— Уж вы-то меня понимаете, как никто другой, не правда ли? — спросила Шегарин, и Вера на мгновение замерла.
— О чем вы?
— Ну же, право, не стоит притворяться, госпожа Гайяри, — негромко произнесла та. — И, может быть, вы все-таки хотите отослать вашего телохранителя?
— Нет, благодарю вас. — Вере казалось, будто улыбка примерзла к ее губам. О чем говорит эта шиарли? Неужели она догадалась, что Соль Вэра… — Продолжайте, прошу.
— Я лишь хотела сказать, госпожа Гайяри, что наслышана о вас. Более того, имела удовольствие наблюдать за вами.
— В самом деле? А я почему-то вас не помню.
— Мы не были представлены, — пояснила Шегарин. — Я входила в состав посольства шиарли, мы присутствовали на большом императорском приеме. Мы, правда, всегда держимся наособицу, но, полагаю, дочь Правого полумесяца непременно представили бы нам. К сожалению, до этого дело не дошло — все были слишком заняты тушением пожара.
— О… — вспомнила Вера. — Да, неловко тогда вышло…
Еще бы! Случилось это… круга три назад, не меньше. Зачем отец велел Соль Вэре непременно явиться во дворец, она не знала. Возможно, как раз хотел представить шиарли, кто знает? Другое дело, что у Соль Бэры имелись собственные планы на тот вечер (равно как и последующие), а потому подчинилась она с большой неохотой. Надо еще отметить, что светские рауты она ненавидела лютой ненавистью, а потому во дворец прибыла в самом скверном расположении духа.
А дальше… Сложно сказать, что именно окончательно вывело из себя Соль Вэру, кажется, требование какого-то старого хрыча (распорядителя, что ли?) вести себя как подобает девице из знатной семьи и придерживаться требований этикета. Вот на это-то Соль Вэра и вспылила, рявкнув: «Да гори он синим пламенем, ваш этикет!»
Нечто нематериальное сгореть, увы, не могло, а вот обстановка немного пострадала. Пламя было жарким, ярким, вполне императорских цветов, а потушить его смогли далеко не сразу. К тому моменту Соль Вэра уже успела скрыться из дворца… А к утру ее не было и в столице. Когда она рискнула выйти на связь с отцом, гнев его уже немного поостыл. А может, не так уж сильно он негодовал, сам ведь не слишком любил все эти придворные расшаркивания! К счастью, ущерб удалось свести к минимуму: синий огонь полыхал ярко, но людей не обжигал.
Этикет, правда, все-таки пострадал: в последующие несколько лет многие отмечали, что начали допускать друг с другом (и даже, о ужас, с Императором!) необъяснимые вольности, за что, однако, не следовало никакого наказания. Потом выяснилось, что самому Императору обрыдли чересчур пышные церемонии, и он не нашел ничего лучше, чем упразднить их, а случилось это аккурат после приснопамятного пожара.
«Как знать, не было ли это инсценировкой, — подумала Вера. — Может, отец давно научился использовать способности Соль Вэры в своих целях? Правда, она могла проклясть не этикет, а самого распорядителя, тут ведь не угадаешь — что первым на ум придет, тому и достанется! Нет, скорее уж Император использовал это стечение обстоятельств, чтобы упростить церемониал. А может, какие-то части придворного этикета действительно… сгорели синим пламенем, поэтому Император сделал это вынужденно. Теперь не узнаешь, как именно обстояло дело!»
— Это было красиво, — заметила шиарли. — Я очень жалела тогда, что не имела возможности познакомиться с обладательницей уникального дара, но надеялась, что судьба рано или поздно сведет нас на перекрестьях земных дорог. Вообразите же мое изумление, когда вчера я услышала ваше имя!
— Вы не были в курсе, что в школе ожидается пополнение?
— Нам не докладывают о подобном, — ответила та, — а по своим каналам я подобной информации не получала.
— Правильно ли я понимаю, что ваши связные зеркала действуют на дальних расстояниях? — сделала охотничью стойку Вера.
— Действовали, — произнесла Шегарин после паузы. — До вашего прибытия.
— Вот как…
— Судя по вашему тону, не только нас лишили возможности общения с близкими?
— Именно так, — сказала Вера, не видя смысла лгать. Другое дело, что о недокументированных возможностях Триана она рассказывать не собиралась. — Не знаю, правда, как обстоит дело у подземников, но надеюсь выяснить.
— Выходит, я не ошиблась, — удовлетворенно вздохнула Шегарин, и глаза ее снова замерцали серебром. — Ваш приезд запустил некий процесс, и остается только гадать, чем это может обернуться!
— Полагаете, дело во мне?
— В ком же еще? Повторюсь, я была крайне удивлена, услышав ваше имя, но гораздо более того — увидев, как вы действуете и говорите. Вы и та, кого я видела во время того инцидента во дворце, — два совершенно разных человека!
«Кажется, сейчас я как никогда близка к провалу», — подумала Вера и с усилием выдавила загадочную улыбку.
— Неужели?
— Вне всякого сомнения, госпожа Гайяри. Боюсь, мне остается лишь расписаться в полной своей несостоятельности: я играю чужие роли, наверно, дольше, чем вы живете на свете, но по сравнению с вами, — Шегарин развела руками, — я дилетант.
Вера нашла в себе силы собраться с мыслями.
— Дело именно в том, что вы играете роль, а не живете другой жизнью. Скажите, госпожа Шеганаи, как по-вашему, которая я — настоящая? Та гневливая девица из Созвездия или нынешняя?
— Затрудняюсь ответить. Ведь я знаю вас лишь понаслышке, а на основании того краткого наблюдения и нынешней беседы не могу сделать обоснованного вывода.
— Тогда не стану ходить вокруг да около, скажу просто: это не маски, не личины, — совершенно серьезно произнесла она, — а лишь многочисленные грани одной и той же личности. Возьмем для примера алмаз — я не страдаю от лишней скромности. Согласитесь: чем искусней огранка, чем больше граней у бриллианта, тем ярче он сияет!
— И тем сложнее различить за этим сиянием истинное лицо? — негромко спросила Шегарин.
— Именно так. Конечно, бывает, что за внешним блеском больше ничего нет…
— …но это определенно не ваш случай.
— Я же сказала, что скромность занимает далеко не первое место среди моих достоинств. И все же, госпожа Шеганаи, позвольте спросить: чему я обязана такой откровенности с вашей стороны? Если вы сами… — Вера сделала выразительную паузу, — то не следовало ли вам сохранять инкогнито?
— Думаю, это уже бесполезно, — вздохнула шиарли. — В школе Примирения творится что-то настолько странное, что последние два года я только и ждала, когда же наконец появится облеченный властью и полномочиями человек, чтобы довериться ему! Волею судеб это оказались вы, госпожа Гайяри.
— Довериться… человеку? — не веря своим ушам, переспросила она. — Однако не ожидала услышать подобное из ваших уст… Не вы ли всегда относились к людям с большой настороженностью, если не сказать грубее?
— Именно так. Но мы согласились принять участие в этом… эксперименте, назовем его так, возлагая на него определенные надежды. К сожалению, надежды эти не только не оправдались, а даже преломились странным и неприятным образом, словно отражение в кривом зеркале.
— Госпожа Шеганаи, — твердо сказала Вера, — предлагаю прекратить выражаться обиняками, раз уж вы решили говорить начистоту. В противном случае я рискую заночевать в вашей гостиной, а мне еще предстоит разнос у ректора!
— О, я заранее ему сочувствую, — без тени улыбки ответила Шегарин. — Господин Арлис — неплохой человек, насколько я могу судить, но в последнее время он откровенно манкирует своими обязанностями, равно как и другие учителя.
— Об этом вы непременно расскажете мне во всех подробностях, — кивнула Вера. — Но начните, очень вас прошу, именно со странностей! Я сама уже насчитала их немыслимое количество, но я здесь впервые, а вы живете не первый год. Шиарли всегда славились вниманием к деталям, поэтому, полагаю, вы сумеете меня удивить.
— Постараюсь, во всяком случае. Думаю, говорить можно и за завтраком, как полагаете?
— Всецело согласна.
— В таком случае сейчас подадут на стол, а я покамест начну рассказ. Но для начала спрошу: что удалось заметить вам?
Вера переглянулась с Раном и коротко описала странности, бросившиеся им всем в глаза. Правда, теорию о подпитке источника силы замковой защиты за счет учеников она пока придержала. Мало ли, пригодится…
— Пока это все. Вы, госпожа Шеганаи, ответьте на один вопрос: если вы уже давно заметили, что в этих стенах творится неладное, то почему не сообщили об этом своим соплеменникам?
— Я сообщала, однако они не нашли это достойным беспокойства, — покачала головой шиарли и вдруг добавила вполголоса: — Пни старые…
Ран издал непонятный звук — то ли поперхнулся, то ли задавил смешок, — а Вера подумала, что с этой шиарли, пожалуй, удастся столковаться. Хотя бы временно! Они, в конце концов, в одной западне! С другой стороны, из брошенных в бочку крыс выживает только одна… Оставалось надеяться на то, что разум возобладает.
— А уведомить кого-то с нашей стороны вы не могли, верно? — уточнила Вера.
— Конечно. Как бы это выглядело, сами посудите? Это территория людей, их школа, и вдруг — мое сообщение! Вдобавок я понятия не имею, кто стоит за всем этим. Вернее, я знаю, кто горячее всех ратовал за создание школы и добился этого, но…
— Кто это, кстати?
— Ваш отец, — удивленно взглянула на нее шиарли. — Во всяком случае, так гласит озвученная нам официальная версия.
— Вот как… Именно поэтому, узнав о моем появлении, вы решили, что отец наконец-то прослышал о происходящем здесь?
— Я искренне на это понадеялась и рада убедиться, что не ошиблась.
«И что теперь делать? — в панике подумала Вера. — Ханна Соль — вдохновитель этой вот авантюры? Это совсем не вяжется с его характером… Нет, не верю! Он мог поддержать такую идею, он всегда говорил, что людям нечего делить с инородцами, но вряд ли выдвинул бы ее лично… Но это-то ладно! Вдруг он в самом деле организовал это, чтобы развязать большую войну с инородцами? Мало ли что говорил Правый полумесяц, на деле все может оказаться с точностью до наоборот! Ох, Соль Вэра, хорошо тебе! Сбежала от этого безобразия, а я разбирайся…»
— Тогда, госпожа Шеганаи, начните с того, какую именно официальную версию озвучили лично вам. Очень может статься, что она расходится с известной мне, а в деталях кроется самое важное.
— Согласна, — кивнула шиарли, помолчала, пока прислуга подавала на стол, а когда они вновь остались втроем, продолжила: — Переговоры начались полтора круга назад…
В общем и целом ничего неожиданного Шегарин не поведала: люди со свойственной им прямолинейностью (зная, как витиевато и обиняками обычно изъясняются послы, Вера невольно восхитилась таким определением) предложили шиарли попытаться перевести вынужденное сотрудничество в иное русло. Предложение Империи выглядело неслыханно щедрым и потому подозрительным: всего лишь участие нескольких шиарли в эксперименте в обмен на человеческую науку.
— Не сказала бы, что мы нуждаемся в ваших способах колдовать, — говорила она, — нам вполне хватает собственных. Однако мы не могли упустить возможность узнать противника если не изнутри, то хотя бы с изнанки! Пусть сами мы не сможем пользоваться вашими приемами, но мы постигнем их суть, а значит, сумеем выработать методы противодействия.
— Неужели ваши высокопоставленные чины не обсуждали, отчего вдруг людям взбрела в голову такая странность? — спросила Вера.
— Обсуждали, разумеется, и я сама участвовала в этих беседах, но к единому мнению мы так и не пришли. Мы не всегда в силах постичь человеческую логику и правильно истолковать ваши иносказания. Это, к слову, не раз становилось причиной конфликтов.
— Сдастся мне, именно поэтому Император решил радикально упростить этикет, — пробормотала Вера. — Не то пока фразу договоришь, сам забудешь, с чего начал. А уж каково инородцам… У вас, полагаю, в ходу совсем другая манера общения?
— Да, разумеется. Конечно, наши посланники, подолгу жившие среди вас, более-менее понимают их, но и они порой допускают чудовищные оплошности. Что уж говорить о тех, кто сталкивается с людьми впервые!
— Могу представить… При дворе, кстати говоря, больше всего боятся случайно оскорбить шиарли. Бывали прецеденты: если вспомнить Алоснежные войны…
— Право, давайте не будем ворошить былое, — поморщилась Шегарин. — О причинах тех конфликтов ученые мужи спорят не первый век, но так и не пришли к единому мнению. Давайте не станем тратить время понапрасну, а просто сойдемся на мысли о том, что обе стороны допустили оплошности, а вместо того, чтобы сразу исправить их, лишь усугубили. Когда же поняли, что именно произошло и почему, стало слишком поздно — весь континент оказался вовлечен в войну всех со всеми!
— Знаете, госпожа Шеганаи, — не удержалась Вера, — в одном далеком краю в таких случаях говорят: «Нужно было просто поговорить словами через рот». Я имею в виду — в некоторых случаях следует отринуть установленные правила и, вместо того чтобы обмениваться дипломатическими нотами, затягивая решение проблемы и усугубляя непонимание и неразбериху, просто организовать встречу с глазу на глаз и прямо высказать претензии. В большинстве случаев, уверена, они яйца выеденного не стоят!
— Соглашусь с вами, — ответила та. — Собственно, именно этим мы с вами сейчас и заняты. Позвольте, я продолжу…
— Разумеется.
Итак, когда принципиальное согласие было достигнуто, люди огорошили шиарли еще одним условием: на территории школы Примирения будут находиться подземники, приглашенные с той же самой целью — обучить их использовать магию.
— Вообще-то считается, будто они вовсе не способны колдовать, но это не так, — сказала Шегарин, и Вера кивнула. — Во всяком случае, те, кого я видела в этих стенах, выглядят одаренными, но отчего-то не могут использовать свои способности.
— Это очевидно, — пожала плечами Вера, вспомнив разговор за ужином, — наши методы им не подходят. Ваши, подозреваю, тем более. Следовательно, им нужны собственные, и пока подземники их не создадут, толка не выйдет.
— Вероятно, при образовании школы подразумевалось, что они, изучив ваши приемы хотя бы в теории и опираясь на них, сумеют разработать свою систему колдовства.
— Я тоже так подумала, но они утверждают, что за все проведенное здесь время выучились видеть линии силы, и только. Но насчет теории — вернее, того, в каком виде она преподавалась и преподавалась ли вообще, — я уточню. По-моему, Дэр Таретте ею очень увлечен, но читает он абсолютно бессистемно, — припомнила Вера книги, которые тот тащил из библиотеки. — При таком подходе, вернее всяком его отсутствии, бедняга запутается так, что распутывать придется совместными усилиями всего Императорского корпуса!
— Со своей стороны могу сказать, что нам теория преподносилась в крайне… урезанном виде, — сказала Шегарин, задумчиво поигрывая подвеской на длинной серебряной цепочке. — Линии силы мы и сами способны видеть, поэтому нас попытались обучить кое-чему на практических занятиях. Ничего толкового не вышло: исполнить простейшее заклятие вашими методами даже мне не под силу, хотя если я использую привычный подход, оно не потребует от меня ни малейших усилий.
— А как насчет изучения изнанки? — спросила Вера. — Сильно вам помогли в этом занятия?
— Боюсь, нет, — вздохнула та. — Здесь мы изучали только простейшие приемы, но вот распутать и изменить вязь по-настоящему сложного заклятия — скажем, изменить ваше прекрасное древо или уничтожить его — человеческим способом у меня не выйдет. Проще и надежнее пользоваться собственными умениями.
— Должно быть, если изучать две магические системы изначально вместе, будет проще постичь принцип каждой, вы не находите? Ваша собственная база вам мешает, а забыть все навыки и действовать как новичок вы не сможете, так?
— Да, согласна, — кивнула Шегарин. — С этой точки зрения подземникам должно быть проще — у них вовсе нет никакой базы, но…
— Но это не важно, потому что учат тут из рук вон плохо, — заключила Вера. — Полагаю, вы осознали это достаточно скоро?
— Разумеется. И я глубоко сомневаюсь в том, что ваш многоуважаемый отец, который много имел дело и с нами, и с подземниками по долгу службы… и, я слышала, не только… не мог этого не осознавать. Следовательно, создание этой школы преследовало какую-то иную цель. Но какую?
— Если бы я знала! — с досадой ответила Вера. — Кажется, отец нарочно отправил меня сюда, не снабдив инструкциями, чтобы я могла взглянуть на происходящее свежим взглядом.
— Все возможно, — согласилась Шегарин. — К слову, не мог ли кто-нибудь использовать созданную по его инициативе школу в своих целях?
— Полагаете, кто-то ухитрился переиграть моего отца на его же поле?
Вера спохватилась: поймет ли шиарли это выражение? Правда, тут же вспомнила — здесь существует игра, очень напоминающая конное поло. Изначально вместо мячей использовались вражеские головы, поэтому их до сих пор делают косматыми, но принцип один и тот же.
— Не думаю, тут что-то другое… — задумчиво произнесла шиарли. — Повторяю, господин Гайяри, опытный маг, не мог не понимать, что использовать чужие методы так же неудобно, как носить чужую обувь не по размеру, если не хуже… Но тогда чего он добивался?
— Примирения, — подал голос Ран, отдававший должное завтраку, но внимательно слушавший разговор.
— Прекрасный способ: загнать толпу инородцев под одну крышу, лишить их возможности покалечить или убить друг друга и ждать, что они в один прекрасный момент обнимутся и дружно примутся осваивать чуждую им волшебную науку! — саркастически произнесла Вера, подумала и добавила: — Впрочем, это-то как раз в его стиле. Но фокус почему-то не сработал, удивительно, надо же!
— Очень может быть, и сработал бы, — заметила Шегарин, — если бы изначально мы действовали вместе. Но, как вам уже известно, полагаю, учителя занимаются с нами по отдельности.
— Подозреваю, они просто побоялись не совладать со смешанным классом. Или опасались неприятностей иного рода: если что-то получается у людей, но не выходит у инородцев, — это еще можно стерпеть. Но вот если бы вы овладели нашими приемами раньше подземников, или наоборот…
— Да, это было бы крайне неприятно и могло вызвать обвинения в том, что люди подыгрывают той или иной стороне, — кивнула шиарли. — Но могло и подстегнуть отстающих: соревновательный дух силен и у нас, и у подземников. В любом случае идея была неплоха, но исполнение!..
— Исполнение подкачало, и это еще мягко сказано, — вздохнула Вера и уточнила: — Госпожа Шеганаи, вы сказали, что идея неплоха. Неужели шиарли в самом деле не отказались бы…
— Примириться с подземниками? — пришла та на помощь. — Да, это так.
— Гм… И что же мешает сделать это самим, без такой вот нелепой искусственно созданной ситуации?
— Все то же самое, госпожа Гайяри: мы не понимаем их, они — нас. Давнишние войны оставили слишком уж заметный след в истории всех наших народов, и так просто его не перечеркнуть. Конечно, попытки наладить отношения ведутся уже давно, но дело еле-еле движется — каждый боится сделать лишний шаг навстречу, чтобы не спровоцировать нечаянно очередной скандал или хуже того…
Шиарли выдержала паузу и добавила:
— Знаете, существует одна теория… не слишком популярная в официальных кругах, но тем не менее широко известная.
— Какая же?
— Она утверждает, что шиарли, люди и подземники — вовсе не три разных народа. Когда-то, так давно, что о тех временах не осталось почти никаких свидетельств, мы были едины. Что заставило единый побег разделиться натрое, остается только гадать, но с тех пор каждая ветвь развивается по-своему.
— Ветвь подземников явно вросла в почву, — пробормотал Ран.
— Да, и неплохо прижилась, — совершенно серьезно ответила Шегарин. — Шиарли — самый разветвленный побег, если можно так выразиться, а вот люди… мне сложно это признать, но ваша ветвь больше всего похожа на центральный ствол этого древа.
— Удивительно слышать подобное из ваших уст, — выговорила Вера.
В самом деле — чтобы шиарли признали чье-то превосходство?! Для этого обе луны должны на землю рухнуть и кометой сверху накрыться!
— Но такова реальность. Многие, знаю, не желают даже слышать о подобном, однако другие видят и осознают: мы можем превосходить вас в чем-то в определенный момент времени, но ваш пытливый ум и жажда превосходства рано или поздно выводят вас на первое место. Должно быть, это отголоски крови тех, кого вы зовете старой знатью, — добавила она вдруг.
— О них даже легенд не сохранилось.
— Возможно, но остались потомки, — сказала Шегарин. — Вы, к примеру, очень яркая представительница такого рода. Во мне тоже течет эта кровь, пусть и порядком разбавленная.
— По вашему лицу и не скажешь.
— И что с того? Главное — способности, — улыбнулась шиарли. — Уверена, те редкие волшебники, которые попадаются среди подземников, — тоже потомки старой знати.
— Но…
— Это говорит в пользу крамольной версии, не так ли? Мы определенно всходы одного семени. Более того, у наших народов рождается жизнеспособное потомство, которое, в свою очередь, способно к деторождению.
— В самом деле? — нахмурилась Вера. — А впрочем… Доводилось слыхать о таком, но полукровок я никогда не встречала.
— А вы и не поймете с первого взгляда, что это полукровка, — ответила Шегарин. — Не настолько мы отличаемся физически — это во-первых. А во-вторых, полукровок в первом поколении сейчас, думаю, не сыщешь. Но вот среди прапрапра… может и затесаться инородец.
— Верно, Дэр ведь говорил, что подземники, бывает, уходят жить к людям, и наоборот тоже случается, — опомнилась Вера. — А раз так, что им мешает взять в жены местную девушку? Подземники меньше отличаются от людей, чем вы, во всяком случае внешне, так что…
— О чем и речь, госпожа Гайяри. Другое дело, что побеги наши слишком далеко разошлись. Настолько, что мы уже не понимаем шепота листьев на соседней ветви.
— Или шуршания иголок, — вставил Ран. — Я о подземниках, если что.
— Умолкни, будь любезен, — попросила его Вера, оценила произведенные им на столе опустошения и мысленно присвистнула. Впрочем, должен же Ран как-то восполнить немалые потери энергии?
Помолчав, она спросила:
— Вы полагаете, госпожа Шеганаи, что целью этого… примирения было если не слить три ветви в один мощный побег — ведь каждому найдется, чем поделиться с остальными! — так хотя бы подтянуть их поближе друг к другу и научить взаимопониманию?
— Думаю, так.
— Но это наверняка не всем по нраву… — пробормотала Вера. — Слишком многие у нас не любят инородцев, да и вы тоже — не образец терпимости. К слову: мне сказали, что сюда прибыли шиарли из двух враждующих и одного нейтрального клана… то есть ветви. Скажете, их тоже следовало примирить?
— О, — Шегарин смущенно улыбнулась, — боюсь, виновата неточность перевода.
— То есть?
— Это не враждующие кланы, а растущие перекрестно, случается такое, — ширли показала на пальцах. — Они не враждуют, скорее соперничают за место под солнцем. Долго объяснять, госпожа Гайяри, к тому же сложности ветвления и у нас не каждый с ходу поймет… Поверьте на слово — отношения у них натянутые, но до смертоубийства не дойдет. А под нейтральным кланом, видимо, имели в виду меня… не называя по имени, конечно. Люди все равно не различают наших, скажем так, опознавательных знаков для своих. Имена — это только малая часть. Поверьте, госпожа Гайяри.
— Охотно верю. Что ж, если внутренние конфликты не требуют вмешательства… и на том спасибо, — сказала она. — Однако остается важный вопрос, на который я ответа не знаю. Почему проблема примирения встала именно теперь? Не век назад, не два? Кому-то надоели эти танцы на месте — шаг вперед и два назад? Вовсе не обязательно это был именно мой отец, ему мог отдать приказ сам Император…
— Я тоже не нахожу ответов, — задумчиво произнесла Шегарин, — и пытаюсь отыскать причину, но пока тщетно. Быть может, нам угрожает какой-то внешний враг, отразить которого мы не сумеем, если не объединим усилия?
— Какой, к примеру? Кочевники давно не рискуют приближаться к границам Империи, а до ваших им в буквальном смысле дороги пять лет до небес, и все лесом. В горы они тем более не сунутся… Вторжение с моря? Откуда бы? Любой мало-мальски крупный флот заметят на дальних подступах и мгновенно оповестят береговые крепости.
— Может быть, стихийное бедствие? — предположила шиарли. — Нечто поистине чудовищное, грозящее стереть с лица земли всех нас?
— И каким же образом наше примирение позволит справиться с ним? Подземники укроют всех от огненного дождя в своих пещерах, или мы с ними спасемся от потопа в ваших горах и лесах, оградившись магическими щитами?
— Сложно представить… К тому же я не знаю ни единой приметы, указывающей на подобную катастрофу.
— Может быть, звезды должны встать определенным образом? Или наша комета слишком близко подойдет к земле?
— Вполне вероятно, — задумчиво произнесла Шегарин. — Однако такое уже случалось в прошлом: раз в несколько веков она действительно оказывается ближе, чем обычно, что вызывает несказанно высокие приливы, иногда землетрясения, извержения вулканов и прочие неприятности… Но это не вселенская катастрофа, как ни крути.
— Если несколько факторов сойдутся воедино, скажем… — Вера напрягла воображение и продолжила: — Извержение подводных вулканов вызовет волны небывалой силы, которые смоют все вдоль прибрежной линии. Острова и даже части континента скроются на дне морском. Если же вода попадет в жерло вулкана, может последовать взрыв такой силы, что все в этом мире сдвинется с места! Он спровоцирует цепочку извержений, небо на целые недели, а то и месяцы закроют пепел и ядовитый дым, наступит тьма. Берега и горные хребты изменят очертания, реки и озера вскипят, леса выгорят дотла, города исчезнут в разверзшихся трещинах или утонут в раскаленной лаве… А сколько окажется погибших и сгинувших безвестно, страшно даже представить!
— Звучит впечатляюще, — невольно поежилась Шегарин. — Однако кто может предвидеть подобное? Причем за много лет? Если же это лишь вероятность… В такой ситуации, полагаю, никто не будет смотреть, какой ветви ты принадлежишь!
— Или наоборот, — подал голос Ран. — Кто-то может воспользоваться неразберихой и избавиться от неугодных. Взять магические щиты: они спасут нас с вами от того же дыма и сыплющегося с неба раскаленного пепла, но подземники задохнутся в своих пещерах. И наоборот, там, где не справится волшебство, они могут построить какие-нибудь приспособления…
Они помолчали.
— Вывод один, — сказала наконец Вера, — мы знаем только то, что ничего не знаем наверняка, и можем лишь строить предположения. Никто из нас не владеет информацией во всей ее полноте.
— Однако вы можете попытаться добиться ответа у отца.
— Да, останься у нас связь, — вздохнула Вера. — Впрочем… Я могу притвориться мертвой — о таком Арлис непременно ему сообщит! Но тогда я никому не позавидую. Себе в том числе.
— Приберегите это на крайний случай, госпожа Гайяри, — сказала Шегарин. — Может статься, что иного выхода не останется, и тогда…
— Надеюсь, вы мне подыграете? — осведомилась Вера.
— С преогромным удовольствием, — улыбнулась шиарли и протянула обе руки. — Я, в свою очередь, искренне рассчитываю на то, что вы сумеете разобраться в происходящем!
— Мне бы вашу уверенность, госпожа Шеганаи, — вздохнула Вера, коснувшись прохладных пальцев собеседницы.
— Можете называть меня по имени, — неожиданно сказала та.
— И вы меня. Что ж, Шегарин, расскажите теперь о том, как проходят занятия? Я могла бы сама их посетить, но, думаю, в моем присутствии учителя будут действовать с оглядкой…
— А источник силы замка вам известен, госпожа Шеганаи? — спросил вдруг Ран, поймал злой взгляд госпожи и пояснил: — Вы же об этом хотели спросить, верно? Я следую вашим заветам и не хожу вокруг да около, только и всего.
— У вас очень дерзкий телохранитель, — улыбнулась шиарли.
— Другие не приживаются, — мрачно ответила Вера, мысленно пообещав припомнить Рану этот демарш. — Но он прав, я хотела спросить об этом… не в первую очередь.
— К сожалению, я не знаю ответа. Нам было сказано, что защита создана благодаря усилиям множества ваших магов, а принцип ее работы, разумеется, содержится в строжайшем секрете. Ни я, ни остальные не сумели разобраться в нем.
— Ну вот, — довольно сказал Ран, — прямо-таки иллюстрация к сказанному вами, госпожа: иногда достаточно спросить словами через рот, чтобы получить ясный ответ.
— Шегарин, только не спрашивайте, почему он до сих пор жив, — помолчав, произнесла Вера. — Просто продолжайте…