Австралийским журналистам он сообщает приятную новость, что «в австралийской разведслужбе АСИО в конце 70-х годов действовал агент, а быть может, и не один, который передавал секретную информацию советской контрразведке. Калугин назвал внушительные суммы, которые выплачивались агенту, и заявил, что тот не был разоблачен и, возможно, действует до сих пор.
Выступая по канадскому телевидению, также в связи с рекламой своих мемуаров, Калугин упомянул, что у КГБ был крупный агент в канадской разведке, который так и не был раскрыт.
В книге Калугина, появившейся за океаном, имеются сведения об источниках вашингтонской резидентуры внешней разведки. По ним не составляет особого труда вычислить этих людей. Вот почему мемуары долго «мариновались» в Соединенных Штатах, где специалисты скрупулезно изучали их. Более того, до меня доходили слухи, что те лица, от воли которых зависело издание книги, передали мемуаристу свое заключение: чтобы книга вышла в свет, нужно включить в нее больше конкретных фактов о деятельности советской разведки. В результате таких пожеланий в ней появились новые страницы, и как раз эти конкретные дополнения почему-то оказались опущенными в русском издании.
В нескольких интервью, данных в марте 1996 года, Калугин отрицал возможность вычислить советских агентов по сведениям, содержащимся в его книге. Эти утверждения были оценены журналистами как попытка со стороны автора ввести публику в заблуждение. К слову сказать, Калугин «вешал лапшу на уши» своим слушателям и читателям с давних пор, но прозрение наступило почему-то только теперь, когда он, увы, уже сделал все, что мог, и перебазировался за океан.
Чтобы развеять все сомнения, если таковые еще остались, хочу сказать, что любая разведка и контрразведка охотятся не только за полными материалами об агентах другой стороны в своих учреждениях, но и стремятся изо всех сил получить даже самые отрывочные сведения на этот счет. Ведь каждая дата, кличка, обрывок фразы, намек и тому подобные мелочи могут замкнуть цепь и выявить шпиона. Занимаясь ловлей «кротов», спецслужбы Вашингтона годами накапливают необходимые материалы, и нам никогда доподлинно не бывает известно, какими источниками в наших учреждениях в каждый данный момент располагают американцы. Очень часто для того, чтобы вычислить агента, достаточно иметь только один маленький недостающий факт. Мне припоминается в связи с этим один случай из недавнего прошлого. Начальник одного из подразделений ПГУ сказал своему коллеге, оказавшемуся, как выяснилось впоследствии, агентом ЦРУ: «Слушай, не мешай мне сейчас… Завтра в одну из моих стран прилетает крупная рыба из-за океана, мне сейчас не до тебя!» В данном случае слово «завтра» все и определило. Наш агент вскоре был арестован и получил «пожизненное вознаграждение».
Вешая разнообразную лапшу на уши и критикуя своих прежних начальников, Калугин в одном из интервью называет и «хороших людей в КГБ» (надо полагать, им не особенно приятно прочитать похвалу в свой адрес). В числе их фигурирует Борис Александрович Соломатин, ветеран разведки, многократно бывший резидентом КГБ в странах Европы, Азии и Америки, бывший заместитель начальника ПГУ. В свое время он дружил с Калугиным, поддерживал его и считал достойным для продвижения по служебной лестнице человеком. Соломатину, думаю, особенно тяжело переживать предательство Калугина, но он нашел в себе силы и мужество дать оценку его действиям. Интервью с Соломатиным опубликовала газета «Аргументы и факты» от 11 марта 1996 года. Оно, несомненно, заслуживает того, чтобы быть воспроизведенным в своих главных позициях:
«…Калугин недавно заявил, что изложенные в книге сведения об агентуре не позволят ее идентифицировать, даже если сто следователей будут стремиться сделать это в течение десятков лет. Так ли это?
Вот список некоторых агентов КГБ, перечисленных в книге Калугина, которые, как он считает, не могут быть персонально выявлены.
1) Посол Норвегии в Вашингтоне, который скончался в США в 1965 г. Сколько послов Норвегии в США могли скончаться в 1965 г.? Ответ ясен. Если хочешь узнать, кто это, — смотри дипломатический справочник.
2) Старший дипломат (видимо, советник, первый секретарь) посольства одной из западноевропейских стран. Придерживался левых взглядов. До приезда в США работал в Бонне. Проверка по официальным документам позволяет значительно сузить круг старших западноевропейских дипломатов, прибывших из Бонна…
3) Женщина-архивист посольства крупной европейской страны, которая приехала в Вашингтон из Москвы, где пробыла два года. Имея такие данные из книги Калугина, даже самый ленивый сотрудник ФБР или ЦРУ сумеет определить, кто же это такая.
4) Посол крупной арабской страны, с которым Калугин встречался в течение года и который покинул Вашингтон в 1966 г. Чтобы пересчитать послов крупных арабских стран в Вашингтоне, хватит пальцев на одной руке. Тем более известно, кто из них покинул Вашингтон в 1966 г. и, как наверняка знают люди из ФБР, встречался с Калугиным.
И, наконец, в отношении «именинника» недавних событий солдата Липки. Калугин в своей книге, вышедшей, напоминаю, в сентябре 1994 г., пишет о нем: «Из всего, что мне известно, он все еще может быть агентом КГБ, работая в Агентстве национальной безопасности или ЦРУ». А что же ему было известно о Липки в сентябре 1994 г.? И почему сейчас он говорит, что его не помнит?»
Интересно то, что, арестовав Липки, американские власти впервые сослались на информацию, полученную ими oт Калугина. Это может свидетельствовать о том, что он уж, видимо, больше не нужен, так как все, что можно было, из него уже выдоено. Я не удивлюсь, если американцы заставят Калугина выступить на стороне обвинения в суде над Липки под угрозой уголовного преследования его самого за ведение подрывной деятельности в США.
Калугин гордится в книге своей смелостью, которую он приобрел, вдыхая в течение десяти лет свободный американский воздух. На самом деле написать такую книгу — никакая это не смелость, а точный расчет на безнаказанность, на бессилие Российского государства защитить свои интересы».
И, наконец, о деле Эймса.
Конечно, теряя одного за другим агентов из числа советских разведчиков, спецслужбы США упорно искали у себя «крота», и кольцо вокруг Эймса все время сужалась. Но последнюю точку и здесь, скорее всего, поставил Калугин. Это не утверждение, а лишь моя собственная версия.
В российской печати уже после ареста Эймса появились данные о работе с ним одного из сотрудников нашей резидентуры в Вашингтоне. И было сказано то, что разведчик получил за это дело орден Ленина. Правда, указ о награждении в свое время сделали сверхсекретным, но окружение разведчика, естественно, знало о необычно высокой награде. Одним из его ближайших друзей еще со времени учебы в Ленинградском институте КГБ был как раз Калугин. Более того, награжденный и в разведку попал по ходатайству Калугина. Можно даже смоделировать разговор Калугина с другом. (Надо сказать, что подобные разговоры с близкими друзьями Калугин вел на блатном жаргоне: «Его надо схарчить! Они у нас будут кровью харкать!») Наверно, было сказано так: «Ну, колись, Витек, за что такой крупный ордяшник отхватил?» Не берусь гадать, что ответил собеседник, возможно, отделался нейтральной фразой: «Ну, знаешь, такие штуки задарма не дают!» Но самого факта награждения орденом Ленина бывшего подчиненного Калугина вполне достаточно, чтобы дать сигнал: «Ищите там-то, период такой-то, фамилия сотрудника такая-то». И еще раз цепь замкнулась.
Разумеется, об этом в книге Калугина ничего не сказано. В очередном же интервью на тему «Кто сдал Эймса?» Калугин заявляет: сдали его руководители разведки — или бывшие, или настоящие, их было человек пять-шесть. Названы и фамилии: «Крючков, Шебаршин, Кирпиченко, Примаков, Трубников. Там и надо искать…» («ТВ-парк», № 23, 17–23.10.94 г. стр. 37.)
Целый поток обвинений был обрушен на разведку в марте 1996 года. Одному журналисту Калугин заявляет: «Прокуратуре имело бы смысл посмотреть на состояние дел в руководстве российской разведки и с точки зрения взяток. У меня совершенно серьезные данные о том, что руководство коррумпировано и брало взятки». Кроме того, продолжает Калугин, руководство СВР продало не только Эймса, но и Липки, и других… В качестве подтверждения имеющихся у него «совершенно серьезных данных» Калугин ни к селу ни к городу поминает покойного министра безопасности Российской Федерации Баранникова.
А в феврале 1995 года Калугин порадовал российских избирателей, объявив, что на очередных выборах в Думу он будет баллотироваться как независимый кандидат, так как на только что состоявшихся выборах его подвел Гайдар, поставив его в списках своей партии «на плохое место».
Как-то Б.А.Соломатин, имея в виду Калугина, саркастически заметил: «Вот и у нас появилась новая категория людей — «предатель в законе». А Л.В.Шебаршин однажды сказал в интервью корреспонденту «Комсомольской правды»: «…Калугин, на мой взгляд, давно переиграл свою роль и вместо эксперта по борьбе с коммунизмом превратился в эксперта по борьбе с Россией».
Одной из функций разведки является сотрудничество со спецслужбами других государств на основе взаимных интересов. После окончания второй мировой войны советские органы госбезопасности оказали помощь странам «народной демократии» (в дальнейшем — «социалистический лагерь», а затем — государства «социалистического содружества») в создании собственных спецслужб и с большинством из них позднее активно сотрудничали.
В 50-е годы были установлены через возможности разведки первые контакты между КГБ СССР и службами безопасности стран «третьего мира». Это направление в 60-е годы получило довольно широкое развитие.
А с конца 80-х годов мы ощутили и желание некоторых западноевропейских спецслужб установить с нами неофициальные отношения. Это было новое, несколько неожиданное и не всеми понятое явление. Скептики считали, что идти на подобные контакты не следует. Но период перехода от конфронтации к сотрудничеству, процесс смягчения международной напряженности быстро развеяли сомнения, и мы решили откликнуться на эти инициативы — связи с западноевропейцами начали налаживаться. В качестве одного из руководителей разведки я имел прямое отношение к развитию этих процессов: принимал вместе с коллегами иностранные делегации в Москве и сам выезжал для установления деловых связей в некоторые страны.
Начало было нелегким. Не отрицая права каждого государства на ведение разведки, западноевропейские партнеры тем не менее пытались оказать на нас давление — побудить нас снизить активность внешней разведки в Западной Европе. При этом звучали призывы переходить к «более цивилизованным формам ведения разведывательной работы». Правда, западноевропейские партнеры не приводили примеров наших «нецивилизованных» действий, а также фактов, свидетельствующих о нашей «излишней активности». Эти порой горячие дискуссии были, несомненно, полезными. После ряда встреч обычно достигалось взаимопонимание в том, что из практики разведывательных действий должны быть исключены силовые приемы, шантаж, психотропные средства, похищение людей и тому подобное. Все это обговаривалось скорее в профилактическом плане, так как конкретных примеров подобных действий ни у той, ни у другой стороны не было.
Под «цивилизованными формами ведения разведки» понималось, что если местный гражданин добровольно идет на сотрудничество с иностранным разведчиком и если дело ограничивается сбором информации, а не перерастает в активные или подрывные действия, направленные против существующего режима, и при этом разведчик не попадается в руки местной контрразведки, значит, так тому и быть. Ну а если разведчик проваливается, то уж не взыщите… Хотя и здесь не исключается урегулирование конфликта «мирным» путем, если это выгодно по каким-либо причинам обеим сторонам.
При контактах с западноевропейцами чувствовалась, конечно, взаимосогласованность вопросов, которые они ставили перед нами. Просматривалась достаточно тесная координация в работе между западноевропейскими спецслужбами, а также между ними и спецслужбами США.
Для улучшения международной обстановки личные контакты между руководителями спецслужб являются существенным и жизненно необходимым дополнением к этому процессу. При такой практике действительно джентльменское поведение становится обязательным. Теперь, когда руководитель той или иной спецслужбы берет ручку, чтобы утвердить акцию разведывательного характера, перед его мысленным взором возникает лицо недавнего собеседника, и это заставляет его лишний раз проанализировать целесообразность данной акции.
Думаю, что у наших партнеров из Западной Европы за последние годы серьезно изменилось представление о руководителях и сотрудниках российской разведки, и изменилось, несомненно, в лучшую сторону. Живые контакты пришли на смену искаженной информации. Ведь если сравнивать направленность в недалеком прошлом нашей и западной пропаганды и персонажей спецслужб в кино и художественной литературе, то западный разведчик или контрразведчик у нас все-таки изображался похожим на нормального человека, с некоторыми, может быть, перекосами. Сотрудники же наших спецслужб, за очень редкими исключениями, преподносились западному читателю, слушателю и зрителю как некие монстры и гориллы, лишенные всякой морали, отчаянные пьяницы, патологические развратники и, уж само собой разумеется, нечистью на руку. В карикатурах советский чекист изображался обычно в виде страшного медведя с огромным ножом в зубах.
Помимо главного вопроса о принципах ведения разведки, обсуждение которого не всегда велось прямо, а зачастую как бы путем осторожных касаний, более откровенно и детально с представителями западноевропейских спецслужб рассматривались проблемы безопасности загранучреждений, терроризма, организованной преступности и наркомафии. Эти направления совместной деятельности не вызывали больших разногласий, и, можно сказать, взаимополезные контакты по этим вопросам уже осуществляются сравнительно нормально. В дальнейшем механизм взаимодействия, конечно, будет работать более эффективным образом. В отдельных случаях по конкретным просьбам взаимодействующих сторон практикуется обмен и политической информацией, и оценками различных международных событий.
Говоря об этих процессах движения спецслужб навстречу друг другу, хочу подчеркнуть исключительную корректность, дружелюбие и радушие, которые проявлялись при взаимных обменах делегациями. Надо полагать, сотрудники спецслужб, участвовавшие в организации и проведении профессиональных встреч, понимали важность своих задач и были движимы естественным желанием содействовать улучшению международной обстановки. На смену таким идеологическим атрибутам нашего прошлого, как «классовая ненависть», «политическая бдительность», «превосходство над буржуазными чинушами», приходит нормальное человеческое общение и утверждается деловой подход к решению вопросов взаимной заинтересованности.
В процесс налаживания сотрудничества между разведками государств, ранее принадлежавших к различным социальным системам, и перехода к цивилизованным методам работы вносит свой положительный вклад «Центр за демократию» со штаб-квартирой в Вашингтоне. Это неправительственная, некоммерческая организация, спонсорами которой выступает ряд американских фондов. Основателем «Центра за демократию» и его президентом является профессор, историк Аллен Уайнстейн.
Чтобы покончить с «менталитетом изолированности», присущим разведывательным спецслужбам, и способствовать их переходу «от конфронтации к сотрудничеству», центр организовал в Софии 8—10 апреля 1992 года международную конференцию на тему «Роль разведывательных служб в демократическом обществе». В работе конференции приняло участие свыше двадцати представителей различных стран Северной Америки, Западной и Восточной Европы. Уровень представительства был неоднородным — от руководителей спецслужб и их заместителей до советников, консультантов, экспертов и наблюдателей. Конечно, представитель каждый спецслужбы во время работы конференции действовал, исходя из национальных интересов своего государства, но в заключение работы была принята общая декларация в поддержку идеи борьбы разведок с такими глобальными угрозами человечеству, как терроризм, наркобизнес, незаконная торговля оружием, незаконный экспорт капитала, распространение технологий и материалов для производства оружия массового уничтожения. Большинство выступавших высказались за необходимость парламентского контроля над общим направлением деятельности разведок своих государств.
В нашем докладе на конференции содержались предложения, которые совпадали с рекомендациями, изложенными в вышеупомянутой декларации.
Сотрудничество между разведками различных государств на многосторонней и двусторонней основе можно развивать, способствуя решению таких проблем, как снижение уровня военного противостояния, продолжение разоруженческого переговорного процесса, стабилизация положения в мире, урегулирование региональных конфликтов.
Не знаю, как пойдет дальше работа «Центра за демократию» и как долговечна будет вообще его жизнь, но полезность таких форумов, на мой взгляд, несомненна.
Есть еще некоторые особенности встречи в Софии, может быть, ускользнувшие от внимания широкой международной общественности. Во-первых, это была первая в истории человечества международная встреча представителей разведок, в том числе недавно яростно враждовавших между собой. Во-вторых, эта встреча открыла глаза мировой общественности на полезность и законность деятельности разведок при условии соблюдения ими цивилизованных методов работы.
Развитие контактов с западноевропейскими партнерами, которые всегда организовывали для наших делегаций поездки по своим странам, дало возможность и лучше познакомиться с жизнью и культурой Европы, любоваться шедеврами картинных галерей и музеев, строгой красотой средневековых крепостей и соборов, уютом и чистотой современных городов и селений, ухоженными полями, сытым и чистым скотом на фермах. Поражало, в сравнении с нашей действительностью, бережное отношение к истории, к памятникам прошлого…
Памятники прошлого в нашей стране разрушались на протяжении всего XX века. Видно, не дошел до нас из глубины тысячелетий страстный призыв египетского фараона XI династии, наставлявшего своего сына Мерикару: «Не разрушай гробниц! Не разрушай! Не разрушай! Вот поступал я так, и согласно деяниям моим поступил со мной Бог… Не повреждай памятника чужого… Не воздвигай себе гробницы из обломков чужих надгробий…»
XXI век не за горами. Профессионалы разведок различных государств тоже задают себе вопрос: «Что нас ожидает в недалеком будущем?» Думаю, что разведки будут жить и работать на благо своих государств. Неизбежны, конечно, и противостояния между различными спецслужбами, но сотрудничество непременно будет расширять свои границы. Ведь на смену известным XX веку катастрофам могут прийти пока неизвестные нам беды и потрясения, которые, в свою очередь, потребуют объединения усилий и потенциалов не только науки, правительств, но и разведок. Итак, будущее за сотрудничеством!
От «развитого социализма» мы перешли к «перестройке» и, перестраиваясь в неизвестном направлении, пришли в конце концов к развалу СССР. Коммунистическую идеологию мы заменили общечеловеческими ценностями и решаем проблему своего существования без всяких лозунгов и идеологий. Наша страна уже не возглавляет «социалистический лагерь», не идет «впереди всего прогрессивного человечества» и никому не угрожает.
В этих условиях внешняя разведка деидеологизировалась, департизировалась и полностью поставила себя на Службу России, надеясь одновременно быть полезной и Содружеству Независимых Государств.
Некогда стабильные дружественные и союзнические отношения между разведками социалистических стран без больших потрясений сошли на нет. Бывшие друзья и бывшие враги превратились в партнеров. Перестав сами быть чьими-либо врагами, мы довольно спокойно отказались и от понятия «главный противник». Эпоха конфронтации и враждебности, казалось бы, могла и закончиться. Содержание термина «главный противник» в нашем оперативном лексиконе с течением времени претерпевало изменения, но во все времена мы относили его прежде всего к спецслужбам США.
Итак, с понятиями и терминами мы покончили, а как быть с разведкой? Разведка остается. Это одна из древнейших профессий, и она будет существовать, пока существует государство, ибо является одним из важнейших его атрибутов.
Опыт исторического развития России и всего мирового сообщества подтвердил ту истину, что у любого государства не может быть ни вечных друзей (мы очень часто бездумно провозглашали многочисленные лозунги «Да здравствует вечная и нерушимая дружба между СССР и…»), ни постоянных врагов, есть лишь интересы, которые с течением времени — а в отдельные периоды нестабильности и довольно быстро — меняются. Эти интересы разведка и должна обеспечивать своими специфическими средствами. Защищать интересы России означает для разведки добывать информацию: о секретных планах иностранных государств в отношении России и о связанных с этими планами военных и политических приготовлениях; о состоянии тех отраслей науки и техники, которые могут резко изменить в одну сторону установившийся военно-стратегический паритет; о работе спецслужб иностранных государств против государственных учреждений Российской Федерации за рубежом и против сотрудников этих учреждений, располагающих особо важными секретами.
Хотелось бы надеяться, что со временем деятельность ЦРУ, ФБР и других спецслужб США против России не будет носить резко враждебный характер, однако строить иллюзии, будто масштабы этой деятельности сократятся, к сожалению, не приходится. Наоборот, положение в бывших республиках СССР привлекает все более пристальное внимание спецслужб США. Их постоянно будут интересовать эволюция отношения стран Содружества Независимых Государств к России, проблема размещения ядерного оружия, возможные тенденции по созданию нового союза в рамках бывшего СССР, возникновение различных блоков в этом географическом пространстве, отношения между отдельными республиками и конфликты между ними.
Возникает также законный вопрос: соответствует ли интересам США возрождение сильной и независимой России, природные богатства и высокий военный потенциал которой теоретически могут обеспечить ей статус супердержавы? Очевидно, нет, не соответствует.
Здесь можно провести известную аналогию с отношением США к послевоенным Германии и Японии. Оказывая этим странам после второй мировой войны экономическую помощь, Соединенные Штаты сделали все, чтобы они не стали вновь источниками военной угрозы для США.