В царстве Кощея все было без изменений. Да и нас-то там не было всего несколько дней, но казалось, что прошла целая вечность, так я соскучилась.
Мы сидели на резной скамейке в саду, такой уютной, словно специально сделанной для сокровенных свиданий, и разговаривали.
— Почему так долго меня спасал? Я ждала, ждала…
— И дождалась. — Кощей сорвал веточку клевера, росшего под ногами, и, пересчитав листья, выкинул.
— Не дождалась. Пришлось самой все проблемы решать.
— И какие же проблемы у тебя были? — Очередной трилистник безжалостно откинут в сторону.
— Ты чего делаешь?
— Удачу ищу.
— Неужели своей не хватает? — усмехнулась я, наблюдая, как мужчина внимательно изучает листочки.
— С тобой никакой не хватит, — спокойно ответил он. — Так что за проблемы?
— Например, Горислав. Глубоко и трепетно влюбленный.
— Умалишенный глупец. Только не говори, что с ним было трудно управиться.
— Не трудно, но все-таки… Да прекрати ты клевер щипать!
— Тебе жалко, что ли? — удивленно приподнял брови Кощей.
— Я вообще-то с тобой разговариваю, — обиженно протянула я, хватая жениха за руки.
Мужчина застыл, осторожно выдохнул, и, отшвырнув травку, перехватил инициативу, крепко сжимая мои ладони.
— Знаешь, — глухо произнес он, — я даже рад, что Горислав пришелся тебе не по нраву.
— Неужели всерьез думал, что смогу променять тебя на него? — Я ласково провела пальцами по мужским запястьям.
Кощей нравился мне все больше и больше. Удивительно, но изменения, происходившие с ним, кардинально меняли образ злодея. Исчезла старческая худоба, распрямились плечи, руки налились силой, обвились венами, по которым теперь струилась горячая, жаркая кровь. Темные брови подчеркивали сапфировый цвет глаз, создавая великолепное, поистине королевское сочетание. Некогда лысая макушка прикрылась волосами, еще недлинными, не слишком густыми, но, уверена, это ненадолго.
Предвкушая, какие каштановые пряди скоро будут у жениха, я улыбнулась. Хорош Кощей, черт возьми, просто неприлично хорош! Конечно, не писаный красавец, как Финист, но удивительно яркий, сочный персонаж.
Если бы увидела его сейчас впервые, никогда бы не назвала стариком. Скорее интересным мужчиной средних лет. Нет, не молодым, даже не моложавым, а именно интересным. Когда вроде по возрасту все еще чуть старше отца, но в то же время дьявольски притягательный субъект.
— Верико?
И голос-то у него такой заманчиво обволакивающий…
— Верико?
— А? — очнулась я от созерцания новоиспеченного Кощея. — Что? Ты что-то сказал?
— Сказал, — рассмеялся он. — Марфа зовет чай пить. Пойдем?
— С пирогами?
— А как же!
Яга и Марфа сидели за большим столом и о чем-то секретничали. Увидев нас, многозначительно переглянулись и дружно обнажили зубы в улыбке. И как я раньше не заметила, что они сестры? Почти одно лицо, только Яга чуть постарше.
— Присаживайтесь, голубки. — Марфа кивнула на лавку.
Я ожидала, что Кощей ее одернет, опротестует такое обращение, но, к величайшему изумлению, мужчина лишь рассмеялся.
— Ну как тут без меня? Приходил кто или никому не нужен Темный царь?
— Почему не нужен? Нужен, еще как нужен, — засуетилась Марфа. — От водяного гонец был, приглашение в гости передавал. И от лешего послание прилетело. Говорит, что на окраине царства звери дикие оголодали, надо бы зайчатинки поболе развести. Ну да ерунда это, Яга одна тут совладать сможет. — Баба-яга при этих словах кивнула и пригубила чашку с душистым чаем. — А вот к водяному сам ступай, больно уж у него сыро, здоровье только портить. Ну, тебе-то все одно без разницы, помереть не помрешь, а простуду мы враз травками вылечим.
Марфа говорила и говорила, а я внимательно наблюдала за Кощеем.
Любит его народ, ценит.
Нет, не тот народ, на ком силу показывал да данью облагал, а здешний, веками под предводительством Бессмертного живущий. Видимо, и впрямь хороший царь, умелый. Мог ли такой беспричинно сгубить дочку Горислава? Мог. Не просто же так извергом кличут. Хотя я уже ни в чем не уверена, странно все устроено в этой сказке, злодеи вдруг хорошими становятся, а добряки могут и жизни лишить. Вот, например, тот же Еремей, царь Лукоморья. По его приказу золотая рыбка меня сюда приволокла, по его желанию вынуждена смерть Кощееву искать. Да только нужно ли это? Правильно ли?
— О чем задумалась? — вдруг спросил Бессмертный.
— О Чаяне, — солгала я. — Это же она тебя надоумила бросить глупости и скорее меня разыскивать?
— Она. Вольная такая стала, совсем бояться перестала. Едва появилась, с девчонкой малой в охапке, так давай кричать дурным голосом, что, мол, невестушка моя страдает, ждет не дождется, когда я покажусь, от загребущего Горислава насилу увертывается, честь свою девичью отстаивает. И все про коня какого-то повторяла. Белого. А зачем он нужен, так и не разобрался.
Я рассмеялась — таким удивленным выглядел Кощей. И правда, зачем главному гаду всех сказок белый конь? Ему черный нужен, и лучше бы дракон.
Чаепитие проходило чинно и благородно. Яга и Марфа обменивались новостями, иногда понижая голос, чтобы передать друг другу совсем уж скабрезные сплетни, не предназначенные для невинных незамужних ушек. Кощей все больше улыбался и явно чувствовал себя спокойно в нашем обществе. Я же просто отдыхала от приключений и перипетий судьбы. Единственное, что омрачало мое настроение, было обещание, данное Гориславу.
Постоянно вспоминались слова волшебной змейки, вновь и вновь слышался ее голос: «У Кощея царевна. Кольцо-то он тебе дал». И хотелось завести разговор, и страх такой охватывал, что язык прилипал к нёбу, не давая вымолвить ни слова. Здесь ли она? Жива ли? А вдруг нет, что тогда?
— Кощей, можно тебя спросить? — все-таки решилась я.
— В чем дело? — излюбленным жестом приподнял брови он. — А… та важная беседа, о которой ты упоминала. Ну что ж, спрашивай.
Марфа с Ягой не сговариваясь поднялись и, оправдавшись срочными делами, оставили нас наедине.
— Ну что там у тебя? — Кощей благодушно улыбнулся.
Я вздохнула. Лишь бы вновь не поругались.
— Помнишь колечко, что ты мне подарил? Серебряное, со змейкой?
— Помню. Потеряла? Не беда, завтра пойдем в сокровищницу, новое выберешь.
— Нет, дело в другом, хотя за подарки, конечно, спасибо. Просто тут… — Я замялась.
— Ну?
— Тебе известно, чьим оно было раньше?
Бессмертный задумался.
— Не припомню. Да что с тобой? Мрачнеешь, будто весть дурную сообщить хочешь. Договаривай, раз начала.
— Это кольцо принадлежало дочери Горислава.
— И что?
Я взглянула в озадаченное лицо мужчины. И вправду не понимает, спокоен, безмятежен. Обманула, значит, змейка.
— А где сейчас пропавшая царевна, знаешь? — почти успокоившись, спросила я.
— Да чего знать-то? Вон в подвале сидит, уж лет десять как.
Дыхание перехватило, словно кто-то чужой стальной рукой перекрыл кислород.
— Что? — Мне не хотелось верить собственным ушам.
— В подвале сидит. Да что не так-то? — искренне недоумевал Кощей.
— Ну ты совсем… Гад!
— Да подожди ты. При чем девка-то?
— Какого рожна она тебе сдалась? В пленницу поиграть захотел? Или у вас с Гориславом старческий маразм один на двоих? Он твоих невест ворует, а ты с его дочерью забавляешься?
— Верико…
— Кобель!
— Верико!
— Ну давай, раскрывай свою личную жизнь! Невест, значит, он домой отправляет, влюбляться боится, а в подвале красотку держит, так сказать, на постоянной основе. Что смотришь? Скажешь, не права?
— Дура ты.
— Ах, это я дура? А ты… ты…
— Ну и кто я? — Кощей усмехнулся.
— Жених мой, вот кто! И никаких девок в твоем подвале я не потерплю! Откуда она вообще взялась?
— Горислав отдал. В уплату долга.
— Собственную дочь?
— Представь себе, именно дочь. — Бессмертный сложил руки на груди. — Моим словам поверишь или у нее самой спросим?
От его хладнокровного голоса я немного успокоилась.
— Рассказывай. А потом и к ней наведаемся.
— Дела эти не тайные, скрывать нечего. Десять лет назад решил Горислав, что пора прекратить мне дань выплачивать. Слишком много невест, мол, как бы не зажрался. Ну и пропустил одно лето, — чуть прищурился Кощей, вспоминая давние события. — Я, конечно, осерчал немного.
— Немного?
— Совсем чуть-чуть. Полцарства сжег, поля вытоптал, реки высушил.
— Всего-то.
— Я и говорю: чуть-чуть. Ну, Горислав, конечно, слезно умолял простить. Мол, вину признаю, больше так делать не буду.
— А ты?
— А что я? Я злодей, именем которого детей пугают, надо же оправдывать людскую молву. Вот и приказал привезти мне девку в плен, да такую, чтоб могла искупить царскую вину. Кто ж знал, что этот дурак дочку собственную пришлет? Ну не отсылать же обратно. Не по чину мне от подарка отказываться.
— Оставил, значит?
— Оставил. В подвале хоромы построил, чтоб не нуждалась, мужа ей сыскал из местных. Так и живут, вроде не жалуются.
— Ну Кощей…
— Да что опять не так?
— Ты уж определись: либо беспросветным злом будь, либо белым и пушистым принцем, а то я так с ума сойду!
— Не понял…
— Вот и я не понимаю, Кощеюшка, — вздохнула я. — Совершенно не понимаю, что теперь делать.
— Н-да… — Кощей выслушал мой рассказ о договоре с Гориславом. — Ну, раз обещала, слово держать нужно. Да и обманывать блаженного все равно что ребенку солгать, совесть потом замучает.
— Тогда пошли к царевне! Покажешь мне хоть ее.
— Любопытно?
— Очень, — не стала отпираться я. — Десять лет у тебя прожить — недюжинную смелость надо иметь.
— Почему? — удивился мужчина.
— А вдруг тебе под горячую руку попадешься? Или ревнивые невесты ополчатся, что тогда?
Кощей как-то странно покосился на меня и пожал плечами.
— Так до тебя ревнивых невест отродясь не было.
Я довольно улыбнулась. Приятно во всем быть первой, пусть даже в такой мелочи.
— Так что делать будем? Прям сейчас к царевне?
— Погоди немного. — Он поймал меня за руку. — Давай позже. А сейчас в другое место прогуляемся.
— Это в какое же? Сюрприз для меня, да? Люблю сюрпризы.
— Да не перебивай ты, болтушка, — засмеялся Кощей. — В сокровищницу сходим, покажу тебе, где еще не была. Подарок новый выберешь. Хочешь?
— Хочу! Конечно, хочу!
Очень заинтересовала фраза «покажу, где еще не была», я даже задумалась. А вдруг именно там яйцо? Вроде и искать-то его уже не тороплюсь, но что ни говори, а увидеть величайшую драгоценность было бы очень неплохо, тем более, кто знает, как жизнь повернется, вдруг и пригодится когда.
Кощей протянул руку.
— Идем?
— Непременно, — кивнула я.
Мысли сумбурным потоком проносились в голове, не желая хоть на мгновение задержаться на одном месте. Виски начали побаливать, сказывалось внутреннее напряжение. В памяти вновь возник извечный вопрос: стоит красть яйцо или нет? Может, достаточно просто знать, где оно лежит? Но тогда как я попаду домой… А нужно ли вообще возвращаться в родной мир? Не лучше ли остаться тут, в сказке, и жить в местных реалиях? Когда еще выпадет шанс прикоснуться к персонажам, которых знает каждый ребенок с детства? Пообщаться с героями, подстроить их под себя?
— О чем задумалась? — Кощей вел меня длинными коридорами. — Ты в последнее время часто витаешь в облаках.
— О доме.
— Скучаешь?
— Есть немного.
— Небось родителей вспоминаешь? Остался кто в Московии-то? Отец, матушка? Кто власть в руках держит?
— Дядя, — улыбнулась я. — Он меня воспитывал. А отец с матерью давно погибли. Автокатастрофа, будь она неладна.
— Как сказала?
— Автокатастрофа. Повозка перевернулась, загорелась. Не спасли.
— Надо же. А дядя что? — Кощей внимательно смотрел на меня, явно проявляя интерес к рассказу.
— А дядя давно меня в свободное плавание пустил, так что ждать-то, выходит, и некому.
— Московская царевна, — хмыкнул мужчина. — Не думал, что когда-либо невеста из такой неслыханной дали окажется.
— Судьба бывает непредсказуемой.
— Еще как.
Мы спустились в подземелье. От стен тут же повеяло холодом.
— Дочка Горислава вон в той стороне живет, а мы с тобой сюда повернем.
— Ты сокровищницу держишь недалеко от нее? Неужто так доверяешь?
— Не в доверии дело. Она почти не выходит из своих покоев, привыкла же в Подземном царстве без солнечного света обходиться, так и здесь. Сказала, что традиции чтит.
— У каждого свои тараканы в голове. Показывай, где залежи злата и серебра!
— Алчность гложет?
— Меня? Пф! Обычное женское любопытство.
— Так и думал. — Кощей вдруг улыбнулся. Чисто, открыто.
Я окинула его подозрительным взглядом.
— Что опять не так? — спросил он.
— Ну не знаю, — задумчиво протянула я. — Ты сегодня какой-то… адекватный.
— Как это?
— Ну, не злишься, меня не избегаешь.
— А это плохо?
— Очень хорошо, просто странно.
Кощей замолчал, будто не желая называть правдивую причину, но потом все же решился:
— Яга настояла. Говорит, что веду себя с тобой неверно.
— О, какая мудрая женщина!
— Ты же сама советовала к ней обратиться. Мол, растолкует то, чего сам не понял. Вот я и спросил.
— И как?
— И буду теперь очень вежлив, — поморщился он. — Довольна?
— Вполне. Напомни, я потом Яге спасибо скажу. Заслужила.
— Напомню. Стой, пришли уже.
— Где? Ой… Вот эта невзрачная дверка?
— За этой невзрачной дверкой скрываются самые великие ценности мира.
Я вся подобралась: не на яйцо ли намекает?
— Чего тогда медлишь? Показывай!
Кощей распахнул дверь.
— Тут хранятся не только россыпи золотых монет и серебряное оружие, отдельное место выделено для сокровищ мудрости поколений. — Он любовно оглядел многочисленные рукописи, лежащие на полках. — Люди верят, что любой, кто прочтет их, обретет несказанную власть. Но на самом деле все это просто летописи прошлых лет, не имеющие никакой волшебной силы, кроме знаний.
Спрятанная от чужих глаз сокровищница оказалась неимоверно велика. За маленькой неприметной дверцей и впрямь хранилось сказочное богатство.
Несколько комнат, заставленных тяжелыми сундуками и шкатулками с драгоценными камнями в изящных оправах, заморские ковры и ткани, а еще книги, книги, книги…
— Люблю умных людей, — пробормотала я, стараясь сосчитать, сколько томов находится в столь необычной библиотеке.
— Я тоже, — усмехнулся Кощей, наслаждаясь произведенным впечатлением. — Ну что? Выберешь подарок?
— Естественно!
Я прошла вглубь сокровищницы; глаза разбегались. Хотелось всего и побольше. Нет, конечно, монеты мне ни к чему, но пару золотых сережек взяла бы с удовольствием. И старинные фолианты. О да, история сказочного мира! Уверена, меня ждет увлекательное чтение.
Но тут я замерла…
В одной из комнат на высокой подставке стояло оно.
— Это что, яйцо? — шепотом спросила я.
— Да. — Кощей тут же оказался рядом. — Нравится?
— Очень.
Яйцо и правда производило впечатление. Большое, лилово-голубое, с тонкой, почти прозрачной скорлупой, внутри которой что-то пульсировало. Наверное, именно так бьется сердце. Тук. Тук-тук. Тук.
Шелковая подушечка, на которой лежало данное чудо, была вышита затейливым узором, миниатюрные алмазы украшали сие творение, отражая мерцающий свет, льющийся от яйца, прямо на стены.
— Красота! — ахнула я.
— Знаешь, что это? — спросил Кощей.
— Нет, откуда? — Мне не составило труда скрыть правду. — Никогда не встречала.
— И не встретишь.
Мужчина осторожно взял яйцо в руки и бережно передал мне.
— Держи.
— Ты отдаешь его мне? Просто так?
— Хочешь, забирай, у меня еще есть.
Я застыла с открытым ртом. Это же сколько у него таких жизненных «якорей»? Поэтому и бессмертный! Даже если одно разобьют, иглу сломают, — не беда, еще есть.
— Верико, ты опять задумалась и меня не слышишь.
— Прости… Что ты сказал?
— Я говорю, можешь себе взять. Только держать его надо в прохладе, чтоб не сгорело. А то внутри и так температура немыслимая, если еще и воздух жаркий будет, беды не оберешься.
— Ну да, сердце, оно такое… всегда горячее, — пробормотала я, не понимая, что делать с таким подарком. Отнести Еремею?
— Какое сердце? Я про яйцо говорю.
— И я о нем.
— Верико, ты опять прослушала? — Кощей одним пальцем погладил расписную подушечку. — Это яйцо жар-птицы, через полгода вылупится птенец. Коли захочешь, твоим будет.
Я перевела взгляд на мужчину.
— Яйцо снесла жар-птица?
— Ну да. Чему удивляешься? В дальней комнате еще штук пять таких лежат.
Мне вдруг стало очень хорошо. Так хорошо, словно тяжкий груз с плеч свалился.
— А я думала…
— Что? Что ты думала?
— Нет, ничего. — Я облегченно улыбнулась. — Знаешь, я вдруг поняла, что по Москве совсем не скучаю.
— При чем тут Москва, если мы о яйце речь ведем?
— Ну как же? Москва и яйцо почти синонимы.
Кощей что-то пробормотал про загадочную женскую логику, но возражать не стал.
Выбрав понравившиеся серьги и рукописную книгу, я с чувством полнейшего удовлетворения вышла из сокровищницы.
— Что же яйцо не взяла? — поинтересовался Бессмертный.
— Сам сказал — прохлада нужна. Вот пусть тут и стоит, вылупляется. А как время придет, заберу.
— Ну, как хочешь. Что теперь? К царевне?
— К ней, родимой, — вздохнула я. — Нужно же про отца рассказать, может, вернется?
— Все может быть. Она уже давно не пленница, что бы ты ни думала.
— Я вообще ни о чем не думаю.
— А вот это иногда заметно, — ехидно бросил Кощей. — Тут нам налево… Молодость, наверное, все мысли из головы выветривает?
— Отнюдь, — парировала я, следуя за женихом. — Моей молодости присущи разум и душевность, просто жизнь такая, что иногда лучше не задумываться, а просто плыть по течению.
— Доброта и ум — свойства зрелости. В двадцать же лет девице куда интересней быть беззаботной и бесчувственной.
— Не согласна.
Мужчина остановился на очередном повороте и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Я очень надеюсь, что твоему сердцу чужда жестокость.
— И это говоришь мне ты — Темный царь, имени которого боятся во всех царствах?
— Об этом просит тебя человек. — Кощей наклонился ближе, опаляя дыханием кожу. — Человек, который уже ошибался и не готов обманываться вновь.
Я успокаивающе дотронулась до его щеки.
— Просто поверь мне.
— В этом-то все и дело. Уже верю.
— И я тебе верю…
Кажется, Кощей хотел сказать что-то еще, о чем-то спросить, но тут в конце коридора послышались шаги. Мужчина резко отпрянул, будто и не было никакого разговора секунду назад.
— Это она. Наверное, голоса услышала. Пойдем! — Он схватил меня чуть повыше локтя и подтолкнул вперед. — Только не удивляйся, когда увидишь. Гориславская дочка не каждому по нраву придется.
— А что с ней не так?
Но ответить Бессмертный не успел, в этот момент из-за поворота вышла молодая женщина и, оставаясь в тени, удивленно охнула и склонилась в поклоне.
— Кощей! Не ожидала увидеть, думала, опять чернавки забежали.
— Здравствуй, Либуша. — Кощей с уважением ответил на поклон. — Вот, поговорить к тебе спустились. Примешь?
— Приму, как не принять. А это кто с тобой?
— Верико. Невеста моя.
Либуша изумленно покачала головой.
— Не приводил ты ко мне никого долгие годы, что же сейчас случилось?
— Весточка у нее есть. От отца твоего.
Женщина вздрогнула.
— А есть ли мне надобность слушать?
— Выслушай, — велел Кощей. — Не разговор тут будет, а просьба.
— Вот как? — Либуша вышла из тени. — Тогда мой дом открыт для вас.
Во внешности Подземной царевны не было ничего необычного, так почему же Бессмертный и она сама смотрят на меня с напряжением, будто ждут, что отшатнусь, убегу с криками?
Я улыбнулась.
— Рада познакомиться.
Кощей облегченно выдохнул и тоже расщедрился на улыбку.
— Пойдем? — Он подал мне руку и развернулся к царевне. — Либуша, разговор недолгий, но от чая не откажемся. — И, наклонившись, шепнул мне: — У нее удивительно вкусный чай получается.
Женщина довольно усмехнулась.
— Скажешь тоже… Совершенно обыкновенный.
Либушины покои мало чем отличались от моих. Все та же роскошь, богатство и подлинно русский стиль. Даже узоры на потолке те же, что и в верхних комнатах, с первого взгляда и не подумаешь, что царевна живет в подвале.
— Уютненько тут, — сделала комплимент я, оглядываясь.
— Благодарю, — благосклонно кивнула Либуша и принялась собирать на стол. — С чем чай будете? Варенье вот есть клубничное, по собственному рецепту приготовленное.
Кощей пожал плечами.
— Мы не привередничать пришли, что дашь, за то и спасибо скажем.
Если честно, мне чаю вовсе не хотелось. Недавно только пили, а я все-таки не верблюд. Поэтому, пока царевна и Бессмертный беседовали о пустяках, выжидая время для более серьезного разговора, я украдкой поглядывала на Либушу.
И что в ней особенного? Царевна как царевна. Я, конечно, немного царевен на своем веку перевидала, но уверена: Либуша не очень отличается от остальных.
Красивая женщина с темно-рыжей, почти красной косой. Вкупе с белоснежной кожей, характерной для всех представительниц Подземного царства, выглядела просто изумительно. Прекрасно очерченные брови, косо взлетающие вверх, к вискам, длиннющие ресницы, бросающие тень на глаза. Узнать бы их цвет! Если зеленые, то настоящая леди-вамп получается. Хотя и голубые будут неплохо смотреться.
— Верико, а ты почему чай не пьешь? — спросила она, прищурившись.
— Горячий, подожду, пока остынет.
— Ну как хочешь. — Царевна поставила чашку на стол и выжидательно сложила руки. — Так что поведать мне хотели, гости дорогие?
— Да вот, — Кощей тоже отодвинул варенье, — невесте моей выдалось побывать у твоего батюшки в гостях.
— Вот как? И что там в Подземном царстве? Процветает ли государство?
Я хмыкнула:
— Даже из окна его не видела.
— Почему? Неужели желания не было глянуть?
— Желание-то было, возможности не было.
Либуша перекинула за спину тяжелую косу и, отсев так, чтобы на лицо падала тень, чуть ли не впервые взглянула прямо в глаза.
— Рассказывай, — приказала она.
Я и рассказала. И про то, как украли, как замуж принуждали выйти, как отказывалась. Как Голубу в плену встретила и узнала, что не одна я «жена» у Горислава. Поведала, как выменяла свободу подруг на колечко змеиное, как обещание дала вернуть дочь под родительский кров.
Да только чем больше я говорила, тем мрачнее становилась Либуша.
— Прямо так и сказал? Чтоб возвращалась?
— Тоскует он, — кивнула я. — Да и разум у батюшки твоего со временем совсем помутился.
— Разум у него такой всегда был, — отрезала царевна и откинулась на спинку кресла. — Тоскует, значит. Тоскует он…
Белоснежная ручка Либуши задумчиво пробежалась по резным подлокотникам, длинные пальцы простукали какую-то мелодию и замерли.
— Нет, что хочешь делай, но обратно не вернусь!
Я опешила.
— Как так? К отцу же, не к чужим людям. В родное царство!
— Не вернусь.
— Он же сейчас как ребенок, ему помощь нужна.
— Нет, не уговаривай.
— Но почему? — Моему удивлению не было предела. — Вместе с мужем займете трон, а папочку на пенсию, пусть отдыхает.
Либуша вздохнула.
— Ты не понимаешь.
— Так объясни! Я же слово дала, он ждет.
— Ждет, говоришь… — Царевна чуть качнулась, тень на ее лице скользнула еще ниже. — А ты думаешь, по своей воле я семью покинула да в царство Кощея попала? Думаешь, об этом мечтала, сидя в девичьей светелке? Нет, Верико, нет.
— Тогда как…
— А Кощей рассказал, почему я здесь?
— Вымаливать прощение за ошибки отца.
— Не за ошибки. За глупости. За безумства. За сумасбродные действия. Тягаться с Бессмертным вздумал, умник! — Либуша захохотала. — А когда понял, что зря все это, знаешь, кого он обвинил?
— Кого? — спросила я, догадываясь об ответе.
— Меня.
Сидящий рядом Кощей поморщился, словно слышать это было неприятно.
— И в чем твоя вина?
— Неужели ты до сих пор не заметила? Глянь получше, Верико. Я дурным глазом отмечена. На несчастье всех обрекаю.
— Не заметила.
Я и правда ничего не заметила. Красивая женщина, без шрамов, без родимых пятен, с чистым лицом. Что не так-то?
Тут Либуша повернулась к свету и, глубоко вздохнув, с вызовом глянула прямо на меня.
Господи, и это все? Захотелось рассмеяться.
— И это все? — спросила я, поражаясь человеческой глупости. — Это и есть вселенский ужас?
— Тебя разве не пугает? — Царевна удивленно округлила глаза — один голубой, другой карий.
— Это обычная гетерохромия. У моей мамы то же самое было.
— Но люди…
— Люди глупы и невежественны. Разноцветие не имеет никакого отношения к неудачам, уж поверь мне. Заурядный избыток или недостаток меланина в радужке. — Я улыбнулась. — А с твоими волосами вообще шикарно смотрится. Так что долой предрассудки!
Кощей, относительно спокойно сидевший до этого, вдруг одобрительно сжал мою руку.
— И я об этом твержу! В книгах часто описывают такие случаи, зря народ Либушу к ведьмам причисляет. Ей до Яги и Марфы далеко.
— Вот-вот! Так неужели из-за этого тебя в плен отправили?
Царевна кивнула.
— Отец верил во все, как ты говоришь, предрассудки. Любое несчастье в семье — сразу камень в мою сторону. А уж после того как Кощей царство пожег, кому же еще ехать, чтобы вину искупить? А тут меня никто не трогает. Живу тихо, мирно, для народа недоступна. Мужем вон обзавелась. Говорит, что любит. Так зачем я покой на прежние распри менять буду? Нет уж, не обессудь, Верико, но не вернусь к отцу.
Я задумалась. Вроде и права Либуша, от такого отношения бежать хочется, да только пропадет ведь царство Подземное.
— Может, передумаешь?
— Нет, даже не проси.
— Либуша, погоди ответ давать, — взял слово Кощей. — Невестушка, позволишь нам наедине побеседовать?
Он многозначительно посмотрел на дверь. Иди, мол, не мешай пока.
Пожав плечами, я направилась наверх, в свои покои. Кто знает, вдруг и правда до чего дельного договорятся?
Договорились.
Честно, договорились!
Либо Кощей умеет убеждать, либо Либуша все-таки скучает по дому. Как бы то ни было, но на завтра у нас назначено возвращение в Подземное царство.
Либуша с мужем и я с Кощеем. Надо же лично передать царевну с рук на руки, а Бессмертный пусть в качестве моральной поддержки едет, а то вдруг меня вновь замуж насильно выдадут.
— Как ты ее уговорил?
— Тебе знать необязательно.
— Это что-то запретное? Та-ак, Кощей, почему она тебя послушалась? — уперев руки в бока, выспрашивала я.
— Ничего серьезного, это наши личные дела.
— Вот как раз личное меня и волнует.
— Ревнуешь? — Мужчина выглядел глубоко удивленным. — К Либуше?
— Нет, к Яге, блин! Конечно, к Либуше.
— Зачем?
Я задумалась. И правда, зачем? Кощей не красавец, чтобы разбивать все женские сердца подряд, так откуда глупая ревность?
— Выходит, незачем. Просто ревную.
— А знаешь, о чем это говорит? — едва заметно улыбнулся он.
— О чем же?
— Сама подумай.
Да что тут думать. Я фыркнула. Ревнуют, когда… не хочется говорить про любовь, но определенные чувства все же должны быть. Да, Кощей мне нравится! И что? Он уже давно не отвратный старик с акульими зубами. Так что почему бы и нет?
— Что надумала?
— Ревную, потому что ты обещал жениться и мне не хочется терять такого ценного жениха, а вовсе не потому, что ты там себе напридумывал.
— Разве обещал?
— Да.
— Когда? Не припомню.
— Кощей, не начинай! — видя, как он улыбается, чувствовала, как у самой растягиваются губы в ответной улыбке.
— Так ведь официального обещания не было.
— Я тебя сейчас убью.
— Не выйдет, я бессмертный.
— Значит, вечно хромать будешь! — Я замолотила кулачками по мужской груди.
— Ревнуешь, — прошептал он, перехватывая руки.
— А ты разве нет?
— А должен?
— Нет, не к кому.
— Вот видишь.
Кощей внезапно наклонился ко мне и, мимолетно проведя губами по виску, резко отпрянул.
— Прости, я не хотел. Так вышло. Извини…
— Все в порядке.
— Это не повторится.
— Все в порядке, — повторила я, вспоминая историю с Зоряной. После такой ласки девка бросилась с башни. Но ведь тогда и Кощей был намного страшнее. — Все хорошо. Правда, мне даже приятно было.
— Не омерзительно? — пряча недоверчивость за смешком, пробормотал он.
— Ну что ты!
Недолго раздумывая, я коснулась его щеки в легком поцелуе.
— Верико…
— Да?
— Клятвенно обещаю, что женюсь на тебе, слышишь? Ты отныне настоящая невеста.
— Официальная?
— Да. Только…
— Не продолжай, поняла. Со свадьбой торопиться не будем.
— Не будем.
И вот наконец пришло время возвращаться в Подземное царство.
Я, конечно, пробовала заикнуться, что быстрый способ перемещения с помощью Яги мне понравился больше, но Кощей сказал, что не стоит напрягать старушку по мелочам. Какие же это мелочи — почти трое суток в повозке трястись!
К концу путешествия пятая точка болела от долгого сидения-лежания в колеснице. Надо бы им идею комфортабельной кареты подкинуть, а то все телеги да телеги. Надоело!
— Ты чего грустишь? — спросила Либуша, сооружая из соломы удобное седалище. — А я вот решила с тобой проехаться. Мужчины пусть вперед скачут, а мы тут, потихоньку.
Я благодарно улыбнулась. Кощей и царевнин муж и впрямь умчались вперед, и я уже начала опасаться скуки, нос приятным собеседником время пролетит незаметно.
— Долго нам еще?
— К вечеру будем. Устала?
— Есть немного.
— Что же ты на лошадях-то ездить не умеешь?
— Там, откуда я родом, коней редко держат.
— Вот как? Чудно. Откуда же ты, Верико?
В очередной раз пришлось поведать сказку о далекой стране Московии, наследной принцессой коей я являюсь. Поверила.
— А я и смотрю, ты другая, на наших не похожа. Меня не сторонишься, Кощея не чураешься.
— Да что его боятся? Человек, он и в бессмертии человек.
— Только не все это понимают, — хмыкнула Либуша.
— Предрассудки.
— Они самые. А знаешь, ты и вправду его за живое задела. Вижу, как он изменился, похорошел.
Я покосилась на царевну. Она, конечно, уже замужем, но мало ли.
— Да, симпатичный дядечка.
— Ты не верь чужой молве, Верико, — вдруг сказала Либуша. — Люди разное говорят, всякие ужасы Кощею приписывают, только враки все это. Не такой он, уж я-то знаю. За десять лет слова худого от него не слыхивала. Да и знает он, как к израненной душе приступиться, как помочь. Сам ведь такой, людьми охаянный.
— Значит, напрасно его злодеем считают?
— Нет, почему же, злодей из него хороший выходит, настоящий. Да только ведь и злодеем можно быть разным. Кто-то, прикрываясь добрыми делами, зло творит, а кто-то просто царство свое от забот ограждает, да с такими, как я, общаться не брезгует. А за такое люди не только злодеем обзовут, но и проклянут до седьмого колена.
— Я верю только собственным суждениям.
— Это правильно, это верно, — спокойно улыбнулась Либуша. — Не верь другим, только себе. Вот женится на тебе Кощей — знаю, что женится, — а злые люди придут и обманом попытаются тебя к себе расположить, словами лестными задобрить. Вот тогда особенно им не верь. Пустые это речи, неправильные.
— Зачем же людям так делать?
— Им всем одно нужно узнать — где смерть Кощеева спрятана. Будут выпытывать, выспрашивать, а ты ври, смело ври, нахально, чтоб им в следующий раз уже и приходить-то не захотелось.
— Да что врать-то? Я ведь не знаю, где смерть.
— А этого никто не знает, — сказала Либуша. — Да только людям все равно, коли жена есть, значит, обязана знать. А слухов-то много ходит.
— Каких слухов?
— Кто говорит, что яйцо у него в сокровищнице спрятано, кто верит, что под подушкой его Кощей хранит. А я думаю, что далеко оно, не во дворце, не таков Кощей, чтобы жизнь свою в доступном месте держать.
— Да? И где же оно может быть, как думаешь? Мне просто любопытно. Чисто теоретически, где яйцо находится?
— В детстве еще от няньки своей слыхала, что будто бы посреди синего моря есть остров, а на острове том дуб растет. На дубу, говорят, сундук весит, цепями золотыми опутанный. А в том сундуке…
— Заяц, — выдохнула я, поражаясь тому, как все оказалось просто. — В зайце утка, в утке яйцо, а в самом яйце игла спрятана, на кончике которой таится смерть Кощея.
— Тоже слышала? Да только это лишь легенда. Никому доподлинно не известно, как все на самом деле обстоит, а легенды… В них верить — только самой обманываться.
Я задумчиво кивнула. Легенды, конечно, очень похожи на сказку, но ведь в каждой сказке есть доля правды. И иногда эта доля ох как велика.
Мне ли не знать.