Пожелать легко, исполнить — не слишком.
Уснуть Вере никак не удавалось. Усталость сказывалась, в голове немного шумело от выпитого (хотя могучему организму Соль Вэры такое было нипочем), но сон не шел. Она вяло поплескалась в ванне — зачем волшебнице водопровод, если можно набрать воды мановением руки? — немного расслабилась, но и это не помогло. Можно было снять легкое опьянение, принять снотворное зелье и забыться сном без сновидений, но Вера медлила: слишком много мыслей роилось в голове. Именно в таком состоянии на грани сна и яви, бывает, к человеку и приходит ответ, которого он не мог доискаться наяву…
Время, однако, шло, но мысли так и бродили по кругу. Не за что было зацепиться. Все, что удалось узнать за этот бесконечно долгий день, словно плавало в пустоте. Словно… словно клецки в бульоне. Каждый факт по отдельности!
Снотворное Вера не любила. Соль Вэра тоже не жаловала подобные зелья, а для того, чтобы расслабиться, использовала другие способы.
«Но я-то не могу так! — подумала она, когда эта идея пришла ей в голову. И тут же сказала себе: — Но почему нет? Конечно, я — Вера — так не поступала. У меня и возможности не было! А если бы была, неужто удержалась бы и даже не попробовала? И вообще, это тело Соль Вэры виновато — молодое и горячее. И ничего странного в этом нет, а ты свои старушечьи мысли держи при себе… Если ты вдруг объявишь целибат, тебя попросту не поймут!»
Нет, это было интересно, только…
«И хочется, и колется, и мамка не велит! — обозлилась на себя Вера. — Тебе лет-то сколько? Настоящих, твоих? Ну и вот… Чего бояться-то, если они все равно поутру ничего не вспомнят? И вообще, что естественно, да вдобавок совершенно безопасно… надо попробовать! Не понравится — бросишь».
Того, кто дежурит сегодня ночью у ее дверей, лучше застать сонным. Гайя спят очень чутко, но магия-то на что? Не проснется верный страж. Вернее, проснется ровно настолько, насколько позволит госпожа. Правда, Вера не знала, кого именно увидит. Что ж, элемент неожиданности — это тоже неплохо.
Оказалось, это Ран, самый немногословный из Гайя. Соль Вэра не отличала ни одного из троих как-то особенно, поэтому сложно было представить, что выйдет.
Раздевать госпожу он начал еще на пороге спальни. Впрочем, той одежды было — один прозрачный пеньюар, улетевший куда-то в темноту!
С самого Рана снять нужно побольше… или вовсе не снимать, решила Вера, потому что в этом есть нечто возбуждающее до крайности — когда твоего обнаженного тела касаются и ткань, и дубленая кожа, и металл. И руки Рана — жесткие, но не грубые, привычные. Не первый раз он обнимает госпожу. Во сне или нет, какая разница? И это не сон, если уж на то пошло: он думает, будто ему все снится, но на самом деле бодрствует… да еще как!
А еще волшебникам — не всем, только достаточно сильным, — доступно редкостное извращение: линии силы можно соединить. И тогда слияние тел превратится в нечто гораздо, гораздо большее: когда магия начинает звучать в унисон, а сила свободно перетекает от одного к другому, удовольствие плоти меркнет перед этим наслаждением…
«Дура ты, Соль Вэра, — грустно подумала Вера, отдышавшись и избавившись от цветных кругов перед глазами. — Все у тебя было, а то, чего не было, ты могла получить, если б захотела. Но нет, сбежать куда проще, пусть другие расхлебывают! Хотя я не возражаю».
Она убрала с лица встрепанные волосы и вгляделась в лицо Рана. Он тоже, кажется, не до конца пришел в себя — дыхание не выровнялось, в глазах еще мерцало что-то потустороннее. Однако заездить такого жеребца — постараться надо! Соль Вэра, конечно, справлялась с троими, не считая приблудных, но Вера на такие высоты пока не замахивалась. И тем не менее…
«Начать никогда не поздно, — подумала она. — И, главное, заклятие не забыть. Тебе, Ран, сегодня будут сниться очень занятные сны! До самого утра!»
Утро началось со стука в дверь.
— Я же просила не приглашать меня к завтраку… — простонала Вера, скинув с головы подушку. Рана рядом не было, стало быть, ушел до рассвета, как и было задумано.
— Госпожа, — прошелестела Тан Хасса, — господин ректор требует немедленно явиться в его кабинет…
— Требует?! — Вера даже проснулась от такой наглости. — Ну надо же… Передай: госпожа Гайяри подумает, как наказать человека, осмелившегося… А впрочем, ничего не передавай. Пускай ждет.
— Госпожа… Вас еще приглашают к завтраку…
— Кто? Подземники? — Она душераздирающе зевнула и подумала: с чего вдруг Дэру делать это через Тан Хассу? Вчера ведь договорились, причем не на какой-то там завтрак, а обычный визит.
— Нет, госпожа, шиарли.
— С этого и надо было начинать! — Вера рывком села на смятой постели. — А когда они завтракают?
— Когда вы изволите прибыть, тогда и начнут, наверно, — подал голос Триан.
— Ты-то уж помолчи, — отмахнулась она. — Хасса, я жду ответа!
— Должно быть, и впрямь ждут только вас, — сказала та и тяжело вздохнула. — Мне пора идти, госпожа. Господину ректору, может, передать, что вы будете заняты?
— Нет! Ничего ему не говори! — Вера подкрепила слова чарами, чтобы женщина-сова уж точно не проболталась. — Я навещу его, когда сочту нужным, так и передай. А теперь иди!
Она вскочила, мельком увидела свое отражение в трюмо, ужаснулась и принялась приводить себя в порядок. Конечно, всегда хотелось иметь роскошные кудри, но сколько же с ними мороки! Хорошо быть волшебницей — не приходится расчесывать колтуны и мучиться с прической… А если здесь не носят «конский хвост», то это их проблемы, в конце концов!
— Вы жестоки, хозяйка, — грустно сказал Триан.
— Почему это?
— Вы вчера предались разврату, а обо мне позабыли.
— А мне что, нужно было предаваться… да я умоляю тебя, какой разврат? Так, невинные развлечения. Словом, нужно было делать это перед тобой? Чтобы ты, скажем так, мог поучаствовать? Я знаю, у тебя богатое воображение!
— Спасибо, что помните, госпожа, — ядовито ответил он. — Но будто я прежде не видел этих нелепых телодвижений…
— А в чем тогда дело? — невольно заинтересовалась Вера.
— Плевать на движения! Но в этот раз вы так выразительно стонали… — Триан вздохнул еще горше. — А я страдал, понимаете? Я не мог видеть, что делает с вами этот ваш телохранитель, а потому сгорал от любопытства! Казалось бы, весь его репертуар я знаю наизусть, ничего выдающегося… Так что же новенького вы испробовали?
— Я тебя все-таки разобью, — сказала она после долгой паузы.
— Скажите что, а потом разбейте, я согласен!
— Обойдешься. — Вера накинула на зеркало плотное покрывало. — Отдохни немного, ты совсем измучился. У тебя ведь даже рук нет…
Триан ответил непечатно, но это ее только развеселило.
«Значит, шиарли? Спасенная служанка, уверена, рассказала своей хозяйке об инциденте, а теперь та желает побеседовать со мной. Ну что ж, постараемся не ударить лицом в грязь… — Вера одернула камзол (они становились все короче, а брюки — все уже). — Арлис подождет. Я и так знаю все, что он намерен мне предъявить, а вот его, полагаю, ждет сюрприз!»
Дэр Таретте подал прекрасную идею. Действительно: почему это дочери Правого полумесяца не сидится дома? Почему она колесит по городам и весям, только ли в поисках тайных знаний? Или же выполняет поручения отца, маскируя их собственным интересом к полузабытым секретам деревенских ведьм? Что нужно ей в школе Примирения? Какое задание дал ей Ханна Соль?
Если же до Арлиса дошли слухи о вчерашних кухонных посиделках, он должен занервничать еще сильнее. Ну тут уж сама хороша: Тан Хассе велела молчать, а об учениках позабыла! Кто-нибудь да проговорился: может, учителю, а может, нарочно к ректору пошел, чтобы сообщить о творящемся безобразии. Или здесь все разговоры прослушиваются? Вера бы не удивилась.
И если именно ректор стоит за странностями школы Примирения, то пускай помучается, не зная, с какой стороны ожидать атаки. А чтобы ему не пришлось скучать, Вера наметила интереснейшее мероприятие, которое должно было прийтись по вкусу всем участникам. В особенности тем, кто обладал скрытой или даже ярко выраженной склонностью к мазохизму.
Заставлять шиарли ждать не хотелось, поэтому Вера вихрем вылетела из спальни, жестом велев телохранителю следовать за собой, и стремглав направилась в сторону крыла шиарли. Она решила, что брать с собой всю тройку не стоит, не во вражеский лагерь ведь идет. Вдобавок шиарли обидчивы и вполне могут расценить такую свиту как знак неуважения: если гость сомневается в своей безопасности на их территории, что это говорит о хозяевах? С третьей стороны, шиарли сами здесь в гостях, поэтому… Поэтому лучше не загадывать, а действовать по обстоятельствам, решила Вера.
— Ран, вчера не спросила: как там планы замка поживают? — спросила она между прочим.
— Частично готовы, госпожа, — отозвался он. — Но по понятным причинам мы не закончили. Когда будут готовы все варианты, тогда проведем сверку. И неплохо бы, чтобы вы к нам присоединились.
— Непременно. Предварительные результаты имеются?
— Да. — Ран нагнал ее и пошел вровень. — Похоже, я оказался прав: основные объекты не перемещаются, но подходы к ним могут измениться.
— Как в случае с Дэром, потерявшим лестницу?
— Именно. Лио высказал предположение… — Он помолчал, потом продолжил вполголоса: — Этого замка может и не существовать в действительности.
— Я что-то такое предполагала, — отозвалась Вера, — но не могу представить, какая чудовищная сила нужна на поддержание подобной иллюзии. К тому же осязаемой!
— Возможно, часть строения все-таки настоящая, — заметил Ран. — И это именно неподвижные его части.
— Логично. Зачаровать какую-нибудь древнюю развалину, в которой сохранилось несколько уцелевших помещений, все-таки проще, чем создать из ничего вещественную иллюзию таких размеров и сохранять ее в неизменяемом виде на протяжении многих лет.
— Именно, госпожа. Если смотреть на тот план, что успели нарисовать мы с Лио, то расположение известных объектов в целом напоминает обычный замок из самых старых. Еще доимперской эпохи, осмелюсь предположить.
— Их же почти не сохранилось. Известны единицы — это исторические памятники, но их по пальцам пересчитать можно. И развалины, — припомнила Вера. — Стоп, мы же о развалине и говорим!
— Ну да. Вдобавок часть таких замков наверняка перестраивали. Может, этот был частично восстановлен… Кстати, а кто числится его хозяином?
— Хороший вопрос… — пробормотала она. — Полагаю, что даже если у него прежде был владелец, теперь замок принадлежит Империи. Уточнить пока не выйдет: сомневаюсь, что Арлис скажет правду. Инородцы не могли не поинтересоваться, но не факт, что им не солгали. В любом случае звучит логично: более-менее пригодную для жизни развалюху на краю Империи на скорую руку приспособили под школу. Не строить же новый замок, право слово…
— Народу здесь мало, — добавил Ран, — поэтому поддерживать в приемлемом состоянии жилые помещения, наверно, не слишком сложно. Остальные просто запечатаны.
— Похоже на то. И проявляются по мере надобности, как ваши комнаты.
— Да. Между ними — обычная зрительная иллюзия, которая кое-как маскирует замшелые стены.
— Ты еще скажи, что лестницы время от времени обваливаются от старости, потому и исчезают! А назавтра их чинят или используют приставные…
— Я бы не удивился, — ухмыльнулся Ран.
— Тогда ответь лучше, почему ни вы трое, ни тем более я не видим настоящих замшелых стен под этой вот красотой? — Вера выразительно постучала по резным перилам. — Не кажется ли тебе, что затраты энергии на всю эту… хм… величественную архитектуру чрезмерно велики? Не проще ли было использовать обычный дом? Чтобы защитить его обитателей от проявлений враждебности, полагаю, потребовалось бы намного меньше сил!
— Госпожа, поверьте, если бы я знал ответы на эти вопросы, то непременно поделился бы с вами. Пока все выглядит очень странно. Даже, я бы сказал, подозрительно.
— Да уж… Особенно учитывая наличие радужных отчетов в столицу, отсутствие недовольства у инородцев и многое другое. Например, блокировку дальней связи. Нужно, кстати, поинтересоваться, как с этим у наших соседей…
Ран молча кивнул.
— Источника силы этого замка я не вижу, — задумчиво сказала Вера. — То ли он настолько хорошо запрятан, то ли…
— Что, госпожа?
— Это действительно замкнутая система, которая каким-то образом подпитывает сама себя.
— Может, тянет силы из обитателей?
— Думаешь, за целый круг никто бы этого не заметил? Ладно недоучки вроде этого Сенни, но есть ведь и учителя, и шиарли, и… — она запнулась.
— Вы что-то поняли, госпожа?
— Нет, только предположила, — ответила она. — Мне было заявлено, что собранные здесь ученики — сплошь самородки. Возможно, это так: по одному человеку сложно судить об остальных. Но что, если они до сих пор ничему толковому не выучились именно потому, что их силы забирает замок?
— Удобно, — подумав, сказал Ран. — Если вы правы… Может, потому и у инородцев ничего толкового не получается? И безопасность обеспечивается тем же способом? Как только высвобождается излишек магии, способный навредить окружающим, он тут же…
— Утилизируется на нужды замка, — завершила Вера. — Интересная идея… Однако часть здешних обитателей точно входит в списки исключений — ректор, учителя, мы с вами, наконец. Думаю, ничто не мешает шиарли творить их собственную магию, пока та не направлена во вред соседям… тоже уточню. Сложная система!
— Подозрительно сложная, — согласился он, — но никакого иного разумного объяснения в голову не приходит.
— Может, его и вовсе нет, — усмехнулась она. — Если эту школу придумал некто с мозгами набекрень, его логику нам не постичь.
— Тоже верно.
— Обсудим позже.
Вера умерила шаг, увидев встречающих.
— Госпожа Гайяри, — проговорил шиарли с учтивым поклоном, — просим…
Вера кивнула и прошествовала мимо них, как можно выше задрав нос. Знать бы еще, кто именно тут обитает, из какого именно клана… Нужно было выяснить заранее, конечно, но для этого пришлось бы пойти к ректору и застрять у него. Возможно, надолго. Снова придется действовать по ситуации!
В просторной гостиной ей навстречу поднялась еще одна шиарли, одетая подчеркнуто просто. Ростом она была на полголовы ниже Веры и более изящно сложена. С виду — тростиночка с огромными серебристыми глазами на узком треугольном лице, но что-то подсказывало: стебелек этот сделан из закаленной стали, грани его отменно заточены, а до поры до времени спрятанные шипы чрезвычайно остры и, скорее всего, отравлены.
— Госпожа Гайяри, — произнесла она, сделав сопровождающим знак выйти, — рада, что вы сочли возможным откликнуться на мое приглашение.
— О, неужели я могла оставить его без ответа? — в тон ей отозвалась Вера. — Надеюсь, вас не смутит присутствие моего телохранителя?
— Возможно, оно смутит вас.
— Если вы подразумеваете, что речь пойдет о чем-то, не предназначенном для посторонних ушей, то можете не беспокоиться.
— Даже если вы, госпожа Гайяри, уверены в своем слуге…
— Я доверяю ему — себя, — перебила Вера. — Неужели не доверю некие сведения, которые впоследствии могут оказаться полезны всем нам?
— Может статься, кое-чего людям непосвященным лучше не слышать вовсе, — сказала шиарли, коротко взглянув на Рана, — или хотя бы узнавать в пересказе.
— Не понимаю, на что вы намекаете, госпожа… кстати, до сих пор не имею чести знать вашего имени.
— В самом деле, как невежливо с моей стороны… — вздохнула та. — Я — Шеганаи Шегарин.
«Тоже бы не запутаться, — подумал Вера. — У этих сперва идет фамилия, как у нас, а потом… Ох, ничего себе!»
Это у людей в Империи чем ты знатнее, тем сложнее и длиннее у тебя может оказаться имя (или нет, если ты происходишь из старой знати). У шиарли все чуточку запутаннее. Род они считают от самого старого среди известных кланов — от корня, как они выражаются. От этого корня произрастает множество побегов, каждый из которых, в свою очередь, ветвится снова и снова. И на какой по счету от первой развилки ветви — если рисовать фамильное древо, как это принято кое-где у людей, — окажется шиарли, столько имен у него и будет. Сперва личное, затем имя побега, имя ветви — у них в ходу особые числительные, обозначающие порядок ветвления, — и так до самого основания.
Обычно шиарли сокращают имена, но так, чтобы можно было понять, к какому побегу Старого корня (или клану, если по-человечески) они относятся, а само именование прародителя опускают: подразумевается, что все они пошли от одного предка, зачем уточнять?
При первом знакомстве, однако, шиарли всегда представляются полным именем. И если эта девушка (да какая девушка, она может оказаться раза в три старше Соль Вэры!) не решила по какой-либо причине пренебречь этикетом, то выходит…
— Впервые встречаю дочь Старого корня, — с уважением произнесла она.
— Полагаю, не ошибусь, если предположу, что у вас не много знакомств среди представителей нашего народа, — без улыбки ответила шиарли, жестом приглашая гостью располагаться, — а уж тем более среди таких, как я.
— Не ошибетесь, — подтвердила Вера, решив не реагировать на высокомерный тон.
Шеганаи Шегарин по человеческим меркам все равно что принцесса крови, поэтому ее заносчивость понятна и простительна. «Но если начнет задирать нос перед простой смертной, клянусь, я ей его укорочу», — подумала Вера и добавила:
— Пришлись ли вам по вкусу яблоки из школьной кладовой? Вы, кажется, потеряли одно — как назло, самое красивое.
— Откуда вы… — вздрогнула Шегарин, а Вера широко улыбнулась: ну надо же, попала пальцем в небо!
— Это же элементарно, дорогая госпожа Шеганаи, — сказала она, сладко улыбнувшись. В исполнении Соль Веры такая улыбка выглядела издевательски, но что поделаешь? — Конечно, вчера вечером вы были одеты не в пример скромнее и вели себя как подобает служанке, а не высокородной даме, однако не забывайте — я сильная волшебница, и я привыкла читать линии силы, как открытую книгу;
— Я полагала, наши линии не столь очевидно выражены, как у людей.
— Совершенно верно, — согласилась Вера, — на первый взгляд кажется, что у вас нет четкого рисунка силы, на вас словно накинуто переливчатое покрывало. Однако у каждого такого покрывала имеется свой узор, очень тонкий, характерный, пускай и едва различимый, и ваше — не исключение.
— Не хотите же вы сказать, будто успели рассмотреть и запомнить его за те минуты, что мы провели бок о бок? — приподняла брови шиарли.
— Не стану лгать — лишь отчасти. Но дело в том, госпожа Шеганаи, что вас коснулся человек, наделенный магической силой. Коснулся с дурными намерениями, и даже если он не собирался использовать свои способности — а вернее, попросту не представлял, как это сделать, — магия отреагировала на его желание. Иными словами, — закончила Вера свою вдохновенную фантазию, — на вашем прекрасном узорном покрывале остался след чужой руки. Уже едва различимый, но тем не менее достаточно отчетливый для того, чтобы я смогла опознать нечто инородное.
— Надо же… Я не слыхала о подобном, — покачала та головой.
— Когда мы взаимодействуем с кем-то, рисунок силы меняется. — А вот это уже было правдой. — В случае с людьми, правда, сделать вывод о магическом контакте сложнее: линии могут искажаться и сами по себе — даже в зависимости от настроения или, скажем, вследствие сильной усталости. Контакт же силы, достаточной для разительного изменения чужого рисунка, — очень большая редкость.
— Вот как… — Шиарли невольно потерла плечо, за которое ее хватал Сенни Виль, опустила руку ниже, но вовремя остановилась, вспомнив о присутствии Рана. — Благодарю, госпожа Гайяри, это ценная информация. Полагаю, вы поделились ею не просто так?
— Отнюдь, — ответила Вера. — По правде говоря, это основы основ, и я весьма удивлена тому, что вы, отучившись в этой, с позволения сказать, школе не один год, будто бы слышите об этом впервые!
— Но это в самом деле так.
— Тогда, госпожа Шеганаи, позвольте спросить, чему же вообще вы успели здесь обучиться? Видите ли, как проректору по учебно-методической работе, — лихо присвоила себе Вера еще одну должность, — мне необходимо это знать!
— Госпожа Гайяри, — сказала та после долгой паузы, — мне кажется, разговор наш пошел совсем не по той дороге, по которой я изначально рассчитывала его направить.
— Бывает, окольная дорога оказывается короче торной.
— Может быть, и так, но все же позвольте мне вернуться к началу, не то неожиданные развилки и крутые повороты могут увлечь нас слишком далеко от цели.
— Как вам будет угодно, — кивнула Вера.
— Прежде всего, госпожа Гайяри, — помолчав, сказала шиарли, — я хотела выразить вам благодарность за то, как вы поступили с тем юношей.
— Это моя обязанность, — ответила она. — Надеюсь, вашей чести не было нанесено урона?
— Вовсе нет, — едва заметно улыбнулась Шегарин. — И я могла бы отбиться своими силами, но, как уже сказала вам, опасалась…
— Убить? Почему вы были так уверены, что сможете заколоть Сенни этим вашим кинжалом? — быстро спросила Вера. — Мои Гайя проверяли друг на друге — холодное оружие бессильно в этих стенах, как и заклятия.
— Совершенно верно, и мы выяснили это почти сразу же по прибытии несколько лет назад, — кивнула шиарли, — но есть нюансы…
— К примеру?
— Я могла вовсе не желать убить этого человека, — сказала она, немного повернула голову и из среброглазой змеедевы снова сделалась обычной девушкой, — а только лишь напугать. Думаю, если размахивать у кого-то перед лицом острым лезвием, он как минимум отшатнется, оберегая глаза. Возможно, выпустит жертву, дав шанс сбежать…
— Или попытается отобрать оружие.
— Вот именно. Разве девушка способна сладить с мужчиной?
— Вполне, — честно ответила Вера, потому что знала: даже без использования магии Соль Вэра может постоять за себя — обучена и натренирована именно ради тех случаев, когда никак нельзя проявлять свои способности к колдовству.
— Мы с вами это знаем, но такой, как этот парень… разве он усомнится в своей силе? Я ведь, в отличие от вас, даже не похожу на ту, что сможет дать сдачи! Разве мужчина не попытается отнять у слабой девушки вещицу, которой разве что порезаться можно?
— Пожалуй, это будет первым его порывом, — подумав, решила Вера.
— И последним, — добавила Шегарин. — Догадаетесь почему?
— Лезвие отравлено?
— Именно так. Яд действует мгновенно, поэтому шансов у человека нет. Я же формально ни при чем: ведь я вовсе не хотела его убивать, только лишь напугать и вынудить оставить меня в покое.
«Логично. Носить с собой отравленный кинжал не запрещено: возможно, кодекс чести ее рода предписывает расстаться с жизнью в определенных обстоятельствах, а сделать это с помощью такого яда быстрее и проще всего, — подумала Вера. — Так что с шиарли взятки гладки. Интересно только, как восприняла бы это магия замка?»
— Если мне будет позволено заметить, госпожа… — негромко произнес Ран.
— Да? — повернулась к нему Вера.
— Человек, подобный Сенни Вилю, неминуемо бы порезался, пытаясь отобрать у госпожи Шеганаи кинжал. Кому-то более опытному не пришлось бы даже выкручивать ей руку, и вы сами это знаете, госпожа.
— Знаю, конечно… Вдобавок этому кому-то достаточно было задействовать свои способности как для защиты, так и для того, чтобы выхватить оружие из чужой руки, — заключила Вера, — причем уже в порядке самообороны. Таким образом, этот метод работает исключительно против людей вроде недоучки Сенни Виля, госпожа Шеганаи.
— Другие, к их счастью, не покушались на честь скромной служанки, — вздохнула та и неожиданно улыбнулась. — Что ж… Я даже рада, что мой маскарад разоблачен.
— Я не собираюсь никому рассказывать об этом, — покачала головой Вера. — Пусть я и догадываюсь, зачем дочери Старого корня потребовалось притворяться собственной служанкой, но это ее дело. Во всяком случае, до тех пор пока ее поведение никому и ничему не угрожает.
— И тем не менее, госпожа Гайяри, — сказала шиарли, — приятно, когда есть кто-то, с кем ты можешь быть самой собой. Уж вы-то меня понимаете, как никто другой, не правда ли?