся беда в том, что у меня из-за гриппа была повышенная температура?
— Это произойдет 14 июня 1996 года, — с усмешкой сказала Линда. — В этот день ты поссоришься с женой — она решит мыть окна в квартире. Ты сам возьмешься за мытье и упадешь с пятого этажа…
Она еще что-то говорила, но я не слышал ее. Поражен я был другим — все это было очень даже реально, мытье окон вполне могло стать причиной падения с пятого этажа. У нас постоянно случались ссоры с женой по этому вопросу, я запрещаю ей влезать на подоконник, но вряд ли, кроме нас двоих, такие тонкости могли быть еще кому-то известны.
Вот это настораживало и как-то пугало.
Но почему с пятого этажа? Я ведь живу на четвертом и вряд ли уже перееду или поменяю квартиру. Хотя…
— Не знаю, — на мой вопрос у Линды ответа не было. — У меня в памяти отложилось четко — вниз головой с пятого этажа.
— Ладно, приедет Вия — все выяснится, — разговаривать на эту тему мне больше не хотелось. К тому же появилось предчувствие, что и приезд Вии ничего не решит.
Я и сам не знал, почему вдруг меня начали раздирать сомнения. Но что, собственно, выяснять? Угробят нас неведомые силы в 1996 году или все это пустые слова? Если мы лезем не туда, куда надо, то почему бы с нами не разделаться сейчас, сегодня? Все это, по-моему, чушь собачья, и не стоит вообще себе забивать голову. Да, но почему все-таки по телефону Вия сказала, что это серьезно?..
— Кстати, знаешь, что ОНИ мне еще сообщили? Мой сын должен воспитываться дома только до шести лет. Потом его надо отдать в буддистскую школу, которая вроде находится в Карелии.
— Все правильно, — не удивился я. — Все равно придется отдать, не туда, так в другое место.
— Почему? — испуганно взглянула на меня Линда.
— Как почему? Твоему сыну сейчас два года, в 1996 году ему исполнится шесть лет. Если ОНИ тебя переселят в мир иной в том же году, то, естественно, ты вынуждена будешь отдать сына в буддистскую школу. А вот почему именно туда, выясняй у НИХ сама.
Говоря это, я даже не улыбнулся. Подобный «штрих» в дополнение к общей картине явно нашел свое место. Или действительно у НИХ все до деталей рассчитано?
— Я как-то об этом не подумала, — растерянно пробормотала Линда.
По выражению ее лица я убедился, что до этого момента и она не особо верила в то, что ей «передали». Если хорошенько покопаться, то можно найти еще кучу таких дополнительных «штрихов». С такими подробностями это сообщение казалось еще более убедительным. Да и все ли Линда выложила? По-моему, она тоже впервые всерьез задумалась — а вдруг это все правда?
— Лучше о таком вообще не думать, — тоном опытного человека посоветовал я.
Вот еще, — хмыкнула Линда, — думать об этом. Мне уже не раз предсказывали, что со мной на тридцать четвертом году тоже что-то такое произойдет. Только вот что — не знаю.
А когда тебе 34 исполнится? — насторожился я, сам не зная почему.
— Считай, с 1963 года рождения… Получается — 1997 год.
— Вот тебе и предсказание! — Я усмехнулся.
— Ой, что я говорю, — всплеснула руками Линда. — Это же у меня по паспорту 1963 год рождения. На самом деле я с 1962 года. Мне же специально год прибавили… — она смутилась. — Так мне сказали…
«Опять все совпадает, — подумал я. — Еще одна случайность?..»
Хватит об этом. Голова просто раскалывается — все ощутимей болезнь дает знать о себе, а утром мне ехать на вокзал встречать Вию.
Как ни крути, но, по моему мнению, все эти роковые предсказания — обычная дезинформация, пусть даже и полученная таким необычным способом. Иначе говоря, целенаправленная ложь…
Значит, цель существует?!
Но может ли это быть?..
Предположим, что все это делается для того, чтобы вывести нас из душевного равновесия, каким-то образом сбить с толку. Если ОНИ не хотят, чтобы вышла книга, тогда понятно, зачем они пытаются вызвать у меня нервный стресс. Это, по крайней мере, поддается разумению.
Хотя трудно представить, что в имеющейся у меня информации — в дневниках участников экспедиции, результатах обследований, кратких цитатах — есть что-то такое, что могло их насторожить. Тем более испугать! Но какое отношение к экспедиции имеют пятеро других? Трое вообще в ней не участвовали. Или и на этот раз идет такое же массовое воздействие, какое мы ощутили на себе в зоне на Камчатке? Там тоже были и контакты, и сомнения, и неосознанное ожидание чего-то скверного…
Из дневника Татьяны
Лагерь разбили в перелеске, на высоком, поросшем густым кустарником берегу с редкими деревьями — внизу речушка, вокруг — заросли. Никаких необычных ощущений, если не считать, что ночью без конца просыпалась. Почти не спала.
Кгтяй — одну из контактеров Вии — я не просто стала ощущать энергетически, но и смогла побеседовать с НЕЙ по двоичной системе «да — нет».
Обратилась к Кгтяй с просьбой личного характера. Вия утверждает, что ОНА постарается по возможности помочь. Но добавляет, что это не более чем уступка моему мятежному характеру.
Первая же ночь показала, что мы встали там, где хотели— в геопатогенной зоне земного разлома. Субъективно я этого не ощущаю, но упали напряженность биополя, температура тела и изменились другие показатели. У меня напрочь поменялись энергетические знаки — сплошные нули и плюсы совсем не там, где им следовало быть. Догадалась почему, и «друзья» Вии подтверждают — личные заботы одолевают.
С утра пошла купаться — вода очень холодная. Залезла под обрыв, минут пять выбиралась — совсем занемела.
После обеда почувствовала ломоту в пояснице и в позвоночнике.
Неля еще раньше продиагностировала меня, выявила целую кучу разной дряни.
На этот раз почувствовала, что сама не выздоровею. Терпела часа три, потом сказала Вие и Неле.
Вечером Неля меня подлечила. Удивительно мощное у нее воздействие, даже боль прошла, хотя она, конечно, снимала не только боль, а лечила все мои болячки. Причина, как она сказала, в том, что три года и пять дней назад на меня навели порчу, не сняв которую я буду лишь «катать» свои болячки по организму.
Ночью опять стало ломить спину, но не с такой силой…
Из дневника Вии
В Санкт-Петербурге мы с Наташей обдумывали программу работ на Камчатке. Нам представлялось, что в экспедиции примут участие и физики, и медики, и психологи, и другие специалисты; кто-нибудь из команды академика В. П. Казначеева — те, кто владеет методами обследования экстрасенсов и соответствующими приборами.
Мы предположили, что разумней всего так построить программу, чтобы можно было обследовать контактеров до работы, во время работы и после нее. Это было бы просто здорово, тем более что в процессе исследования будут зафиксированы контакты с разными ВЦ — значит, и контактер мог подвергаться различным воздействиям окружающей Среды.
Другие участники тоже должны были соприкасаться с ВЦ — значит, тоже могли стать объектами для подобных исследований.
Мы сразу поняли, что подобные условия — «золотое дно» для человека, занимающегося разгадкой тайн аномальных явлений и контактов с ВЦ. Уже сама поездка на Камчатку, где в одном месте должны были собраться люди, способные разговаривать с самыми разными контактерами (причем с теми, которых мы не встречали в других зонах), превращалась в очень важное и ответственное дело.
Вскоре нам стало казаться, что такая экспедиция вряд ли когда-нибудь состоится — время шло, а ничего конкретного не вырисовывалось. Даже состав участников был неизвестен. Раз мы не имели связи с теми специалистами, которые, по нашему мнению, должны были принять участие в экспедиции, мы решили сами все продумать по минимальной программе.
Я уехала в М-ский треугольник, затем на Алтай и на некоторое время совершенно оторвалась от Виктора и Нели.
Наташа оставалась в Питере и, согласно нашим планам, старалась раздобыть все, что потребовалось бы нам для работы на Камчатке. В деталях продумывала методики — в общем, без дела не сидела.
У нас, в Комиссии Планетологии Географического общества Академии наук России, накоплен кое-какой материал по исследованию биополевых характеристик участников, побывавших в различных аномальных зонах. Я решила воспользоваться этой методикой, применить ее к себе и потом увязать с данными Наташи. От подобного сравнительного анализа можно было много ожидать.
Двадцать шестого, утром, мы приступили к «промерам».
Неля начала работу по какой-то своей программе (я так до конца и не поняла, что это за программа, где она родилась — то ли это был плод ее воображения, то ли она получила ее из чьих-то рук. Не представляю, как она, не будучи ни биологом, ни медиком, ни каким иным специалистом, станет все это обрабатывать и, главное, интерпретировать). До начала экспедиции я считала, что мы с ней будем работать только как контактеры; ну, дополнительно я буду вести с Наташей нашу общую программу, поскольку (мы обе — биологи) занималась подобной работой и имею в этом опыт. Вообще, мы с Наташей давно мечтали о добротных экспериментах в этом направлении и хорошо себе представляли, какое значение это может иметь для исследования аномальных явлений.
Первый же промер моего биополя и чакр показал довольно странную картину. Характеристики были нулевыми. Я заподозрила неладное. Спросила у СВОИХ — не их ли это дело? Оказалось, что так и есть. При плюсовой характеристике чакры через нее делается сброс излишков энергии (другой вопрос — откуда он взялся, этот излишек?).
При минусе в районах чакр идет подсос дополнительной энергии. При нулевом значении наблюдается норма. В этом случае чакра берет из окружающей среды ровно столько энергии, сколько ей необходимо для обслуживания организма в той части, за которую эта чакра отвечает.
Но я не такая идеальная, чтобы иметь одни нули — так не бывает.
Отсюда и родилось подозрение насчет особой блокировки, которую поставили МОИ.
Ни тогда, ни после ОНИ не пожелали объяснить свои действия. Я только поняла, что поставленная ИМИ защита автоматически перекрывает доступ и выход биоэнергетики. По этой причине я не проходила обследование у Нели.
Скрюченные, покореженные могучей силой деревья расступились, открывая обширную низину, поросшую непривычно высокой травой. В зеленой стене темнел широкий проход. Ярко светит солнце, небо чистое, безветренно и жарко. Переход по травянистому коридору — последний отрезок пути к лагерю. Среди травы уже скрылись оторвавшиеся от нас Неля, Виктор и Наташа.
Мы же с Субботиным не торопились.
С утра мы вышли впятером в район сопки Крутой исследовать то место, которое в своих «картинках» видела Неля. Но не дошли — далеко оказалось, мы устали. Да и, как я заметил, Неля и Виктор были не в настроении. Зато мы увидали прекрасные места, погода стояла отличная…
Поэтому мы сейчас и не спешили — зачем бежать в такую жару, теперь не заблудимся. Правда, шаровые скопления мошкары над головой не давали покоя — я уже устал от нее отмахиваться. Странно, но Субботину мошка почему-то не досаждала. Я давно уже приметил за ним эту особенность. Еще одна тайна природы? Или человеческой психики?..
Слушай, — Володя неожиданно остановился, — вот бы сделать штук сто фотографий этих очаровательных уродцев, — он кивнул на искривленные деревца, от которых веяло какой-то непонятной грустью, — и издать альбом под названием что-то вроде «Шутки природы». Как идея?
Отличная, — соглашаюсь я, — особенно при дефиците пленки.
Володя бросает на меня уничтожающий взгляд, обреченно машет рукой и быстро скрывается в зеленом коридоре. Я спешу за ним, ругая себя за то, что тронул больную тему.
Вообще, с Субботиным творится что-то неладное — он постоянно на взводе, ходит какой-то взвинченный, неразговорчив. Хотя по натуре он человек веселый, с юмором, всегда поддержит разговор. В компании — свой человек.
Иногда это его естественное состояние прорывается наружу, и он снова сыплет шутками, однако теперь они стали какие-то злые, и все это чувствуют.
У некоторых из наших он уже вызывает ответную реакцию. Непонятная напряженность и нервозность ощущается и у тех, кто более сдержан в проявлениях чувств. Я и в себе какой-то раздражающий разлад заметил — от его шуток меня уже коробит, хотя я и понимаю, что это только шутки.
Внешне мы все спокойны, но только внешне. Очевидно, Вия права в своих выводах относительно геопатогенной зоны, где мы разбили лагерь, пусть частично, но это все-таки ее воздействие.
Если кто-то не выдерживает и дает волю эмоциям, тут же следует цепная реакция взаимных упреков, обвинений, недовольства.
Вчера едва не случился срыв.
Виктор после ужина устроил собрание и начал с упреков в адрес дежурных. Возможно, он был в чем-то прав, но ведь мы находились в зоне всего два дня. Если Виктор заметил какой-то промах, можно было сказать об этом конкретному дежурному, а не обрушивать на всех шквал начальственных окриков.
В этом тоже зона виновата?
Кстати, Виктор в ее воздействие не верил, а если и допускал что-либо подобное, то был убежден — человек в любом случае может пересилить себя.
Честно говоря, в то время я разделял его взгляды, хотя уже в ту пору много начитался о «приключениях в зонах». Но сам я находился в таком месте впервые, и многое представлял себе иначе.
Досталось на собрании и Субботину, которого Виктор обвинил в том, что тот игнорирует обследования, отказывается от тестирования.
Этим замечанием Виктор как бы поставил Володю вне коллектива.
Как ни странно, раньше и лучше других в ситуации разобралась Наташа.
Когда Виктор объявил, что завтра группа добровольцев пойдет к сопке Крутой, чтобы найти и обследовать еще одно место возможного контакта, которое «видела» Неля, вызвались идти четверо — Иван, Наташа, Неля и я.
Тут неожиданно раздался мрачный голос Субботина, который сидел у костра и курил одну сигарету за другой.
— А как же я? Если там что-то произойдет, кто будет фотографировать? Это же экспедиция, мы приехали работать, а не на прогулки ходить. Я обязательно должен идти.
— Я же сказал, — жестко заметил Виктор, — назначать никого не буду, идут добровольцы. Ты, Володя, своего желания не высказал. К кому твои претензии?
— Я не претензии высказываю, просто объясняю, какая может возникнуть ситуация. Надо же все учитывать.
В этот момент и выступила Наталья, у которой Володя отказался тестироваться, открыто заявив, что своими вопросами она лезет к нему в душу.
— По-моему, Субботин прав, — негромко сказала она. — В подобных вылазках его участие просто необходимо. Его обязанность — фиксировать результаты экспедиции… Надеюсь, всем понятно, как важно иметь фотодокументы. Поэтому насчет добровольности Виктор не совсем прав. Организация работы экспедиции должна строиться в соответствии с планами, и они известны руководителю…
Наташу поддержали, и состав группы изменился.
Этот незначительный эпизод высветил еще одно важное обстоятельство — люди приехали на Камчатку с четким осознанием того, что им придется работать в необычных условиях, и в то же время не все толком знали экспедиционные планы работ. Возможно, такое происходило потому, что все наши действия зависели от информации наших контактеров — Нели и Вии. А они не торопились делиться ею до самого последнего момента, пока не станет доподлинно известно, что НЕЧТО должно произойти.
Тогда мы плохо это понимали, недоумевали, почему Неля держится в стороне, делает пасы руками, что-то записывает в тетрадь — контактирует! — и ничего не говорит о дальнейшей работе.
Она, по существу, общалась только с Вией. Они вдвоем вели свои незримые диалоги с Космосом.
С контактерами судьба вот так близко свела меня впервые.
Раньше я встречался с ними мимолетно. Разговор сводился, в общем-то, к одному наивному вопросу: «Ну, что там ОНИ еще сообщили интересного?»
Контактеры и сами не очень-то распространялись насчет источника своей информации — ссылались на общие понятия типа ВЦ, Космического Разума, Абсолюта и тому подобное. Некоторые, правда, многозначительно уточняли, мол, «из созвездия Орион», но я как-то не воспринимал всерьез эти откровения. Нельзя сказать, что отрицал полностью, но… К тому же их сообщения не очень-то привлекали — либо это были нравоучительные диалоги чуть ли не религиозного содержания, либо осуждение человечества за его неправильное житье-бытье, либо угрозы небесной карой за нашу распущенность, разгильдяйство и халатность по отношению к природе. Все это в выражениях, взятых из учебника по обществоведению. Скучно!
Глядя на Нелю и Вию, я ловил себя на мысли, что и сейчас у меня нет полной уверенности, на самом ли деле они с кем-то держат связь?
Если да, то с кем именно?
Вия якобы общается с «братьями по разуму» из созвездия Лебедя. А Неля?
Из дневника Натальи
Сегодня решили отправиться в экспедицию к сопке. Состав: Виктор, Неля, Саша, Володя и я.
Пошли напрямую и сразу попали в заросли кустарника.
Виктор все пытался в лоб одолеть чащу, я пыталась сдержать его.
Потом залезли в росные луга, где трава стояла по плечи.
Множество звериных троп…
Трава стала еще выше — метра 2–2, 5… Стебли толстые, цветы белые, похожие на таволгу, а листья под стать кленовым. Чувствуешь себя здесь, как в джунглях. Хоть мачете дорогу прорубай.
На горизонте периодически появлялась гора, все сразу начинали фотографироваться на ее фоне.
Шли не очень ходко, тогда Виктор предложил мне уйти с ним вперед и разведать местность. Остальные пока пусть отдохнут в лесочке.
Мы шли примерно с полчаса, сопка была почти рядом — хорошо видны длинная лощина у ее подножия и два ущелья со снежниками.
Решили возвращаться и пошли вдоль берега речки. Забрели на мыс между рекой и каким-то ручейком.
Наши должны были находиться где-то поблизости, но перебраться через ручеек, протекавший по оврагу, было невозможно.
Стали кричать — ответили с того берега. Между нами овраг, ущелье, обрывы… Пришлось обходить, хотя Виктор и на этот раз решил идти на штурм.
Когда добрались до наших, они выглядели чуть-чуть обиженными.
Перекусили впятером одной банкой консервов, поскольку другую Виктор потерял. Затем отправились назад, в лагерь.
Опять забрели в кустарник, продирались через траву и чуть не прошли мимо лагеря.
Интересно, но я очень хорошо вижу тропу — может, чувствую? — даже слабую… Я изначально знаю, куда следует идти.
У костра кашеварит раскрасневшаяся Татьяна. На ней футболка, тренировочные брюки, сама босиком. Только позавидовать можно!
У палатки снимаю штормовку, шапочку, стягиваю сапоги.
Наконец-то дома!
После хождения по диким зарослям вид обжитого лагеря сразу поднимает настроение. Нет большего желания, как расслабиться у костра, попить чаю…
Субботин сбрасывает походное облачение, открывает кофр и начинает протирать и приводить в порядок импортную аппаратуру. Оптика требует ухода — он неизменно соблюдает это правило.
Татьяна машет нам рукой.
— Пошли, Володя, вечернее обследование начинается, напишем в очередной раз, какие мы счастливые.
— Ты иди, — не поднимая головы, говорит он, — я попозже. И с полчаса в палатку не заходи — перезарядить фотоаппараты надо, все подготовить. Неля сказала, что сегодня ночью, возможно, состоится контакт.
Это точно?
Они еще после ужина с Вией проверят… Время съемки выяснят. — Володя скрывается в палатке.
Вот это новость! Даже не верится. Хотя что значит верить или не верить, если я вообще плохо представляю себе, что такое контакт.
«Тарелку» увидим? Я теперь на все согласен, любому феномену буду рад, лишь бы он проявился.
Вокруг костра расселись «подопытные», градусники, конечно, уже все заняты. Сажусь на бревно, считаю пульс, потом не дышу, сколько могу.
Татьяна сует мне листок с вопросами и освободившийся градусник.
Совмещаю приятное с полезным. Начинаю отвечать на вопросы и не могу удержаться от смеха. На сколько же баллов я сегодня счастливее, чем вчера? Активным я себя чувствовал весь день или случались моменты пассивности? Радостный я или печальный, и на сколько баллов во мне того и другого? Наверное, я все-таки радостный, раз нет сил удержаться от смеха. Да и глядя на улыбающуюся Татьяну, даже пенек лесной развеселится. По-моему, она среди нас единственный человек, для которого излучения какой-то паршивой зоны что об стенку горох.
А вот Виктор сидит хмурый, задумчивый.
— Кто свободен, подходите, — объявляет Вия, отпустив от себя всегда меланхоличного Ивана. — А Субботина почему нет? Спит, что ли?..
— Готовится к контакту, — объясняю я, — если таковой действительно предстоит.
— Вроде бы обещают что-то показать…
Вия протягивает мне блокнот и ручку, сама начинает священнодействовать с рамкой.
— Записывай, — говорит она. — Ведущие полушария оба, биополе — 57 сантиметров…
Обследование проходит как обычно, но я с нетерпением жду ужина, вернее, официального объявления насчет контакта с ВЦ.
Удивляюсь Неле, которая совершенно не ест мяса, неупотребляет сливочного масла, молока, пьет чай без сахара… На ужин она себе отдельно сварила рисовую кашу на воде. Зато на какой воде! Она убеждена, что только так можно очистить организм, то есть энергетические каналы, а от этого зависят экстрасенсорные способности человека.
Себя Неля почему-то контактером не считает. А вот Вия — контактер на все сто процентов! Ест все подряд, никаких ограничений, да и вообще ко всему в жизни относится гораздо проще. Всякие неурядицы ее мало занимают.
— Неля, что там насчет сегодняшнего контакта?
Субботин, налив себе чаю, подсаживается к ней поближе.
— Ты спроси у СВОИХ, с какой выдержкой мне снимать, если будет что?
Неля молча кивнула, взгляд ее стал задумчиво-сосредоточенным, она шевельнула сомкнутыми пальцами руки и спустя минуту сказала:
— Выдержка должна быть не меньше минуты.
— Со штатива снимать придется, а я его еще не доставал. Время съемки узнать можно?
С виду Субботин совершенно спокоен, однако сигарета у него в руке слегка подрагивает — волнуется. Все это видят и понимают — задача у него самая трудная и ответственная, хотя от него самого, может, мало что и зависит.
Сам я тоже начинаю ощущать внутреннюю дрожь. И сомнения…
Все-таки уж больно буднично все происходит.
— Так, Володя, — говорит Неля. — Сегодня с полуночи до трех часов ОНИ будут присутствовать в лагере. Можешь снимать. А с трех до четырех — на поляне. Не знаю, правильно ли я поняла. Вия, уточни и ты у СВОИХ время.
Над лагерем повисло напряженное молчание.
Иван в сторонке пьет чай и тоже прислушивается к разговору.
Наташа посматривает на наших контактеров с едва уловимой усмешкой.
Почему-то у меня сразу вспыхивает неприязнь к ней, даже обида — она принимает участие в такой экспедиции, а сама не верит в возможность каких-то аномальных проявлений!
Татьяна сидит рядом с Вией и наблюдает за качающейся рамкой в ее руках.
— Да, самая большая активность будет наблюдаться с трех до четырех часов ночи, — подтверждает Вия. — Более слабые проявления произойдут там же, на поляне, с пяти до шести часов утра. Так, подождите, что-то еще… А, говорят, что Саше тоже разрешено снимать кинокамерой и фотоаппаратом.
Саша — это я. Для меня это настолько неожиданно, что в первое мгновение я решил, что это шутка.
— Подожди, — взволновался Субботин, перекочевывая ближе к Вие.
— Выходит, мы сможем что-то наблюдать?
— МОИ говорят, что ты увидишь силуэты, а Глазунов — шары. Контакт в некоторой степени облегчается тем, что сегодня полнолуние. С трех до четырех часов ожидается пролет большого космического корабля — модуля, как ОНИ говорят. Может, его и увидите. Если хотите, разбудите меня, я пойду с вами.
До меня наконец доходит, что все происходит всерьез. Ночью мне предстоит увидеть какие-то шары. Чувствую, как учащенно начинает биться сердце, появляется мысль — нужно немедленно перезарядить фотоаппараты и кинокамеру… Сколько катушек пленки брать с собой?
Поднимаю голову, ищу взглядом Субботина. Что говорят вокруг меня, уже не слышу… Вижу, Субботин со штативом идет к костру, устанавливает его в метре от меня.
Я бросаюсь к палатке. Спешить вроде бы некуда, до полуночи уйма времени, однако мне все кажется, что у костра что-то происходит, а меня там нет. Оттуда слышны смех, голоса… Неужели опять Субботин всех веселит?
Наконец у меня все готово. Вылезаю из палатки с двумя фотоаппаратами, кинокамерой, распихиваю кассеты с пленкой по карманам и с удивлением замечаю, что еще довольно светло.
Подхожу к костру и сажусь рядом с Субботиным.
— Слушай, Володя, — тихо говорю я ему, — Неля сказала, что ОНИ в полночь появятся в лагере. ИХ можно снимать. А как? Мы что, увидим ИХ?
— Не знаю, — пожимает он плечами и поворачивается к Неле. — Слушай, а в лагере мы их увидим? А то как снимать?
— Если сможете, то увидите, — смеется Неля, — ОНИ же сказали, что будут в лагере, вот лагерь и снимайте. И вокруг лагеря. Остальное зависит только от НИХ.
Неожиданно Неля замирает, начинает вглядываться в ближайшие деревья.
Мы с Володей недоуменно смотрим друг на друга, когда она, негромко сказав: «Ага, вот ОН, уже пришел!» — встает и подходит к кустам.
Слышу, как Неля говорит: «Привет, ребята!».
Другие тоже начинают поглядывать на нее и на темнеющий в сумраке лес — пустой, неподвижный.
— А я вот уже сколько контактирую, — вздыхает Вия, — никого из НИХ не видела. Хоть бы раз МОИ воочию показались.
Неля по-прежнему стоит у кустов, делая замысловатые пасы рукой.
Интересно, кого она там видит? И как?
Тут Неля обернулась и говорит: — Володя, тебе разрешено снимать.
Субботин бросает в костер недокуренную сигарету, хватает штатив и стремглав несется к Неле. Через минуту он уже защелкал затвором фотоаппарата, наведя его туда, куда Неля показала рукой.
Я не выдержал, подошел поближе, остановившись от них метрах в двух.
В душе поднималась зависть — почему я никого не вижу? Чем я хуже?
В этот момент Субботин включил автомат, его аппарат застрекотал — за шесть секунд прогнал всю пленку.
Неля повернулась ко мне и с укором сказала:
— Прежде чем снимать кинокамерой, надо спросить разрешение. Теперь ОН обиделся и ушел.
Я смотрю на нее, на Субботина и ничего не понимаю. При чем здесь моя кинокамера, которая лежит под кустом метрах в десяти отсюда?
Володя смущенно начал ей объяснять, что это сработал его фотоаппарат.
Неля уже сама видит, что в руках у меня ничего нет. Вздохнув, она снова поворачивается к деревьям.
Невольно закралось сомнение: что же это ОНИ такие обидчивые?
ОНИ должны быть выше этого. С таким-то интеллектом!..
Я отошел к костру, следом вернулись Неля с Субботиным. Она сразу принялась объяснять, что неправильно ЕГО поняла. ОН вовсе ни на что не в обиде и прекрасно отличает кинокамеру от фотоаппарата.
Это ОН просто пошутил. ЕМУ пришлось удалиться потому, что появились «хозяева» зоны, и ОН уступил им место. Здесь так принято.
Несмотря ни на что, мои сомнения усиливаются. Странные, однако, у НИХ шутки, ничего в них нет веселого…
Из дневника Нели
Информация по контакту в ночь с 26 на 27 августа.
Глазунов — сможет сфотографировать шары и энергетические столбы.
Субботин — съемка будет неважной, но, возможно, получатся туманные силуэты представителей ВЦ.
Татьяне, Наталье, Ивану — разрешение на контакт не дано.
Виктору — возможен выход к поляне только в том случае, если у него будет другое настроение, как ОНИ выразились: «Если в нем все изменится».
Спросила: произойдет что-то вроде знакомства? Ответили, что нет.
В данной зоне много «темноватеньких», как их называют наши контактеры, но это не колдовская система.
Сообщила ребятам полученную информацию, увидела лик или образ — не знаю, как точнее назвать. Догадалась, что это один из вышеупомянутых. Разговаривать не стала, села пить чай, но потом заметила «знакомого» по Пермской зоне Л. и решила с ним побеседовать.
Он сразу сказал, что Субботин может фотографировать.
«Постараемся, чтобы у вас все получилось».
ОН пропал, когда зажужжал фотоаппарат.
Я расстроилась, решила, что про киносъемку надо отдельно спрашивать. Но через минуту Л. появился снова, улыбающийся, сказал, что не обижается, просто хотел поговорить со мной при меньшем количестве «глаз».
Рада его улыбке. Спросила, может ли ОН предстать во весь рост? Оказывается, для этого ему надо на некоторое время уменьшиться.
Не получилось, так как вновь возник первоначальный лик. На мой вопрос: «Как вас зовут?» — поняла — Хелтон. Отвечает другой.
Ушла, потом извинилась, что не попрощалась ни с тем, ни с другим. Позднее мне объяснили, что ОН просто уступил место, так как «мы здесь гости».
Предполагаю, что место съемок — «зеркало», на котором будут показаны отражения чего-то и где-то происходящего.
Я слушал объяснения Нели рассеянно, время от времени бросая взгляды на то место, где она только что стояла. Потом встаю и иду к тем же кустам, сам не знаю зачем. Всматриваюсь в листву деревьев, сливающуюся в густом полумраке. Вдруг между стволами образовался ровный голубоватый круг диаметром, как мне показалось, в несколько метров. И на этом четко очерченном круге, на фоне внезапно потемневшего леса стали появляться портреты.
Сначала как бы нарисовалось крупное, круглое лицо с совершенно лысым черепом и огромными ушами; широкий мясистый нос, покатый лоб в морщинах, внимательные пронзительные глаза, которые в упор смотрели на меня.
Внезапно это лицо пропало, и появился остроносый мужчина, изображенный в профиль. Мне показалось, хотя этого никак не было видно, что он одет в черный фрак.
Остроносый исчез, и в круге возник клоун. Ничего другого я и не мог подумать при виде головы в колпаке с кисточкой, к тому же шею этого молодого человека стягивал стоячий кружевной воротник. Правда, лицо его было абсолютно серьезным.
Это изображение растаяло в голубоватом тумане круга, и на нем тут же появилось следующее.
Теперь портреты менялись так быстро, что запомнить подробности было невозможно.
Сколько продолжалась демонстрация этой невероятной галереи, я представления не имею. Помню только, что круг внезапно стал пустым, в нем двигалась, словно дышала, зыбкая масса голубоватого тумана.
Зыбь понемногу бледнела, успокаивалась, сквозь нее стали медленно проступать ветви деревьев на фоне светло-фиолетового неба. В тот же момент будто лопнула тишина, которая до того плотно укутывала меня.
Я услышал голоса у костра.
Ошарашенный увиденным, я вернулся к ребятам. Неля что-то рассказывала, Виктор и Володя улыбались. Все было бы вполне обычным, если бы не это наваждение — перед глазами плавали портреты.
Особенно зримым выступало круглое лицо лысого человека с огромными ушами. Оно казалось страшно знакомым, и теперь я мучительно вспоминал, где я его мог видеть.
Мои мучения прекратила Неля. Как только она взглянула на меня — я сразу все вспомнил.
Этого человека, вернее, его изображение я видел в ее тетради, куда она зарисовывала свои «картинки».
Под этим портретом стояла подпись «Хранитель зоны».
Теперь я уже не знал — видел ли я все это наяву или мне почудилось?
Вокруг быстро темнело, и дежурная Татьяна не жалела дров. На небе проступали звезды. Как-то неожиданно и сразу зависла над поляной огромная желтая луна. Подобной я никогда не видел. Ее свет залил все вокруг.
На меня вдруг напала необъяснимая дрожь.
Очевидно, Неля что-то заметила, отозвала меня в сторону и тихо предупредила.
— На контакт надо идти спокойно, совсем расслабиться. Если что увидишь, то наблюдать надо под углом, скосив глаза…
Я все прекрасно понимал, но как мне овладеть собой? Как быть спокойным?..
Из дневника Натальи
После ужина сидели у огня. У меня было такое настроение — все петь хотелось. Физической нагрузки мне явно не хватает, ведь, как говорит мой великий учитель Герасимов, ходьба открывает ножные яньские каналы со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Днем болела голова. Я во все березки лбом стукалась, но березка не сосна, вытягивает плохо. Да еще все мерещилась сероватая «стенка» от дерева, к которому наша палатка привязана.
Взяла у Вии рамку, пошла — надо же, поворачивается, а через три метра замерла.
Сказала Вии, что наша палатка не просто в геопатогенной зоне, а почти на «узле», так как, когда шла поперек, рамка тоже поворачивалась почти рядом с палаткой. Все собираемся ее переставить — она на отшибе, но одолевает лень…
Вскоре у костра остались лишь мы с Субботиным и дежурная Татьяна.
К съемке мы были готовы, к ожиданию назначенного часа — тоже.
— Если вы до трех часов будете в лагере фотографировать, — попросила она, — может, вы отпустите меня поспать?
— Хоть сейчас отправляйся, — буркнул Володя. В голосе его опять послышалось раздражение.
Я недоуменно глянул на него, пытаясь понять, в чем дело?
— Нет, еще рано, — засмеялась Татьяна. — Вот в полночь начнете, я уйду, не буду вам мешать.
— Почему ты решила, что помешаешь? — спросил я.
— Контактировать, да еще в первый раз, лучше все-таки одним.
Субботин бросил окурок, спросил:
— Таня, тебе-то зачем поездки в зоны, контакты эти? Что они тебе дают?
— Просто интереснее жить, — задумчиво сказала Татьяна. — Мне даже кажется, что я начинаю лучше понимать себя, свои способности, возможности, появляется какое-то иное восприятие нашей обыденной жизни. После таких экспедиций вроде становишься душой чище, добрее к людям. Во всяком случае начинаешь относиться к ним с пониманием. Меньше обращаешь внимания на житейские мелочи. Я стараюсь понять, разобраться, что со мной происходит…
— Понять, разобраться, — рассердился вдруг Володя. — А дальше что?
— Как что? — удивленно посмотрела на него Татьяна. — Познаешь себя, а через себя и весь мир, вселенную. Так утверждали древние, и не зря, наверное. Самопознание — это еще и самоочищение.
— А по мне — надо приносить пользу людям, — отрезал Субботин, — это и есть дорога к Высшему Разуму, Богу. Служение ему — это и есть служение людям.
— По-моему, говорить и думать так — не вполне верно. Служение людям и служение Богу — не совсем одно и то же, — осторожно заметила Татьяна. — Хотя путей постижения истины много…
Субботин замолчал и, пока Татьяна не ушла спать, не проронил ни слова. Курил одну сигарету за другой…
— И ты не знаешь, зачем приехал в зону, — задумчиво сказал он.
Время приближалось к полуночи, скоро начинать фотосъемку, а я чувствовал, что от его упорного молчания и от этих вопросов сам начинаю заводиться и вот-вот взорвусь.
— Слушай, Володя, — как можно спокойней сказал я, — тебе не кажется, что ты задаешь дурацкие вопросы. На них так сразу не ответишь. Это все равно, что подходить к каждому и интересоваться, почему он любит смотреть на звезды. Почему тянет людей в космос? Зачем я приехал в зону?
Я не знаю — так получилось. И что жду от всего этого — тоже не знаю. Никто тебе не разложит все по полочкам. Все придет в свое время, не торопи события. И потом, Неля сказала, что на контакт надо идти спокойными, расслабленными, только тогда что-нибудь получится, а тут ты, как пружина заведенная… Так что кончай хандрить и давай начинать.
— Я только докурю…
Луна светила по-прежнему, и на очищенном от травы пятачке земли, окруженном белеющими палатками, было очень светло.
Несколько минут я вглядывался в ночной, настороженный лес, но никого и ничего не увидел.
Взяв за точку отсчета костер, я кадр за кадром заснял всю панораму лагеря, потом лес, небо.
Пленка кончилась, и я поднял кинокамеру…
Володя снимал со штатива, но, как мне показалось, вяло и неохотно.
Через полчаса он вновь сидел у костра и курил. Я продолжал снимать черноту и пустоту вокруг себя до двух часов ночи.
Спать совершенно не хотелось.
У костра я перезарядил фотоаппараты, кинокамеру, налил чаю. Володя от чая отказался.
Глядя на него, я подумал: а может, не такой уж дурацкий вопрос: зачем я приехал в зону? Однако зачем-то я здесь. Значит, именно это и надо было выяснить. Но как — этого я себе не представлял.
— Ну что, — я встал, — пора и на поляну… Ох, Татьяну же забыли разбудить.
Я побежал к палатке, только хлопнул по брезенту, как Татьяна отозвалась — сказала, что уже проснулась и сейчас выйдет.
Захватив аппаратуру, мы двинулись по тропинке в лес.
Нас сразу обступила темнота. Листва была густая, и лунный свет почти не добирался до земли.
Шли на ощупь, стараясь не зацепиться за корневища и ветви кустарника.
Вскоре глаза немного привыкли к мраку.
Пробираясь за Субботиным, я вдруг почувствовал странную боль в правом виске — с каждым шагом она становилась все ощутимее. Меня вновь охватило волнение, по телу побежала дрожь. В груди что-то напряглось и сжалось — я не мог избавиться от чувства, что сейчас все начнется… Володя остановился на самой опушке.
Поляна была залита лунным светом. Выходить на нее нам было строго-настрого запрещено. Предупредили, что пойдет мощнейшая, опасная для нас энергетика.
Субботин установил штатив, проверил фотоаппарат и начал ожесточенно тереть бороду.
— Ты чего? — шепотом спросил я.
— Знаешь, — тоже шепотом ответил он, — борода словно наэлектризована. Давай поздороваемся и начнем.
Мы громко поприветствовали наших космических «братьев», еще раз напомнили, что находимся здесь с ИХ разрешения, и начали снимать.
Кадр за кадром обрабатываю широкую поляну, небо, деревья. Руки немного подрагивают, да и сердце никак не может успокоиться.
Вокруг — тишина, только мы, топчась на месте, шуршим травой.
Субботин стрекочет автоматом — пленку уже не экономит. Вот опять перезаряжает аппарат.
Может, сегодня ему улыбнется удача?
— Ну вот, надо же!..
Отчаянный глухой возглас Володи заставил меня вздрогнуть. Я шагнул к нему. Он крутил в руках винт от штатива, с помощью которого крепится фотоаппарат.
— Столько лет служил безотказно, а тут в первый же день…
— Сделать ничего нельзя? — спросил я.
Он только раздраженно махнул рукой и положил штатив на землю.
Теперь с выдержкой в минуту уже не поснимаешь.
Удрученный, он продолжал фотографировать с рук.
Скоро у меня в двух фотоаппаратах закончилась пленка. Курить тянуло невыносимо.
Володя, словно прочитав мои мысли, вытаскивает пачку и протягивает мне.
— Ты что-нибудь видел? — спрашивает он.
Я, прикуривая, отрицательно мотнул головой. И кто его за язык тянул? Два слова сказал — настроение сразу упало. Сколько людей, просто гуляющих по улице, наблюдают НЛО или самих НЛОнавтов всех мастей, кое к кому они даже домой являются побеседовать, а тут объявили о пролете большого инопланетного корабля — и никаких зримых следов! Обидно!..
Удивительна все-таки человеческая психология. Давно ли я терзался сомнениями, беспокойством от сознания того, что придется неизвестно с кем контактировать; что уже достаточно примеров, когда встречи с «инопланетянами» кончались далеко не безобидно; что в Космосе существуют не только добрые, но и злые силы и предельная осторожность в общении с НЕЧТО, неизвестным и даже в малой степени непознанным, — главное условие, чтобы не навредить самому себе и другим.
И вот все разом забыто, отброшено, грудь теснит обида на НИХ…
Почему ОНИ не могут показаться? Именно мне, а не кому-нибудь другому?!
Страха мы, действительно, не испытывали. Было лишь нестерпимое желание увидеть, услышать, ощутить!..
Мы молча курили, до боли в глазах всматриваясь в черноту леса, в чистое звездное небо, в пустынную темноту поляны, в середине которой застыло черным пятном одинокое дерево.
Вокруг уже уменьшившегося и побледневшего диска луны подрагивало серебристое сияние.
Затоптав окурок, я взял кинокамеру и, снимая, через окошечко видоискателя в том же порядке прошелся по хорошо изученным местам.
И вдруг…
Сказать, что я замер и перестал дышать, — значит не сказать ничего — на фоне деревьев я увидал движущиеся туманные силуэты!
Опустил камеру, потер глаза — лес стоял непроницаемой стеной, ни на которой, ни за которой ничего и никого не было видно.
Субботин все так же продолжал снимать над поляной.
Мысли мои путались, состояние какое-то двойственное.
Я столько прочитал о всяческого рода контактах, что, кажется, уже мог отличить невероятное действительное от действительно невероятненького, сплошь придуманного…
Но, верно говорят, одно дело судить других, и совершенно иное самому оказаться в подобной ситуации.
Я не знал, что и думать, вернее, не знал, могу ли я верить своим глазам, дважды видевшим за один вечер то чреду странных портретов, то движущиеся туманные силуэты?
Разум отказывался верить!
Но, с другой стороны, ведь именно меня и Субботина пригласили фотографировать — значит, то, что я видел в видоискатель кинокамеры, может быть вполне нормальным? Ведь в конце концов для того мы сюда и призваны, чтобы зафиксировать Контакт, ведь это нам и обещано!
Я вновь прильнул к окуляру и повел камерой по кромке темного леса.
Четкие, хотя и туманные, силуэты, похожие на людские, вновь возникли в том же квадрате.
Они шли цепочкой, словно спускались по лестнице.
Двое последних держались за руки.
Мне показалось, что один из них — женщина.
Всего силуэтов было семь или восемь.
Они шли, как будто прощупывая прочность опоры под ногами, — были похожи на призраков, возникших ниоткуда и уходивших в никуда.
Сердце бешено колотилось.
Что это? Галлюцинации? Тогда почему эти фигуры возникают только в видеоискателе камеры?
Кто ОНИ?!
— Ну что, пошли? Время вышло, хватит…
Голос Володи отвлек меня.
Когда я вновь глянул в видоискатель, там было пусто.
Молча я пошел следом за ним через лес к костру, где сидела невозмутимая и добродушная Татьяна.
Из дневника Татьяны
27 августа, утром, сдала дежурство. Ребята ночью фотографировали. Ночь была чудная — теплая, светлая. Чтобы скоротать время, вымыла голову, причесалась.
С ребятами на поляну не ходила, так как ожидаемый пролет, предсказанный Мелей и Впей, мне наблюдать не рекомендовали в связи с моей порчей..
Ребята легли спать в 5. 45 утра.
Утром меня сразу же взяла в оборот Татьяна. Она первой начинала обследование. Пульс — 78, дыхание задержал на 75 секунд, потом ответил на вопросы.
Настроение у меня было отличное, хотя спал всего только три часа — это и отметил в блокноте.
Но когда вытащил градусник, удивился — 36, 2. Упадок сил? Ничего подобного! Я готов был горы свернуть.
В чем же дело?
Татьяна, узнав об этом, рассмеялась. Оказывается, у Виктора, Вии и у нее самой температура тоже чуть выше 36.
— Думаю, что это следствие ночного контакта, — сказала Вия.
— Так мы же только с Субботиным были!
— Я тоже, — поправила меня Таня. — Сегодня у меня биополе до метра выросло. Самочувствие просто прекрасное.
— Кое с кем ОНИ ведут индивидуальную работу, — заметила Неля. — Даже во сне, и это воздействие очевидно.
Вия отозвала меня в сторону, чтобы замерить биополе, сунула в руки блокнот, и я записал по чакрам все эти имеющиеся у меня плюсы, минусы и нули.
— Ого! — воскликнула Вия. — Общее биополе у тебя более двух метров. Вот тебе и доказательство ночного контакта. Кстати, — отбирая у меня блокнот, сказала она, — утром, проснувшись, я спросила у СВОИХ, был ли у тебя контакт? ОНИ подтвердили. Утверждают, что и снимки получатся.
— А у Субботина?
— Что касается Володи, — вздохнула Вия, — то у него вряд ли что выйдет на этот раз. Говорят, он был слишком возбужден. Это, конечно, влияние зоны и, между прочим, не на него одного, — она усмехнулась.
— Конечно, занервничаешь. С самого начала сломался штатив…
— Да? — удивилась Вия. — Странно… Иди, Неля зовет. Интересно, какие она найдет у тебя изменения.
Неля сидела на пеньке у двух сросшихся берез, к стволам которых был прикреплен кусок белого материала. Я удивился — раньше она обходилась без него.
— Попросила Виктора натянуть, — объяснила она, открывая папку с моим «личным делом», какие она завела на каждого. Туда она заносила результаты измерений, а также эмоциональное состояние. — Солнце яркое, ауру плохо видно, на белом фоне куда лучше. Садись к экрану и поверни голову в профиль.
Спектр излучений вокруг моей головы она зарисовывала цветными карандашами. Пользовалась, в основном, желтым, оранжевым, голубым.
Это она зарисовывала ежедневно, хотя я ни разу не видел, что же сияет над моей головой.
— Теперь смотри на меня…
Я повернулся. Интересно, что же у нее там получилось?.. Между тем все приступили к завтраку. Чувствовалось, что настроение у всех подстать погоде — безоблачное.
— Вия, — Неля оторвалась от рисунка, — если можешь, подойди ко мне.
Когда та подошла, она протянула ей лист.
— Смотри, у него на правой стороне головы как бы «вырос бугорок», а сзади полукругом, от виска до виска, идет «энергетическая клемма». Его аура стала очень похожа на твою с той лишь разницей, что у тебя «энергетические бугорки» справа и слева. Я так думаю, Глазунова готовят в контактеры.
— Похоже на то, — кивнула Вия. — Я сегодня у СВОИХ уточню. С утра ОНИ мне сказали, что у него был очень удачный контакт. Ладно, посмотрим…
Я слушал их и ничего не понимал.
Меня готовят в контактеры?
С кем?
Кто ОНИ, которые надстраивают над моей головой какие-то бугорки и клеммы?
Нет, ни страха, ни раздражения я не испытывал. Наоборот! Я просто хотел получить ответы на весь этот водоворот вопросов. Понять, что происходит.
— Иди сюда, — позвала меня Неля. — Садись рядом. Давай запишем, что ты наблюдал ночью. Какие у тебя были ощущения? Судя по всему, с тобой они здорово поработали.
— Ты хотя бы объясни, кто ОНИ?
— Твои контактеры ВЦ.
— Откуда?
— Не знаю, — улыбнулась Неля, — У Вии потом спросишь, она выяснит. Что ты видел ночью?
Я рассказал о портретах, которые довелось увидеть накануне ночной съемки, о силуэтах в видоискателе кинокамеры.
Неля все записала, задала уточняющие вопросы…
С Вией поговорить мне, однако, не удалось. Виктор решил отправить к сопке Крутой еще одну группу: Ивана, Наташу, Вию и Игоря.
Разговор пришлось отложить до вечера.
В лагере скоро наступила тишина.
Виктор занимался заготовкой дров — целую поленицу сложил. Зимовать, что ли, здесь собрался?
На тропинке среди высокой травы показалась Татьяна — она провожала группу.
Увидев, что Неля собирается идти на речку мыть посуду, она предложила ей свою помощь.
У нее, видно, в крови всем помогать, обо всех заботиться. Без дела она сидеть не любит.
— Субботин все спит? — спросила она.
— Спит, — вздохнул я.
Мне так хотелось перезарядить фотоаппараты, упаковать отснятую пленку, а он будет целый день спать!
Однако я ошибся.
Минут через двадцать Субботин уже сидел у костра и курил — мрачный, неразговорчивый.
Потом молча поднялся и отправился на речку умываться.
Из дневника Натальи
День — загляденье: синева, простор. Опять вышли на маршрут к сопке Крутой — Ваня, Вия, Игорь и я.
Шли по вчерашней тропе, только не лезли в кусты — за два часа отмахали больше, чем вчера за целый день.
Ирисы здесь цветут целыми полянами; есть герань лесная, какая-то трава с метелками, как таволга, и громадными пятилапчатыми листьями — она выше головы…
Оглянешься назад — озеро, горы, кругом солнце. Жизнь!
А потом вдруг гора стала вырастать до небес, и вот мы уже у ее подножия.
Места пошли совсем другие, непохожие на те, где мы стояли лагерем, — живые, радостные. Березки, правда, все кривые, изломанные, как души человеческие, но иной раз оглянешься — просто среднерусье! У самой горы раскинулась громадная ирисовая поляна, внизу речка, рядом лесок — вот где ставить палатки и жить!
Поднялись на гору до снежка. Там две ложбины сходятся и в обоих лежит снег. В одной сверху прямо-таки пещера образовалась, согнувшись, в нее можно войти. А вокруг цветы — мы с Вией просто с ума посходили. Я все выкапывала, а она веточки собирала. Здесь и родиола, по склонам еще розово цветут крохотные рододендроны; ива-малютка с трогательным серо-сиреневым пушком; колокольчики, фиалки — чего там только не было!
Солнце припекает, а уходить не хочется…
Обратно летели как на крыльях.
За час с небольшим прошли путь, на который затрачивали более 2, 5 часа. Даже место нашли, где привал устраивали. Расслабились — отсюда, мол, быстрее чем за час дойдем, еще шести не будет, ужин не сварят. И… получили по заслугам — потеряли тропу, несмотря на то что по пути к сопке веточки заламывали. Забрались в кусты, потом в травяные джунгли, укрывшие нас с головой, и вышли на знакомую дорогу, когда у всех у нас языки были на плечах..
Вернулись в лагерь где-то в половине седьмого, быстренько с Вией искупались, пока солнце не село, потом поужинали.
А обследование? Я сказала, что после ужина сразу нельзя, в результате проводили измерения уже в девятом часу при свете фонариков.
Потом спать бы, а сонливость прошла, опять сидели у костра.
Надо же, мы с Субботиным идем в ногу, как два брата-близнеца.
Как показали результаты измерений, не только биополе стало у нас одинаковое, но и температура, давление, даже пульс.
К вечеру Володя ожил, начал шутить, хотя причины перепада его настроения мне совершенно непонятны.
Очевидно, основную роль сыграл разговор с Нелей.
После обеда она позвала Володю к себе в палатку, и они проговорили там больше часа. Когда он вышел, я поинтересовался у него, не говорила ли Неля, будем мы сегодня фотографировать или нет.
— Должны, — кивнул Володя, — но они с Вией еще время уточнят… Жаль, штатив полетел, такой груз с собой тащил…
— Ладно, не переживай, это не самое страшное.
— Да я не переживаю, — отмахнулся он. — Слушай, Неля сказала, что и у тебя есть свои контактеры. Откуда?
— Если бы я знал! Вия обещала у СВОИХ выяснить, так она с ребятами к сопке ходила.
Субботин с минуту молча курил, потом поднял голову и тихо произнес:
— Неля утверждает, что съемка ночью у меня не получилась — не надо мне широкоугольный объектив ставить, — Володя нахмурился. — Ей сказали, что я захватил в кадр то, чего видеть нам не положено, у НИХ есть свои секреты. Береги пленки…
Я был поражен тому, как спокойно Володя воспринял неприятную и досадную для него новость. Я боялся, что, узнав об этом, он вообще откажется от фотосъемки. Зона есть зона, и вряд ли в чем-то его можно было обвинить. Но он оказался сильнее.
— Володя, признайся, ты-то сам веришь в эти контакты неизвестно с кем? — спросил я.
Он вытаращил на меня глаза.
— Да если бы я не верил, меня тут бы не было. И в Пермскую зону не пошел бы. Ведь что-то тянуло меня туда? Оказалось, не зря.
— Что значит не зря? — не понял я.
— В Пермской зоне я узнал, что у меня свой контактер ВЦ из созвездия Треугольник, зовут Анаэль. Неля и здесь видела ЕГО. Говорит, высокий, темноволосый, с усиками.
— И ты до сих пор молчал? — не на шутку рассердился я.
— А чего болтать? — пожал плечами Субботин. — Сам только узнал, что Анаэль здесь. Надо будет попросить Нелю или Вию связаться с ним. Узнать хоть, что представляет из себя ЕГО цивилизация. И они у СВОИХ тоже бы выяснили… Я с кем попало контактировать не буду.
— А как ты узнаешь?
— Понятия не имею. Неля что-то приболела, температура вроде поднялась…
Я с нетерпением ждал вечера, возвращения Вии. К ужину группа вернулась. Мы узнали, что место для новой стоянки найдено.
— Ваня, — мрачно взглянув на него, сказал Виктор, — кровь из носа — нужна связь. Завтра утром и вечером работай на рации, вызывай, пока не добьешься ответа.
Иван молча кивнул и направился к своей палатке. Выглядел он уставшим.
Во время ужина Неля объявила, что в зоне появилась новая энергетика — она видела зарождавшиеся шары.
— Здесь много чего творится, — задумчиво сказала она, но в подробности вдаваться не стала.
Из дневника Нели
Эмоциональное состояние нашей группы таково: Вия — ровное, Глазунов — плюс, Виктор — отличное, Иван — норма, Наталья — восторженное, Игорь — плюс, Субботин — более спокойный, но до подъема далеко, у меня — минус, Татьяна — плюс.
Мне предоставили возможность отдохнуть, спала с 14 до 16 часов. Теперь знобит. Температура держится, и боли в области сердца — это, вероятно, душа ноет (сама виновата, ведь знала, что к Виктору нельзя обращаться с просьбами, в результате — настроение нуль).
Поговорила с Субботиным, постаралась все ему объяснить. Сразу и самой стало лучше.
Боже, до чего мы нетерпимы друг к другу!
МОИ сказали, что с Володей работают представители ВЦ — иногда один, иногда двое. Объяснили, что ИХ цивилизация не совсем высоко духовная, но ОНИ работают над совершенствованием свой духовности. ОНИ чаще других бывают в районе сопки Крутой. Сказали, чтобы я готовила Володю к встрече с представителями ВЦ. Я предположила, что идет отработка (то есть проверка) его кармы. ОНИ подтвердили это.
Дальше произошел такой разговор:
— Я должна сказать ему об этом?
«С этой целью и сообщаем. Мы работаем над его восприятием, это связано с его нервной системой».
— Он изменится в лучшую сторону?
«Некоторые негативные черты уйдут. Это даст возможность быстрее реализовать его желания».
Желания, направленные на благо людей? «Все вы делаете одно дело».
Он станет контактером?
«Все, кто получает информацию извне, являются контактерами. Ну и словечко выдумали…»
Все участники нашей экспедиции разделены на так называемые группы. По спектру ауры Вии (ее ступень) немного подходит Глазунов, с ним тоже идет работа. Это первая группа. Ко второй можно отнести Ивана, которому следует многое осознать, точнее, стать более чувствительным, добрым к людям. Третья группа — это я, Виктор, Игорь, Татьяна. У нас другая энергетика, цвет гаммы ауры.
Субботин пока не определен, с ним идет работа, но по цветовой гамме ауры он ближе к третьей группе.
И есть четвертая — Наталья, которая тоже еще не определена, но все здесь происходящее даст ей повод для размышления, оценки и определения своего пути в дальнейшем.
Сегодня ночью якобы будет формироваться наша общая энергетика. Энергетика нашего взаимодействия — «Я» экспедиции.
Время съемки указано такое: Глазунову с 24. 00 до часа ночи. С часа ночи внимательно прислушиваться к себе, к своим ощущениям.
С 3. 00 до 4. 05 фотографирует Володя.
Вечером ко мне подошел Субботин, и я показала ему, где ночью снимать — между деревьями в лесополосе и небо в трех местах. Лучше работать одному — снимки для него. Пожелаем ему терпения…
Сегодня после ужина чай пили долго.
Иван, сидя на корточках, поджаривал на углях кусок хлеба, нанизав его на рогатую ветку. «Гренки по-камчатски» пользовались успехом. Виктор каждый вечер предупреждал: «Не хватит хлеба, не жалуйтесь».
Подсев к Вие, я поинтересовался, можно ли спросить про моих контактеров?
— Давай выясним, кто тобой занимается, — вытаскивая рамку, сказала она таким тоном, словно речь шла об обращении в адресное бюро.
Я на всякий случай вытащил блокнот и ручку.
Ребята с интересом наблюдали за нами. Субботин даже придвинулся поближе, не спуская глаз с рамки Вии.
Она и на меня подействовала завораживающе. Когда она неожиданно качнулась в руке, я замер.
— Есть ли контактеры у Глазунова? — негромко заговорила Вия. — Отвечают, что они здесь, — она несколько удивленно усмехнулась. — Интересно… Сколько ИХ работает с ним?..
Дальше я уже не отрывал авторучки от блокнота. Строчки ложились неровные, змеились по бумаге наподобие лесных троп, буквы косили и прыгали. Впрочем, как и мысли… Особенно, когда Вия спрашивала, что я хочу еще узнать.
Если бы я знал!..
«Двое — мужчина и женщина, Каной и Линея, созвездие Лиры, система Двойной звезды. Прямой телепатический сигнал у него пока не работает, поэтому отвечаем через чужого контактера. Глазунов может нам доверять, мы не первые, кто вступает с ним в контакт. Те, кто был до этого, лишь провели его обследование методом сканирования. Мы решили воспользоваться ситуацией и поработать с Глазуновым. Эта работа, по всей видимости, будет очень длительной, если все пойдет хорошо…
Прибыли мы сюда небольшим отрядом, выполняем обычную работу. Можете считать, что сейчас наступило наше дежурство. Занимаемся мы экологическими проблемами, с которыми на Камчатке пока благополучно. Нам интересно наблюдать стихийные явления общепланетарного масштаба. Но это не самое главное, так как среди нас нет специалистов.
Наши тела материальны, состоят в основном из белков. В нашем созвездии таких, как мы, немного, остальные несколько другие.
Наша группа имеет свою базу на околосолнечной орбите, она класса сферических станций — очень большая и способна одновременно принять шесть кораблей. Но для жилья она не приспособлена, хотя жилые помещения для обслуживающего персонала сменных команд есть.
Станция выполняет технические функции, когда идет замена групп.
Впрочем, такое случается нечасто, и она в основном пуста.
Станций такого класса на околосолнечной орбите мало, поэтому они используются некоторыми цивилизациями Космического Содружества, имеющими с ним договоры».
— А что я увидел при фотосъемке?
«То, что вы „видели“ здесь — обычный дежурный спуск. Нельзя сказать, что эту точку используют часто, но мы периодически посещаем это место, как и многие другие. Подобные места покрывают всю планету.
Мы хотели, чтобы вы задавали нам вопросы. Если хотите работать с нами самостоятельно, возьмите рамку в руки, у вас есть для этого хорошие данные. У нас нет ни позывных, ни звонков. Контактер должен быть способным к телепатии…». Вия сунула мне рамку.
Я сжал ее в руке, хотел уже что-то мысленно произнести, обратиться к моим далеким «друзьям», но понял, что в этот момент я не только к телепатии неспособен, но и соображаю довольно туго.
Беспомощно взглянул на Вию, она все поняла.
— Какая работа мне предстоит?
«Чтобы определить область приложения ваших сил, надо изучить ваши способности и возможности контактера. Попробуем создать условно рефлекторную дугу, способствующую телепатическому контакту.
Если, конечно, это окажется целесообразным и будет нам разрешено, так как подобные внедрения выполняем не мы. Но готовы дружить и работать.
Если кто-то с нашей стороны заинтересуется вашим экземпляром, у вас вместе с нами будут другие контактеры…»
— Подожди, — сказала Вия, переводя дыхание, — ОНИ просят прощение за слово «экземпляр», которым назвали тебя, говорят, что не следует обижаться, потому что в ИХ этике в отличие от контактеров из созвездия Лебедя — о «моих» говорят — не считается, мол, зазорным называть человека «экземпляром». Однако, уважая наших собратьев и тебя лично, ОНИ обещают больше не употреблять это слово, что они действительно относятся к тебе по-другому, чем «ребята» с Лебедя. Говорят, что не отлынивают от задач, связанных с охраной Земли. Да, еще говорят, чтобы мы не торопились, время у НИХ есть.
— Что там насчет экологии? — спросил я, глядя на мерно покачивающуюся в ее руке рамку.
«Наша исследовательская программа иногда вступает в противоречие с требованиями земной этики, и мы отдаем себе в этом отчет. Однако считаем, что наши действия способствуют сохранению человека и, несмотря на их внешнюю неприглядную сторону, не могут нанести ущерба ни личности, ни окружающей среде. Вы должны понять, что экологическая обстановка на Земле грозит срывом Большого Эксперимента. Кроме того, потеря возникшей на Земле цивилизации практически невосполнима, хотя подобные цивилизации имеются на других „землях“».
— Что они имеют в виду под Большим Экспериментом? — спросил я, дописывая последние слова.
— Ну, тут уже «мои» добавляют, — сказала Вия. — Мол, о Большом Эксперименте мне известно. Чтобы не терять времени, ты потом можешь у меня все выяснить.
— Хорошо. Дальше…
«Кроме того, Земля выполняет некую функцию, о которой у вас знают немногие. Мы не уполномочены сообщать об этом. Земля отличается от других планет такого же типа большой неуравновешенностью „светлых и темных сил“, если говорить на вашем языке. Можете считать, что это неравновесие создается почти исключительно вами же, хотя некоторую долю участия принимают и другие представители Космоса. Но мы не „темнушники“, не думайте о нас плохо. Здесь, на Камчатке, у нас есть свои контактеры, с которыми некоторые члены нашей команды активно работают. Попутно в наши обязанности входит сканирование некоторых людей на той территории, где мы бываем. Чаще всего подходящих контактеров берут под опеку наши исследователи.
Эти контакты не носят длительного характера, но дают очень много для изучения эволюции и наследственности человека. Поскольку мы принадлежим к белковым материальным сущностям, на вашем примере мы можем изучать некоторые перспективы, касающиеся нас самих.
Ведь таких планет, как Земля, достаточно много, и у нас есть возможность их заселять. Очень часто такие планеты в качестве эксперимента засеваются примитивными представителями мира простейших, вроде ваших амеб…»
— Это уже добавляют МОИ, с Лебедя, — уточняет Вия. — ОНИ говорят, что эти простейшие имеют колоссальную устойчивость по сравнению с более сложно организованными…
«Бывает и по-другому. На некоторые планеты возможно заселяться нам самим или таким, как мы с вами. В этом тоже одна из причин изучения условий обитания на Земле, эволюции».
— А ИХ можно увидеть? — не удержался я. — Наблюдать, так сказать, визуально. Сфотографировать?..
Вия с минуту молча улыбалась, потом переглянулась с Нелей и с иронией заметила.
— То, что ОНИ мне сейчас сказали, просили тебе не сообщать. Пока… Вроде бы ты сам должен догадаться. Ладно, какие еще вопросы?..
— Когда Их можно будет наблюдать, фотографировать?..
«В лагере вы можете наблюдать пребывание довольно пестрой толпы, если только способны различить их. Больше фотографируйте, в основном вечером, и мы уверены, что вам повезет. Если еще возникнут вопросы, связывайтесь с нами после 20. 00 часов».
— Все, — Вия спрятала рамку. — МОИ говорят, что пора заканчивать. Слишком велика нагрузка…
Она действительно выглядела измученной.
— Подожди, Вия, — недоуменно посмотрел на нее Субботин. — О чем мы должны сами догадаться? Что ОНИ тебе сказали?
— А ты не понял? — рассмеялась Неля. — Когда Вия с Сашей контактировали, ОНИ сзади них стояли. Вот и надо было фотографировать.
— Спасибо, — я с усилием разжал онемевшие пальцы.
Субботин выключил фонарик.
Я с удивлением обнаружил, что вокруг уже ночь.
— Подожди, — сказала Вия. — ОНИ говорят, что в будущем — имеется в виду после экспедиции — с НИМИ можно будет связаться не раньше первой половины декабря. К тому времени ОНИ закончат какую-то работу. Если даже тобой не заинтересуются, связь ОНИ все равно будут поддерживать.
Мысли мои путались. Если раньше я только лихорадочно записывал, ничего не замечая вокруг — Вия диктовала очень быстро, — то теперь я наконец задумался над тем, что со мной происходит. Или, точнее, в каком действе мне приходится принимать участие?!
В тот миг я испытал потрясение, но не от той информации, которую ОНИ выдали, а от самого факта общения с Внеземным Разумом.
Даже по этому короткому разговору стало ясно, что со мной беседовали — именно беседовали! — мыслящие существа, представители иной, неизвестной мне цивилизации из созвездия Лиры, которая, очевидно, и составляет часть того самого необъятного Космического Разума.
Это понятие вдруг стало приобретать для меня конкретные очертания.
Из дневника Натальи
Вечером Вия контачила напропалую.
Когда же мы пошли спать (я еле загнала ее, так она разохотилась), у меня начались сплошные глюки.
Сначала я увидала яркую голубую вспышку при входе в палатку.
Потом, устроившись в спальном мешке и наблюдая, как Вия перезаряжала фотоаппарат, вдруг отчетливо рассмотрела идущий сверху на нее столб голубого света.
Говорю Вие: «Это тебе пленку засвечивают». — Но тут пошел «душ» из искорок и непонятное мерцание.
Однако эти штучки мне скоро надоели, я отвернулась и уснула.
Да, забыла упомянуть, что вечером я тоже созрела для того, чтобы бегать с рамкой, но «серую стенку» на нашей палатке уже не видно, рамка начинает поворачиваться метра на три дальше.
Когда Неля спросила своих «духов» насчет нас, то ей «сказали», что над Вией работают, а я, мол, и сама справлюсь. Меня уже здесь подозревают — поговаривают, что я не та, кем прикидываюсь, что слегка всем вешаю «лапшу на уши», чтобы жить интересней.
Я шел один на ночную съемку.
Было довольно прохладно, дул порывистый ветер. По небу неслись темные облака, звезды едва проглядывали в разрывах между ними.
Я направлялся к поляне, где вчера мы фотографировали с Субботиным. Тропку освещал фонариком, позаимствованным у Вии.
На поляну выходить не стал, памятуя о вчерашнем предупреждении. Мало ли, может, и сегодня здесь пройдет чей-то модуль, невидимый, но опасный для человека?
Остановился, покурил — в этот момент вышла луна. Я почувствовал себя более уютно. Мысленно поздоровался с «братьями по разуму». В ту минуту я ни капельки не иронизировал. Ведь ОНИ меня знали, и я ИХ теперь тоже знал.
Так же как и вчера, я не торопясь, по квадратам обработал лес, поляну, небо.
Перезарядил оба фотоаппарата и начал снимать кинокамерой по той же схеме.
На часы не смотрел, время меня не интересовало. Я тщательно вглядывался в темноту, анализировал свои ощущения, но, кроме холода, ничего не чувствовал, руки у меня очень даже замерзли…
Вернулся по тропе немного назад, обошел лагерь стороной и оказался на краю обрыва, под которым протекала река.
Именно здесь, на отшибе, стояла палатка Вии.
С этого места был виден весь лагерь.
Я вновь стал снимать по квадратам. Закончилась пленка в одном фотоаппарате, начал щелкать «Зенитом». В лунном свете были хорошо видны могучие деревья, отделявшие лагерь от поляны. Я навел на них «Зенит», и… мой палец застыл на спусковой кнопке затвора.
Я увидел большие светлые тени — они как бы играли на поляне, бегали друг за другом, подпрыгивали.
Я сразу понял, что это те же самые силуэты, которые я видел в прошлый раз.
Но сейчас в объективе «Зенита» ОНИ выглядели гораздо крупнее, словно изображение пошло крупным планом. Теперь я мог с уверенностью сказать, что среди этих туманно-прозрачных, четко очерченных фигур была девушка. Ее длинные, вьющиеся волосы развевались на бегу.
На этот раз я не растерялся и принялся снимать кадр за кадром «играющие тени».
Я щелкал затвором, на мгновение картина закрывалась опускавшимся зеркалом.
Я до ужаса боялся, что в следующий момент они исчезнут..
Все же я пересилил себя и опустил фотоаппарат. Может, мне удастся увидеть их невооруженным глазом?
Безмятежно шелестели деревья, за ними через поляну темной стеной высился лес. Никакого намека на какое-нибудь движение. Тут и Луна скрылась за облаками — непроглядная тьма обступила меня.
Я снова прильнул к видоискателю фотоаппарата.
Ночь словно расступилась, те же тени, взявшись за руки, кружили по поляне вокруг туманно-светлого колеблющегося пятна, напоминающего костер.
Невольно закралась мысль о явлении потустороннего мира — и… все пропало! Не знаю, по моей ли вине? Хотя вряд ли…
Я почувствовал пустоту. Ушли все мысли, чувства, ощущения..
В совершенной темноте, забыв про фонарь, я шел к лагерю.
Скоро повстречал Субботина, приближавшегося ко мне со стороны костра.
Наступало его время съемки.
Я улегся спать и, как-то отрешенно, словно это было не со мной, задумался — что же я все-таки видел?..
— Я вспомнила, как отец часто говорил мне, — Линда откинулась на спинку кресла. Улыбка сошла с ее лица, теперь она смотрела куда-то вдаль. — В ночь, когда наступало новолуние, мой отец вот как делал — шел в лес и срывал папоротник. Одну веточку бросал в речку и говорил: «Возьми, ключевая водичка, мой подарок, а мне дай вознаграждение». Вторую веточку отдавал мне и просил положить себе под подушку. Когда заснешь, говорил он, и тебе приснится сон, ты можешь во сне до любой вещи дотронуться и сказать: «То, что я вижу, я вижу во сне, ты наяву приди ко мне». И твое желание сбудется.
Я уже так не раз делала, — она неожиданно громко рассмеялась. — Однажды после такого сна мне сразу зарплату принесли — денег в доме ни копейки не было. И в Кривой Рог я после сна поехала, на другой день — проводить сеансы лечения. Заработала прилично…
Мы сидели в комнате, и Вия внимательно слушала Линду. А той ничего больше не надо, только дай поговорить.
Теперь, когда Линда и Вия встретились, я вдруг почувствовал, что мне страстно захотелось отдалить время выяснения достоверности сообщения Линды насчет нашей предстоящей гибели. Понятно, что я был рад, что ни та, ни другая до сих пор не начинали разговора об этом главном.
Как бывает при первом знакомстве, беседа вылилась в выяснение личных жизненных обстоятельств, здоровья, что да как…
Линде было что рассказать, и я заметил, что Вия внимательно слушает ее. Рассказ Линды был ей по-человечески интересен.
Тогда еще подумалось: что в них таинственного, запредельного?
Обыкновенные женщины — встретились, разговорились…
Однако стоило закончиться знакомству — они допили чай — и вот две задушевные собеседницы превратились в представителей своих ВЦ, с которыми контактировали, и готовы были защищать «ИХ интересы». Конечно, в этом тоже не было ничего необычного — естественное проявление человеческих характеров. И все же, что-то общее у Вии с Линдой было.
— Кстати, — сказала Линда, — стоит мне полечить человека, и болезнь как рукой снимает. Проверено.
— А что все-таки твои контактеры говорят? — спросила Вия, явно желая направить разговор в нужное русло.
— Да мне много чего говорят, — дернула плечиком Линда, как бы подчеркивая, что ОНИ полностью ей доверяют. — Я не спрашиваю, кто мне что сообщает. Одна в первый раз назвалась Зурой, во второй — уже иначе. Сказала, что у них по циклам меняются имена. Через каждые 60 лет по-ихнему, а по нашему — через 30.
Мне предсказали, что к тридцати годам я стану обладать очень мощной силой. А кто сообщил, не знаю. Я спросила, кто ОНИ и откуда, но мне сразу дали понять, что мне это знать ни к чему. Знаете, что ИХ тревожит?
Линда на секунду замолчала, наблюдая, какую реакцию вызовут ее слова. Однако Вия тоже помалкивала и чуть улыбалась.
— ИХ тревожит, что на Земле находится много инопланетян с различных планет. Цель у них — уничтожить белых людей. Когда они добьются своего, тогда наступят времена варварства и крови.
Ну, прямо в духе сообщений, которые из номера в номер дает «Голос Вселенной»!
Вия между тем вытащила свой нехитрый инструмент — биолокационную рамку, с которой никогда не расставалась. Значит, начнет проверять то, что наговорила ей Линда. Интересно…
— Кстати, — с воодушевлением продолжила Линда, — ОНИ называют нашу планету не Земля, а планета Зет. И нас именуют не землянами, а зеттами. Там вообще по знакам планеты разделяются. У Земли знак — круг с точкой посередине.
Так вот, эти инопланетяне хотят уничтожить всех белых людей. То есть, таких, как мне сказали, у которых светлая душа. Есть чистые люди, грязные и смешанные…
Глядя на покачивающуюся у Вии в руке рамку, я не выдержал.
— Послушай, меня просто любопытство раздирает, как меня там, в космосе, называют — зеттом или землянином?
Притихшая Линда с изумлением смотрела на рамку, пытаясь, очевидно, догадаться, что все это значит?
— Да, — с серьезным видом кивнула Вия, — «мои» подтверждают.
Земля — это планета Зет, а мы, выходит, зетты.
Признаюсь, я этого не ожидал. Я считал, что информация Линды не имеет под собой никакой достоверной почвы. Что, если она и в остальном права?
— Вия, — попросил я, — выясни, «мои» тоже здесь? Из созвездия Лиры?
— Да, все здесь, — помолчав подтвердила она и посмотрела на Линду. — А о тебе самой ОНИ что-нибудь рассказывали?
— Буквально все — кто я, откуда, зачем родилась на Земле и так далее… Я ИХ не спрашивала, ОНИ сами стали говорить. У меня аж глаза на лоб полезли.
— Ну-ну, любопытно. А ты своих контактеров знаешь?
— Да, с планеты Замбия.
— А как зовут?
— Он мне всегда говорит: «Я — Господь!»
— Понятно, понятно…
Выражение лица Вии при этих словах немного изменилось, однако по тому, каким тоном это было сказано, я уже понял, что ожидает Линду.
— Один раз в году Господь забирает меня на свою планету и там благословляет.
Планета почти вся покрыта живым океаном. А над ним вроде как дорога идет, цветами усыпанная. В конце ее стоит золотой трон, на нем сидит седой старик. На голове у него терновый венец. Он мне и сказал, что я его дочь. А Иисус Христос был его сыном.
Линда вдруг замолчала, видно, почувствовала что-то неладное. Вид у нее был несколько растерянный. Хотя повода волноваться у нее не было — ни я, ни Вия даже не улыбнулись.
Чему здесь смеяться?
Вдруг мне стала понятна перемена, случившаяся с Линдой. До этого она рассказывала о своих видениях, контактах только мне, журналисту. Говорила всегда с уверенностью, взахлеб… Теперь судьба свела ее с человеком, который не только контактировал с ВЦ, но и являлся научным сотрудником, биологом. Одно дело рассказывать о небывалых вещах журналистам, падким до сенсации, другое дело — своему брату-контактеру, человеку образованному… Линда, очевидно, впервые в жизни засомневалась в правдивости того, что рассказывала, вернее, того, что ей СООБЩАЛИ. Так ли уж правдив источник ее информации?
Я не ошибся.
Теперь мы оба смотрели на Вию.
— В общем, могу сказать одно, — задумчиво начала она, — все это не ахти как хорошо… Линда, ты хотя бы понимаешь, что все это — трон, Господь — не более чем образы. Или символы. Я не в упрек тебе говорю, просто чтобы на этот счет у тебя в дальнейшем никаких заблуждений не возникало. Не ты одна, многие считают, что контактируют с ангелами, Богом, просто Высшим Разумом. Но за всем этим стоят совершенно реальные существа, такие же, грубо говоря, как и мы.
— Так я этого старика еще в детстве видела, — как-то неуверенно возразила Линда. — Вот как вас. Мне лет десять было, а я ночью зимой на улицу в одной рубашке выскочила. Этот старик мне и повстречался.
Домой проводил, я и холода не чувствовала, хотя босиком по снегу шла. От этого старика такой жар ощущала…
— Ну и что? — невозмутимо заметила Вия. — Мы с Сережей — это мой знакомый контактер — тоже видели недавно Иисуса Христа. Перед нами стоял… Вот так… Я даже с Буддой разговаривала. У нас и Рама Кришна появлялся, Сережу по голове гладил.
Я собственными глазами это видела. Физическим зрением. Физическим! Просто не рассказываю об этом, потому что могут подумать, что у нас были галлюцинации. Других объяснений никто придумать не может. Но это не более чем символ, понимаешь?
Я знаю по собственному контактерскому опыту, подтвержденному и другими людьми, что в нашем деле есть две любопытные особенности. Представители Внеземных Цивилизаций со многими из нас общаются в системе символов— образов, отражающих тысячелетнюю культуру различных человеческих сообществ.
Образ и вера в Бога уже изначально заложены в нашу высшую монаду. Есть низшая монада, определяющая возможность мыслить, и есть высшая, связанная с понятием духа. Вот в этом ядрышке уже все и содержится. Как это все происходит? Например, клеткам нашего тела не дано осознавать, что они управляются мозгом. Когда клеткам плохо, они посылают болевой сигнал в мозг. Так и мы, мизерные частицы Животворящего Космоса, Высшего Разума, обращаемся с молитвами к Богу, и он посылает нам ответ. Если мы такой сигнал не пошлем, то и ответа не получим. И образы эти уложены в нас, как клетки одного тела, мы же все, так сказать, частицы Бога, его творения, потому что в нас хранится нечто высшее — то, что делает нас ближе к его Высшей Сущности. Вот почему ОНИ эти образы-символы и используют.
Например, при лечении моя знакомая, экстрасенс, наблюдает, как из ее головы начинают распускаться цветы. Это же дичь, бред! Но она наяву видит!..
Сережа, мой напарник, стоит рядом и тоже видит эти цветы. Потому что через нее настраивается. Когда же он бывает один или отключается от нее, перед ним не цветы, а веер китайский над головой больного распускается. Лучами цветовыми распускается…
Я даже представить не мог, что Вия может так просто и доходчиво объяснять сложнейшие, трудно постижимые понятия. Я и сам заслушался и время от времени поглядывал на Линду. Как она воспринимает все это? Трудно расстаться с устоявшимися объяснениями, да еще такими, как «дочь» Господа, «неземной человек», к которым она с годами привыкла. В конце концов, сам в это поверишь!.. И как не поверить, если ОНИ сами говорят об этом.
Все это копится в душе, вынашивается годами — ведь нельзя ни с кем поделиться, нельзя посоветоваться. Только обмолвись — осмеют! А то что-нибудь похуже… Вся жизнь может пойти наперекосяк. Так недолго и озлобиться, а по злобе можно и дров наломать. Или с твоей помощью наломают. Но ведь человек-то не выдумывает — он эти «картинки» воочию видит. Кто же виноват, если ученые отмахиваются, а знакомые отворачиваются? Может, ответственность за это на ученых и лежит?
Линда сидела, не шелохнувшись, внимательно слушала и в упор смотрела на Вию. Лицо ее ничего не выражало, разве что внутреннее напряжение. Она была сосредоточена — значит, задумалась… Это был хороший признак.
— Существует и другая любопытная штука, — продолжила Вия. — Это так называемый астральный тренажер. Здесь надо уметь очень четко различать, когда тебе идет истинная информация, а когда вот такого рода ложные откровения.
Астральный тренажер и предназначен для того, чтобы отбирать среди нас, людей, контактеров с ВЦ — тех, которые в состоянии осознать, что есть другие миры, иные Высшие Цивилизации. Они способны понять, что существует НЕЧТО, что поможет нам. Потом пойти за этим НЕЧТО, которое редко кто и видит обычным зрением.
Но как выбрать такого человека среди землян, чтобы тот мог сохранить разумное, трезвое отношение к необычному, сверхъестественному?
Вот и устраиваются испытания с помощью астрального тренажера.
Человеку начинают нашептывать «голоса», что он сын Божий, дочь Высшего Разума, пророк и так далее… Все мы — частицы космоса, вселенной. А иной человек, услышав такое, сразу расцветает, расправляет грудь — я сын неба, а вы все никто. Все, что я говорю, — истина, другие же болтают чушь.
Другому астральный тренажер начинает талдычить: «Ты Иисус Христос…»
Смотришь, он и впрямь начинает верить — может, я и вправду его воплощение? И начинает в открытую вещать: я, Иисус Христос…
Другие, услышав подобное, молча переваривают информацию, думают, сомневаются — нет, здесь что-то не так. Если я — Иисус Христос, то обязан совершенствоваться, работать над собой. То есть обломать себя и оправдать то, что мне сообщили.
— Но я же не думаю, что я ЕГО дочь и тому подобное, — тихо, взволнованно сказала Линда. — Я же этого деда еще девочкой видела.
— Правильно, — улыбнулась Вия.
— Ты, Линда, не обижайся и не переживай, — как можно мягче сказал я. — Мы уже с Вией проверяли — планета твоя существует. И цивилизация, с которой ты контактируешь…
— А моя цивилизация к вашим относится?
— Нет, — Вия покачала головой и вкратце пояснила, что в космосе существуют три сообщества цивилизаций: Космическое Содружество, к которому относятся «наши» ВЦ; Нейтральные — в их составе и ВЦ Линды, и Конгломерат, то есть сообщество воинствующих высокоразвитых цивилизаций, настроенных по отношению к Земле не ахти как хорошо.
Эти, по нашим понятиям, «злые», «темнушники».
Во всех сообществах есть цивилизации, которые имеют на Земле своих контактеров. Поэтому все, что происходит там, в Космосе, в Высших мирах, отражается и на человечестве. Вполне возможно, что люди— контактеры Конгломерата и не сознают, на кого они работают.
Линда слушала молча, не прерывая и не задавая никаких вопросов.
Потом поднялась и отправилась на кухню.
— Да, — глядя ей вслед, сказала Вия, — каша у нее в голове страшная. И знаешь, — оживилась она, — Линда — точная копия одного моего знакомого, тоже контактера, с которым я начинала работать, пока у меня не открылся телепатический канал. Кстати, — Вия посерьезнела, — в сообщении Линды… ну, насчет ожидаемой смерти шестерых…
— Помню, помню, — я встрепенулся.
— Там упоминалась Валентина. Ты правильно предположил, что ее никто среди нас не знает. Не Валентина, а Валентин. И «мои» подтвердили, именно он входит в эту шестерку.
— Что за Валентин?
— Да шофер! Мы же с тобой у него дома были…
Ну, конечно!
Это было в октябре прошлого года, когда я ездил в Петербург к Вие, чтобы переписать ее обширный контактерский дневник. Там были отражены и события, относящиеся к камчатской экспедиции.
Поздно вечером я возвращался в гостиницу, а Вия пошла меня провожать.
Прождав с полчаса автобус, мы продрогли и решили идти пешком.
По пути Вия и предложила зайти к своим знакомым согреться. Я было воспротивился — время позднее, что людей зря беспокоить. Однако Вия заверила — люди, мол, простые, тем более что мне будет интересно познакомиться с Валентином.
Семья Валентина занимала маленькую, сплошь перегороженную комнатку в коммунальной квартире.
Хозяева оказались добродушными и гостеприимными людьми. Тогда я и узнал, что произошло с Валентином дней за десять до моего приезда в Питер.
Он никогда особенно не интересовался НЛО или какими-нибудь другими аномальными явлениями. И вдруг всего за ночь Валентин из обычного человека превратился в уникального феномена. Ему сразу был открыт телепатический канал — пошла информация, стали показывать «картинки» из прошлых жизней, открыли «третий глаз». Он начал видеть ауру людей.
Обо всем этом он не имел ни малейшего представления и, мягко говоря, не соображал, что с ним произошло. Если бы не Вия, которой догадалась позвонить жена Валентина, человек мог запросто сойти с ума.
Вия приехала, все выяснила и объяснила ему суть происходящего, заметив ошарашенному Валентину, что подобный дар сразу дается только избранным.
— «Темнушники» его здорово достают, — рассказывала Вия. — Как-то он мне признался, что голову его иногда так сжимает, что хоть криком кричи. Он знает, что это не «его». «Своих» Валентин отличать уже научился.
Вернулась Линда, молча села к столу.
— Скажи, Вия, мой сын действительно сильный экстрасенс? — наконец спросила она.
Начинается, подосадовал я, видно, не пошла ей впрок «наука».
Вия тоже посмотрела на нее несколько обескуражено. Все же взяла рамку, которая тут же заметно качнулась в сторону.
— Да, подтверждают… — в голосе ее просквозило удивление, а я почему-то обрадовался.
— Но он пока не может пользоваться своим даром, — продолжила Вия. — ОНИ его держат в колпаке, чтобы он не действовал на окружающих. Поэтому он пока «безвреден».
— А действительно ли мой умерший отец всегда находился рядом со мной?
— Да, — кивнула Вия. — ОНИ говорят, он помогает тебе. Он находится в астрале. Ну, — замялась она, — в том смысле, что умерший человек как привидение…
— А-а, то-то я заметила, что сын мой мало и плохо спит — ночью часто просыпается и начинает с кем-то разговаривать, смеяться. Я вижу, что за сыном кто-то ухаживает. Когда этого невидимки нет, сын плачет, сразу расстраивается. Стоит «тому» появиться, он моментально расцветает, обнимает как бы кого-то, целует…
— Верно, — подтвердила Вия, не сводя взгляда с работавшей рамки. — ОНИ говорят, что твой отец ребенка всему обучает, и влияние его больше, чем твое. Говорят, что ребенок видит деда физическим зрением. Это понятно, — Вия подняла голову, — дети лет до четырех-пяти еще способны различать тонкие энергетические тела и всякие аномальные проявления. И даже могут общаться телепатически, об этом и академик Казначеев говорил. Подожди, — она снова взглянула на дернувшуюся в руке рамку. — Какой-то пожилой человек сейчас здесь рядом… Твой отец?..
— Отец всегда со мной, — сказала Линда.
— Нет, это не отец, а твой контактер, которого ты видела на троне.
С ним я сейчас и поговорю…
— Спроси, как его зовут? — поинтересовался я.
— Сейчас, плохо слышно… По буквам буду называть. Первая 3…
Так, вторая И… Третья вроде К… Да, точно. Потом Э… Все, это полное имя — Зикэ. ОН говорит… Что? Простите, цифру не расслышала. А-а, он говорит, что будет работать с тобой до 30 лет, потом его сменят другие контактеры. Это будут мужчина и женщина. Двое…
— С той же планеты? — спросил я.
— Да, — кивнула Вия, — но Зикэ работает с тобой, Линда, всего лет десять, а не с детства, как ты считаешь. До этого у тебя была женщина-контактер, очень высокая…
— Ее крестная мать, она с Венеры! — не удержался я.
— Точно. ОНИ сказали, что ты правильно улавливаешь этот образ, — покосилась на меня Вия.
— Я вчера побывала на планете ОКЕАН, — сказала Линда, — ну, той самой, где человек на троне.
— Это твой контактер, — прервала ее Вия, решив, очевидно, раз и навсегда покончить с ее иллюзиями. — ОН просто предстал в таком виде. Сама посуди — разве может существовать такая планета, где ни с того ни с сего стоит трон, да еще цветочками дорога к нему выложена. ОНИ все очень эмоциональные.
— Тогда почему ОНИ позволяют мне говорить обо всем, что я увидела там? — возразила Линда.
Вия вздохнула.
— Придется снова вернуться назад. Какие признаки у «чернухи»?
Первое — это насилие, когда ты против того, что с тобой делают. Нужно очень четко различать, с кем имеешь дело — буквально каждую минуту при контакте контролировать себя. Если чувствуешь, что начинают давить, в угол или, что еще хуже, в петлю загонять — это чистая «темнуха», такой информации доверять нельзя.
Если начинают нашептывать тебе что-нибудь сверхъестественное, вроде того, что ты дочь вселенной или еще кто-нибудь в этом же духе, — это второй признак. Если, конечно, это не астральный тренажер, с помощью которого тебя просто проверяют.
«Чернуха» может человека до преступления довести, вбить в его сознание, что он — Иосиф Сталин; тот и начинает вытворять невесть что. Поэтому, если ощущаешь с ИХ стороны насилие — все, закрывай лавочку и ни с кем не общайся.
Вия сделала паузу, перевела дыхание, затем, взяв со стола рамку, продолжила.
— Я вот зачем эту штуку держу. Проверяю, когда канал загрязнен.
Вот смотри, я спрашиваю: «Канал чистый?» — рамка в ее руке дрогнула и качнулась влево. — Да, чистый. Теперь: «Помехи есть?» — рамка даже не дрогнула. — Вот, помех нет. Если я спрашиваю о канале и ОНИ подтверждают, что он чистый и помех нет, а рамка показывает, что идут помехи, то при чистом канале ведь не может быть никаких помех? Тогда я спрашиваю: «Иосиф Виссарионович здесь? Иисус Христос с нами тоже за столом сидит?» — «Да», — отвечают. Но ты же понимаешь, что этого не может быть. Все, прерывай контакт, разговаривать не о чем…
— Вот недавно в Петербурге, — добавила она, — мы вы ходили на контакт вместе с Ольгой. Это знакомая моя, контактер. С нами была еще Нина, экстрасенс. Разговаривали мы, разговаривали… Кстати, — взглянула она на меня, — твои вопросы обрабатывали. Некоторые из них такого шума наделали… Ладно, об этом потом…
Вопросы? Я только сейчас вспомнил, что месяца два назад отослал Вие вопросник, который содержал более сотни вопросов, интересовавших меня.
Раз я сам телепатически не мог пока выходить на связь со своими контактерами ВЦ из созвездия Лиры, то мы с Вией договорились: я буду готовить вопросы и отсылать ей, а она по мере возможности отвечать.
Однако я напрочь забыл о них из-за мучений с рукописью, а тут еще эта «телеграмма» от Линды.
— Так вот, — рассказывала Вия, — мы сидим, контактируем, и вдруг пошли помехи. Да так здорово — ну никак не поговорить. Лишь начинаю спрашивать, тут же «забивают» канал. Тогда Нина подняла к моей рамке ладони и как бы ее экранировала. Все, помехи прекращаются, канал чистый — пока она руки держит. А разведет их в стороны — опять пошли помехи, информацию принимать невозможно…
В этот момент Линда, внимательно и серьезно слушавшая, как мне казалось, Вию, вздрогнула, направленный в одну точку взгляд ее ожил, она вся встрепенулась и без всякой связи с предыдущим сказала:
— В нашей группе должно быть восемнадцать человек. Представителем выбрали его, — кивнула она в мою сторону, — так как он земной человек. Эти восемнадцать, когда соберутся вместе, сами выйдут на нас, — спасут тех шестерых, указанных в «телеграмме»…
«Что она несет?» — с тревогой подумал я, слыша уверенный, сильный голос Линды.
Ее словно подменили — ни нотки сомнения, чеканные фразы.
Обеспокоенный, я посмотрел на Вию, но та с безразличным видом слушала этот явный бред.
Что же происходит?
— Второе, — громко продолжала Линда уже с некоторой агрессивностью. — Так как я являюсь неземным человеком… У меня меняется организм — очень часто изменяется лицо. Когда окончила курсы Джуны, то на фотографии в дипломе я здорово отличаюсь от фотографии на дипломе Академии. Хотя разница во времени несколько месяцев. Из-за этого даже недоразумения случаются… Я действительно неземной человек, я лишь приняла образ человека, чтобы находиться среди людей.
Далее. Вы все должны давать мне информацию — ее я буду передавать на другие планеты для того, чтобы сохранить Землю. Только я могу сделать это, больше никто…
Линда не секунду замолчала, неподвижное, слегка побледневшее лицо ее ожило, в глазах появилось странное выражение то ли испуга, то ли удивления, смешанного с беспокойством.
— Я вам сейчас говорю то, — с какой-то виноватой ноткой в голосе торопливо проговорила Линда, — что ОНИ мне передают…
Едва она произнесла эти слова, лицо ее приняло прежнее выражение, больше похожее на маску.
— Вы не должны перегружать его работой, — снова отрешенный кивок в мою сторону, — иначе разум не выдержит, и мы потеряем его… И еще. Об этой группе никто ничего не должен знать, у нас должна быть своя Ассоциация. Через меня вы все, восемнадцать человек, должны передавать информацию на мою планету, там ее будут анализировать и перерабатывать… Дело в том, что наша планета не воюет, она старается сохранить равновесие между цивилизациями разных планет. Именно мы поддерживаем порядок между воюющими и вашим Содружеством, — Линда глубоко вздохнула, обвела нас настороженным выжидающим взглядом и опустила голову.
Я сидел в полной растерянности, не зная, что сказать, надеясь только на Вию, которая уже с рамкой в руках заговорила тихо и убедительно.
— Что ж, могу сказать одно — «мои» не подтверждают ничего из сказанного тобой. И предупреждают: только индивидуальная работа с каждым из нас! Никаких этих самых обществ, ассоциаций!.. Индивидуальная работа с каждым на его месте. Никто ни с кем не должен делиться. Абсолютно! Искусственно ничего не может быть создано. Если тебя влечет к чему-то, стремись к своей цели. Если нет, то ты ничего не достигнешь. В Питере у меня есть знакомый, прекрасно разбирается в науке — с ним ВЦ и ведет работу по научной тематике. Ему передают разработки, идеи, он над ними трудится и старается запустить в жизнь. Сам он по каким-то причинам не может осуществить их, поэтому подкидывает идеи приятелям, и те начинают их разрабатывать. Кто-то другой способен лечить людей… Одним словом, каждый должен заниматься своим делом. Понимаешь?
— Вия, — сказал я, — я просто теряюсь в догадках — откуда такая информация могла поступать к Линде. Узнай, кто это все ей наговорил? Может, Зикэ?
— Конечно… Спрашиваю, слышит ли он меня? Да… Все верно, его информация. Насчет восемнадцати человек.
— Ну да, — горячо заговорила Линда, — ОНИ настаивают, чтобы мы были вместе. Не в смысле работы — каждый пусть сам занимается своим делом. Только в смысле общения, помощи друг другу.
Вия рассмеялась.
— Это другое дело. Это всем понятно. Иначе мы сегодня не встретились бы.
Линда обрадовано улыбнулась. Глаза ее заискрились, на щеках проступил румянец. И совершенно изменилось лицо. Очевидно, ей действительно тяжеловато в деревне один на один с «ними». Сколько же у нас контактеров, которые не знают, что творят, а главное от чьего имени действуют и для чего?
Линда снова убежала на кухню.
Я же в те минуты задумался над странным обстоятельством. Изучая дневники участников экспедиции, я заметил некоторую несуразность — никто, включая Вию и Нелю, не отразил того, что произошло в зоне в ночь с 30 на 31 августа. Хотя инцидент был далеко не пустяковый — девушки крупно повздорили.
В чем причина ссоры? Зона виновата или это было воздействие «темнушников»?
Я спросил об этом Вию, она неохотно ответила:
— Трудно сказать. Вряд ли тут замешаны «темнушники». Защита у нас была крепкой… Я спрашивала СВОИХ. Скорее, наверное, зона…
— И вмешались контактеры ВЦ, так? — подсказал я. — Не они ли надоумили тебя нарисовать картину для Нели, чтобы хоть как-то вас примирить?
— Не знаю, — Вия явно растерялась от подобного предположения.
Взяла рамку и через мгновение удивленно подтвердила:
— Да, верно. Как же ты догадался?..
Потом она поведала, как все произошло.
Погода резко испортилась. Над сопками нависла плотная облачность, дул холодный ветер. Несколько раз начинался и шел дождь.
Дежурить в такой день очень тоскливо: пару раз сходишь за дровами — и мокрый по уши.
Жизнь в лагере увяла, все в основном сидели по палаткам или спали.
После завтрака немного развиднелось, даже солнце выглянуло, однако ненадолго.
Во время прояснения Вия вышла из палатки. Устроилась под деревом, вытащила свою неизменную рамку, начала рисовать.
Я уже слышал про ее «космические» картинки, некоторые даже довелось посмотреть. Они поразили меня необычной яркостью красок.
Что было на них изображено — понять трудно, каждый видел свое. У меня создалось впечатление, что, изображенное на бумаге сродни музыке. Мне даже показалось, что, если долго смотреть на ее рисунки, эту музыку можно услышать. Вот тогда, по-видимому, и станет ясно, что там изображено.
— Вия, расскажи, как у тебя это получается? — спросил я, подходя к ней и с любопытством посматривая на ее новое творение.
— Что тут рассказывать, — пожала плечами Вия, не отрываясь от работы. — Мой контактер-художник подсказывает, я только, так сказать, техническую работу выполняю.
И на этот раз яркость и контрастность красок просто поражали. Но сейчас мне удалось различить и нечто определенное. Внутри застывших разноцветных волн располагались гирлянды полевых цветов. Они выглядели несколько искусственно не только из-за необычной их яркости, но и потому, что соцветия были набраны из лепестков разных цветов.
— Я эту работу еще на Алтае начала, — сказала Вия, не поднимая головы, — все не было времени закончить.
— Как она называется?
— «Разнообразие». Подпись — чудо, это ОН мне продиктовал. Ее не рассматривать, а петь надо. Хочешь посмотреть, что я здесь нацарапала? — она протянула мне листок.
Подпись представляла из себя набор фраз.
«В Мире нет ничего Одинакового. Разнообразие — Дирижер всех звуков Мира и Властелин всех Красок Вселенной.
Собери букет земных цветов — нет среди них одинаковых.
Собери камешки на реке — нет среди них схожих.
Взгляни на небо — облака не похожи друг на друга.
И даже Ночные Звезды горят по-разному.
Разве Краски, Которыми Ты Рисуешь, одинаковы?!
Так и Мы — частицы Вселенной — Прекрасны и Разнообразны.
Яркие и бледные, сильные и слабые, многочисленные по форме, разные по цветам и их бесчисленным оттенкам.
Мы — Единая Мозаика Вселенной. Единая. Вот, что хотел Я Тебе сказать. И это главное.
— Ну как? — поинтересовалась Вия.
— Слушай, в тексте полно слов с заглавных букв. Ты сама так решила или…
— Ну да, сама! — засмеялась она. — ОН мне так продиктовал, я даже переспрашивала. Смотри-ка, опять дождь пошел…
Из дневника Вии
Я сидела в лагере. Сутра появился К., и мы начали рисовать картину, которую я начала еще на Алтае.
Тут уместно рассказать о моем напарнике — художнике-контактере „с той стороны“.
Я познакомилась с ним случайно в Ташкенте, куда ездила по делам.
В Петербурге мне не раз рассказывали про некую Клару, которая рисует в контакте интересные картины. Меня даже приглашали посетить ее выставку и просто в компанию, где ее принимали. Я все отнекивалась, а тут, в Ташкенте, мне вдруг опять было названо это имя, и я почувствовала (и это верно!), что это она и есть и что необходимость знакомства с ней носит уже какой-то мистический характер.
Меня познакомили с местными уфологами, и мы вместе пошли в гости к Кларе Маликовой.
Едва только я вышла из автобуса, меня охватило покалывание, как это часто бывало в зоне. Ощущение возникло неожиданно и сильно меня смутило.
Клара оказалась худенькой женщиной примерно моего возраста, приветливой и скромной.
Живет она в небольшой квартире с мужем и дочерью.
Мое появление ее насторожило, так как ей предсказали, что летом к ней приедет женщина с севера, которая сможет расшифровать все ее 300 с лишним рисунков.
Речь, по-видимому, действительно шла обо мне.
Рисунки мне очень понравились. Все выполнены в абстрактной манере. Есть исполненные шариковой ручкой, есть акварельные — мягкие и очень лиричные, и тоже с применением шариковой ручки.
Клара рассказала, как у нее начался этот „художественный“ контакт. Назвала даже имя своего контактера.
Потом женщина, которая пришла с нами, попросила сделать ей подарок — нарисовать рисунок (в контакте).
Клара объяснила, что это не так просто. Ее контактер называет ей день и время „сеанса“.
И вдруг: „Ой, Он здесь! И соглашается!..“
Клара села рисовать, а мы смотрели.
Я тогда подумала, что в рисунках маловато экспрессии, и тут уловила телепатически (так я общаюсь со „своими“): „Вечно тебе не хватает экспрессии…“
Я дар речи потеряла, так как привыкла общаться со „своими“ немного официально (у нас довольно строгие отношения).
Клара в этот момент начала наносить на рисунок кистью сильные мазки. Тут, растерянно взглянув на нас, сказала: „Никогда так не делала…“
Я мысленно говорю: „К., это ты сделал для меня?“
Слышу ответ: „Для кого же. Как всегда…“
Я удивилась самой себе — говорю с К. на ты, а не на вы, как привыкла.
И ОН отвечает!
Потом я попросила его расшифровать рисунок Клары.
ОН это сделал на другой день. Оказалось, что это вроде эссе на тему начала жизни на Земле.
Я спросила, не может ли он помочь мне раскрыть смысл (дать подписи) к другим рисункам Клары. Он согласился так быстро, будто ждал этого.
Так началась наша совместная работа. Я узнала много нового и о себе, и о нем.
Позже стали вместе рисовать, хотя ОН по-прежнему рисует и с Кларой.
Мои рисунки почти все ОН сопровождает текстом. Правда, как мне кажется, тексты мало привязаны к рисункам. Это скорее философские эссе или „личные послания“ в поэтической форме (какой-то симбиоз ритмизованной, очень красивой прозы с белым стихом).
В Питере К. подружился с Сережей — моим напарником. У нас троих много общего…
Рисовала я недолго, пошел дождь, я убрала бумагу, а К. решил, что сеанс закончился, и исчез. Естественно, в Ташкент.
Теперь несколько слов о месте, где наша экспедиция разбила первый лагерь.
Здесь, судя по всему, действительно проходит геопатогенная зона (МОИ подтверждают это).
Их на Камчатке больше, чем в других местах.
Где-то на глубине 50 метров находится линзообразная полость (трещина, раскол), которая не только создает гео-патогенность, но и периодически порождает пространственные решетки, отрицательно влияющие на человека.
Когда мы только начинали обживаться в этом месте, зона патогенности не была активной, но 25, 26, 27 августа активность повысилась. Мы с Наташей видели возле нашей палатки что-то вроде туманной стенки, которая позже исчезла (видно было вечером в сумерках, может, она только к ночи появляется — непонятно). Кое-что вроде бы нашло отражение в наших измерениях и промерах, но, возможно, в них просто отразились процессы акклиматизации, вернее, привыкания к зоне.
Во время дождя я, например, не сижу без дела. Целый день — благо Субботин дежурит — переписываю в палатке разговор со своими контактерами ВЦ.
До сих пор не могу поверить, что это происходит наяву, а не во сне.
Я загонял Вию вопросами, к концу „беседы“ она была как выжатый лимон.
На этот раз она сама предложила „поговорить“ с НИМИ.
Я растерялся.
О чем говорить? Что спрашивать? Какая завтра будет погода? Будет ли в этом году землетрясение в Москве? Сколько мне жить осталось?
Захваченный врасплох, я начал понимать, почему большинство описанных в печати контактов либо бессмысленны, либо по своему содержанию до того наивны, что удивляешься, зачем Высший Разум с нами разговаривает? Немудрено, что начинаешь сомневаться в его существовании. В конце концов, наши частные, земные дела пусть остаются нашей заботой, нечего их перекладывать на „космические плечи“.
Видя мое затруднение, Вия сразу все поняла.
— К вечеру подготовь вопросы. После ужина попробуем связаться с ТВОИМИ…
На этот раз я решил подробнее узнать о представителях Внеземной Цивилизации. Пусть мои контактеры расскажут о себе. Сколько им лет, как выглядят внешне, где живут, чем увлекаются…
Вечером едва закончился ужин, я взял у Вии фонарь — он крепится на голову, а батарейки в кармане, так что удобно записывать — мы устроились с ней под тентом, чтобы нам никто не мешал.
Передаю дословно то, что нам удалось узнать в тот вечер.
„Меня зовут Каной, мне 96 лет, возраст, что называется, еще вполне-вполне… По-вашему, что-то около тридцати.
Прежде чем попасть на Землю, я, как и все, проходил обучение.
На Земле не в первый раз, у меня уже были контактеры из числа землян, есть опыт работы с ними в отличие от моей напарницы.
Она моложе меня, на Землю прилетела во второй раз. Ее первое пребывание было непродолжительным — это было скорее знакомство.
Хотя к тому моменту, как попала на Землю, она уже немало знала о вас. Можно считать, что она здесь на практике, а практика — это контакты, так что было бы неплохо, если бы вы отдельно поговорили с ней.
Ее зовут Линея. Если она не сможет ответить на ваши вопросы, я помогу…“
— С удовольствием, — прервал я Вию, — так и передай.
— Они слышат, — засмеялась она и снова заговорила:
„Наша планета не имеет названия, лишь каталожный опознавательный знак, как и все планеты. Но жители называют ее ДОТУМИ.
Это маленькая планета наподобие вашего Меркурия.
Здесь очень жарко, мало растительности, животный мир беден. По-вашему, пустыня, но мы считаем ее оазисом, потому что другие наши планеты безжизненны, хотя некоторые из них и заселены.
Планета наша молодая, свободная эволюция здесь не получила развития, она была заселена сразу. Нам до сих пор неизвестно, кем именно. Нам известно, что до нас на планете были какие-то цивилизации, но поскольку центр планеты (ядро) — это своего рода ядерный котел, то их остатки давно погрузились в глубину и сгорели. Не сохранилось никаких письменных источников, и то, что мы знаем о себе, своей истории, подсказано нам извне.
Мы материальны, но не принадлежим к представителям белковой жизни, мы устроены по-другому, хотя нуклеиновые кислоты, как у вас, имеются в клетках. Лишь с натяжкой можно сказать, что мы белковые (для уточнения предыдущей информации), так как в химическом отношении в состав нашего тела входит кремний наряду с соединениями кислорода, металлов, водорода, азота, то есть тех же элементов, что входят в состав ваших белков. Но эти элементы не составляют аминокислот, входящих в состав белка. У нас аминокислоты существуют как бы самостоятельно.
Вы понимаете, что мы принадлежим к органическому миру? Я не специалист, не могу рассказать об этом подробнее. Захотите, можно договориться о контакте со специалистами. Возможно, вас интересуют обычные земные вопросы, касающиеся нас?“
— Каково социальное устройство вашего общества? — без промедления задал я заранее подготовленный вопрос.
„У нас нет государств и никогда не было, насколько мне известно.
Наши города не такие большие, как у вас, это нецелесообразно. Они хорошо связаны друг с другом, хотя находятся один от другого на больших расстояниях.
У нас есть жилища, совершенно непохожие на ваши в связи с жарким, по вашим меркам, климатом. Но мы не нуждаемся в надежной защите, наш организм сам обеспечивает ее, так как имеет высокую степень терморегуляции.
Пища наша совершенно не такая, как ваша. Она скорее напоминает набор минеральных веществ в сочетании с искусственной энергетической подпиткой.
Мне трудно объяснить вам, мы слишком различны в этом отношении. Впрочем, будет время поговорить и об этом.
У меня есть семья, но нет детей в том смысле, как вы это понимаете. У нас развита система клонирования, а семья представляет из себя повторение нескольких поколений, одинаковых по всем параметрам.
При клонировании повторяются особи одного пола.
Наше размножение может идти и другим способом, когда создается некий новый организм с заданными качествами исходных родительских форм, которые могут быть однополыми. В таком случае „договорившиеся стороны“ определяют пол „своего ребенка“. Независимо от происхождения дети проходят ступени обучения, которых значительно больше, чем у вас.
Наша жизнь не проста, условия обитания на нашей планете ограничены. Поэтому мы вынуждены добывать ресурсы в Космосе. Мы много путешествуем и трудимся…“
— ОНИ говорят, — устало улыбнулась Вия, — что трудятся как муравьи, чтобы добыть средства для существования. Планетам такого типа, как у НИХ, оказывает помощь Космическое Содружество, и, возможно, без их поддержки они бы долго не просуществовали. Практически развитие ИХ цивилизации зависит от помощи Содружества.
— И на нашей Земле ОНИ добывают полезные ископаемые? — спросил я и с отчаянием потряс фонарь, свет которого мерк буквально на глазах.
„Ваша Земля также является объектом нашего интереса, но мы не занимаемся грабежом ваших ресурсов. Существуют очень строгие меры пресечения этого. И строго определены нормы потребления ресурсов для всех, кто ими пользуется.
Пребывая на Земле, мы, конечно, заняты выполнением не только этой задачи. У нас есть и другие функции, которые выполняют и все иные представители цивилизации. Функции эти определены Космическим Содружеством, и мы обязаны их выполнять, как и все. Хотя мы не считаем себя могущественными, сильными, мы со всеми вместе вносим посильную лепту, готовя землян к контактам. Вы сами являетесь свидетелями этого“.
— Это убедительно, — сказал я. — А как вы выглядите внешне?
„Мы пятиконечные — высокие, более трех метров, несоразмерно телу большая голова, покрытая короткими волосами красноватого цвета. Глаз таких, как у вас, нет. Мы видим как бы особыми клетками, разбросанными по всему телу. Но то, что называется глазами, на лице есть, и мы ими пользуемся. Они реагируют на тепло и холод, так как снабжены терморецепторами. Зрачков и прочих деталей, как у вас, нет. Мы не различаем запахов, как вы, и с трудом представляем, что это такое. Но слух у нас острый, мы слышим очень большой диапазон звуков, но не ушами, а также особыми клетками, разбросанными по телу. По звуку легко определяем его направление. Одновременно я могу слышать правой рукой одно, а левой — другое. Фактически мы живем в мире звуков, как в волнах океана. Зная ваши особенности, могу вам сказать, что вы даже представить не можете, как громко звучит ваша Земля. При некоторых обстоятельствах мы вынуждены применять защиту от ваших звуков. Они причиняют нам боль.
Вкусовых ощущений мы тоже не испытываем, но умеем таким образом подключаться к вам, что ощущаем вкус и запахи без всяких особых рецепторов, как бы умом. Это не так легко, и умеют это далеко не все из работающих на Земле. И я умею не все, хотя кое-что у меня получается.
Теперь вы понимаете, как мне интересно общаться с вами, хотя мы тоже хотим достичь недостижимого, к чему стремитесь и вы, стараясь вступить в контакт, что дается далеко не всем, если даже кто-то этого очень хочет“.
— Мозг человека эволюционировал или был привнесен извне уже в нынешнем виде? — фонарь практически погас, и я, пользуясь отсветами пламени костра, едва видел то, что записывал.
„Мозг человека эволюционировал вместе с тем первым человеком, который попал на Землю“.
— Когда же была заселена наша планета?
„Заселение Солнечной системы было начато недавно, на различных планетах по-разному. Что касается Земли, то заселение ее простейшими организмами началось 14 миллиардов лет назад“.
— Сколько, сколько? — от изумления я даже перестал писать. — Вия, уточни еще раз, может, ты неправильно поняла?
Она пожала плечами.
— ОНИ подтверждают — четырнадцать миллиардов лет назад.
— Какие стадии проходила Земля в своем развитии?
„Энергетическую, затем материальную (плазменную), которая совмещена с информационной, то есть с заложением информации голографического типа — живой и неживой природы, эволюции и заселения.
Общий возраст Земли — 23 миллиарда лет.
Первые простейшие микробы занесены на Землю 14 миллиардов лет назад, кольцевые ДНК — 10, 4 миллиарда лет назад, тогда уже, параллельно, пошла развиваться наподобие вирусов, привнесенных извне, другая жизнь. А первоначальные, так называемые риккетсии, живут до сих пор, но они не дали никаких форм. Со временем вирусы получили возможность мутировать, но ни клетки новой, ничего подобного не дали. Получается такая схема: одна ветвь — это риккетсии, митохондры; другая (поздняя) — вирусы и веер развития (параллельная эволюция), а из нее уже дивергентная и конвергентная эволюции, современность“.
— Все ли растения и животные на Земле земного происхождения? И какие есть неземного?
„В космосе существуют разные планеты земного типа. Есть такие, где обитают животные и нет растений — они и питаются друг другом.
На других нет животных, одни растения; и иные, как Земля, где существуют и те, и другие.
На Земле в процессе эволюции в растительном мире из древней формы путем дивергенции развился веер форм. В этот момент извне, в порядке эксперимента, подбирался другой вид, предельно схожий с образовавшимися видами. Его подселяли в места, где проходила эволюция данного растения. Этот привнесенный вид вновь давал веер форм, и, поскольку „исконно“ земные и привнесенные позже растения были близки, между их потомками происходило скрещивание, что приводило к образованию нового вида.
Таким образом, земные растения могут иметь тройное происхождение. Одни развивались по чисто земному типу, иные часть эволюции прошли на другой планете, а впоследствии на Земле; третий этап произошел в результате скрещивания между потомками этих двух ветвей и образовал самостоятельную форму, которая развивалась по тому же типу — путем дивергентной эволюции“.
— Сколько же видов растений существовало на Земле?
„С момента появления на Земле растительности существовало один миллион пятнадцать тысяч триста растений (1015300). Но эта цифра не точная.
Некоторые растения были сюда подселены, но на Земле они не прижились и исчезли, а их период существования был очень короткий.
Некоторые другие виды прошли на Земле свой цикл развития и уже в силу земных причин сошли, как говорится, на нет — в результате смены климата и других глобальных причин. Поэтому точно нельзя назвать период существования — зарождения и исчезновения — того или иного вида растения в том плане, что пришлось бы перечислять их до бесконечности.
Не существует цикличности смены животного и растительного мира, так как не существует запрограммированных, периодически случающихся катастроф. Они могут следовать одна за другой, могут долго не начинаться — эта конверсия не всегда прослеживается. Можно сказать, что смена животных и растительных видов связана с остальным развитием планеты, если говорить о крупных таких категориях и событиях“.
— По утверждению доктора технических наук П. Федченко, если на Земле и дальше так интенсивно будет загрязнение природной среды, через 20–30 лет у людей и животных прекратится процесс обмена веществ и они начнут умирать. Так ли это?
„При сегодняшнем темпе загрязнения через 20–25 лет начнется только необратимый процесс изменений. Скорость развития нарушений зависит от скорости развития цивилизации. В некоторых районах Земли лет пятьдесят жизнь еще продолжится. Что касается животных, то им грозит кислородное голодание“.
— Действительно ли Земля — живой организм?
„Да, и Земля, как живой организм, имеет свойство дышать. Дышит она энергетикой из Космоса и при этом увеличивается или спадает в объеме, с чем связаны и тектонические процессы.
Дыхание Земли циклическое, и вдох по длительности больше, чем выдох. Цикл дыхания измеряется в днях, но он никак не влияет на тектонические процессы, как и не связан с активностью Солнца.
Цикл дыхания связан с траекторией движения Земли, с нахождением ее в некоторых точках Космоса.
Когда в процесс дыхания Земли вмешивается небесное тело, вроде кометы Галлея, то дыхание как бы сбивается и становится более учащенным, грубо говоря. И как следствие — катаклизмы, на Земле увеличивается число подземных толчков, извержения вулканов — все как бы притягивается ближе к поверхности планеты“.
— Не является ли ядро Земли энергетическим центром планеты?
„Нет, не является. Когда энергетика из Космоса достигает Земли, то она просачивается сквозь планету, достигает ядра и уже от него отражается. Ядро вашей планеты находится в некоей полости, и, поскольку там есть свободное пространство, жидкостная (плазменная) часть ядра перемещается, как вода в чашке — чуть-чуть, как бы из стороны в сторону. Как яичный желток… Перемещения внутреннего ядра планеты опасности для живых существ не несут, потому как поток зарядов, которые возникают при его перемещении, нейтрализуется слоями литосферы.
Конечно, существуют определенные циклы перемещения ядра…
Это зависит от положения Земли в пространстве Галактики“.
— Всегда ли Антарктида находилась подо льдом? „Оледенение Антарктиды началось пять тысяч лет назад, и главная причина этого крылась в том, что Солнечная система начала вхождение в созвездие Девы — ее влияние и вызвало оледенение. Течение Гольфстрим фактически здесь ни при чем, ведь на всех планетах по полюсам всегда холоднее, но на Земле такое сильное похолодание произошло от влияния созвездия Девы. Солнечная система входила в нее две тысячи лет, так что оледенение Антарктиды продлится еще не менее четырех тысяч лет“.
— Сколько же таких глобальных оледенений пережила Земля за весь период своего существования?
„За время существования Земли глобальные оледенения на ней, когда планета почти полностью покрывались льдом, происходили не более семи раз.
Тогда полностью исчезала жизнь на Земле. Другие же, более легкие похолодания климата, когда людям приходится менять образ жизни (одеваться в звериные шкуры, питаться мясом, пользоваться огнем, строить жилища и т. п.), способствовали полному прекращению духовного развития человечества.
На Земле подобное случалось не однажды. Сегодняшний пример — чукчи.
Но это своего рода испытания, все в соответствии с кармой“.
Тут я вспомнил о давнишней заметке в какой-то газете, где сообщалось, что при бурении сверхглубокой скважины на Кольском полуострове, на глубине нескольких километров, обнаружили молекулы ДНК.
В это трудно было поверить, однако я все-таки такой вопрос Вие задал.
На этот раз она молчала дольше обычного, затем сказала: — МОИ объясняют это так, что каждая планета вырабатывает свои ДНК-молекулы. Это ее этап развития. Однако не на всех планетах существуют условия, при которых ДНК получили бы свое дальнейшее развитие, то есть из них начала бы развиваться жизнь.
Таким искусственным толчком, как бы пусковым механизмом, и служат Внеземные Цивилизации, Высший Разум, которые и подготавливают определенные условия на планете под ее ДНК. Или же засевают готовыми ДНК под существующие на ней условия.
И в 99 процентах появление жизни на планетах — результат работы ВЦ, а не природных процессов».
Информация была настолько необычной, что требовала осмысления.
Однако Вия торопила меня — она уже порядком устала.
Я не придумал ничего лучше, как спросить, сколько времени они за мной наблюдают?
«Лично я знаком с вами два года и участвую в некоторых ваших делах, не нарушая ход событий.
Первый контактер вышел на вас через ученого, которого вы посетили.
ОН не очень много знал о вас.
Когда же я познакомился с вами, то понял, что это нужное знакомство.
Первое сканирование вашего организма провел наш представитель два с половиной года назад…»
— Все, — сказала Вия, — давай заканчивать. У меня голова кругом идет.
— Передай огромное спасибо за информацию.
— ОНИ слышат, — напомнила она.
Я поверить не мог, что два с половиной года находился под наблюдением тех, от которых вряд ли можно было что-то утаить.
Почему-то меня это не пугало.
В тот момент меня больше всего волновал другой вопрос: неужели все, что я услышал, соответствует действительности?
Из дневника Натальи
Утром после завтрака опять пошел дождь, все разбрелись по своим палаткам. Потом поднялся сильный ветер, растащил облака. Сейчас полшестого вечера, народ бродит полунедоспатый — шатается у костра в ожидании чая и ужина.
Ваня даже связь вечернюю пропустил.
Завтра мы ждем вездеход, который должен перебросить нас под Крутую, только вряд ли… Сегодня утром связь была, так они нашу просьбу, насчет вездехода в Госпромхоз, еще и не передавали.
Если он и завтра не приедет, будем, наверное, забрасывать туда команду.
Обязательно скажу, что мне надо проводить эксперименты.
Поужинали. Танечка не пожалела перчику в макароны, в рот взять страшно. Мужики, правда, ели да похваливали, а нам с Вией пришлось разбавить макароны кипятком и хлебать супчиком. Все равно долго еще во рту все горело.
Масло кончается, мало взяли, а ведь вообще брать не хотели — зачем? И тушенку тоже, а сегодня одну из трех имеющихся банок умяли с макаронами за здорово живешь. Нам здесь еще находиться десять суток.
Ветер.
У костра мы опять вдвоем с Субботиным.
Дождь прекратился, но ощутимо холодно. Сильный ветер пробирает насквозь, мерзнут руки. Лес шумит, с листьев срываются капли и шлепают по тенту над головой.
Сидим как можно ближе к огню — сапоги накаляются, в лицо пышет жаром, а спине холодно.
Костер жадно пожирает дрова. По-моему, то, что заготовил Субботин на ночь — он сегодня дежурный, — мы спалим часа за три.
Володя дежурит с Татьяной, но мы отправили ее спать. Зачем мерзнуть человеку, если нам все равно сидеть до утра. В полночь нам снова придется фотографировать окрестности, а в три часа ночи у Субботина контакт с Анаэлем, его контактером из созвездия Треугольник.
Володя сам сказал мне об этом после ужина и попросил поприсутствовать — ведь эту встречу можно будет заснять на пленку.
— Погоди, — всполошился я, — а ты у Нели или у Вии выяснял, можно ли мне быть с тобой?
— Конечно, не волнуйся, — кивнул он. — Главное — не ошибиться. Помнишь, что Неля рассказывала? Когда она увидела, что появился ее Олистен? Только с ним заговорила, чувствует, энергетика идет совершенно чужая. Засомневалась — и ушла. После оказалось, что это был один из «темнушников» — ОН принял облик Олистена. Неля только по энергетике догадалась, что это не он.
Я помнил этот случай.
Неля сообщила, что Олистен похвалил ее — мол, молодец, не смогли тебя ввести в заблуждение.
Но ведь Неля научилась различать их, чувствовать энергетику сущностей разных цивилизаций. Для меня, например, это и сейчас звучало фантастикой.
Понятно, что тревога Володи была оправданна. Хотя, думаю, если с ним случится что-нибудь такое, он все равно останется в неведении.
Различать их по энергетике — для этого необходимы такие способности!.. Мне таким умением никогда не овладеть.
— Как будешь проводить контакт?
— Телепатически с Анаэлем я не могу связаться, значит, попрошу ответить на вопросы. Знаешь систему «да — нет»? Если да, я должен ощутить его правой рукой, нет — левой. Возможно, я смогу догадаться, ОН это или кто-то другой.
— Каким образом? — не понял я.
— Я уже не раз, — признался Володя, — просил Анаэля доказать свое присутствие воздействием своей энергетики на мои руки. Я ощущал ее довольно четко. Так что, думаю, не ошибусь…
Для меня это было откровением.
Я уже приметил одну общую черту в характерах контактеров. Это — скрытность, желание как можно меньше говорить о своих контактах, а тем более о методах постоянной работы с представителями ВЦ. Каждый усовершенствовался в этом деле по-своему, как он добивался результата, не сообщал никому.
Возможно, определенную роль здесь сыграло то, что окружающие относятся к их информации, мягко говоря, скептически. А раз так, то зачем вообще затрагивать эту тему?
С другой стороны, не все можно поведать постороннему.
И, в третьих, любой ли информации можно верить?
Каждый мало-мальски трезвомыслящий контактер знает, что при приеме информации возможны помехи. Или вклинивается кто-то чужой и тоже начинает «вещать».
Отделить «своих» от «чужих», ложную информацию от правдивой довольно сложно. Иногда самим контактерам приходится обращаться к коллегам, чтобы перепроверить то или иное принятое сообщение.
Бросалось в глаза еще одно обстоятельство.
Контактер верит «своим», он ИМ, как говорится, предан и считает ту цивилизацию, с представителями которой выходит на связь, чуть ли не родной.
Ревностное отношение к сообщениям «своих» заметно влияет и на отношение к сообщениям других контактеров. Все это иногда переносится на человеческие отношения.
Это вполне понятно.
Но, насколько мне известно, многие, находящиеся на связи с ВЦ, вообще не задаются вопросом: кто выходит на контакт с ними?
У некоторых подобные попытки пресекались сразу и решительно под тем предлогом, что знать об этом пока рано, что это не главное, что человек должен сделать то-то и то-то… И весь контакт сводился к одному — должен, обязан!
Признаться честно, Вия и Неля тоже не очень-то распространялись о своих контактах и контактерах.
Когда их информация по каким-либо вопросам расходилась, то в их отношениях появлялась некая прохладца.
Это все замечали.
Их нельзя в чем-то обвинять или осуждать. Вряд ли в таких вопросах могла помочь обыденная человеческая логика. Мы имели дело с вещами неординарными, с людьми необычными…
Это, конечно, несколько отгораживало их от остальных, живущих своими практическими заботами и считающих, что если забивать голову еще и этим, то можно окончательно свихнуться.
Большинство тех, кто увлекается аномальным и феноменальным, как правило, просто развлекаются, информацию вбирают только для того, чтобы было о чем поговорить с друзьями, поразмышлять на досуге.
Тех же, кто всерьез пытается во всем этом разобраться, — единицы.
Поэтому некоторая сдержанность, замкнутость контактеров вполне естественна.
В жизни они неприметны, да и живут по другим принципам, по-другому ощущая и относясь к природе, людям.
Главная их заповедь — никому ничего не доказывать!
В этом вся мудрость. Каждый находит дорогу сам, а вступив на нее, обретает и друзей, и помощников, и единоверцев…
В полночь мы с Субботиным разбрелись по лесу.
Решили первый час поработать порознь — тем самым увеличивается вероятность захвата в кадр чего-то аномального.
Покинув костер, я сразу замерз и начал дрожать. Но поздороваться с «космическими братьями» не забыл. Не мог забыть! Я уже верил в необходимость этого ритуала.
В объективе сплошная чернота, ни единого просвета. Оглядел то место, где видел тени. Бесполезно. Выходит, то были не галлюцинации. Тем более, что настроен я был на шары, о которых говорила Неля, но уж никак не на силуэты сущностей ВЦ.
Отсняв две пленки, разрядив кинокамеру, я поспешил к костру, где уже сидел Субботин.
— Ничего не видел? — встретил он меня вопросом.
— Никого и ничего…
— Сейчас чайку попьем, согреемся.
— Как будем дальше действовать? — поинтересовался я. — Не получится так, что у тебя вдруг случится контакт, а я даже не догадаюсь об этом. Место выбрал?
О месте встречи он уже подумал — на краю большой поляны, на скошенной полосе. Здесь ничто не мешает обзору. Если что случится, то мы вряд ли упустим это явление.
Мы договорились, что Володя станет, слегка разведя руки в стороны, чтобы можно было ощутимо почувствовать в ладонях энергетику появившегося контактера. И тут же подаст мне знак — поднимет руку.
О чем Володя собирался «разговаривать» с Анаэлем, я не спрашивал.
Татьяна появилась из темноты внезапно, даже шагов слышно не было из-за ветра. Точь-в-точь как некий фантом или гость далеких звезд. Когда находишься в диких местах, где только и говорят об этом, ничего иного и почудиться не могло.
Обрадовавшись горячему чаю, Таня наполнила кружку и села к огню.
Мы с Володей курили, я смотрел на пылающие поленья, краем уха прислушивался к беседе.
Меня спросили о чем-то…
Странное дело — хочу ответить, а не могу поднять головы.
Голоса их становились все глуше, пламя начало разгораться, приближаться; мысленно я отметил, что пора отодвинуться, иначе спалю куртку, но даже не шевельнулся — лишь удивился, почему вокруг наступила тишина. Ни шума ветра вокруг, ни голосов, слышу только мелодичное позванивание, монотонное и успокаивающее…
— Заснул, что ли?
Я вздрагиваю, поднимаю голову, в уши врезается шум ветра и удивленный голос Субботина.
— Задумался, — отвечаю я.
Я и сам начинаю верить, что задумался, ведь целый день спал…
— Глотни заварки, — предложила Таня, — взбодрит.
— Ничего, — смеется Володя, — скоро уже идти, на таком холоде особо не покемаришь. Закурим еще по одной и…
Я достаю сигареты, слышу…
— Надо чурки помельче поколоть, мокрые, совсем плохо горят.
Татьяна сидит напротив.
Я смотрю на нее сквозь пламя костра.
Раздается звук топора, неожиданно он удаляется, становится все глуше.
Зачем это он пошел в лес, дров хватает…
Уже и эта мысль исчезает, облик Татьяны начинает расплываться, таять в дыму. Пламя вновь надвигается на меня. Мне не жарко, мне хорошо, звучит музыка. Я все силюсь определить: на каком инструменте играют?..
— В костер свалишься, ты что?!
Передо мной стоит Татьяна, тормошит за плечо. На лице у нее тревога.
— Я же тебе говорю, чаю попей, завари покрепче. Спишь на ходу…
Неужели я все-таки заснул? Спина совсем заледенела. Таня протягивает кружку с чаем — сделал пару глотков. Как хорошо. Сон как рукой сняло.
— Где Субботин? — спрашиваю. — Пришел?
— Сзади тебя стоит, — засмеялась Татьяна.
Оглянулся — так и есть. Собирает в охапку сучья и щепу, которую успел настрогать.
— Без тебя не уйду, не беспокойся, — сказал он и высыпал мокрые дрова у костра. — Пусть подсохнут. Ну что, пора…
Я двинулся в темноту за Субботиным.
Ветер на поляне гулял вовсю. Через несколько минут меня начала пробирать дрожь. Да, тут не заснешь, хорошо бы выстоять положенный срок.
Володя остановился на краю скошенного участка и замер, раскинув руки.
Я смотрел на него не отрываясь, боясь пропустить условный знак.
Ветер разогнал облака, и в разрывах туч ненадолго появлялась луна.
Потом облака опять сплошь покрыли небо, фигура Субботина едва выделялась на фоне дальней кромки леса и темного неба.
От напряжения у меня в глазах двоилось.
Неожиданно передо мной все поплыло, смешалось, веки налились тяжестью. Я с усилием размыкал их. Ветер пронизывал насквозь, бил озноб — и все равно, даже на таком холоде, меня неудержимо тянуло в сон.
Я отчетливо сознавал это и ничего не мог с собой поделать.
Такого со мной еще никогда не случалось. Меня уже пошатывало, я боролся изо всех сил…
В этот момент я заметил, что он поднял руку. Опомнившись, я схватил кинокамеру, заработал мотор, отматывая метры пленки.
Вот и пленка кончилась…
Опустив камеру, я увидел, что Субботин стоит на том же самом месте и фотографирует.
— Ты что, Володя, уже закончил? — негромко спросил я.
— Если бы!.. Я даже не знаю, появлялся Анаэль или нет, — мрачно ответил тот. — Руки так замерзли, что я вообще ничего не чувствую.
— А чего ж ты руку поднимал? — не поверил я.
— И не думал даже. Пошли…
У костра он молча сел, закурил. У меня не выходило из головы: если контакт не состоялся, то почему? Так ничего и не надумав, отправился спать.
Из дневника Татьяны
Сегодня дежурили В. С. и я. С вечера до часа ночи я спала, потом вернулась к костру. У В. С. должен был состояться контакт — он так сказал. Его слова подтвердили Вия и Неля.
Хотя В. С. и Саша находились недалеко от костра, я села к ним спиной, чтобы не мешать.
У Володи при сильном холодном ветре исчезает чувствительность в ладонях, он так сказал.
Контакт не состоялся, и он очень расстроился. Причем не потому, что его контактер не вышел на связь, а совсем по другой причине. Его очень беспокоило, что «люди скажут». То есть мы. Я попыталась доказать ему, что это несерьезно. В легкой форме…
Если ты вступил на путь познания, то менее всего тебя должно интересовать, а что «люди скажут». Если что-то идет не так, как хочется, значит, не время еще или помехи какие-нибудь, или еще что… Отослала его спать в 4. 30, хотя он сопротивлялся.
Я, как всегда, чувствовала постороннюю энергетику, но определить чью, оказалась не в силах. Как всегда…
Река бурлит, пенится, вода холодная, обжигает. Сполоснул лицо и выбрался на берег. Ноги даже в сапогах заледенели. Утро пасмурное, снова ветер — не сильный, но холодный. Дует в спину, помогает взобраться на обрыв. Хорошо, что дождя нет.
Одна радость — выпить горячего чаю и спокойно посидеть у костра. Здесь уже почти все собрались, не видно лишь Виктора, Володи, Игоря.
Неля только что вылезла из палатки.
Я тотчас же спрашиваю ее о своей непонятной сонливости вчерашней ночью. И тут же ловлю себя на мысли, что пребывание в зоне и на меня повлияло — в обычном начинаю видеть сверхъестественное. Самому смешно.
С другой стороны, Неля предупреждала, чтобы повнимательнее прислушивались к себе и рассказывали ей обо всем, что покажется странным.
— Говоришь, что сил не было бороться со сном? — вздохнула она и нахмурилась. — Хорошо, что обратил на это внимание. Секрет прост — тебя хотели «вырубить».
Контакт у Субботина не состоялся по одной лишь причине — помешало твое присутствие. Понимаешь?
Вот те раз! Неужели Субботин меня обманул? В ущерб себе? Вряд ли.
Пришлось объяснить Неле, что все было не так, как ей кажется. Да и как я мог помешать ИМ, если даже не вижу ИХ, а они способны сделать со мной все, что захотят?
Неля задумчиво продолжила.
— Что ж, все идет своим чередом. Очевидно… — тут она с улыбкой сказала. — Зато в эту ночь вам удалось сфотографировать такое…
Мне слабо в это верилось, и на ее восторженное замечание я отреагировал как-то невнятно.
Во-первых, до фотографий еще далеко; во-вторых, когда не видишь, что снимаешь, просто щелкаешь затвором, забыв про выдержку и диафрагму — какое значение они могут иметь в темноте? — поневоле засомневаешься в том, что на пленке вообще что-нибудь получится.
И, тем не менее, интерес к ночным съемкам у меня все возрастал. Это было удивительно…
Возможно, здесь сыграли свою роль те туманные силуэты, мне нестерпимо хотелось увидеть их еще раз. Почему-то казалось, что я видел именно ИХ — тех, кто связывался со мною. Из созвездия Лиры…
Их четкие и, главное, по-человечески разумные, эмоциональные ответы заставляли меня поверить в их реальное существование.
Утреннее обследование проходило вяло, вопросы только по существу.
Температура у меня опять пониженная, пульс — 90, но давление в норме.
Подхожу к Вие замерять биополе и тут вспоминаю, что «мои» из созвездия Лира не ответили на кое-какие мои вопросы. Мол, ответы на них имеются у Вии. Кстати, она обещала показать мне свой дневник, где якобы записаны сведения и о Бермудском треугольнике, и об Атлантиде, и о Шамбале, и о многом другом, о чем она узнала у «своих» ребят.
Получалось, что у Вии имеется информация о тайнах, которые на протяжении веков пытались разгадать сотни исследователей.
Как это может быть? Зная разгадку «тайн веков», невозможно хранить ее у себя в дневнике. Немыслимо!..
Позже Вия объяснила, что она сама с некоторым недоверием относится к полученным сведениям. Они требуют основательной проверки, поэтому она пока воздерживается от их обнародования.
Первый же замер биополя заставляет меня сразу забыть о дневнике Вии.
— Ого, здорово вы вчера поконтачили с Субботиным! — воскликнула она. — Почти два метра, как в прошлый раз. Что-нибудь интересное ощущал?
— Какое там! — я махнул рукой. — Спать хотелось, аж из стороны в сторону шатало. Субботин перед глазами расплывался, как призрак.
— А у Володи как прошло?
— Никак. Не получился контакт. Он от холода рук не чувствовал, поэтому, наверное, не смог ощутить энергетику своего партнера.
— Хотя Неля сказала, что причина несостоявшегося контакта — мое присутствие. Не пошел бы я с ним — все было бы нормально.
— Господи, какая чепуха! — изумилась Вия. — Я же по просьбе Субботина запрашивала Анаэля, и ОН разрешил Володе взять тебя на контакт. Иначе и быть просто не могло.
В этом я и сам не сомневался, зная, с какой серьезностью Володя относится к контакту. Тогда кто прав? Здесь что-то было не так. Странно выглядит расхождение в информации, полученной Вией и Нелей.
В чем причина?
Увы, я пока ее не знал.
— Посмотри поле у Володи. Вон он идет, проснулся, слава Богу!
Вскоре мы с Вией закончили измерения. Все показатели у меня увеличились в два раза. Неужели контакт действительно состоялся, а мы и «не заметили»?
— Давай попозже, — сказала она. — Мы с Татьяной и Иваном собрались с утра пройтись по прошлому маршруту. Вернусь, можно и с ТВОИМИ будет поговорить. Раз есть такая возможность, надо этим пользоваться…
Настроение у меня поднялось.
Из дневника Вии
Ходили с Ваней и Татьяной вверх по течению реки. Погода не ахти — изредка моросит дождь, но мы все равно почти каждый день купаемся. Мне удалось с помощью Сканы связаться с Лемнингом. Я пробовала это сделать сама, да не хватило терпения.
Поговорили.
ОНИ долетели до созвездия Весов, а теперь шли к созвездию Персея.
Я спросила, видит ли ОН нас с Татьяной. ОН сказал, что видит не только нас, но и тех, кто нас сопровождает. Сказал, что двоих не знает.
Я несколько путано объяснила ему, кто такие К. и Тагол. Поняла, что именно ОНИ ему неизвестны. Спросила, знает ли ОН, что мы с Таней были в М-ком треугольнике. Оказалось, что нет, но ЕМУ известно, что ЕГО «дети» там были (возможно, Скана, воспитательница детей, с НИМ о нас не говорит вообще или просто об этой поездке не сообщала).
Из дневника Татьяны
Утром после завтрака пошли по прошлой дороге — Вия, Ваня и я.
Когда остановились на отдых, мы с Вией сели под деревом, и она вспомнила Лемнинга с планеты Аралакс.
Решила вызвать ЕГО, узнать, как у НИХ дела.
Они летели к Персею, но уже не на своем корабле, а на другом и в качестве пассажиров.
На связь с ним она вышла с помощью Сканы, воспитательницы ЕГО «ребят». Причем нечаянно я перехватила знак— ключ, которым Скана давала настройку Лемнингу, — знак Персея. Но рисовать его не буду, хотя ясно помню и сейчас — знак этот предназначался не мне.
Вернулись в 15. 00 под накрапывающим дождем. Поели каши, и я легла в палатке. Дождь усилился.
Из дневника Натальи
Володя Субботин стал таким милым, трогательным, бревнышки мне вчера вместо скамеечки подкладывал, а сегодня ножик наточил, чаю налил и вообще… Видимо, Неля с ним воспитательную работу провела — я просто зауважала ее по-страшному…
Опять все готовятся к ночным контактам.
Володя каждую ночь с фотоаппаратом бегает, и сейчас снимает всех со вспышкой, и меня тоже. Надо же!
Неля все Игоря обрабатывает, сегодня он контактировать будет, наверное, напропалую.
Завтра по тестам посмотрим…
Ваня у своей палатки колдует с рацией, пытается выйти на связь. Рация трещит, голоса Ивана почти не слышно. Виктор махнул рукой и, вздохнув, сказал:
— По-моему, дохлый номер. Что будем делать? Как перебраться к сопке Крутой?
— Надо отправлять группу и ставить лагерь на новом месте, — тут же откликнулась Наташа.
— Я тоже думаю, что завтра надо перебраться, — поддержала ее Неля.
— Времени у нас осталось мало. Не забывайте, что мы должны еще быть у океана.
— Ну, увидеть океан, — развел руками Виктор, — без вездехода нам не дано…
Все зашумели, но стремление выражали одно — идти на новое место. А мне, честно признаться, было жаль покидать этот уже обжитый участок леса, благоустроенный лагерь, быструю речку, исхоженные и знакомые теперь окрестности. Здесь я обрел совершенно неожиданно своих контактеров из созвездия Лиры. И в то же время хотелось испытать что-то новое.
— В общем, так, — решил Виктор. — Если завтра утром вездехода не будет, отправляем группу к сопке. Задача такая: взять с собой как можно больше продуктов, выбрать место и разбить лагерь. Я думаю послать четырех человек. Лучше тех, кто уже ходил по маршруту. Это Иван, Наталья…
— Меня не забудь, — сказал я.
— И меня обязательно, — улыбнулся Субботин.
— Но троим из вас на следующее утро придется вернуться, чтобы помочь перенести остальное имущество. Все забрать с собой невозможно.
— Надо сложить в ящик и подвесить его на дерево, — предложил Иван, не отрываясь от рации. — Никакой зверь не достанет.
— А что, хорошая мысль, — кивнул Виктор. — Значит, завтра идут Иван, Наташа, Саша и Володя. Кто останется там на ночь, решите сами.
— Погода бы не подвела, — вздохнула Татьяна.
От погоды это никак не должно зависеть, — возразил Виктор. — Наоборот, быстрее дойдут.
Иван оставил рацию и подошел к нам. Связаться ему так и не удалось, но это уже никого не волновало, кроме Виктора. А ведь без госпромхозовского вездехода мы могли не только к океану не добраться, но и отсюда не выбраться.
Вечером мы с Субботиным стали укладывать вещи.
Он был в хорошем настроении, даже заговорил о том, что попробует вечером поснимать в лагере. Все-таки кроме фотографий аномальных явлений, если таковые, конечно, получатся, необходимы и житейские, экспедиционные.
— Лучше бы поспать после ужина, — сказал я. — Вдруг съемка опять часов до четырех продлится, тогда завтра до сопки не дойдем.
— Дойдем… Ты не знаешь, что на ужин сегодня? — неожиданно спросил Субботин, затягивая ремнями уложенный рюкзак. — Есть очень хочется.
— Так Игорь с Вией дежурят, а раз Вия — значит, нас ждет «змеиный супчик».
И оказался прав.
Супчика было вдоволь и в запас на ночную смену, мы с Володей съели по паре порций.
Неля, как всегда, готовила себе гречневую кашу на воде. Ее упорству, силе воли и целеустремленности можно было только позавидовать.
Во время чаепития Субботин засверкал вспышкой, чем сразу же взбодрил всех. Никто на будущих фотографиях не захотел выглядеть угрюмым или мрачным. Лишь Иван отнесся к этому безучастно.
— Ты бы почаще нас снимал, — сказал Виктор. — А то все по ночам бегаешь, мы вроде бы и ни причем.
— Кстати, — оживился Субботин и повернулся к Неле, — Когда нам сегодня выходить на съемку? Или еще не узнавали?
Неля лукаво усмехнулась и открыла блокнот.
— С Вией дважды перепроверяли информацию, — сказала она. — Для всех есть новости, так что слушайте внимательно. Первое: Глазунов сегодня может спать спокойно, у него, как говорится, выходной. С ним будет проводиться работа отдельно.
Володя хлопнул меня по плечу и расхохотался.
— А боялся не выспаться. Слушай, — глядя на меня, весело проговорил он, — ты, наверное, со СВОИМИ договорился? Может, у тебя телепатический канал прорезался, а? Кажется, я что-то отвечал, не помню. Жгучая обида и жалкая растерянность овладели мной. Как будто мне указали на дверь, как будто бы прогоняли. За что? Я ничего не понимал, не мог поверить, что меня вот так вот запросто можно вывести из игры!
— Сегодня впервые на контакт пойдет Игорь, — говорила Неля, а у меня в мозгу стучало: не я, не я, не я!
В конце концов, я уснул. Помню, что проснулся лишь раз, услышав хруст веток под ногами Володи и Игоря рядом с палаткой и их голоса.
В ту же минуту я ощутил боль в сердце, но не обратил на это внимания. И снова заснул, не подозревая, что в эту последнюю ночь зона на прощание окажет свое черное воздействие.
Из дневника Нели
Настроение хорошее, хотя температура 37, 4. Сегодня на вечернем обследовании измеряла состояние общего биополя каждого участника экспедиции по своему методу — то есть по отдельности размеры астрального, витального и ментального полей. Интересно получается, теперь буду делать это ежедневно.
Во время ужина появился Хотос, сказал, что ОН заканчивает здесь свою работу. Ему по нашим земным меркам примерно 600 лет (70 лет и 10 месяцев у НИХ равняется одному нашему году).
— Вы наш хранитель? — спросила я. «Это действительно так».
— Я вас сегодня видела на поляне? «Да».
— Мы обязательно должны быть у сопки Крутой? «Обязательно».
— А у побережья? — поинтересовалась я. «Там ты найдешь место, которое видела».
— Кто должен пойти со мной?
«Ты, Виктор, Игорь, Саша, Володя. У него, к сожалению, не все снимки получатся, так что сама фотографируй.
Будет информация, о которой вы и не подозреваете. Она касается вопросов духовности, экологии, структуры Земли и взаимодействия ее с другими мирами».
Внезапно Хотос исчез.
Повернулась и увидела Олистена.
Попыталась заговорить с ним, но плохо слышу слова, идут какие-то помехи. Попросила помощи у Вии, и она передала мне, что хотел сказать Олистен.
Прогноз на ночь, составленный вместе с Вией:
с 2. 30 до 3. 40 самое лучшее время для Игоря. Он сможет увидеть силуэты, похожие на «дым от вашего костра, но пусть не путает с настоящим дымом. У него есть возможность быстрее развить свое видение здесь, чем дома»;
с 1. 00 до 3. 30 у Тани состоится разговор с теми, кто будет находиться в лагере. Уже в прошлый раз она не приняла всерьез видения, момент упущен ею самой. Кроме того, будет обеспечено налаживание телепатического контакта, во время которого она, возможно, испытает различные ощущения. Может задавать вопросы, на которые будут даны ответы— «да» или «нет»;
Глазунову сегодня фотографировать не следует. Пусть он переработает всю полученную информацию и приведет в порядок свои мысли и чувства. Ему нужно хорошо отдохнуть, с ним работа будет продолжена;
с Иваном поработают его прежние контактеры, понаблюдает за ним кое-кто из новых. Он должен попытаться сам выходить на НАС, МЫ будем этому рады. Однако ему об этом говорить пока не стоит…
Ночью долго не слала, разговаривала с Виктором.
Вдруг обратила внимание, что вокруг очень тихо, даже дежурных Вию и Игоря не слышно.
Выглянула из палатки, крикнула: «Дежурные, вы здесь?»
В ответ — тишина.
Встревожилась не на шутку; выхожу — у костра никого, угольки еле теплятся.
Меня охватила тревога за Игоря. Еще в Москве я «увидела» такие картинки о нем, что упаси Бог, если случится подобное!
Стала будить всех.
Тут вижу — из палатки вылезает заспанный Игорь. Набросилась на него… потом на Вию… началась некрасивая история… Дай Бог, чтобы такого никогда не было…
Из дневника Татьяны
Вчера была бурная ночь, вся на эмоциях. С вечера Неля сообщила каждому необходимую информацию и руководство к действиям (контактам).
Дежурили Вия и Игорь, которых мы до срока отослали спать.
У меня контакт должен был состояться с 1.00 ночи до 3. 30, у Игоря — с 2. 00 до 4. 00.
Я пообещала разбудить его в 1. 30.
В час ночи, как предупреждала Неля, мне пошла информация на уровне энергетического восприятия по системе «да— нет».
В 1. 15 я прервалась, извинившись перед Друзьями, и попросила ИХ продолжить контакт уже в палатке.
Разбудила Игоря — он сказал, что встает — и спокойно пошла в палатку, легла, продолжила сеанс связи.
Через какое-то время в лагере началась суматоха.
Как выяснилось, Неля не обнаружила у костра дежурных.
Она кинулась к палатке, где спал Игорь, но, не видя, что она зашнурована изнутри, решила, что он ушел в лес и с ним плохо (вроде была у нее такая предварительная информация).
Перепугалась, стала звать его, потом разбудила Вию, сказала, что по ее вине лагерь остался без дежурных и костра.
Вия скорее обиделась на то, как ей все это высказала Неля, — и пошли сплошные эмоции!
Конечно, Неля права, но дело в том, что здесь — аномальная зона, и с каждым может случиться все, что угодно. Ну а кто выплеснет свои эмоции, у того без нервного стресса не обойдется. Вия сгоряча обидела Нелю… И началось!…
У меня в тот момент было почти состояние транса, но я вылезла из палатки, так как почувствовала, что эмоции уже начали перехлестывать через край.
Вия расплакалась, пошла к своей палатке, пришлось ее утешать.
У нее действительно случился нервный срыв. Причина такого взрыва крылась еще и в том, что в эту ночь у нее шел прямой визуальный контакт с ее контактером ВЦ, материально присутствующим рядом с ней в палатке; на душе у нее было муторно и страшно, а тут еще выговор…
Все в конце концов нормализовалось, хотя, конечно, любая ссора оставляет след. Мы мало бережем друг друга.
Из дневника Вии
Какая прелесть! Неля сегодня организовала ночь контактов с Внеземным Разумом.
Контактируют все поголовно, даже невозмутимый и от всего, кажется, отрешенный Игорь.
В темноте ребята группками ходят по лесу и фотографируют.
У меня, хоть я и дежурная, есть возможность поспать.
Со мной дежурит Игорь, а ему контактировать до четырех часов утра. Что ж, совместит приятное с полезным…
Я влезла в палатку, как всегда зажгла свечу и стала укладываться.
Свечу поставила на спальник Натальи — она еще сидела у костра.
Я улеглась, и трепещущее пламя свечи скоро успокоилось, вверх потянулась сероватая ниточка копоти.
Тут я увидела рядом, на спальнике Натальи, четко обозначенный, туманно-прозрачный силуэт человека. Подобрав под себя ноги, он сидел неподвижно, как изваяние. Вытянутые руки его казались бессильно упавшими.
Я не поверила своим глазам — ведь прежде я ничего подобного не видала. Ни энергетических шаров, ни светящихся столбов, ни сущностей…
— «Кто вы?» — спросила я с сильно забившимся сердцем.
— «Твой контактер — художник».
Только теперь я рассмотрела, что одет он был в легкую куртку и во что-то напоминающее шаровары. Одежда его проступала резче в туманных складках — более плотных и менее прозрачных.
Мне показалось, что Художник грустен.
Я не знала, что сказать, и не могла отвести взгляд от горевшей у него за спиной свечи. Свет ее свободно проходил через него. Вздрагивающее пламя, как живое, подрагивало где-то в глубине его силуэта.
Я представления не имела, сколько прошло времени. Замерев, я, как завороженная, смотрела на неподвижно застывшую, затуманенную фигуру Художника и чувствовала, как непонятная тревога и жалость к нему охватывают меня.
Очевидно, со стороны мы выглядели довольно нелепо и смешно: два застывших существа — телесное и бестелесное. Два мира, две различные ступени развивающейся жизни, две формы существования, такие же далекие друг от друга, как сон и явь; не способные соприкоснуться, непонятные и непостижимые, но подвластные какой-то Высшей Воле, вдруг оказавшиеся в одной палатке, в глухом уголке Камчатки, на планете Земля…
Неожиданно в голове у меня раздался тихий голос: «Ты же хотела потушить свечу, так возьми и погаси ее». «Как, — испугалась я, — ведь свеча за тобой горит». «Ничего, это не помешает, бери и убедишься в этом».
Я потянулась к свечке, хотя не хотела и боялась этого — со страхом смотрела, как моя рука входит в его тело.
Мной овладело жуткое состояние, словно я прорывала его насквозь, а он, болезненно морщась, терпел, чтобы не причинить мне лишних волнений.
Я старалась успокоить себя, говоря, что это не так, что ему не больно, что его бестелесная сущность — туман, ничего не чувствующая оболочка…
Не получалось!
Рука моя задрожала, когда я проносила сквозь него свечу.
Все это настолько потрясло меня, что я испытала что-то вроде шока.
ОН о чем-то спрашивал меня, я отвечала, но память отказала мне напрочь.
Ни слова не запомнила из нашего разговора!..
Мне было и тоскливо и больно, меня не отпускала мысль, что он чем-то угнетен и подавлен.
Я чувствовала, что по моим щекам текут слезы, и дивилась им: неужели я плачу?
Художник исчез, растворился в воздухе, и я услышала, как сквозь ватную подушку, голос Нели. Она, кажется, звала меня, но я совершенно не соображала, что нужно делать.
Наконец, я смахнула слезы, вылезла из палатки.
Перед глазами у меня еще стоял туманный образ моего неземного товарища — я никак не могла отделаться от него. Слушала Нелю, которая что-то возбужденно говорила о потухшем костре, пропавшем Игоре — и ничего не понимала.
Почему-то думалось о мелочной земной суетности, о страхах, преследующих нас на протяжении всей жизни, о засасывающем быте, стеной отгораживающем от бытия…
Прохладный ночной воздух освежил голову, вернул реальность.
Неля упрекала меня за то, что я бросила дежурство.
Все это прозвучало чудовищно несправедливо и обидно — ведь Игорь ночью мог бы разбудить меня, если пошел спать.
Слезы вновь брызнули из глаз, напряжение после встречи с Художником вырвалось наружу…
Я закричала на Нелю. Она, видимо, тоже не на шутку взвинченная, ответила не менее резко…
Слава Богу, Татьяне удалось увести меня.
Состояние было жуткое!
Из дневника Натальи
Допелись ребята! К Вие ночью приходил инопланетянин в стиле Красаускаса — прозрачный и контуры светятся.
В результате она пропустила дежурство с двух до пяти, у костра в это время никого не было.
Неля с Виктором это обнаружили.
Был скандал.
Художник сидел на моем месте, пока меня не было. Может быть, поэтому мне всю ночь крутили «экранизацию» какого-то романа в стиле 50 — 60-х годов про любовь юноши и девушки — он очень идеальный, а она слегка выпендривается.
При этом я по очереди эмоционально ощущала то одного, то другого.
Отдельные эпизоды таковы.
Он для нее должен измерить глубину какого-то озера. Водоем покрыт льдом, заснеженные обрывы… Он с силой мечет вниз длиннющий шест, а когда тот ударяется о дно (тоже, естественно, ледяное) и выскакивает наверх, он ловит шест на краю обрыва во вратарском броске.
Я, то есть она, из окна какого-то дома наблюдаю за ним, и мне очень за него страшно. Делаю вид, что мне все равно, а сама плачу.
Еще — не помню, с чем связано, — она поднимает какую-то дощечку, из нее тянутся как бы стеклянные нити, обрываются вниз и застывают в виде фигурок животных.
Наконец, последняя сцена. Эти двое выяснили, что любят друг друга. Раннее утро… Она зачем-то бежит к дому по дорожке и по мостику через пруд, а я, то есть он, жду, когда она вернется. Вот она возвращается, но не бежит, а идет очень быстро, и лицо у нее словно каменное. Она шепчет — война! Он обнимает ее, будто пытается защитить.
Тут меня и разбудила Неля. Я проснулась и думаю, что по законам жанра кто-то из них должен погибнуть. Мне страшно обидно, потому что у них такое чистое и сильное чувство. Завидно до слез… Думаю — хоть бы у них все хорошо кончилось…
Сегодня с утра все какие-то не в себе.
Игорю обещали его ночь, а он все проспал.
Вия в раздрае, глаза на мокром месте — говорит, что, наверное, сходит с ума.
Хорошо, что сейчас выходим к сопке. Разобьем лагерь на новом месте, завтра оставим там кого-нибудь одного и налегке пойдем назад, чтобы помочь остальным.
Из дневника Натальи
Вчера прособирались до трех часов дня, однако пошли быстро, ходко. Ребят (Сашу и Володю) совсем загнали.
Добрались до сопки к шести вечера.
Мы-то с Ваней здесь уже были, а все остальные, увидев вытянутую поляну, пришли в полный восторг. Закричали, что это прекрасная взлетная полоса. Потом над нами стоял «глаз» чистого неба, и все говорили, что это для контактов.
Володя — хороший-хороший, добрый-добрый, милый-милый — все смотрел на луну в бинокль-монокуляр и приговаривал: «Наташа, посмотри, как красиво…»
Пришли мы насквозь мокрые, сушились до часа, потом дежурить остался Саша, так как ждал контакта.
К утру должен был разбудить нас, но решил отдежурить всю ночь, и только в восемь часов, когда встал Ваня, отправился спать.
Ночью приходил «хозяин», ребята его пугали — кричали, стучали топором.
Вечером мне пару раз было не по себе, однако потом все проходило.
У мишки внизу по ручью тропа. Ваня его слышал. Наверное, приходил знакомиться.
Девять часов утра (в Москве, между прочим, полночь). Саша с Володей спят, я сижу и записываю впечатления.
Ваня хлопочет у костра — вот парень-золото, все у него продумано, рюкзак сам сшил, палатка невесомая (купил, кстати, в Питере, в магазине «Бивуак»). Все, что надо — с собой, может уйти, куда и когда захочет, он нигде не пропадет.
Иду за дровами.
… Сегодня дошли до старого лагеря часа за два и здесь узнали, что накануне вечером пришел ГТС (гусеничный тягач средний). Валера переночевал у нас, сейчас отправился на тягаче за ягодами, потом отвезет нас под Крутую…
Я успела напоследок искупаться, тем более, что солнышко грело во всю.
Вернулся ГТС с Валерой, его женой и дочкой, а также был с ними еще какой-то дяденька с ружьем.
Я сразу заявила, что должна показывать дорогу, и устроилась наверху с Ваней, Нелей и дяденькой.
Тот уже был без ружья.
Поехали…
Ничего хорошего! Я думала, что Валера по кустам, как по асфальту, а он машину поцарапать боится, подавай ему тундру или луговину. Сам все время злится, ему еще надо вовремя вернуться. Предложили ему ехать к озеру и двинуть вверх по реке, но он почему-то отказался.
Вообще, техника — штука страшная. Кусты ладно — нагнулись и встали, но на лугах вездеход оставляет такую дорогу, что строем идти можно. Особенно среди травы с белыми цветами — таломанник, как объяснил мне дяденька. Оглянешься, говорит, сзади проспект проложен, с самолета, должно быть, видно.
Валера все больше нервничал, останавливал машину, бегал по кустам высматривать дорогу, гонял с собой то Ваню, то меня, и все равно ехал не туда.
В конце концов, все-таки выполз на тропу. Высадил нас на полдороге, пообещав вернуться 5 сентября.
Пришлось оставить часть продуктов в ящике — забросили его на дерево, остальное тащить на горбу. На место доползли около шести вечера — сначала женский коллектив, потом мужики.
Я почему-то все время бегала то за водой, то за дровами. Нашла полянку лисичек, побежала искать еще, но впустую.
Ночь дежурила с Ваней, легла спать прямо у костра, завернувшись в дежурный тулупчик. Так и проспала до утра…
Солнце и цветы, голубое небо и дальние сопки! И я — один среди этого радостного, живого и вечного. Язык не поворачивается называть это место зоной.
Иван, Наталья и Володя, захватив пустые рюкзаки, ушли, а я остался, сам напросившись на дежурство.
У меня с собой был вопросник Вии.
Я развернул клеенчатую тетрадь и сразу же забыл обо всем на свете.
Кто мы, люди, и что значим для Внеземных Цивилизаций?
— Вы, люди, как и ваша планета Земля, являетесь следствием эксперимента, цель которого — выяснить возможность зарождения жизни в этой части вселенной и конкретно в этих условиях. Также проследить эволюцию конкретных видов в земных условиях.
Чем ВЦ могут помочь нам?
— Дать информацию, которую вы сможете понять и которая будет безопасна для вас.
Что важнее всего, с вашей точки зрения, на этом этапе?
— Спасение Земли. В первую очередь — экология.
Что необходимо сделать, чтобы остановить углубляющийся экологический кризис?
— Прежде всего, вы должны осознать, что пора отказаться от современной техники, которая загрязняет окружающую среду. Необходимо перейти на другие виды получения энергии. Очень важно осознать себя и Землю в целом как часть единого целого.
Что за другие виды получения энергии?
— Вакуумно-энергетические двигатели, электромобили и другие…
Существует ли альтернатива АЭС?
— Да, вакуумные установки.
Есть ли у землян разработки таких установок?
— Есть, но недоработанные. Например, «Токомак». Необходимо создать вокруг вакуумной установки еще один колпак, создающий вакуум (как бы «колпак над колпаком»).
Есть ли Бог? Кто это или что это?
— Бог — Высший, или Космический, Разум. Это Информационное Поле Вселенной, Логос, Абсолют. Это ВСЕ!
Трехмерен ли наш мир — Земля — или мы воспринимаем его трехмерным?
— В вашем мире, на Земле, существует пять измерений. Со временем, по мере развития органов чувств («третий глаз»), «будут даны» остальные измерения. Вы сможете их воспринимать и осмысливать.
Общая ли для всех цивилизаций ДНК?
— Имеются общие участки, но только у белковых тел и еще кое у кого.
Из чего образовалась ДНК и где?
— Сотворение Высшего Разума, как и все остальное — так принято считать.
Сколько существует измерений в мире других цивилизаций?
— В среднем — 7, на некоторых планетах известно до 17, есть 42.
Если все развивается от низшего к высшему, значит ли это, что когда-нибудь наша физическая оболочка изменится или исчезнет совсем?
— Если не случится катастрофы, то физическая сущность землян еще долго останется такой, какая есть, хотя может и несколько измениться. Например, органы чувств.
Существует ли жизнь «после смерти»?
— Жизнь вечна, умирает лишь физическая оболочка, а душа (энергетика), то есть наша сущность, живет вечно.
Может ли наша душа (дух) воплотиться после смерти в других родившихся людей?
— Может, и неоднократно. После смерти вашей физиической оболочки ваша сущность «уходит» в то созвездие, откуда она родом (некоторые из вас родом с разных созвездий). При необходимости и подходящих условиях (индивидуально) воплощается во вновь рождающихся на Земле.
Наш разум развивается постепенно или закладывается сразу, при рождении?
— Космическое сознание закладывается сразу. Мы знания не добываем, они уже существуют, но в земном воплощении глубинная память пропадает почти у всех.
Значит ли это, что в потенциале мы можем познать все, что известно Высшему Разуму?
— В принципе да. Но владеть этими знаниями могут лишь те цивилизации, которые достигли высшего уровня развития и не могут причинить вред гармонии Вселенной. Знание бесконечно.
Выходит, что существует иерархическая лестница? Она зависит от степени развития цивилизации?
— Естественно. Цивилизации находятся на различных уровнях развития. Иначе и быть не может.
Можно ли считать движение способом существования материи?
— Нет, материя существует не за счет движения, а за счет развития. Материя развивается — это вы и называете движением.
В чем суть понятий времени и пространства? Можно ли считать их неделимыми?
— Да, это целое и неделимое. Время — это исчисление чего-то (та же самая математика), оно есть везде, кроме Безвременных Каналов, являющихся искусственными сооружениями Высших Цивилизаций. Но существует идругое понимание времени. Это понятие многогранное…
Каким образом передвигаются в пространстве инопланетные корабли?
— По Безвременным Каналам, а также за счет искривления пространства. Например, используется (и скоро станет возможным для землян) ВАЛЬДЕЛЬДРАЛЬНЫИ перенос времени для перемещения в пространстве.
Есть ли во вселенной «черные дыры», и что это такое?
— «Черная дыра» — это проход в пространстве, «белая дыра» — проход во времени. «Черная дыра» — своеобразный туннель для перехода из одного пространства в другое.
Чем объясняется симметрия на Земле?
— Движением вперед. Чем симметричнее физическое тело, тем оно прогрессивнее. Симметрия дает большое совершенство. А как насчет асимметрии?
— Это движение назад, поддерживаемое временем, но это не есть движение к несовершенству. Асимметрия застряла в эволюции, то есть во времени.
Что роднит человека с существами других цивилизаций?
— Все в плане энергетики, в плане самой Божественной сути Монады.
Что общего в законах существования разных цивилизаций во вселенной?
— Разум. Ну и борьба за существование, болезни, однако не до такой степени, как на Земле.
Наша цивилизация на Земле единственная?
— Нет, это вторая цивилизация на вашей планете. Первая погибла в результате «переполюсовки» Земли.
Верно ли «золотое сечение» жизни?
— Для каждой формы жизни свои соотношения «золотого сечения».
Иисус Христос — реальная личность?
— Да, его роль — Спаситель Земли. И что надо, он сделал, однако ему не хватило физических возможностей в условиях Земли довести намеченное до конца.
Будет ли Апокалипсис и когда?
— Через четыре тысячи лет. Причина — в смене энергетики Земли (ее «переполюсовка»).
Когда человечество освоит переход из одного измерения в другое?
— В 2733 году, но произойдет это неощутимо. Это будут чисто физические изменения среды.
Что такое Шамбала?
— Место, где умы, достигшие определенного уровня развития, могут общаться с Высшим Разумом. Но это «астральный» план, хотя у него и светлая сущность. Шамбала связана с ВЦ, их синтез плодотворен. В информации по Шамбале у вас нет искажений, но экспедиций в Шамбалу не было — это дезинформация.
«Снежный человек» — земное существо?
— Да, но НЛО здесь ни при чем.
Возможен ли контакт со «снежным человеком»?
— Нет. По своему физическому развитию вы выше, он отстает от вас и по умственному развитию.
Что такое астральный и параллельный миры?
— Астральный — это наше прошлое, где существует как положительное, так и отрицательное. Существа астрального мира могут вступать с вами в контакт, как и те, кто из параллельного мира.
Является ли опасным спиритизм?
— Нет, он не опасен. Это выход в астральный и параллельный миры.
Бермудский треугольник — реальность или вымысел?
— Нет, не вымысел. В Бермудском треугольнике есть кольцевые структуры, где совершается выход энергии, накапливающейся в ядре Земли (плазма). Все чудеса объясняются тем, что во время выхода энергии (но не постоянно) происходит перенос в «параллельные» миры, прорыв в другое пространство. Случаи сумасшествия — это реакция человеческой психики и физиологии на изменения, происходящие в результате выхода энергии из центра Земли — но только именно начального импульса энергетического потока (то есть, когда еще не полностью раскрыт энергетический поток). Пропавшие, исчезнувшие люди могут вернуться назад, как бы «вывалиться» из другого пространства, при этом все автоматически стирается из памяти. Но могут и не вернуться. Оставаясь там, они продолжают существовать в другой форме.
В Море Дьявола происходит то же самое?
— Море Дьявола примерно такое же место, как и Бермудский треугольник, но его режим напряжения значительно отличается от режима напряжения Бермудского треугольника. Там реже возникают такие глобальные напряжения, а вот небольшое в Море Дьявола присутствует постоянно. Хотя оно и больше, чем, например, в других местах. Таких точек на Земле, похожих на Бермудский треугольник, одиннадцать, но человечеству известны только семь. Однако Бермудский треугольник отличается тем, что там в основном спокойно, а когда происходит напряжение, то оно имеет такую силу, которая не сравнима с напряжением в Море Дьявола, например. Но для живого их угнетающая энергетика не опасна. И даже постоянно существующее напряжение в Море Дьявола — там прекрасно себя чувствуют живые существа, животные. А вот когда случаются катаклизмы в Бермудском треугольнике, когда напряжение там возникает мощно и очень резко, то возрастает опасность для всех живых существ, которые там находятся. Однако они имеют несколько измененные характеристики электрических процессов, идущих в организме, и поэтому живые существа не так остро реагируют на возникающие в том районе напряжения. В противном случае после каждого катаклизма вы бы видели (или слышали об этом) много мертвых тел. Однако в целом такого рода напряжения в Бермудском треугольнике возникают локально, и животные их приближение предчувствуют и уходят из этих мест.
Природа напряжений в Бермудском треугольнике земная — это как бы энергетическое дыхание Земли, и возникает оно при выдохе планеты (в этой точке) и энергетический столб уходит в космос. В этот момент в районе Бермудского треугольника образуется как бы коридор, открывающий все иные миры Земли. Поэтому, оказавшись в момент выхода в центре этого столба, можно попасть в параллельный мир.
Этим коридором часто пользуются ВЦ, чтобы с минимальной затратой энергии попадать в иные земные миры.
Можно ли клонировать человека?
— Нет, так как энергетика (сущность) копии будет уже иной.
Как понять двойственность человеческой природы — физической и духовной?
— Физическая сущность связана с физической материей (может умирать, то есть, дискретна), а духовная — вечна и вселяется при рождении в конкретное тело; одновременно передается и космическое сознание.
Существуют ли в Солнечной системе неоткрытые планеты?
— Да, в других измерениях. Например, в третьем измерении нашей галактики.
Существовала ли цивилизация на Марсе?
— Да, но с зарождением жизни на Земле произошел частичный «забор» энергии с Марса. Частично цивилизации удалось спастись — они в других галактиках. Однако если энергетические сущности вечны, то о гибели другой части цивилизации можно говорить, лишь имея в виду их физические сущности.
Есть ли базы инопланетян на Луне?
— Да, они расположены внутри планеты.
Фотография самолета на обратной стороне Луне — подтасовка или факт?
— Нет, самолет действительно там находится.
Имеет ли смысл искать доказательства существования других Внеземных Цивилизаций?
— Да. Можно смотреть и не видеть. Если бы вы имели возможность чуть глубже проникнуть в Космос, то встречались бы с «этим» на каждом шагу.
Есть ли во Вселенной такие же планеты, как Земля?
— В Солнечной системе нет самостоятельной гуманоидной жизни.
Существуют, однако, другие формы органической жизни более низкого плана (на молекулярном уровне). Это на Марсе, Сатурне, Плутоне, Луне.
Действительно ли мы созданы по «образу и подобию Божию»?
— По образу и подобию Разума Вселенной, который не имеет ни начала, ни конца. Но правильно будет и так, как вы говорите.
Может ли человек воздействовать на биоэнергетику другого человека?
— Да. Существует «константа» энергии — это числовое выражение биополя. «Ею» можно воздействовать на биомассу другого человека. Эта «константа» развивается с ростом энергетических возможностей человека.
Существует ли в мире звезд что-то подобное самоорганизации?
— Самоорганизация и происходит. А вот затормозить процесс рождения новой звезды можно воздействием на нее.
Не является ли Земля некоей патогенной зоной, на которой регулярно гибнут цивилизации?
— Земля — нет. Патогенны мышление и мораль землян.
Каков геологический возраст Земли?
— 14, 9 миллиардов лет.
Землетрясения на Земле могут быть спровоцированы Космосом?
— Да. Это естественный природный эффект.
По данным нашей науки получается, что 12–13 тысяч лет назад на Земле произошла катастрофа, с которой, возможно, связаны гибель Атлантиды, погружение суши в области северного полюса и Всемирный потоп. Так ли это? Если можно, назовите точное время данных катастроф.
— Гибель Атлантиды произошла 12123 года тому назад. Всемирный потоп — 10631 год тому назад. Погружение суши Северного полюса 4715 лет тому назад.
Связана ли катастрофа на границе плейстоцена и голоцена (12 тысяч лет назад) с изменением наклона оси Земли?
— Нет.
Тогда, возможно, с изменением полярности геомагнитного поля?
— Да. «Переполюсовка» связана с изменением геомагнитного напряжения и с космическими причинами — прошла крупная комета. Еще раз она пройдет в 2015 году, но катастрофы не вызовет.
Что представляет из себя комета Галлея?
— Крупное тело естественного происхождения, не имеющее ледяного ядра. В ее составе тяжелая вода, редкоземельные металлы, элементы, которых вы не знаете. Из трансурановых — 109 элемент, вам пока он не известен.
Существует ли так называемый лептонный газ, пронизывающий все тела во Вселенной? Если да, то является ли он носителем человеческих мыслей и чувств? Иначе говоря, наша связь осуществляется на уровне лептонов?
— Да, это — информационное поле, оно материально, лептон — часть его.
Что такое Большой Взрыв? Точка отсчета жизни Вселенной?
— Большого Взрыва не было. Ученые Земли разработали множество абсурдных теорий.
Является ли гравитационное сжатие достаточным источником энергии для разогрева планеты на ранней стадии ее развития?
— Нет. Ядро планеты разогревалось благодаря внешним причинам.
Пользуетесь ли вы данными информационного поля Земли, когда нам отвечаете?
— Мы пользуемся своими данными. Они, конечно, есть и в информационном поле Земли. Но не настраиваемся на него, так как нам все это известно.
Необходимо ли всем доказывать, что ВЫ существуете?
— Нет… (ответ ВЦ из созвездия Лиры). Да… (ответ ВЦ из созвездия Лебедя)…
Время для меня пролетело незаметно.
Однако знакомство с «вопросником» Вии породило у меня еще больше вопросов. Если бы у меня «работал» телепатический канал!..
Поэтому я с нетерпением ждал ребят, хотелось узнать у Вии, когда можно будет снова выйти на связь с МОИМИ контактерами ВЦ?
К вечеру я заготовил дров, разогрел ужин.
Я прогулялся по поляне, время от времени бросал взгляды в сторону дальней кромки леса. Оттуда должны были появиться ребята.
И все же я прозевал их.
Я увидал усталых путешественников, когда они прошли уже треть поляны.
Сразу выложили главную новость: вчера на вездеходе приезжал Валера — 5 сентября отправляемся к океану.
Значит, все идет по плану!
Из дневника Татьяны
Вчера вечером, когда стемнело, пришел вездеход. «Я дал слово, что приеду, — сказал Валера, — вот и приехал. А советская власть про вас забыла…»
Сейчас сижу у костра, лагерь спит, светит луна, тепло. Много еще неясного для меня, и главное — как жить дальше?
С утра решили подняться на вершину сопки.
Небо чистое, жарко. Искрится снег на сопке, буквально притягивает — непростительно было бы упустить возможность встретиться с зимой среди лета.
Субботин, увидев, что я натягиваю сапоги, хмыкнул и сказал:
— Ты, кажется, упустил из виду, что дорога у нас не по болоту, а все время вверх, вверх, вверх… Так что упаримся…
Пришлось молча признать его правоту. Однако остался в свитере и куртке, несмотря на его ироничные взгляды.
Солнце солнцем, а погода на Камчатке меняется в день не раз. Да и в куртке столько карманов, что рассовать фотоаппараты и пленку не составило труда. А это при подъеме лучше, чем если бы они болтались на шее.
Наконец тронулись в путь, оставив в лагере Татьяну и Ивана.
Спустившись по крутому лесистому склону оврага к ручью и прорубившись сквозь стену травы, мы оказались в густом перелеске. Он обрывался на краю неглубокого оврага, на дне которого начинался, а вернее, кончался снежник, тянувшийся с небольшими разрывами чуть ли не до вершины сопки.
Темно-серый снег забивал овраг полностью, лишь у самого края его было видно каменистое дно, по которому сбегала журчащая вода.
Наст был явно ненадежен, поэтому мы по одному быстро пересекли опасное место и стали взбираться по снежнику наверх, куда уходил зеленый волнистый склон сопки.
Чем выше, тем светлее становился снег, и все равно оставался таким же плотным и влажным.
Солнце припекало довольно ощутимо. Пришлось снять куртку.
Наташа разделась до купальника, и среди обросших парней в штормовках и свитерах, на фоне снежного языка, в окружении зелени и нежных цветов, россыпью разбросанных среди низкой травы, выглядела довольно экзотично. Не снять такой кадр Володя просто не мог. Вскоре мы поняли, что подъем — дело нешуточное. Достаточно сделать неосторожный шаг, поскользнуться и… можно в одно мгновение оказаться в овраге, где под снегом замаскировалась речка.
Цепочка наша как-то незаметно растянулась: вперед вырвались самые выносливые — Наташа, Вия, Игорь.
Чем ближе мы продвигались к вершине, тем свежее становился ветер, налетавший порывами с разных сторон.
Неожиданно Вия, Наталья, Игорь остановились, начали что-то рассматривать в снегу. Через минуту я был рядом.
Передо мной было три ровных круглых отверстия, диаметром по полметра каждое. Это были три глубоких снежных «колодца» с оплавленными округлыми краями.
Первая мысль, которая мелькнула у меня: они не могли быть сделаны человеком — выемки довольно глубокие, дна не видно.
Я сразу вспомнил «картинку» Нели, на которой она «увидела», как из снежника вверх били три струи пара. Или дыма, что менее вероятно. Хотя все вокруг было тихо, мне показалось, что образованы эти отверстия в снегу именно выбросом горячих паров из недр сопки.
Другое объяснение найти было трудно.
В который раз я поразился реальности загадочных «видений» Нели.
Это означало, что и другие ее «картинки» имеют отношение к реальности. Значит, и шаман, и кусок полотна, который он выхватил из огня и прилепил к стене, и непонятные письмена — тоже правда! Ворота в скалах, с уходящей вовнутрь невиданной техникой, и солдаты в красивой форме — тоже? Вполне возможно, что эти события, имевшие место в истории — в прошлой, в будущей? — каким-то образом связаны с сегодняшним днем? Каким же?.. Вот и Валера вспомнил о выбитых на скале знаках. Он их даже сфотографировал…
Вскоре скользкая снежная дорога оборвалась, и мы ступили на твердую землю.
Склон сопки становился все круче.
Глядя на поднимавшихся впереди меня Вию и Наталью, я заметил, что они взяли чуть правее, чем следовало бы.
Добравшись до того места, я вздохнул с облегчением — здесь поросший травой склон прорезало выбитое талой водой, теперь сухое, русло. Этакий серовато-коричневый шрам на цветущей зелени сопки.
Взбираться по руслу оказалось куда легче, чем по скользкой траве.
Русло закончилось почти у самой вершины, плоской, как стол, сплошь устланной ягодником.
Подстилка из мха была такой мягкой, что ноги утопали в нем, а глаза разбегались от обилия красневших, голубевших, черневших вокруг ягод.
Я упал на этот богатый ковер, принялся губами срывать сочные ягоды…
Когда поднялся, увидел сидящих в стороне Нелю и Вию, у которой в руке была рамка.
Минут через десять мы все уже сидели вокруг наших контактеров.
— Мы кое-что выяснили, — тихим будничным голосом сказала Неля.
— «Ребята» предупреждают, что пик событий надо ожидать 2, 3 и 4 сентября. Так что будем готовиться. Основной контакт — 3 сентября, то есть, завтра. Ближе к вечеру у сопки Крутой, у самого снежника. Правда, присутствовать при контакте разрешено только троим — мне, Виктору и Володе Субботину. О том, что там произойдет, мы, естественно, все подробно расскажем.
— У меня же диктофон есть, — сказала Вия. — Надо сразу на пленку наговаривать то, что видишь, иначе впоследствии можно запросто все детали забыть.
Из дневника Натальи
День чудный. На вершине сопки просидели три часа.
Мы с Вией накопали каких-то растений.
Потом фотографировались.
Володя раскритиковал мою тельняшку, надел на меня свой свитер и велел на фоне гор изображать, как мы работаем.
Снимал тремя фотоаппаратами и все кричал, чтобы я не смотрела в объектив.
Народ отправился ягоды собирать, а Володя лег в кусты и начал философствовать на контактерские темы.
Я терпела, терпела, потом все-таки влезла в разговор. До этого я долго сдерживалась, боялась чего-то — то ли непонимания и, как следствие, отчуждения, то ли просто не считала себя вправе мешать людям жить так, как они находят нужным.
Однако ничего страшного не случилось — Володя даже предложил устроить вечером мини-диспут на эту горячую тему.
Погода вокруг меняется ежеминутно: то солнце, то в стороне идет дождик с градом. Подбирается к нам издали — идет занавесочка дождевая, солнышко ее просвечивает — и накрыла…
В лагерь вернулись мокрые по уши…
Народ опять контактирует напропалую — завтра у них день Большого Контакта.
Вечером Виктор, Володя и Неля отправляются в ущелье «контачить».
Ваня второй день слегка в раздрае: все бу-бу-бу — и к Татьяне цепляется.
На сопку не пошел, сказал, что отправится туда один и вечером, сам же целый день проспал. А когда я отправилась спать — ушел и где-то бегал всю ночь.
Ночью было холодно.
Снился огромный дом — пустой, так как должно было случиться землетрясение.
Все ушли, я одна брожу по комнатам и коридорам. Потом привиделась какая-то чепуха — мол, меня отправили в Новосибирск работать в каком-то подземном институте…
Я долго не мог заснуть и почему-то все время возвращался в памяти к прошедшему дню, словно искал в нем нечто такое, что для меня было крайне важным, необходимым.
Я здорово продрог.
На сопке нас застал дождь, да такой, что обратная дорога скорее была похожа на форсирование болотистой местности.
Однако самое неприятное — это спуск с вершины сопки. Мокрая трава и проплешины глинистой земли оказались пострашнее снежника.
Ноги скользили, и мы съезжали вниз метр за метром, держась, как говорится, за землю руками.
Как-то получилось, что мы все оказались разбиты на три группки, которые двигались вниз разными путями.
Виктор, нацепив на башмаки полиэтиленовые пакеты, рискованно пытался скользить по снежнику.
На середине пути он, очевидно, одумался и сошел на «берег».
Вия с Наташей, несмотря на наши уговоры, начали спускаться по дальнему краю склона, поросшему густым кустарником. Там вполне можно было встретить медведя, тем более, что мы видели его следы.
Наши биологи, по-видимому, лучше знали и себя, и зверей, и когда я, Субботин и Неля наконец оказались внизу — промокшие, усталые донельзя — Вия и Наташа уже дожидались нас, сидя под ветвистым кустом на берегу ожившего ручья.
Мы шли с Субботиным, который опять вдруг помрачнел, ушел в себя. Что-то ему не давало покоя — мысли какие-то, которые он никому не открывал.
Вдруг неожиданный вопрос:
— Ты никогда не чувствовал себя ничтожеством?
— Бывало, — я насторожился.
— У меня сейчас именно такое ощущение…
Володя говорил вполне серьезно — что-то, очевидно, беспокоило его.
Не без колебаний он признался, что душа его в каком-то разброде.
Раньше все было просто и понятно: существует Бог. Он помогает и ведет тебя по жизни. А теперь получается, что в жизни ориентирует и помогает ему не Бог, а контактеры Внеземных Цивилизаций из созвездия Треугольник. Но ведь это уже конкретные космические силы, которые несомненно что-то хотят и от него, раз выбрали и наблюдают за ним?
Почему именно ОНИ, и что от него хотят?
Какие ОНИ — светлые, темные?..
Что они способны внушить, на что подтолкнуть? И как понять, где ты поступаешь по собственной воле, а где — согласно посторонней указке?
Сознаюсь, эти вопросы одолевали и меня. Ответов не находил, но убеждал себя в том, что только я сам могу помочь себе. И никто другой!
Какие силы ты можешь притянуть — светлые или темные? — зависит от тебя, от того, как ты жил, к чему стремился…
Подобное притягивается подобным, и в конечном итоге все идет от человека — его мыслей, поступков, даже ошибок… Поэтому надо неустанно работать над собой, очищать свое Я..
Конечно, это довольно сложно… Тут компромиссами с совестью не обойдешься — или-или… Тем более, что представителей Внеземной Цивилизации обмануть не удастся, уж они-то действительно видят тебя насквозь.
И поскольку, как ОНИ сами говорят, существуют «светлые» и «темные», конечно же, необходимо знать, представители чьих сторон вышли с тобой на связь и с какой целью?
Для блага людей или для одурманивания их?
Но как распознать, что есть благо от ВЦ? Ведь экстрасенсорные способности, которые ОНИ помогают открывать и развивать отдельным «избранным», кажутся этим людям несомненным благом, помогающим им стяжать не только славу великих целителей, но и огромные деньги, очень скоро становящиеся их единственной, всепоглощающей целью.
Кое-кто из этих несчастных, правда, осознает, что стал игрушкой «темнушников», но отвязаться от них, видимо, не просто, хотя, разумеется, и возможно, если есть на то воля и желание.
Обо всем этом мы и говорили с Субботиным по дороге в лагерь.
Честно говоря, разгадка этих вечных вопросов к нам не приблизилась, и путаница в головах не улеглась, несмотря на проливной дождь, вымочивший нас до последней нитки.
Потом, подсушившись у костра, я лежал в палатке и слушал, как методично постукивают о ее брезентовую крышу, накрытую полиэтиленовой пленкой, срывающиеся с деревьев капли дождя.
Субботин с Игорем готовились к ночной съемке, а я был рад выходному. После сегодняшнего похода бродить с фотоаппаратом по мокрому, ночному лесу, честно говоря, не хотелось.
Я уже засыпал, когда вдруг услышал голоса Вии и Татьяны.
Их палатка стояла от нашей в метрах трех, если не больше, и помню, меня удивило, что их вдруг стало так хорошо слышно.
Они что-то выясняли.
Каждое произнесенное ими слово звучало отчетливо и ясно, я слышал буквально все, но в то же время ровно ничего не понимал из того, о чем они говорили, и не по смыслу, а по какой-то иной, непонятной для меня причине.
С этими сомнениями я и уснул. Но спал плохо. Часто просыпался от боли в сердце и снова проваливался в сон.
Из дневника Вии
Ночью Таня, находясь в каком-то непонятном состоянии — не то во сне, не то бодрствуя — разговаривала со мной. И утверждала, что вместе со всеми находится у костра, причем видит — и это ее больше всего изумляло, — как она проходит сквозь других людей.
Я стала задавать вопросы, что же мы делали у костра (меня она тоже там видела)?
Говорит, что на траве в виде буквы П разложена еда — вроде бы трапезничаем.
Отвечала она отрывистыми фразами, потом бросила реплику:
«ОНИ говорят…» — и что-то еще.
Я спросила: «Ты слышишь голоса наших контактеров?»
«Нет, но я понимаю, — медленно проговорила она, — о чем они говорят».
Потом она «проснулась» и увидела проходящий через палатку луч, под которым мы как раз сидели.
У нее разболелась голова, затем стало легче.
В эту ночь и днем тоже мы совершенно не спали.
Произошли такие события!..
Сдается мне, что здесь тоже что-то вроде М-ского треугольника…
Позже у «моих» я попыталась узнать, что произошло с Таней.
ОНИ ответили, что она получила возможность «путешествовать» в тонком теле, в связи с этим ОНИ что-то там делали. Но главное, ОНИ выявляли возможности ее телепатического канала, и для этого использовали мои возможности «для настройки» Татьяны.
Это проще, чем делать то, что делалось со мной, да и мозги у нее другие, чем те, что у меня были до контакта — у нее уже есть почти готовые структуры для создания рефлекторной дуги, связанной с возможностью принимать телепатические сигналы.
У нас эта дуга имеет вид рудиментарной структуры — у одних она прослеживается более четко, у других менее. Это можно сравнить со способностью двигать ушами. У всех есть рудименты соответствующих мышц, но у одних они управляемы, а у других нет, так как не хватает некоторых звеньев в рефлекторной дуге.
Как было объяснено, мне недостающие звенья наращивали, а у Татьяны их надо было только пробудить. Для этого меня и использовали, настроив работу мозга на особый режим. «Наши» и раньше делали что-то подобное с Татьяной. Это была вынужденная мера, не совсем связанная с телепатией. Скорее, с видением…
Из дневника Татьяны
Все время вспоминаю необычное ночное состояние.
Вия через СВОИХ выяснила, что я выхожу в «тонком теле» с ИХ помощью. Вернее, эту мою способность ОНИ развивают.
Легла спать в четыре часа утра и помню, не заснув еще, куда-то поплыла, при этом мы вели разговор…
О чем — сразу утром не записала, а потом забыла.
То есть, получается, что и телепатическая связь шла.
Но четко помню, что не спала, разговаривала вслух, но как-то замедленно, и на переспросы Вии досадовала, так как мне казалось странным, что она о чем-то еще спрашивает. Ведь она все это должна и видеть, и слышать.
Я же наблюдала здешние пейзажи, даже вроде бы нашу поляну.
Еще отложилось четкое ощущение замедленности движений, как бы сквозь вату, и то, что будто бы проходишь сквозь предметы (причем, не удивляешься этому).
Утром, по результатам измерений, сделанных Вией, размеры полей у меня резко подскочили, поменялись знаки по чакрам.
Вечером, в пятом часу, Неля, Виктор и Володя ходили на встречу с друзьями.
Вернулись в 9 часов вечера.
После ужина прокрутили запись (они брали с собой диктофон).
Разгорелись споры.
Я верю, что в увиденном Нелей, о чем она наговорила на диктофон, фантазии нет. Представляю, как через несколько лет мы сами будем посмеиваться над своими нынешними измышлениями.
Проснулся я в половине девятого, голова тяжелая…
Ребята еще спали.
Сбегал к ручью умыться, когда вернулся, у костра уже что-то оживленно обсуждали.
Пока я отвечал на вопросы по тестам, измерял температуру, пульс и так далее, — сумел разобрать, что Вия рассказывала о ночных приключениях Татьяны.
— Вы знаете, это был какой-то кошмар, — смеясь говорила Вия. — Лежим тихо-мирно, уже, как говорится, ногой по ту сторону, и на тебе — Татьяна моя вдруг заговорила во весь голос. Я так удивилась! Ничего себе, думаю, ведь прекрасно знала, что она не может телепатически принимать информацию. К тому же смотрю — Татьяна-то спит! Спрашиваю у нее, на всякий случай, что ты там, мол, видишь? Она стала рассказывать про костер, вокруг которого все сидят, вот как сейчас, а она бродит вокруг и ко всему прочему спокойно так сквозь людей проходит.
Я сразу запросила «своих» — что происходит? Отвечают — ОНИ использовали мой мозг в качестве «генератора», и через него направили волну определенной частоты на Татьяну.
Такой комбинированный диалог у нас продолжался долго…
Приснится же такое! — восклицает Наталья, знаком подзывая меня для обследования.
Но главное не в этом, — заговорила Татьяна. — Понимаете, с одной стороны, я вроде бы осознаю, что сплю, а с другой — действия свои ощущаю вполне реально. И, проходя через людей, чувствую одновременно и страх, и изумление: мол, сейчас столкнусь — и проникаю, как сквозь пустоту. Когда шла, споткнулась о какой-то сук вполне реально — еще посмотрела, что это за коряга лежит…
Ну, братцы мои, — наливая себе чай, усмехнулся Виктор. — Точно у вас «крыша» поехала, как говорит Субботин.
Ладно тебе, — махнула рукой Неля. — Видимо, сегодня ночью ОНИ действительно с каждым здорово поработали. Ведь и у меня почти всю ночь контакт шел. Поговорили, и «картинки» были…
Я отчитался перед Натальей, сел к костру, закурил.
— Вот Глазунову опять вчера не разрешили фотографиировать — сказали, что будут проводить с ним работу. Тебе ночью ничего не приснилось? — Неля выжидающе посмотрела на меня.
Я пожал плечами.
Нет, только сердце немного побаливало, спал плохо, несколько раз просыпался…
Ну-ка, давай проверим, — поднялась Вия.
Мы отошли в сторону.
— Правильно у тебя сердце побаливало, — спустя несколько минут объявила она. — Сердечная чакра дает поле больше метра, в несколько раз превышает все остальные поля по чакрам.
А ведь я не хотел об этом говорить. Очень сомневался — может, мне эти боли в сердце приснились? В этот момент меня позвал Виктор.
— Пошли ко мне в палатку. Сейчас все вместе поработаем над вопросами. Что за контакт предстоит — неизвестно, но надо быть готовым ко всему.
В одноместной палатке вчетвером — Неля, Вия, Виктор и я — было тесновато.
— Я выяснила насчет астрального тренажера, — шепнула мне Вия, — МОИ говорят, что это особый тип тестирования землян. Кто-то вдалбливает человеку определенную мысль… Скажем, что он пророк и должен проповедовать людям то, что ему будут говорить. И наблюдают, как он к этому отнесется — разгадает или нет среди передаваемой информации совершенно абсурдную. Так и определяют будущих контактеров среди людей.
— Вия, давай поговорим о деле, — прервал ее Виктор. — Времени у нас не так много.
— Всегда готова, — хмыкнула Вия.
— Кстати, — повернулся я к Неле, — мне почему-то перестали сниться сны. Что бы это значило?
— Ничего страшного. ОНИ работают над тобой. При этом, как мне объяснили, стираются сны. Так что сейчас ОНИ трудятся и над этой проблемой, надо ликвидировать подобное неудобство.
— Что вы в самом деле, — укоризненно оглядел нас Виктор. — Скажи, какие вопросы можешь предложить для сегодняшнего контакта, — обратился он ко мне.
Я открыл блокнот, вздохнул…
— Первый… Можете ли вы менять свой облик, принимать иную форму? Если да, то когда и с какой целью прибегаете к этому? Второй — на каких аппаратах летаете на Землю с космической станции, находящейся на околосолнечной орбите? Хочется узнать, — пояснил я, — нет ли связи с многими свидетельствами пролета НЛО, если да, то как эти аппараты выглядят и все такое… Далее. Много ли цивилизаций входит в Космическое Содружество?
— Думаешь, так ОНИ тебе все и откроют? — засомневался Виктор.
— Почему бы и нет? — возразила Вия. — Подумаешь, секретные сведения!
Потом я снова продолжил.
— ОНИ сообщают, что таких планет, как Земля, много. Надо выяснить, какой из них Космическое Содружество оказывало помощь и в какой форме. На какой стадии развития находились спасаемые цивилизации? Как они отнеслись к подобной помощи? — Я закрыл блокнот и добавил: — Хотелось бы подобраться к проблеме, используя Землю. Надо определить условия, при каких ВЦ оказывают помощь другим цивилизациям.
— Подожди, — остановила меня Неля, с прищуром глядя на распахнутый полог палатки. — Вия, кто-то из НИХ — я его не знаю — стоит возле палатки и хочет что-то спросить. Спроси, что у него?
— Ты видишь, ты и спроси! — с вызовом ответила Вия.
— Я слова его не полностью улавливаю, окончания пропадают. Никак не пойму, о чем ОН говорит.
Вия выставила рамку…
— Это из местных, мне он тоже не знаком.
В этот момент в палатку влезла Наташа и попросила налить ей чашечку кофе, иначе она умрет — так вдруг захотелось!..
— Что ты по пустякам врываешься! — возмутилась Неля. — Мы же делом заняты.
— Каким же это? — Наталья сделала удивленные глаза. — А-а, контачите!.. И это дело всей вашей жизни, понимаю…
Прекрати, — сдерживая улыбку, попросил Виктор, — Что ты в самом деле?..
— Я? — притворно ахнула та. — Я за кофе пришла.
Она все-таки получила свой кофе.
— Наталья чуть на НЕГО не наступила, — с улыбкой сказала Неля. — Я ЕГО спрашиваю: «Ничего серьезного не случилось?» Отвечает, что привык к такому, вовремя отодвинулся в сторону… И сразу ушел.
— ОН приходил предупредить, — глядя на рамку, сказала Вия, — чтобы мы были осторожны. Пойдет сильная энергетика, может повлиять на нашу физиологию.
— ЕГО давно уже нет, — растерянно заметила Неля.
— Я считываю информацию с оставленной ИМ мысли, которую ОН хотел передать, — с усмешкой пояснила Вия.
Позже она мне призналась, что терпеть не может «глупых вопросов» Нели. Все, что она сказала насчет оставленной ИМ мысли — полнейшая чушь. Все, что надо, она выяснила еще в ЕГО присутствии.
Все равно осталось неясным, о чем ОН предупреждал — о предстоящем контакте в Каньоне или вообще?
Наталья вернула Неле пустую чашку и ушла.
— Слушайте! — не выдержал Виктор. — Давайте все же о деле. Нужны вопросы о глобальных катастрофах. Сколько уже предсказаний опубликовано! И Япония уйдет под воду, и Англия… Произойдут землетрясения, извержения вулканов… Может, попробовать выяснить, когда ожидать такие катастрофы? В частности, на Камчатке. Чтобы даты назвали! Тогда их сообщения можно будет проверить в Москве у других контактеров.
— Так ты запиши, — предложил я.
— Записал.
— Ну и хватит.
— Нет, — начал объяснять он. — Я хочу, чтобы эти вопросы вы с Вией задали и СВОИМ контактерам, а потом сравнить ответы.
— Задать можно, — я вопросительно глянул на Вию. Работать-то ей придется.
— Не думаю, чтобы МОИ ответили насчет глобальных катастроф, — ответила она.
— А МОИ? — поинтересовался я, не понимая, почему одни могут давать такую информацию, а другие нет.
— Посмотрим, — Вия неопределенно пожала плечами.
Мы еще часа два просидели, отрабатывая формулировки вопросов.
Вия, опытная в этих вещах, не раз упоминала, что неправильно заданный вопрос может повлечь за собой неправильный ответ. Такое, по ее словам, случается не так уж и редко. ТАМ не поняли, а потом мы, мол, искали причину ложной информации. А она чаще всего на пятьдесят процентов не верна по вине самих контактеров.
Из дневника Натальи
Сегодня жуткая лень обуяла. Решили с Вией позагорать на полянке и одновременно заняться делом — дописать дневник, сделать обсчеты утренних обследований.
Вия еще должна нарисовать мне персональную картинку (у нее картинки — класс, устроить бы где-нибудь выставку).
Однако позагорать не удалось, налетела мошка, заела насмерть, да и холодно стало даже на солнце.
Побежала смотреть вулканы — стоят и курятся. По карте в том месте должен, вроде бы, находиться вулкан Шивелуч, до него километров сто, если не больше.
Вернулась — Вия рисует мою картинку, а я смотрю и расстраиваюсь. Мне мерещилось что-то в сине-фиолетовых тонах, а у нее все какие-то черные дыры.
Последнее время меня заносит страшно. Очевидно, что от последнего недостатка — скромности — избавляюсь напропалую. Остановиться не могу — все время якаю.
Может, тоже зона влияет?
Сюда бы хорошего психолога — я многое чувствую, только образования не хватает.
Очень интересно проследить взаимоотношения в нашей группе.
Днем опять язычками сцепились, у Виктора и Нели в палатке.
Но, как мне кажется, о каком-то конкретном результате пока говорить рано. Вот окончат свои контакты, тогда пожалуйста.
Весь день маялись, а к вечеру все вдруг засобирались — контактеры на контакт, Таня с Игорем за «золотым корнем», а Ваня — в гору! Но его не пустили — все дружно сказали: низзя!
Контактеры ушли нервно-взвинченные, особенно Виктор. Вроде трезвый парень — ничего не видит, не слышит. Однако очень впечатляется, когда другие начинают что-то видеть, слышать и говорить.
У меня никаких глюков, даже скучно — прошу Вию посодействовать, что бы мне еще раз «кино» показали.
С утра у меня были какие-то дурные предчувствия, а сейчас вроде бы ничего.
Саша слушал радио и сказал, что непальский астролог предсказал Львам на следующей неделе разочарование в друзьях.
Если откровенно, уже начинает хотеться цивилизации — особенно осточертело спать в одежде. Иногда позволяю себе чуть-чуть кофе (Неля дает только мне и Виктору — гипотоники, мол) — и жизнь прекрасна!
Вия требует вернуть ручку — нужна для рисования, временно писать прекращаю.
К вечеру с поляны перебрались в лагерь, устроились на спальниках и, воспользовавшись случаем, решили поддаться слабостям — подбили Сашу на бутерброд с колбасой, а потом вошли в раж, украли у начальников кофе и дернули с Вией по кружечке да еще и с конфеткой.
Много ли надо — развеселились, как дети…
Татьяна, переворачивая поленья, шлепала босыми ногами по золе вокруг костра — того и гляди, наступит на горячие угольки.
— Куда все ножи подевались? — растерянно спрашивает она. К кому обращается, непонятно — я у костра один, остальные копошатся у палаток, собираются на контакт.
— Зачем тебе? — спрашиваю я. — Проголодалась, что ли?..
— Нет, — она хохочет, — мы с Игорем идем за корнем, так его же надо чем-то выкапывать. Слушай, пойдем с нами?
Я молча отрицательно качаю головой. С ребятами на контакт я бы пошел…
— У Вани попроси. У него нож отличный.
Татьяна махнула рукой.
— Он сам на сопку собирается. Только Неля с Виктором против, говорят, контакту помешает. Вон они идут…
К костру Неля и Виктор подошли, одетыми по-походному.
От палатки с кофром на плече спешит Субботин.
Лишь одна Вия тихо сидит на своем спальнике и спокойно рисует.
— Иван! — рассерженно говорит Виктор, у которого, очевидно, терпение уже лопнуло. — Сколько раз тебе объяснять, что сегодня тебе лучше на сопку не ходить. Ты что, не можешь отложить свой турпоход на завтра?
— Я же не с вами иду, — с тихой угрюмостью произносит Иван. — Вы меня и не увидите.
— Разве в этом дело! — Виктор повысил голос. — Неля специально узнавала, и ты сам слышал: если пойдешь, то тебе в сопровождающие придется дать тех контактеров ВЦ, которые должны будут встретиться с группой, то есть, с нами.
Потому что твоих контактеров здесь нет, — хмуро добавила Неля. — Теперь понимаешь, что главное не в тебе?
— Не надо мне сопровождающих, — заупрямился Иван, — Я сам дойду, куда надо.
Неля нервно шагнула к Вие.
— Запроси СВОИХ, пожалуйста, можно ли Ивану сегодня идти на сопку?
Вия молча отложила авторучку, взяла рамку.
— МОИ говорят, что Ваня не помешает группе. Его будут сопровождать его собственные контактеры, — и, видя, как помрачнела Неля, поспешно добавила. — Хотя я за свои сведения не ручаюсь — ночь у меня была трудная, могла и ошибиться, не расслышать…
Мне показалось, что это она сказала нарочно.
— В общем, так, Иван! — отрезал Виктор. — На сопку ты пойдешь завтра.
Иван ничего не ответил, присел у костра, начал шевелить поленья, раздувать приугасшее пламя.
Виктор с досадой махнул рукой и направился по тропинке в лес. Володя и Неля двинулись следом.
Я поглядывал на сумрачного Ивана, который явно был не прав — на сопку он действительно мог пойти и завтра.
В тот момент мне припомнилось и предупреждение «местного» контактера ВЦ, который подходил к палатке Виктора. А что если его предупреждение относилось именно к сегодняшнему контакту?
Знал бы об этом Ваня, может, не упорствовал бы.
Вопрос в другом — почему насчет него у Нели и Вии была различная, даже противоположная, информация?
Неожиданно в ушах у меня раздался непрерывный монотонный звук.
Наученный уже обращать внимание на все, что происходит со мной, я взглянул на часы — 17. 39.
Ровно через минуту звук прекратился.
— Иван, пошли с нами за корнем, — Татьяна уже была в сапогах и с сумкой.
— Да ну его! — тот бросил окурок и ушел в палатку.
Вия, не обращая ни на кого внимания, продолжала рисовать, рядом с ней на спальнике дремала Наталья.
Я не смог удержаться от вопроса.
— Вия, что Иван на самом деле мог помешать контакту?
— Не знаю, — не поднимая головы, ответила она. — У меня такой информации нет. Однако после бессонной ночи, я ни за что не ручаюсь — голова тяжелая, как котел. Тут еще Наталья со своим рисунком…
Наташа шевельнулась на спальнике, приподняла голову и с прищуром посмотрела на меня.
— Послушай, — сонным голосом произнесла она, — тебе не надоело играть в контактеров? Ну кому бедный Ваня мог там помешать? Это же смешней смешного! Давай лучше спустимся на землю — сделай нам с Вией по бутерброду с маслом и колбасой. Ты как, Вия?
— Я всегда «за», оболочку надо питать, — быстро ответила та, не отрываясь от картины. — Что касается контакта, то, по-моему, Неля здесь переусердствовала. Тем более, если там что-то и произойдет, то ОНИ никогда не допустят, чтобы кто-нибудь пострадал. На все сто процентов… Где колбаса-то?.. — Вия оглянулась. — Давай, пока никто не видит.
Когда я сделал бутерброды, Наталья уже сидела, а Вия отложила в сторону рисование.
— Теперь по чашке кофе, — проговорила Наталья, выбралась из спальника и юркнула в палатку Виктора.
— Наташка, ты с ума сошла! — смеясь закричала Вия.
Я отправился в палатку немного вздремнуть.
Когда проснулся, уже смеркалось.
У костра Татьяна и Игорь сушили на полиэтиленовой пленке собранный и уже вымытый «золотой корень».
Вия и Наталья пили чай, я присоединился к ним.
Скоро должны были появиться наши контактеры, однако никто не заметил, как они подошли к костру.
— Ну как?
— Что-нибудь видели?
— Не зря сходили?..
Виктор, улыбаясь в бороду, ответил:
— Не зря. Все, что Неля видела, записано на диктофон. После ужина послушаем…
Прежде, чем мы включим диктофон, — сказала Неля, — мне бы хотелось кое-что объяснить, чтобы было понятно, о чем пойдет речь. Нас пригласили туда, чтобы показать, познакомить, так сказать, с некоторыми их техническими возможностями. Во всяком случае, я ИХ так поняла… При встрече присутствовали все наши контактеры ВЦ. Были из созвездия Лиры, Треугольника, Лебедя, Персея, с Марса и других планет и созвездий. А собрались ОНИ вместе потому, что с помощью нашей техники не все можно заснять. И чтобы не получилось осечки, ОНИ все по очереди демонстрировали свои возможности. Анаэль, — улыбнулась Не-ля, — контактер Субботина из созвездия Треугольник — с виду симпатичный, с усиками. Пышные такие усы, а волосы зачесаны на пробор… Конечно, внешность у НИХ довольно разнообразная. Есть и совершенно лысые, с большими ушами и носами. Но уши — это в нашем понимании. Глаз, таких, как у нас, они не имеют. Их скорее можно назвать глазницами — служат они для того, чтобы испускать лучи света, передающие мысли, то есть информацию. Близко подходить к НИМ было нельзя — сразу отключался диктофон, фотоаппарат заедало. У Виктора он вообще сразу отказал…
— И до сих пор не работает, — с гордой улыбкой вставил тот.
— В общем, — продолжила Неля, — наши контактеры показались во всей красе. Что сказали мои контактеры с Марса?..
ОНИ — представители высшей духовной цивилизации, которая уже миновала технический путь развития. ОНИ давно поняли, что такой путь ошибочный, и не хотят, чтобы кто-то его повторял. Об этом ОНИ предупредили нас. Сначала необходимо духовное развитие, как основа, потом техническое. Или хотя бы параллельно развиваться, но обязательно с опережением развития духовности в обществе.
На Марсе ОНИ живут в сферических зданиях, городов у НИХ нет.
Связь, общение — телепатические, но при разговоре друг с другом канал часто забивается, мешают помехи, поэтому ОНИ предпочитают летать друг к другу. Всегда боятся, что в воздухе их окажется слишком много…
По космическому времени нашей Земле всего семь лет, мы еще довольно молодые, в детском возрасте, — Неля на секунду примолкла, потом добавила. — Ну, вот вроде бы и все. Виктор, включай диктофон.
— Возражений нет? — Виктор минуту выждал. — Тогда слушайте…
«… Я ИХ вижу.
ОНИ стоят на склоне сопки. Группами, но далеко….
Спрашиваю, можете ли ВЫ приблизиться?
Отвечают, нет — сильная энергетика, опасно для здоровья.
Вижу небольшие яркие шары — красные, оранжевые, зеленые, золотистые. Они рождаются рядом с ИХ лицами — такое впечатление, что ОНИ эти шарики из себя выдувают.
Спрашиваю, что это за шары?
Отвечают, наши мысли, которые необходимо передать, это сообщение тем, кто работает на базе в океане.
Шары слетаются вместе, как бы сливаются, вытягиваются в некое подобие луча.
Справа над сопкой высоко в темном небе появляется „глаз“, похожий на человеческий, но очень огромный.
Он живой, то есть, зрачок у него двигается — сейчас он смотрит в сторону океана.
Туда же направляется луч, составленный из шариков…
Очевидно, „глаз“ указывает направление передачи информации.
В той стороне, где океан и куда смотрит „глаз“, появляется тоже что-то наподобие луча, или скорее светящейся трубы, в которую и втягивается луч из шариков.
В небе появляется яркий крест из лучей — очевидно, тоже информационных, и второй „глаз“, уже меньших размеров — он указывает направление к стоящим на склоне сопки силуэтам.
Лучи опускаются, дробятся на разноцветные шарики, которые подлетают к силуэтам и пропадают. Так и хочется сказать, что эти шарики ОНИ просто проглотили…
В следующую минуту некоторые представители ВЦ вновь „выпустили“ шарики.
Прошу своих контактеров, если это возможно, чтобы один из шариков подлетел ко мне.
Говорят, что можно, но нужно соблюдать предельную осторожность.
Субботину разрешено фотографировать.
Вижу, как один из шаров золотистого цвета приближается ко мне, становится чуть зеленоватым. Вытягиваю руку, он садится на ладонь, превратившись из шара в подобие треугольника — то есть, как бы треугольной формы…
В ладони чувствую покалывание…
Зеленый треугольник стремительно срывается с ладони, снова превращается в золотистого цвета шарик, который устремляется к уже образовавшемуся из подобных шаров лучу, сливается с ним…
Луч снова уплывает к светлому пятну на небе, куда указывает „глаз“, и исчезает в этой трубе.
Все пропадает…
Над вершиной сопки вижу разгорающееся свечение сиренево-розово-фиолетовых оттенков. Оно все ярче, из него устремляются в небо пять огромных лучей, напоминая растопыренные пальцы. Над сопкой как бы светящаяся ладонь…
МОИ предупреждают, что информация о нас передана представителям ВЦ, которые работают на базах в океане. Нас там ждут…»
Голос Нели прослушивался неважно, даже я, сидевший рядом, с трудом улавливал смысл.
— Володя, а ты сам что-нибудь видел? — шепотом спросил я у Субботина.
— В общем, нет. Разве что над сопкой сияние, но довольно слабое…
— Это ерунда, — заверил я его. — Главное, чтобы твой фотоаппарат все «увидел» и зафиксировал.
— Не каркай, проявим пленки — и все станет ясно, — раздраженно буркнул он.
Напряженное молчание повисло над костром.
Конечно, сразу трудно сообразить, что к чему. Требуется время, чтобы переварить услышанное.
— Другие что-нибудь видели? — негромко спросила Наташа, не поднимая головы.
— Причем здесь другие? — вдруг вспылила Неля. — Ты считаешь, что я это все выдумала?
— Что же получается, — медленно сказала Наталья, глядя на пламя костра. — Мы притащились на Камчатку, что бы нам рассказали, какие у инопланетян уши, глаза? Так они тысячи раз описаны очевидцами. Я просто не вижу смысла в такой экспедиции.
— По-моему, каждый из нас отправлялся на Камчатку по собственному желанию, — с плохо скрываемой обидой выговорила Неля.
— Ну и что! — возразила Наташа. — Я же говорю о смысле экспедиции. Ее главной цели…
Тут вскочила красная от волнения Татьяна.
— Так нельзя, Наталья, — торопливо, с укором заговорила она. — Такая экспедиция не только контакты. Это еще и общение, и очищение, и познание самих себя, проверка наших убеждений…
— Не о том я, не о том! О каком общении, познании ты говоришь, если все вокруг бегают по ночам и, выпучив глаза, контактируют. А я далеко не уверена, что у всех поголовно действительно осуществляются контакты, что все что-то видят, слышат и тому подобное.
Это, по-видимому, был камешек в наш с Субботиным огород. Мы с ним больше всего по ночам бегали.
— Хорошо, Наталья, — стараясь сохранять спокойствие, произнес Виктор. — Что бы ты сама хотела? Что ты лично ждала от этой экспедиции?
— Все, что угодно, — не задумываясь ответила она, — но только чтобы это было полезно, конкретно. Например, точную дату катастрофы — пусть это будет извержение вулкана, наводнение, землетрясения — о чем можно было бы предупредить людей. То есть, принести конкретную пользу… Что касается меня лично, то мне, как биологу, было бы интересно получить от НИХ, — она сделала ударение на последнем слове и усмехнулась, — конкретные знания в этой области науки, которые я могла бы применить на практике.
— Вот здесь ты, Наташа, не права, — резко заметила Вия.
— Я высказала свое личное мнение, — возразила та, — и имею на это полное право. Хочу, чтобы со мной спорили, а не просто затыкали рот.
— Наталья, кто тебе рот затыкает? — снова вскочила возмущенная Татьяна.
Ребята зашумели — действительно, было трудно удержаться от упреков в адрес Наташи.
Неля правильно заметила, никто никого в экспедицию не тянул, все оказались здесь добровольно.
Во мне тоже поднялось раздражение. С одной стороны, все вроде бы правильно — человек имеет право высказать свою точку зрения, даже если она идет наперекор мнению остальных. Однако, с другой стороны, группа, сознательно и добровольно отправившись в экспедицию с целью, которая была известна с самого начала, должна объединять единомышленников. В-третьих, у нашей экспедиции налицо серьезные результаты.
Сама очевидность контактов с ВЦ — разве это не результат?!
Для меня, во всяком случае, ощутимый, и если получатся фотографии, то у него будет и документальное подтверждение.
Другое дело — кого можно будет убедить этими подтверждениями.
Официальную науку этим, конечно, не убедишь, но разве это главное?
Тогда в чем суть спора?
Очевидно, в самой Наталье.
Какой основной аргумент тех, кто отрицает существование НЛО, Внеземных Цивилизаций, контактов, телепатии и тому подобного? Это необъяснимо и недоказуемо! Если кто-то что-то видит, чувствует, тогда почему же этого не вижу я? Почему со мной инопланетяне не разговаривают?
Телепатия? Чепуха, потому как у большинства людей ничего такого нет — значит, это выдумки, шарлатанство.
Далее, если действительно что-то существует, то покажи, дай пощупать, или пусть мне подскажут, как сделать научное открытие, да чтобы сразу на Нобелевскую премию!
Тогда поверю!
Такая потребительская психология — дай! — свойственна большинству людей на Земле.
Мало кто задумывается, что ВЦ — не золотая рыбка.
Но еще меньше мы задумываемся над тем, что нам уже давно призывно сигналят или, скажем так, осторожно оповещают о себе, о своем присутствии.
Сделать это чрезвычайно трудно. Это ведь — не открыть дверь, войти и представиться — здравствуйте, мол, мы из созвездия Лира, пришли сообщить вам, что завтра наступит счастливая эра.
Нет, нас на мякине не проведешь! В счастливое завтра мы уже верили. Ужасами нас тоже не запугаешь, да и серьезный разговор, пожалуй, также не выйдет, поскольку нет к нему достаточных оснований, фундаментальных предпосылок.
Вот и получается сказка про белого бычка.
Возьмем, к примеру, Наташу. Она утверждает, что демонстрации аномальных явлений, равно как и последующие за ними описания и рассказы очевидцев и свидетелей, совсем незначительно продвинули человечество к признанию существования Высших Сил Разума? Более того, многократные проявления этих самых сил через контактеров и ясновидящих породили лишь недоверчивые и недвусмысленные усмешки официальной науки.
Но не свидетельствует ли это о том, что зерна падали на неподготовленную почву, что сигналы были грубо проигнорированы?
Ведь, кажется, любому здравомыслящему человеку должно быть понятно: что для передачи какой-либо ценной информации научно-технического характера, надо быть уверенным в том, что эта информация будет правильно воспринята, усвоена и применена. Но кто сегодня даст гарантию, что именно так все и произойдет, ежели прямо сейчас кто-то свыше решит осчастливить человечество радикально новым и невероятным с точки зрения господствующей науки знанием? Полноте!
У нас свои Ньютоны и Циолковские по сей день еще ходят в городских сумасшедших. Стоит ли к ним присоединять Внеземные Цивилизации, одно лишь мимолетное знакомство с которыми влечет за собой необходимость полного изменения привычных мировоззрений, взглядов, доктрин, неприступно защищенных мировыми — живыми и покойными — авторитетами?
И потом, если мы, земляне, друг от друга защищаемся амбарными замками и ядерными ракетами, то как же мы среагируем на появление нового соседа, появись он перед нами во всей своей красе и величии?
Неужели гостеприимно распахнем двери и, разинув рот, будем благодарно внимать открывающимся новым истинам?
К сожалению, все эти неизбежные вопросы можно лишь неутешительно множить, множить и множить…
Вот и получается, что, соблюдая известный принцип невмешательства в развитие каких-либо цивилизаций и особенно низших, ВЦ, прежде чем щедро сеять, осторожно взрыхляют почву, подготавливают ее к тому, что должно в нее упасть и взойти, разумеется, в определенный день и в определенный час, но не вследствие проявления чьей-то величайшей милости, а в силу осознанной необходимости этих всходов человеческим большинством, способным, наконец-то, правильно обрадоваться своему заслуженному избавлению от космического одиночества (снижая пафос — инкубационного периода), длившегося всего лишь 14, 5 миллионов лет.
Возможно, только тогда и пойдет ценная для выживания человечества информация… А пока мы не имеем морального права даже уповать на чудо. Оно нас не спасет и ни в чем не уверит — вот аксиома, которую на сегодня следовало бы принять в качестве непреложного факта.
Но как раз с этим-то мы и не хотим мириться! Мы требуем вещественных доказательств, неопровержимых фактов!
Но что такое факт? Реальная действительность, которая проверяется органами чувств или изобретенными человеком приборами, опытом в лабораторных условиях? Если этого сделать нельзя, факт не существует?
Вопрос — для кого?
Неля «видит собственными глазами» энергетические проявления — для нее это факт.
Вия контактирует с Внеземным Разумом — это для нее тоже факт.
Таких людей на Земле тысячи, для них контакт с ВЦ, телепатия, ясновидение являются фактом.
Да, это нельзя ни пощупать, ни подтвердить лабораторно. Значит, явления не существует. А может, все дело в исследователях и приборах? Ведь многие аномальные проявления, зафиксированные на фото и кинопленке, были подтверждены всевозможными экспертизами, свидетельствующими, что представленные документы не подделки. Разве это не означает, что подобные явления — реальность? Только объяснить их наука не в состоянии.
Если на любые, даже на очень сложные мировоззренческие вопросы мне отвечают контактеры из созвездия Лиры — при этом рассказывают об условиях существования на своей родной планете, об иных формах жизни, — выходит, для меня ОНИ реальны. И что с того, если кто-то мне не поверит и посчитает полученную от них и переданную мной информацию не просто сомнительной, но и сплошь придуманной? Пусть ученые мужи попробуют сами сыскать ответы на отнюдь не простые вопросы. Возможно, тогда они поймут, что никаких премий и тем паче почестей за это не получишь, а раз так, то, может, хоть слегка задумаются, что без выгоды и врать-то вроде уж совсем незачем. Ради сочинительства? Сенсации? Денег за публикацию? Но тогда, право слово, можно было бы придумать нечто почуднее и позамысловатее.
Не лучше бы тратить пыл отрицания всего невероятного на изучение этого невероятного? Глядишь — родилась бы польза.
В бесплодных же спорах, вроде нашего сегодняшнего, мы не продвинемся ни на шаг.
И что толку винить Наташу, когда мы все скатились до выяснений отношений вместо серьезного и вдумчивого обсуждения полученной информации?
По-моему, в этом и кроется причина, почему ОНИ нас не балуют.
Не доросли! Настолько, что даже готовности к росту не выказываем! Так на кого же пенять?
От костра все расходились нервно-возбужденные.
Наташа по-прежнему сидела возле костра и смотрела на пламя.
Осадок горечи от сегодняшнего разговора у меня все же остался. Не на нее, на себя.
Из дневника Натальи
Контактеры вернулись в поздних сумерках и после ужина стали слушать диктофонную запись.
Неля заметно нервничала, была на грани и сорвалась уже после прослушивания от невиннейшего вопроса — что видели другие?
Ей же явилась куча инопланетян: одни с ушками, как у Чебурашки, другие — с рысьими.
Показывали, как ОНИ летают на тарелках, склады запчастей, а я почему-то почти заснула.
В общем, при всем своем скептицизме я, как дура, думала — а вдруг?
Мало ли!
А тут!..
Стоило ли устраивать экспедицию на Камчатку, когда таких контактов по стране — тьма! Хоть бы ОНИ сказали что-нибудь умное, важное, а то ушки демонстрировали!
Конечно, когда началось обсуждение, язычок я попридержать не сумела, и разговорчик получился бурный. Еще немного, и стали бы на личности переходить, и я сказала, что если инопланетяне ждали нашей реакции на эти штучки, то мы не оправдали их надежд. ИМ, должно быть, очень скучно с нами.
Народ остался у костра, Вия с Таней ушли, потом я тоже залезла к ним в палатку, и там мы продолжили обсуждение.
На мой взгляд, если и есть что-нибудь стоящее, чем мы можем привлечь инопланетян, так это исключительно изучением нашей реакции, причем на каждого должно оказываться адекватное воздействие.
Мне — «кино», сразу сильная эмоциональная встряска; Вне — пришельца, и она чуть не плачет; Неле — контакт, пожалуйста, ей так этого хотелось и ей очень нравится, что она имеет такое влияние на всех и на экспедицию, хотя она в этом ни за что не признается; Саше — видеть, у Володи тоже случилась переломка; Игорь помалкивает, контакты отрицает, но глаза задумчивые. Виктор, и тот сияние видел. Да еще Неля ему сказала, что именно с ним инопланетяне контакт ищут, и он должен стараться. Я даже высказала предположение, что все эти контакты либо тест — как поведет себя человек в подобных условиях; либо психотропное оружие, чтобы вводить людей в душевный раздрай.
Потом мы все свихнемся, и конец цивилизации.
Татьяна ушла дежурить, а я пригрелась и осталась у них до утра.
Из дневника Вии
Вообще, надо сказать, мы как-то плохо работаем на ниве контактов — не используем свой потенциал. Удачно только получилось с Глазуновым (у меня), да вот на сопке с Нелей стихийно.
Я как-то не могу предлагать себя для работы. Если бы меня попросили — другое дело, я с удовольствием. Иначе я оказываюсь в такой ситуации, когда вроде умею ходить по проволоке и всем предлагаю смотреть, как я это делаю. Другими словами, не хочу навязываться (может, ложная скромность, вернее, нежелание мешать Неле — уж больно ревниво она относится к контактам, а мне не хочется обострять и без того напряженные отношения с ней).
Я к Неле хорошо отношусь, хотя и не считаю, что работает она плодотворно.
Мне, например, не нравятся ее мотивы общения с ВЦ. Они какие-то пустые и бессмысленные.
Я ей помогала, когда она меня просила. До сих пор не могу понять, есть ли у нее вообще телепатическая связь? Сама она говорит, что нет, и часто зовет меня на помощь, но в то же время начинает выдавать нечто полученное, по ее словам, извне.
Зачем же тогда она обращается ко мне?
Правда, ее просьбы сводятся только к тому: «Кого это я вижу?» и «Что ОНИ хотят мне передать?»
Я убедилась, что, как правило, никто ничего особенного ей не передает — ответы всегда скользкие, времени у НИХ вечно не хватает и т. д. Просто «акт вежливости» с той стороны.
Или иной раз сообщали, какая она хорошая и что ей надо делать, чтобы помочь людям (очень не конкретно) — это в ответ на ее вопросы.
Все контакты Нели носят личностный характер — по крайней мере, те, в которых я участвовала. Ничего полезного, ничего интересного для экспедиции.
Правда, она называла время, когда каждому будет предоставлена возможность осуществить контакт… Но тут я опять протестую.
Вся ее деятельность сводилась к сердечным беседам с участниками экспедиции.
Это приносило пользу, когда человеку было плохо — психолог она хороший и методами психотерапии интуитивно владеет. Но часто она позволяет себе делать буквальную наводку на видение. Когда человеку со слабой психикой говорят, что он видит ТО-ТО и ТО-ТО, то он действительно «увидит».
Мне иной раз кажется, что она всех хочет утешить и показать их нужность, внушить чуть ли не каждому, что он уже контактер, что именно с ним ведется работа.
Как-то Игорь, совершенно нейтральный по отношению к любым феноменам человек, сходил с ней в горы. Потом Неля утверждала, что он видел всю феерию, о которой она нам «рассказала» (запись на диктофоне).
Буквально через день я его спросила, что он видел, и он честно признался, что ничего, однако не хотел ее расстраивать.
Кстати, позже Игорь действительно что-то «увидел», но вроде вместе с Субботиным.
Между прочим, первые слова Нели на диктофоне — это то, что я раньше рассказывала Володе про его контактера ВЦ (честно говоря, я никогда не предполагала, что у него может быть контактер, но оказалось именно так).
Видимо, он с Нелей поделился…
Во время прослушивания записи я постоянно спрашивала у СВОИХ, так ли это? Многое ОНИ подтвердили, хотя и не все. Однако воспротивились ее интерпретации событий на горе. Мне до сих пор неизвестно, кто, кроме Нели, и что видел на сопке Крутой…
Погода что-то начала портиться. Утро пасмурное, небо сплошь затянуто облаками, того и гляди сыпанет мелкий противный дождь.
Володя и Игорь спят — ночью фотографировали.
У костра Татьяна — готовит завтрак.
Наталья, Вия и Неля сидят в ожидании «клиентов». Пока в обработке один Виктор, невыспавшийся и хмурый.
Одновременно со мной к костру подходит Иван, настроение не ахти, под стать погоде. У других, чувствуется, тоже. Лишь Таня улыбается — она не подвержена унынию. Только позавидовать можно.
— Сегодня твоя очередь дежурить, — взглянув на меня, говорит Виктор. — И Вия давно не кормила нас «змеиным супчиком». Так что примете дежурство у Татьяны.
Настроение у меня сразу повышается. Только вчера намекнул Вие, что хорошо бы еще раз выйти на контакт с МОИМИ, а тут дежурство, целая ночь впереди.
Как и ожидалось, после вчерашнего контакта у Виктора в несколько раз выросло биополе.
Теперь это никого не удивляет — по-видимому, закономерность.
После завтрака взял бидоны и сходил к ручью за водой. Потом рубил дрова. В этот момент выглянуло солнце, стало веселее.
К обеду я сложил целую поленницу.
Вия устроилась рисовать, я подошел полюбопытствовать, что у нее получается.
Ее очередная картинка, хотя это был всего лишь набросок, меня чем-то удивила. По своему сюжету, если можно так говорить в отношении ее «космических» творений в соавторстве с контактером ВЦ, — она показалась мне не совсем обычной. Более приземленной, что ли.
На картине изображались вздымающиеся к небесам пенистыми гребнями волны, между которыми проходила узкая полоска суши, покрытая галькой и похожая на дорогу.
По ней шла девушка — в глубину нависших над нею и застывших в своем стремлении поглотить ее морских вод. А может, мне это только показалось, и волны наоборот расступались перед этой стройной и смелой девушкой.
— Это что-то новое, Вия, — удивленно проговорил я. — Творческое озарение нашло или как?
— Олистен, контактер Нели, попросил нарисовать для нее картинку, — не отрываясь от работы, пояснила она. — Вот мы и трудимся.
Это было интересно. Я снова взглянул на рисунок, где уже оживали в красках волны. Попытался угадать, какой смысл здесь заложен.
— А подпись будет?
— Наверное… Самой интересно, что получится.
— А Неля знает?
— Естественно. Я ей сразу сказала, как только информация от ее контактера пришла.
В лагере стояла тишина, у костра никого — такое дежурство мне нравилось. Можно спокойно продумать предстоящую беседу с представителями ВЦ из созвездия Лиры.
Теперь я к этому относился более спокойно, хотя ощущение необычного, нереального еще оставалось. И вряд ли я когда-нибудь от такого чувства освобожусь.
О разговоре с Вией я успел забыть, а вечером сама Неля напомнила о картине.
Незадолго до ужина она подошла к костру.
— Что-то я мерзну, — поежилась она, — и голова тяжелая…
Она налила себе чаю. Присела у огня — тогда я и спросил ее, видела ли она картину, которую нарисовала Вия. Неля кивнула, потом с сомнением проговорила:
— Странно как-то все получилось. Несколько дней назад мне ни с того, ни с сего вдруг захотелось зарисовать лица своих контактеров.
Села подальше от людских глаз, разложила фломастеры, но приступить так и не решилась. Никогда ведь не рисовала! А тут из палатки выходит Вия и прямо ко мне. Говорит, что, мол, твой контактер Олистен связался со мной и предложил нарисовать для тебя картинку. Я так удивилась.
— Почему?
— Не знаю, — помолчав добавила Неля. — Олистен мог ведь предупредить меня, объяснить… Хотя, конечно, ОН мог увидеть, что я села рисовать, и исполнил мое желание.
— Рисунок тебе понравился?
— Да… Только он показался мне незаконченным. Ты его видел? В самом верху картинки я обнаружила источник излучения энергии Олистена. В том месте должен был присутствовать золотистый цвет, а его нет. Может, Вия чего-то не поняла, но именно золотистого цвета, как мне кажется, не хватает для полноты.
Из дневника Натальи
Днем расположились с Вией у палатки прямо в спальниках. Она рисовала для Нели картинку, а я наконец-то занялась делом — стала обрабатывать данные исследований.
На шесть часов вечера было назначено обещанное Не-лей явление инопланетян над двумя снежниками, на склоне сопки, прямо напротив лагеря.
Игорь и Таня не пошли, а мы отправились и битый час пялились на пятна снега среди зелени.
Неля опять все видела, общалась, остальные фотографировали, и я тоже щелкнула несколько раз.
Вернулись в лагерь почему-то подавленные.
Перед ужином — обследование, а я сижу как на иголках — на полнеба такой закат разыгрался! Не выдержала, сказала, что пойду вулканы проверю — «не убрали ли»…
Вышла на пригорок, а там не знаешь куда смотреть.
Справа — закат красными сполохами по облакам, слева — на золотисто-медном фоне синие конусы, устремленные в небо. Внизу долина уже синью тронута. Ко всему прочему большой вулкан еще и покуривает. Рерих!
Вечером у костра опять сцепились. Меня добило, когда ребята стали показывать на Млечный Путь и говорить: «Смотрите, столбы светящиеся над лесом стоят!».
Два дня назад Неля с Виктором тоже показывали то ли на Юпитер, то ли на Марс и заявляли, что это «тарелка».
Картина довольно типичная. Ваня однажды заметил — городскому жителю в лесу каждая гнилушка кажется инопланетной.
А наш народ еще и постоянно ждет какого-то чуда. Тут, куда ни глянь, чудо. На каждом шагу, а они все в космос глядят.
Пришла Вия, и мы сцепились. Она стала обвинять меня в том, что я всех здесь чокнутыми считаю, и далее в том же духе…
А сами, между прочим, у костра уже начали поговаривать, что открыли М-скую зону на Камчатке, и надо обнародовать ее координаты.
Я сказала Вие, что если эту компанию под Москву закинуть, они и там обнаружат М-скую зону.
Вия замахала руками, закричала: «Они все для меня лишь объект изучения и наблюдения».
Было очень грустно.
А Ваня сказал: «Видишь, Наташа, никогда нельзя высказывать свое мнение до конца похода. Вот вернулись бы — и пожалуйста».
Ваня помалкивает, ходит повсюду, ночью фотографирует, а что он думает — никто не знает.
Народ у костра засиделся, разошлись после полуночи и то не все. Наталья осталась — сидела застывшая, словно загипнотизированная огнем. Сегодня ей досталось. Хотя больше всех меня поразила Вия. Чтобы вывести ее из равновесия — выдержанного, тихого человека, — нужен серьезный повод.
Как-то в разговоре Вия призналась, что они с Татьяной частенько ездят в Пермскую зону. Собирается группа близких друзей, и они целую неделю бродят по берегам Сылвы.
Когда я, по наивности своей, поинтересовался — что там, мол, контакт лучше идет, она засмеялась:
— Нет, контактировать можно где угодно. Но когда мы приезжаем туда, сразу оказываемся в кругу единомышленников, интересных людей. Конечно, и там всякие встречаются — это естественно. Не зря Татьяна любит повторять — подобное притягивается подобным. У тех свои компании, иногда довольно шумные, но места всем хватает.
Так вот в Пермской зоне для меня самое притягательное — это люди. Мы можем спорить на любые фантастические темы — услышала бы Наталья, точно бы сказала, «крыша поехала». Мы можем обсуждать проблемы Внеземных Цивилизаций, полеты в тонком теле на другие планеты, возможности человека, жизнь после смерти… У каждого своя точка зрения на все эти проблемы — в зависимости от того, какими знаниями он обладает и какую цель преследует. Люди в первую очередь стремятся познать себя, свою собственную природу. Если у человека такое стремление истинное, он никогда не сможет обидеть другого, себе подобного, сделать ему зло или принести вред. Им уже руководит сначала сердце, потом разум. Такие не навязывают своего мнения, просто делятся им, не опасаясь, что над ними будут смеяться, даже если они ошибаются.
Умный, серьезный человек всегда признает свои заблуждения, когда понимает, что ему доказывают обратное ради его же блага.
Споры-то у нас гипотетические, поэтому любые приводимые доказательства можно считать спорными. Любой это понимает, потому и не настаивает — получил информацию, так думай, делай выводы, на то голова и дана.
Главное — нельзя смеяться над незнанием… Кто-то, может, и приехал в зону, чтобы ума набраться, пообщаться с такими вот образованными — быт любого заедает, жизнь сумасшедшая, книгу раскрыть некогда. Это понятно. Таких уважать надо, а над ними лишь посмеиваются…
Лагерь наконец затих.
Вия была мрачной, неразговорчивой, часто бегала к своей палатке.
Потом вновь возвращалась к костру, садилась у огня, рассеянно поглядывала в темноту. Когда я подбросил сучьев в огонь, и тот полыхнул, она как бы очнулась.
— День сегодня какой-то нервный, — Вия зябко передернула плечиками. — Давай попьем чайку и выйдем с ТВОИМИ на связь.
Было около четырех часов утра, когда, придвинувшись поближе к костру, я развернул на коленях блокнот.
— Сейчас я узнаю, здесь ли ТВОИ?.. Все в порядке, ОНИ на месте.
— Меняют ли ОНИ свою форму, то есть, облик?
«Пребывая на разных планетах, мы принимаем образ, наиболее пригодный для этой планеты. Иногда в организме происходят изменения, приводящие тело в иное состояние. А условий существует два, в связи с чем необходимо изменение структуры тела: физические условия планеты, не позволяющие пребывать в своих телах, и временные изменения, связанные с мировосприятием разумных существ, если таковые имеются. Никогда нет полной уверенности в том, что наше пребывание на какой-то планете может остаться незамеченным, особенно на новых планетах, еще неизученных.
Есть и другие причины для изменения структуры тела. Они носят чисто технический характер — некоторые виды нашей деятельности возможны только в той или иной форме.
Кстати, некоторые люди обладают возможностью покидать свою материальную оболочку, то есть вылетать из нее в тонком теле. Только в таком состоянии они могут видеть нас и других, но в материальном виде далеко не все.
Для изменения некоторых видов мы проходим специальную обработку, для других изменений — временную обработку. Но это небезопасно для нашего здоровья».
— Имей в виду, — предупредила Вия, — сейчас тебе отвечает Каной.
— Спасибо. В прошлый раз ОН утверждал, что существует много таких планет, как Земля…
«В Солнечной системе таких планет, как Земля, нет. Но они имеются в любых других созвездиях. Жизнь есть и в системах двойных звезд, красных карликов, белых карликов и звезд иных классов, о которых вы еще не знаете. Когда мы говорим о планетах земного типа, то имеем в виду обитающие на них существа; но бывает там и иной состав воздуха, чем у вас, и непохожие на вас обитатели. Или под этим подразумеваем планеты с физическими условиями, подобными молодой Земле. Или таковые, на которых логически могут возникнуть подобные в будущем».
— Существует ли цивилизация на Сатурне?
«Цивилизация Сатурна только происхождением с этой планеты, сейчас там ее нет. Сатурн пыталась заселить горстка пришельцев со своими традициями и интересной техникой передвижения. Мы относимся к ним, как вы относитесь к малым народностям. Они сейчас обитают в другом месте галактики, но поскольку их групповое сознание и важные признаки цивилизации зародились там, они считают себя цивилизацией Сатурна. Однако после переселения с этой планеты никто там не живет, хотя на Сатурне существуют временные базы. Эта цивилизация тоже является членом Космического Содружества».
— Какие цивилизации могут стать членами Содружества?
«Чтобы стать членом Космического Содружества, цивилизация должна иметь ряд обязательных признаков: быть единомышленником в мировоззрении, иметь высокое духовное и техническое развитие».
— На каких аппаратах ВЫ летаете со станции на околосолнечной орбите к Земле?
«К Земле мы летаем на аппаратах типа „челноков“…»
— Дай-ка блокнот, — попросила Вия. — ОНИ показывают, что это за аппараты. Попробую нарисовать…
Она начала чертить замысловатые фигуры, наподобие лопастей, время от времени хваталась за рамку, чтобы перепроверить, правильно ли она «видит».
Затем торопливо вернула блокнот и продолжила.
«Аппарат имеет ртутный двигатель и способен принять пять небольших модулей для передвижения в земной атмосфере. Их используют для технических целей (переправка грузов), так как мы сами способны достигнуть станции самостоятельно».
— Каким цивилизациям оказывало помощь Космическое Содружество?
«Например, цивилизации с планеты Аралакс (находится между созвездиями Весы и Близнецы), которой цивилизация из созвездия Персей предоставила корабли для спасения жителей этой планеты. А снаряжало корабли Содружество…»
— ОНИ уточняют, — сказала Вия, — что эта история мне хорошо знакома, и ты можешь узнать у меня…
«Оказывает Содружество помощь и в освоении планет — предоставляет технические средства, если кто хочет продвинуться в своем развитии. Но мы не занимаемся торговлей, а только исследовательской работой, вопросами духовности, обеспечением природного равновесия в космосе.
Многие члены Содружества входят в Коалиционный отряд защиты Земли.
Мы занимаемся сбором информации по вопросам культуры, обеспечиваем защиту с активным вмешательством, (только не на Земле) в тех случаях, когда возникает угроза предстоящего уничтожения цивилизации, за которую крайне обидно.
Содружество печется о независимом развитии на планетах, где жизнь уже началась».
— На этом слове «началась» ОНИ настаивают, — прервавшись пояснила Вия.
«Но Содружество никогда не вмешивается ни в природные процессы, ни в естественный ход вещей без соответствующей согласованности. Мы стараемся создать условия, ситуацию, чтобы предотвратить кровопролитие на Земле, но вы никогда не используете подобные случаи, предоставляемые вам ситуацией. Многие считают вас кровожадными. Что касается искусственных мер для снижения уровня „эманации зла“…»
Вия с минуту молчала, потом заметила:
— Ну, здесь рассуждения о добре и зле… Дальше.
«Большинству обитателей космоса человеческие эмоции не свойственны. Это эволюционное приобретение. Многие из землян интуитивно догадываются об опасном воздействии отрицательных эмоций.
Мы предотвращаем глобальные катастрофы, поэтому многие ваши предсказания не сбываются — этот фактор просто не учитывается. Однако полностью предотвратить стихийное бедствие удается редко…»
— ОН спрашивает, — говорит Вия, — если у вас больше нет вопросов, то с вами хочет побеседовать его коллега Линея.
— Конечно, я буду рад. Пусть ОНА расскажет о себе, своей планете, как ОНИ там живут, чем увлекаются… Только подробней…
«Я — социолог, знакомлюсь на практике с развивающимися цивилизациями. Меня интересуют социальные связи и коммуникации между членами развивающегося сообщества. Я была на Марсе, изучала временное социальное сообщество разных представителей Космоса, хотя у них есть все признаки цивилизации. Некоторые живут там из поколения в поколение, многие через некоторое время уезжают, другие живут и на Марсе и у себя на планете. Но общие черты сообщества уже существуют.
Земля — вторая планета Солнечной системы, которую я посещаю.
Общение с землянами считается очень трудным делом, и я сомневалась, что мне это удастся. Ваша страна — сложный узел в социологическом плане. Но у нас социология — не только уровень культуры и духовности определенного слоя людей, их кругозор и связи друг с другом.
У нас есть музыка — примерно такая же как и у вас, но нет музыкальных инструментов. Мы используем природные образования и возможности организма. В живописи используются краски наряду со светом. Есть светомузыка, существуют также виды искусства, где используются цвет, звук, свет, ощущения, психологические воздействия определенного рода. Некоторые произведения позволяют соучастнику испытать целую гамму чувств и ощущений, которые нам могут представить наши органы.
Я думаю, что вы, имея ограниченные возможности, не смогли бы это воспринять. Но мне нравятся ваши музыка и живопись, однако у вас бедная палитра из-за ограниченности органов чувств.
Дома я увлекаюсь живыми организмами, собираю коллекцию, но в пределах своей планеты — из Космоса запрещено что-либо привозить. У нас нет такой страсти к коллекционированию или другим каким увлечениям — это только для души. Мне довелось наблюдать, как у вас коллекционеры приобретают вещи, соперничают друг с другом. У нас этого нет. После практики я не останусь на своей планете, хочу работать в Космосе, заниматься практической работой, а не исследовательской.
Что касается домов на нашей планете, то мой, например, напоминает соты и находится под землей, хотя есть дома и надземного типа, как ваши многоквартирные.
У меня есть приспособления для приема пищи и подпитки энергетикой — мы можем питаться двумя способами.
У нас в домах много приборов, поддерживающих уровень среды в оптимальном режиме. Он поддерживается автоматически. Это связано с нестабильностью планеты как на поверхности, так и в глубине ее.
В мебели мы не нуждаемся. У нас есть возможность переводить режим в состояние покоя, чтобы можно было отдыхать, оставаясь активным. И еще мы можем спать в материальном теле как бы в воздухе.
Есть у меня дома и рабочее место — кабинет, где я занимаюсь.
Лишь в нем стоит нечто, напоминающее ваши кресла и стол с разными приборными приспособлениями.
Книг нет. Любая информация содержится в кристаллах, с ними я и работаю, помещая их в приборы на „столе“ (типа дискет). Но в целом какую угодно информацию можно получить в банке данных.
Одежда наша традиционная. У взрослых на одежде есть особые опознавательные знаки, которые позволяют определить профессию и местожительство. Формой она напоминает тунику, и лишь покрой отличает мужскую одежду от женской. Многие украшают свою одежду различными деталями, позаимствованными у других цивилизаций. Это влияние тлетворно, оно разъедает цивилизацию изнутри. Свою индивидуальность можно подчеркнуть и более привычным образом.
На нашей планете нет резкой смены времен года, поэтому наряды собственно одни и те же, меняются только цвет и свет. Сейчас получила распространение мода, в которой с помощью цветовой гаммы подчеркивается эмоциональное состояние субъекта. Это очень удобно, так как позволяет легко ориентироваться в обществе. Хотя, конечно, для кое-кого это представляет особого рода проблему. Такая одежда в течение дня как бы испускает свет определенных оттенков.
Мужчины предпочитают более сдержанные тона, у них и световая гамма беднее. Хотя, к месту сказать, у нас нет ярко выраженных различий между мужчинами и женщинами. Существует и средний пол — это также отражается на манере одеваться. Головных уборов нет, но обувью мы пользуемся.
Обувь — это очень важный и сложный „прибор“, она несет много различных функций защитного и стимулирующего свойства.
В старости наши собратья носят одежду особого покроя. Ведь наши сущности от возраста не зависят, а документов у нас нет.
Старость определяется физиологией, так как биологическое время различно для каждого. Люди одного возраста могут отличаться, как ребенок и взрослый человек.
Живем мы, по вашим земным меркам, более ста лет. Ваш десятилетний ребенок примерно соответствует нашему годовалому.
Денег у нас тоже нет, хотя во Вселенной существуют планеты, где в этом качестве используют некий „натуральный эквивалент“. В основном, это ресурсы — мы считаем это вполне разумно.
Раньше у нас тоже существовала языковая система общения, теперь — телепатическая. Однако при записи информации на кристаллы мы используем язык. Его можно назвать понятийным, когда сразу передается не слово или фраза, а как бы пучок мыслей — целое понятие. Иногда, в том случае, если наступает перегрузка воспринимающих систем, мы пользуемся подобием языка, конечно, это далеко не то, что было раньше. Изъясняемся звуками, которые тоже складываются в понятия. Но в основном общаемся телепатически, хотя, случается, нуждаемся в звуках.
Вы плохо представляете себе, какое это мучение, когда способные говорить вдруг немеют…»
Вия замолчала. Оторвавшись от блокнота, я обнаружил, что костер на грани умирания — при его едва мерцающем свете невозможно было писать. Потом посмотрел на измученную Вию, вздохнул с сожалением.
— Какие еще есть вопросы? — устало спросила она.
Передай огромное спасибо Линее и Каною и попроси разрешения на будущий контакт.
Вия ответила сразу же.
— Линея говорит, что она бы могла еще о многом рассказать, например, о выходе в «тонком теле». Следующий контакт состоится уже на берегу океана. ОНИ знают об этом…