Рецензент: А. Е. Локшин, канд. историч. наук, ст. научный сотрудник Института востоковедения РАН.
Тема этой лекции сложная, острая и больная. Сегодня из всех вариаций антисемитской мифологии именно обсуждаемое идеологическое течение вызывает, пожалуй, наиболее сильное негодование, и это оправдано. Но, как бы это ни было прискорбно, находятся люди, для которых очевидные вещи вовсе не очевидны. Для достижения прагматических целей они готовы пойти и на надругательство над памятью павших, и на фальсификацию истории. Сегодняшняя ненависть заставляет их пересматривать вчерашний день. Таковы ревизионисты — представители относительно нового и опасного направления в антисемитской пропаганде.
Ревизионизмом Холокоста или просто ревизионизмом в западной литературе принято называть направление в политической и исторической публицистике, идеологи которого стремятся опровергнуть факт массового уничтожения евреев нацистами во время Второй мировой войны. Также в англоязычной литературе (впрочем, русскоязычной по этому вопросу практически не существует — за редким исключением, о чем см. ниже) употребляется термин «отрицание Холокоста» — «Holocaust Denying», и образованное от него слово «отрицатели» («Deniers»).
На Западе движение ревизионистов активно проповедует свои идеи все послевоенные десятилетия. Этим идеям противостоят научные и популярные работы, опровергающие ревизионистскую риторику. Кроме того, во многих европейских странах законодательство позволяет судебными методами бороться с авторами, публично подвергающими сомнению выводы Нюрнбергского трибунала.
В последние годы произведения ревизионистских авторов стали проникать на отечественный книжный рынок и на страницы прессы. Российскому читателю порой довольно сложно противостоять вороху разнородных аргументов, посвященных доказательству «мифичности» Холокоста. К сожалению, в нашей стране ревизионизм не встретил (будем надеяться, пока не встретил) сколько-нибудь существенного противодействия. Автору не известны российские публикации ни опровержений идей отрицания Холокоста на серьезном уровне в исследовательской литературе, ни популярных публицистических материалов, посвященных противостоянию ревизионизму. Тем большую важность в ситуации «информационного вакуума» и агрессивного наступления ревизионистской пропаганды приобретают публичные лекции и иные широкодоступные образовательные материалы и мероприятия.
Автор должен сразу признаться, что историография Холокоста не является сферой его исследований. Вплотную столкнуться с ревизионизмом ему пришлось, изучая идеологические и пропагандистские материалы современного русского праворадикального движения. И лишь практически полное отсутствие какой бы то ни было литературы на русском языке, посвященной разоблачению ревизионизма Холокоста, побудило его обратиться к этой теме. Вероятно, данная лекция не сможет стать полным и окончательным опровержением ревизионистской мифологии. Автор на это и не претендует. Целью брошюры является постановка вопроса о ревизионизме в российском контексте, и, в идеале, инициирование активного изучения и обсуждения этой темы. Эта лекция направлена в первую очередь на то, чтобы широкая общественность, во-первых, просто познакомилась с проблемой, и, во-вторых, осознала ее значение в современной России.
Если бы не актуальность вопроса и не твердая уверенность в необходимости начала разговора об опасности ревизионизма, автор бы вряд ли осмелился взяться за эту тему. Но ревизионизм уже довольно прочно обосновался в постсоветском идеологическом пространстве. Пора осознать эту проблему.
Как уже говорилось, «ревизионизм» — это отрицание Холокоста. Однако такое определение вряд ли ясно для аудитории, не знакомой с этой темой, и требует дополнительного раскрытия. Для того чтобы определить, о чем вообще идет речь, обратимся сначала к представителю данного движения, а затем — к мнению профессионального историка, выступающего против ревизионизма.
Один из основных ревизионистских авторов, Юрген Граф, пишет в книге «Великая ложь XX века. Миф о геноциде евреев в период II Мировой войны» (СПб., 1997, С.41), что ревизионисты «оспаривают и отвергают» следующее:
— наличие плана истребления евреев;
— существование газовых камер для уничтожения людей в нацистских концлагерях;
— цифру в 5–6 миллионов убитых нацистами евреев.
Там же сказано, что ревизионисты оценивают количество еврейских жертв числом от нескольких сот тысяч до одного миллиона человек.
Стремясь показаться объективным автором, Граф оговаривается там же, что «ревизионисты не отрицают ограничений, депортации и притеснений, существовавших в отношении евреев в Третьем Рейхе, а также убийства множества евреев и неевреев». Однако, не смотря на эту оговорку, Граф считает отрицаемые им факты «Великой ложью XX века». Эта оговорка служит лишь прикрытием главного утверждения ревизионистов, которое Граф провозглашает в той же книге (на с.35): «Почему весь мир хранил молчание о Холокосте (во время Второй мировой войны — В. Л.)? ПОТОМУ ЧТО ХОЛОКОСТА НЕ БЫЛО!» (особенности авторской орфографии соблюдены).
Более развернутое описание идеологии ревизионистов содержится в книге их постоянного оппонента, известной американской исследовательницы Деборы Липстадт «Denying the Holocaust: The Growing Assault on Truth and Memory» («Отрицание Холокоста: вызов правде и памяти», NY., 1994, Р. 99–100), которая перечисляет восемь основных положений, присутствующих в большинстве их исторических построений:
— планы нацистов относительно евреев подразумевали не уничтожение, а эмиграцию (депортацию) последних с территорий, находящихся под контролем Третьего Рейха; никакого государственного плана тотального истребления евреев у нацистов не было, формулировка «окончательное решение еврейского вопроса» подразумевает именно всеобщую эмиграцию;
— газовых камер для массового умерщвления заключенных в концлагерях не было, и само их существование технически было невозможно, ровно как невозможно было и уничтожение столь огромного количества тел; не было вообще никаких специальных «лагерей уничтожения»;
— большинство исчезнувших европейских евреев вовсе не стали жертвами нацистского террора, а либо нелегально эмигрировали в Эрец Исраэль и США, либо оказались на территории, отошедшей к СССР, и таким образом пропали для официальной статистики, неподконтрольной заинтересованной (советской) стороне;
— те же евреи, которые действительно пострадали от немцев, на самом деле были партизанами, диверсантами, саботажниками и политическими противниками гитлеровского режима, и нацистские власти расправлялись с ними сурово, но в рамках законов военного времени;
— подлинные правдивые документы, полностью развенчивающие «выдумку о геноциде», хранятся в советских и израильских архивах, недоступных для беспристрастных исследователей;
— миф об уничтожении евреев — выдумка пропаганды военного времени, раздутая еврейскими СМИ для демонизации противника и впоследствии использованная для полной и окончательной дискредитации националистического движения в Европе и во всем мире;
— выгоден «миф о Холокосте» только мировому еврейству и государству Израиль из-за крупных денежных компенсаций, выплачиваемых Германией; кроме материальной выгоды, евреи извлекают изо «лжи Освенцима» моральное преимущество (подавление антисемитских выступлений во всем мире, оправдание собственных преступлений на Ближнем Востоке и т. п.);
— несмотря на все открытия непредвзятых историков, «наглая выдумка» о геноциде против евреев все еще держится исключительно за счет солидарности еврейской научной «клики» и репрессивного законодательства ряда европейских стран.
Так в общих чертах выглядит идеологическое содержание изысканий ревизионистов.
Может показаться странным, но авторов, описывающих Холокост с ревизионистских позиций отнюдь не мало. Ревизионизм в современном мире действительно является заметным идеологическим течением.
Отдельные произведения, в которых эмоционально и почти бездоказательно отрицался факт массового уничтожения евреев немцами во время Второй мировой войны появились практически сразу после ее окончания — в конце 40-х годов. Первым заметным автором был Морис Бардеш, автор книг «Letter to Francoi Mouriac» («Письмо к Франсуа Мориаку», 1947) и «Nurenberg or the Promising Land» («Нюрнберг или Земля Обетованная»). Правда, современные ревизионисты расценивают Бардеша скорее как предтечу, нежели как родоначальника направления. Собственно же основателем ревизионистской «исторической» школы, если можно говорить об этом направлении в академических терминах, считается Поль Рассинье.
Рассинье, французский леворадикал (троцкист, с 50-х годов — анархист), профессиональный историк (один из немногих среди ревизионистов) и участник Движения Сопротивления, сам был узником нацистского концлагеря. С октября 1943 до конца войны Рассинье находился в Бухенвальде. В своих книгах «Le Passage de ia Linge» («Переход черты», 1948), «Le Mensonge d'Ulysse» («Ложь Одиссея», 1949), «Le Veritable Proces Eichmann» («Настоящий процесс Эйхмана», 1962), «Le Drame des Juifs europeen» («Драма европейских евреев», 1964), «Debunking the Genocide Myth» («Разоблачение мифа о геноциде», 1967), Рассинье утверждал, что страдания узников концлагерей сильно ими самими преувеличены. Отец-основатель ревизионизма считал, что жертвы нацистского террора, как гомеровский Одиссей после скитаний, вдобавок к реальным страданиям в своих рассказах зачем-то повторяли нелепые выдумки и фантастические слухи, которые, как помнил и сам Рассинье, ходили среди заключенных.
Основной метод работы первого отрицателя Холокоста, по его собственным словам, заключался в опровержении свидетельских рассказов: «Всякий раз, когда до меня доходили сведения, будто в свободной части Европы где-то живет свидетель, знакомый с газовыми камерами, я тотчас отправлялся к нему, дабы выслушать его рассказ. И каждый раз конец был один: когда на основе своих материалов я задавал очевидцу ряд целенаправленных вопросов, он рано или поздно сознавался, что сам не видел описываемые события, а излагал рассказ близкого друга, погибшего в заключении, в правдивости которого он не сомневался» («Le Drame des Juifs europeen», 1964, Paris, P. 7 9) t
После смерти Рассинье в 1967 году эстафету ревизионизма принял целый ряд французских, немецких и американских авторов. Некоторых из них стоит упомянуть.
Немец Тис Кристоферсен, в годы войны занимавшийся производством растительного каучука, и в частности, в 1944 году работавший в филиале Освенцима, в 1972 году выпустил книгу «Die Auschwitz-Luge» («Ложь Освенцима» — в ревизионистской и неонацистской пропаганде этот термин стал нарицательным). В книге автор утверждал, что единственное предназначение концлагеря заключалось в поставке подневольной рабочей силы на каучуковое производство, а никаких установок для уничтожения не было и в помине.
В 1969 году вышла книга «The Myth of the Six Million» («Миф о шести миллионах») Ричарда Харвуда, а в 1974 году в Англии вышла его же книга «Did Six Million Really Die?» («Погибли ли в действительности шесть миллионов?»). Последнее произведение стало наиболее распространенной среди ревизионистов книгой, в некотором роде катехизисом отрицания Холокоста. Харвуд (кстати, это псевдоним, настоящее имя ревизиониста — Ферроль) — один из основных ревизионистских авторитетов. Вначале он, как и Рассинье, занимался критикой свидетельских показаний жертв Холокоста и воспоминаний нацистских палачей, а в 80-х годах перешел к эксплуатации темы инженерных характеристик газовых камер и самой возможности массового уничтожения с технической точки зрения.
В 1977 году в США была издана книга Артура Батца «The Hoax of the Twentieth Century» («Обман двадцатого века»), также занимающая важное место в своде ревизионистской литературы. Батц первый уделил пристальное внимание инженерной стороне уничтожения евреев и пришел к выводу, что официальные данные о функционировании душегубок и газовых камер в лагерях уничтожения абсолютно неправдоподобны.
В конце 1970-х движение ревизионистов структурировалось и породило организацию, претендующую на академический стиль — Institute of Historical Review (Институт исторических исследований), IHR, базирующийся в Лос-Анджелесе, США. Институт регулярно проводит международные конференции ревизионистов, организует лекции и публичные дебаты, а также с 1980 года издает «Journal of Historical Review» («Историческое обозрение»), JHR. JHR выдерживает стиль академического издания, подражая солидным историческим журналам.
Одним из основателей IHR был Виллис Карто, который впоследствии отошел от института и с 1993 года издает собственный ревизионистский журнал. Кроме того, в Германии выходит немецкоязычный (правда, очень осторожный, из-за строгости германского законодательства) журнал сходной тематики «Historische Tatsachen» («Исторические факты»), издатель — Удо Валенди, а во Франции выходило «Revue d'Histire Revisionniste» («Историческое ревизионистское обозрение»), которое было запрещено после выхода в свет шести номеров.
В настоящее время обильно представлены ревизионисты в сети Интернет. Многие упомянутые нами книги на английском, немецком и французском языках выставлены в свободном доступе на сайтах IHR, личной страничке Эрнста Зюнделя и других ревизионистских авторов. Доступен в Интернете и JHR. Многие тексты, посвященные отрицанию Холокоста, находятся на сайтах неонацистских организаций по всему миру практически на всех европейских языках, включая русский.
С начала 1980-х годов ревизионистские издания выходят одно за другим, завоевывая все большую аудиторию. Из активных в последнее десятилетие авторов можно упомянуть американцев Марка Вебера, Бредли Смита, Грега Равена, Ричарда Харвуда (Ферроля) и Фреда Лёйхера, англичанина Дэвида Ирвинга, канадца Эрнста Зюнделя, француза Роберта Форрисона, итальянца Карло Маттоньо, испанца Энрике Айнат, немцев Вильгельма Штеглиха и Удо Валенди, швейцарца Юргена Графа, шведов Дитлиба Фельдерера и Ахмеда Рами. Наибольшее распространение получила ревизионистская пропаганда в арабских странах, проникнув на страницы учебников и официальной печати (например, в Сирии). Встречаются отдельные высказывания, направленные на отрицание Холокоста, даже в Израиле. Впрочем, эти высказывания должны пониматься в широком контексте движения так называемых «новых историков», стоящих на левых позициях. Их, вероятно, во многом направляет чувство вины перед арабами, и они прилагают максимум усилий для ниспровержения «сионистских стереотипов» официальной израильской историографии.
Зачастую расширением поля своего влияния авторы, отрицающие Катастрофу европейского еврейства, обязаны якобы непредвзятым и «находящимся вне дискуссий» ревизионистским организациям, таким, например, как «Комитет по открытым дебатам о Холокосте» (CODOH). Правда, при более пристальном рассмотрении обнаруживается, что личными и идеологическими контактами организации, подобные Комитету, тесно связаны с ревизионистскими центрами и авторами.
Так в общих чертах выглядит ревизионистское движение. Можно только добавить, что большинство авторов, отрицающих Холокост, не являются признанными в профессиональных кругах историками. Есть, конечно, и исключения — к примеру, Дэвид Ирвинг, автор многих научно-популярных книг о Второй мировой войне (он, правда, тоже не имеет исторического образования).
Ревизионистские авторы полагают, что в своих сочинениях они убедительно доказывают несостоятельность всех доказательств самого масштабного геноцида за человеческую историю. Аргументация ревизионистов строится в основном по следующим четырем направлениям:
— оценка признаний нацистских преступников и показаний очевидцев как недостоверных или сфальсифицированных;
— оценка технических характеристик газовых камер и крематориев как неприспособленных для массовых уничтожений;
— анализ статистических данных об эмиграции и демографическом балансе еврейского населения в Европе;
— «разоблачение» источника ранних данных о Холокосте в военной пропаганде союзников.
Рассмотрим немного подробнее аргументацию ревизионистов по этим четырем направлениям.
Критика свидетельств очевидцев — наиболее сильная сторона ревизионистских авторов. Действительно, очень многие рассказы выживших узников (среди них — и использовавшиеся стороной обвинения на Нюрнбергском трибунале) содержат малоправдоподобные подробности, или же сведения, питаемые слухами, но выдаваемые за собственные переживания. Историкам известно, что к воспоминаниям очевидцев ключевых моментов истории, тем более сопряженных с масштабными жертвами и непосредственной опасностью для жизни и психического здоровья рассказчика, следует относиться очень и очень осторожно. Не говоря уже о таких случаях, как, например, воспоминания выживших узников концлагерей, работавших в зондеркомандах. Подневольные работники зондеркоманд — это те, кого нацисты заставляли непосредственно участвовать в уничтожении своих собратьев по крови и товарищей по несчастью, раздевать и убирать трупы и т. п. Само участие в подобной деятельности могло свести с ума (и нередко сводило), и поэтому не стоит удивляться, что именно свидетельские показания выживших членов этих групп несут на себе наибольший налет обычных для жанра «устной истории» логических нестыковок и даже выдумок. Однако любой историк, работавший с подобными источниками, знает, что это вовсе не повод объявлять все такие свидетельства не стоящими ломаного гроша, как это делают ревизионисты. Особенности работы исследователя с жанром «устной истории» описаны в любом хорошем учебнике по источниковедению, а уж применительно к Холокосту принципы изучения устных свидетельств очевидцев разработаны особенно хорошо как в зарубежной, так уже и в отечественной историографии.
Но для пристрастного публициста, который заранее ставит перед собой цель прийти к определенному выводу, сопоставление источников и кропотливая обработка документов «устной истории» — излишняя трата времени. На основании одного-двух преувеличений и/или нелепостей в воспоминаниях очевидца делается вывод о лживости всего повествования, на основании двух-трех свидетельств, признающихся ревизионистами на основании подобного метода «фальсифицированными», объявляются недостоверными все рассказы переживших Катастрофу. У ревизионистов есть несколько «любимых» воспоминаний нацистских узников, которые действительно изобилуют неправдоподобными деталями, триумфальное разоблачение которых кочует из книги в книгу.
На самом деле, для опровержения ревизионистских построений, основанных на «разоблачении» свидетельств очевидцев, не надо скрупулезно сопоставлять различные данные. Достаточно сказать, что ревизионисты опровергают буквально два-три сомнительных показания, не вспоминая о десятках и сотнях других. Это ни в коей мере не ниспровергает историческую науку, и не вносит в нее даже существенных поправок. Однако триумфальное разоблачение даже одного подобного свидетельства — это мощный демагогический прием, производящий большое впечатление на аудиторию. Особенно если читатели ревизионистских книг и слушатели лекций не имеют представления об источниковедении и слабо знакомы с предметом Холокоста и особенностями его изучения. Ревизионисты игнорируют работы серьезных исследователей, ответственно подошедших к источниковедческой проблематике и уже давно отвергнувших наиболее тенденциозные и откровенно фальсифицированные свидетельства. Смотрите, кричат ревизионисты, потрясая этими самыми воспоминаниями, число которых крайне невелико, на основании чего строилась и строится вся обвинительная база против нацистов! Подобные неоправданные обобщения — основной полемический прием отрицателей Холокоста.
Не упоминая подобные свидетельства, уже отвергнутые наукой, в качестве примера приведем историю с дневником Анны Франк. Ревизионисты, стремясь опровергнуть правдивость этого мощнейшего по эмоциональному воздействию на читателей свидетельства, долго добивались экспертизы подлинника документа. Когда же таковая была произведена, в тексте действительно обнаружили вкрапления чернил, химический состав которых свидетельствовал, что они были произведены не раньше 1950 года. Ревизионисты торжествующе объявили, что рухнул еще один столп, на котором покоятся построения «экстерминистов» (как они называют своих противников — представителей признанной исторической школы изучения Холокоста), и скоро такая же судьба постигнет весь «колосс на глиняных ногах», то есть официальную историографию Катастрофы. Между тем, в действительности поздние пометки в рукописи дневника (по всей видимости, сделанные отцом Анны, обнаружившим записи дочери на чердаке дома) во-первых, имеют крайне незначительный объем, а во-вторых, их характер таков, что они ничего нового в текст не вносят! Вкрапление чернил, анализ которых показал их позднее происхождение, содержится только при вычеркивании некоторых излишне откровенных, на взгляд «редактора», личных фрагментов дневника. Ни о каком «разоблачении фальшивки», о котором заявили ревизионисты, на самом деле и речи быть не может.
В качестве другого примера можно привести «опровержение» важнейшего свидетельства о газовых камерах Освенцима — воспоминания его узника Рудольфа Врба. Ревизионисты объявили его изобилующее подробностями свидетельство полностью выдуманным из-за того, что он перепутал дату визита в концлагерь Генриха Гиммлера.